Время для жизни - 2

Глава 26

По тому, как резко развернулся один из босяков, а также, как он прищурился, и лицо исказилось недоброй гримасой, Косов понял:

«Попал! Точно — попал! Вот ведь удача где!».

Не сумев сдержать довольной улыбки, Иван вполголоса приказал Алешину:

— Коня придержи! Если второй лезть не будет, не вмешивайся. А если полезет — бей сразу и жестко, не тяни. Учти — у них наверняка с собой ножи есть, так что… не жалей, бей, чтобы не встал!

Перекинув ногу, Иван легко соскользнул с коня.

— Ты не представляешь, сучий потрох, как я рад тебя видеть! — чуть разминая ноги, Косов не спеша пошел навстречу, но забирая немного вбок.

«Чуть по кругу. Солнце сейчас почти на заходе и не такое яркое, но все же — вывести их мордами на солнце было бы неплохо!».

— Ну что, выблядки, не все вам парней толпой месить?

И если тот, кто отзывался на кличку Чупрыня был либо матерый, либо просто — поумнее, второй был явно озадачен их встречей.

«Лет тридцать, может быть тридцать пять… Лицо уж больно «покоцанное», толи в морщинах, или это шрамы у него такие, мелкие. Роста среднего, чуть ниже меня. Но такой… жилистый! Ага! Щерится! Ух ты, а у него — фикса! Как же «в цвет» все пошло!».

Краем глаза Иван видел, что Андрей, соскочив с коня, и накинув уздечку на кусты, встал чуть в стороне.

«Ну вот и «финочку» вытащил! Как все предсказуемо!».

Второй был заметно пощуплее, и пониже. Но, самое главное, он — явно испугался! И в сторонку немного отошел.

А Иван чувствовал, как улыбается, но ничего поделать с собой не мог. Накрыло его волной, да еще как! Всплеснулся адреналин, и все… Главное — разума не потерять, выдержку сохранить.

Морда Чупрыни застыла в непонятной гримасе. И глазки бегают — от Косова, к Алешину и назад. Похоже, что урка в своего второго — не верил.

«А я — верю! Могу предположить, что Андрюха может «косяка упороть», что-нибудь не так сделать, но вот что он меня бросит и сбежит — не-а… не тот парень!».

— Ну что, с-с-с-учара… На колени встанешь — может и прощу! — Косов поигрывал ногайкой, не торопился предпринимать что-нибудь.

«Пусть первым нападет! Нападет и ошибется. Ногаечка-то у меня… это насколько руки длиннее стали! Ну… давай же! Чего ты медлишь, блядина уголовная!».

— Зассал, что ли? А может ты… из петушиного кутка, а? — Косов решил подстегнуть урку словами.

— Кишки на перо намотаю! — прошипел тот, впервые открыв рот с момента встречи.

— Так чё ждешь-то? Вот он я! — чуть расставил руки Косов.

И урка резко бросил руку вперед, сделав широкий приставной шаг навстречу.

«Шалишь, сука!».

Кистью, в оборот нагайку, сверху вниз и справа — налево! По кисти, держащей нож…

«Ах, как щелкнуло-то!».

Коротко взвыв, урка отпрыгнул назад, но нож вылетел в сторону.

— Что, блядина? Не все коту масленица, будет и постный день! — поигрывая плетью, Косов снова пошел по кругу, кинув взгляд, чтобы второй не оказался за спиной.

Но — нет. Тот еще больше отошел в сторону, и Алешин его плотно контролировал.

— Чё ты до нас пристебался? Ты ж не мент, не лягавый! Какого хрена тогда? — урка шел также по кругу, принуждаемый к тому Иваном.

— А парней наших — кто отмудохал? Забыл, кункин сблевыш? — прошипел Иван.

— То случайно вышло… Да они и сами нарвались! — «а босяк-то — запаниковал! Ишь… на разговоры его пробило!».

— Не… не правильно! Это вы нарвались, а они в своем праве были. Вы берега потеряли! Или бессмертными себя почувствовали? — «ну ладно, пора приступать уже!».

Косов моргнул в сторону Алешина, и урка — купился! Дернулся и попытался посмотреть, что там — позади его?

Ногайка пошла наотмашь!

«Глаза бы ему не выбить!».

Коротко взвыв, Чупрыня схватился за лицо, начал крениться на одну сторону.

«А мы его сейчас выпрямим!»

И с другой стороны — тоже наотмашь, не мудря и не применяя хитрых ударов, которые ему показывал Ильичев.

Урка снова заорал и скорчился, согнувшись. Между пальцев его потекла кровь.

«А теперь вот так, как в школе учили — когда в высоту прыгали! Ножницы называется!».

Нога в сапоге хлестко ударила в лицо, закрытое ладонями.

«О-о-т так!».

Соперник завалился навзничь, негромко подвывая. Сделав шаг вперед, Косов с маху двинул тому промеж ног. Сдавлено хрюкнув, Чупрыня затих, свернулся в позе эмбриона.

— Куда, блядь! А ну стоять! — Алешин в два прыжка догнал второго, и саданул его кулаком по затылку. Оппонент как бежал, так и сунулся головой в землю.

Наступила тишина. Относительная, правда. Ибо Чупрыня сдавленно стонал, и поскуливал поодаль второй босяк.

«Как-то быстро… Даже не интересно! Надо посмотреть — я ему глаза не выбил ли?».

Иван обошел лежащего по кругу и немного приблизившись, чуть наклонился.

«Да нет… целые! Щеки располосовал. Но он и раньше красавцем не был!».

Косов закурил, поглядывая по сторонам. Алешин подошел ближе:

— И что теперь, Ваня?

«Да хрен его знает, что теперь!».

Вариант развития событий предложил сам Чупрыня. Приоткрыв один глаз, он прошипел:

— Пиздец теперь вам! Резать будем… всех!

Ивана мгновенно накрыло волной. Только уже не адреналина и предвкушения схватки, а волной черной злобы.

— Ах ты ж… блядь такая! — он шагнул ближе и с силой пнул урку в живот, — Резчик тут нашелся! Ты у меня, сука, из больнички не выползешь! Я тебе порежу, ага! Порежу!

Косов не мог остановиться и пинал скорчившегося на земле бродягу. Потом выдохнул и наклонившись, негромко, со злой улыбкой спросил:

— А хочешь… я сейчас черенок выстрогаю, да в жопу тебе вобью? Неглубоко вобью, чтобы не сдох. А когда выйдешь из больнички, будешь уже не Чупрыней, а Дуськой!

В приоткрывшемся глазу заплескался страх:

— Ты чего это, парень? Совсем ум потерял? Грань-то не теряй!

— Ах ты ж сука! Это я грань потерял? Это не вы ли грань потеряли и берегов не видите!

— За такое… тебя на ремни порежут! — проскрипел урка.

— Меня? На ремни? За кого, за Дуську опомоенную и опущенную? — Косов зло засмеялся, — А тебе от этого легче будет? Или куток тебе потеплее выделят? Да и… а пусть приходят! Так даже интереснее — посмотрим, кто кого! Только ты, сука, не доживешь до этого! Разозлил ты меня, мразь!

На урку снова посыпались удары ногами. Тот сначала хекал от каждого, но потом — затих.

— Иван! — потащил его за руку в сторону Алешин, — Ты сдурел совсем! Ты же убьешь его!

— Да и хуй с ним! Тащи веревку! У меня возле седла висит…

— Зачем тебе веревка? — продолжал оттаскивать Косова от лежащего урки Андрей.

— Сейчас за ноги зацеплю, да в Иртыш! Он у меня, мразь, до губы самосплавом пойдет! Не на руках же его тащить?!

— Да успокойся ты… Совсем сдурел! Он и так уже… затих чего-то… Живой ли?

— Тьфу ты, блядь… Херовый с тебя, Андрюха, подельник! Все под руки лезешь…

Но Алешин добился-таки своего — Косов отошел в сторонку, присел на какой-то пенек, сделал несколько глотков из фляжки и закурил.

— Второй-то — живой? — спросил он у напарника.

— Живой… Вот уже — возится…

— Дай-ка я с ним поговорю…, - Косов затушил папиросу и подошел к трусоватому, — Ну чё, бля… кайся!

— Чё… чё каяться-то? Меня не было с ними, когда они ваших побили! Слышь… не было меня, говорю…, - затараторил тот.

— Сколько вас в кодле? — уже более спокойно спросил Иван., присев на корточки.

— Пятеро нас… а, нет — шестеро! Точнее — было шестеро, да Малыгу позавчерась лягавые «на бану» повязали!

— Где у вас хавира? — продолжал допрос Косов.

— Да кака там хавира… Склад старый на берегу, вот и вся хавира! — испуганно смотрел на него урка.

— Давай… вываливай… Погремухи у кого какие, какая масть… Все вываливай! Что делали, какие за вами подвиги?

— А тебе-то зачем? Ты ж не лягавый! — удивился тот.

Без размаха Иван ударил урку кулаком в лицо. Из разбитого носа потекла кровь.

— Чё ж ты… делашь-та! Чё тиранишь-та?

— Я спросил — ты ответил! Будешь вола ипать — буду бить!

Всхлипывая и размазывая кровь по лицу, тот заскулил:

— Чё надо-то те? Чё хошь?

— Клички, масти, дела!

Поглядывая со страхом на Косова, и искоса оценивая состояние Чупрыни, который пока не шевелился, урка «поплыл». Рассказал многое, назвал подельников, кратко описал их.

«Масти они самой разной, ага… Воры мелкие, скокари-домушники, да и просто — бакланы. За душой несколько «гоп-стопов», да квартир. «Мокрух» не было. И «взлом мохнатых сейфов» — категорически отрицает! Клянется, что — зашквар это, на это эти охреневшие урки не ходили. Опарафиниться не хотели! А Чупрыня у них был за атамана!».

— Слушай сюда, обморок! Клички ваши, приметы, да прочие дела веселые, нам теперь известны! Срок вам до завтра — уберетесь из города. Если кого увижу — бить буду уже крепко! Это понял? — «отходняк что-то накатывает… заканчивать здесь надо!».

— А сейчас ты что — не бил? — хмыкнув, спросил чуть осмелевший босяк.

Косов усмехнулся:

— Не… сейчас я так… гладил, можно сказать. И своим я вас опишу, так что — смотрите сами! А уж если дернетесь на кого из курсантов — лучше сразу сами головой «в питье» кидайтесь! На ремни порежу! И я сейчас — не шучу!

Косов вынул нож, покрутил его перед мордой урки, приставил к нижнему веку:

— Веришь?

Тот судорожно сглотнул, скосив глаза на черненое лезвие ножа:

— Верю…

— Ну вот… Ты помнишь — до завтра! — Иван поднялся на ноги, — Забирай эту падаль, да чеши отсюда…

Когда они возвращались с Алешиным в поселок, Андрей спросил:

— А чего мы их в милицию-то не сдали?

— Ага… в милицию. Я этого главаря так отбуцкал, что скорее ко мне вопросы возникли бы! Оно мне надо? Даже если бы сошло, то — сколько бы разбирательства длились? И в училище — разговоры разные пойдут! Там, сам знаешь, у меня репутация спорная… Пнули бы под зад коленом и все!

Алешин вздохнул, соглашаясь.

«Хороший он все же парень! И не дурак, и надежный! Надо как-то… может и правда — найти этих… Зою и Лизу? Все парню радость бы была!».

— А я, Ваня, уж думал — все, затопчешь ты его! Испугался даже! Вижу — а ты как взбесился, честное слово! Думаю — оттягивать тебя надо, а самому как-то боязно подходить стало… Ты ж… как бешенный стал!

Уже возле самого поселка они, найдя чистую лужу, привели себя в порядок, покурили, и как ни в чем не бывало — поехали на маршрут. Как оказалось — вовремя!

— Вы где были? Почему сошли с маршрута? — наседал на них проверяющий старшина милиции.

— С маршрута — не сходили. На соседней улице вроде бы услышали крики, проехали посмотреть. А там — чтобы не возвращаться — проехали еще пару кварталов, да и вернулись. По кругу получилось.

— По какому кругу? Тут езды-то — полчаса от силы! А вас сколько не было?

— Да что же мы — галопом должны скакать? Шагом ехали…, - спокойно стоял на своем Иван. Андрей сидел на коне спокойно, разглядывая что-то в конце улицы.

— К девкам, поди, занырнули! — с досадой решил старшина.

— Это, товарищ старшина, ваши инсинуации. Вот наши маршрутные книжки, отметки делайте. А про девок… мысль, конечно, хорошая. Стоит обдумать. Не посоветуете, где покрасивше, да посговорчивее обитают?

Старшина плюнул, и карандашом принялся выводить каракули в книжках.

Косов предложил напарнику возвращаться в училище, не дожидаясь утра. Сна все равно толком не будет — какой сон на столах, да на стульях. А дорога сейчас подсохла, да и не совсем темно. Наиболее темный период — примерно с одиннадцати вечера и до четырех утра. Потихоньку, шагом — за пару часов доберутся. А там — коней обиходить, да может часок еще покемарить получится — но в кроватях, а не так, как попало!

— Иван! Ты… мне показалось, не с перебором ли этого отмудохал? Не загнется?

— Да не должен… А если и загнется — туда ему и дорога!

— А если… они в милицию пойдут? — сомневался Алешин.

Косов засмеялся:

— Не, не пойдут! Это — вообще дело для них позорное! Свои же не поймут!

— А если и правда — мстить затеют? — продолжал Алешин, — Пусть не нам конкретно, а другим курсантам?

— И это вряд ли… Ты обратил внимание, что он сказал по поводу, где у них «малина»? На складе каком-то! Это что значит? Это значит — что они никто, и звать их — никак! Иначе бы у местных урок прописались. А так — те их не приняли, то есть — вообще вшивота бродяжья! И, похоже, этот Чупрыня среди них был самый дерзкий. Остальные — чучелы фуфлыжные! Зассут! А главарь отлеживаться будет…

— Значит… значит, они завтра из города не свалят?

— Могут и не свалить. Если будут ждать, пока старший оклемается. Но хвост подожмут и уже наглеть не будут! А могут и вообще разбежаться в разные стороны.

— А откуда… ну… ты все это так вот знаешь? — покосился на него Андрей.

— Я ж говорил… детдомовский я. А там — разные пацаны были. И приблатненных — как бы не половина. Да и потом… какое-то время потерся между таких.

— И все же… как-то ты… жестоко его бил! — вздохнул напарник.

— Андрюха! Вот, похоже, не приходилось тебе с ними дела иметь! Это же… это же — не люди совсем! Они как животные — только страх и силу признают! Покажешь силу — стороной обойдут, слабость выкажешь — нападут! Они ж… животные, но — не волки, и уж тем более — не тигры. Шакалы поганые! Нападают только на слабых, или — толпой! Трусливые, с-с-суки!

— И что… все они такие?

— Да нет… и среди этой публики есть такие… посерьезнее. Но те — просто так на улицах людей не грабят! Им — куш нужен, а что ты стрясешь с пьяного на улице? Вот такие этим и промышляют! Или дамочку там потиранить, покуражиться. Раздеть любят еще! А серьезные… они промышляют другим. Они, конечно, опаснее, но — их и куда как меньше. А в основном, людям жить мешают именно вот такие… обсосы! И я вот не понимаю, чего с ними власти наши цацкаются? Давно бы уже город почистили, если бы решились!

Косов обратил внимание, что Андрей все сжимает-разжимает пальцы правой руки.

— Ты чего, руку повредил?

— Да не то, что повредил… Но — побаливает! Это я когда второго приложил…

— Вот, Андрюха, тебе наука — не бей кулаком по башке! Точнее — бить по башке надо, но — не куда попало! По морде — да! А вот по лбу, или как ты — по затылку — себе дороже! Повредишь руку и все, не боец!

Потом Косов обратил внимание, что напарник откуда-то достал и начал вертеть в руках нож.

— Ну-ка, дай посмотреть? Херня! Обычный, ничем не примечательный «финарь». Ручка только что — наборная. Мой тебе совет — выбрось каку!

— Ну да… выбрось! У тебя вон — какая «цаца», а ты мне — выбрось! — «надулся» Алешин.

— Так у меня, как ты правильно сказал — «цаца», это… так, пакость левая!

— Ну… почищу, помою, подточу…

— Дело твое! А у второго что — ничего не было? — поинтересовался Иван.

«Вот еще наука, которую освоить обязательно нужно! Двоих положили наземь, а «ошмонать» я не додумался — из головы вылетело!».

— Не… ничего не было. Хрень какая-то по карманам, я даже смотреть побрезговал. Мелочи еще немного!

— Ну вот! Я же говорю — босота, а не приличная кодла.

Но все же милицейское и городское начальство «созрело» до принятия решения об облаве! Не прошло и полгода, блин!

С вечера курсантов построили на плацу. Начальники объявили, что они все будут участвовать в оперативном мероприятии НКВД. Особое внимание заострили, на том, что курсанты будут вооружены! А уж сколько речей было произнесено по поводу оружия и его применения!

«Как-то не структурированы эти правила применения! Или до нас доводят их в таком вот, в простонародном виде? Получается — применять оружие можно, только при возникновении непосредственной опасности для самого курсанта, или для окружающих?».

И здесь проявилась его инициатива по поводу закрепления СВТ за курсантами парадного расчета! С какой завистью смотрели курки на обладателей «светок»! Ну да — их «трехлинейки» уже изрядно «поюзаны», «покоцаны», а «светочки» — новенькие, ловкие такие! Красавицы, одним словом!

Курсантов конного патруля задействовали для возможных «прорывов» оцепления и бегства «контингента» за периметр облавы. Кроме курсантов пехотного училища, были задействованы курсанты танковой школы, еще каких-то частей. Но ни сам Косов, ни его знакомые не контактировали с этими другими — видно расставляли их в других местах.

Еще в сумерках все силы были выведены на территорию «Шанхая». Ждать предстояло всю ночь, и лишь с рассветом, силами милиции планировалась сама «зачистка». Хоть и лето практически наступило, но ночью температура изрядно упала, а потому бушлаты, в которые их обрядили — были очень уж к месту!

Старшим на их линии ответственности был назначен капитан Кравцов. И это — радовало, так как капитан по заслугам пользовался авторитетом, обладал и разумом, и каким-то опытом. Курить не то, чтобы запрещалось, но — требовалось прятаться, искать ямки, куда можно было занырнуть, чтобы, прикрываясь полой бушлата, изредка побаловать себя дымком папиросы.

Еще затемно на более светлой речной поверхности Иртыша, от которого неподалеку и расположился Косов с еще несколькими курсантами, появились несколько лодок с людьми. В темноте подробностей было не разглядеть, но стало понятно, что НКВД предусмотрело и эту возможность отхода мазуриков.

— Тащ капитан! — негромко позвал старшего Косов, — У меня предложение…

— Слушаю! — отозвался Кравцов.

— Давайте курсантов оцепления заведем в лесок или вон — в кусты! А то сейчас светать станет, и будем мы видны — как пожарные каланчи, издалека и отчетливо. А так… что-то вроде секретов выйдет.

Кравцов раздумывал, и это было правильно:

«Если курсантов будет видно издалека, сюда беглецы не попрутся! А вот если — не видно, то могут и рискнуть, проверить. А тут придется их задерживать, вязать, передавать милиции. Кому охота лишнюю, да еще и не свою работу делать?».

— Нам же важен результат, правильно? — подтолкнул капитана к принятию решения Косов.

— Хорошо! Так и сделаем! — поморщившись, кивнул Кравцов.

— А еще… я бы наблюдателей на деревья рассадил! Уже листва хорошая, издалека их не увидят! Метров через пятьдесят… По краю. И обговорил сигналы… Да пусть хоть по стволу трижды стукнут какой железкой, если заметят, что в нашу сторону кто-то направляется, чтобы парни успели приготовиться и попрятаться. И «вязки» на всякий случай приготовил бы… Как задержанных вязать?

Кравцов с раздражением посмотрел на Косова:

— С наблюдателями — понятно, принимается! А эти… «вязки» где сейчас брать? Заранее не мог предложить?

— Так что их брать-то… Вон у меня метров пять веревки есть, порежем сейчас и все! — пожал плечами Иван, — А у тех, кто в патруль ходит — они у всех давно имеются!

Кравцов еще покосился на нож Ивана, которым он резво напластал веревку кусками, но ничего не сказал. Потом:

— Косов! А ты что же… охотник, что ли? Так предложил поменять расстановку? Или уже в чем-то таком участвовал?

«Ага… участвовал, только лет на шестьдесят вперед! В Чечне! Но — не поймут!».

— Нет, тащ капитан! Не охотник! Я, знаете ли, животных люблю. Мне их жалко! А по расстановке — просто подумал, как будет лучше!

— Ишь ты… разумный какой! Значит так, умник! Я сейчас пройду вправо, расставлю наших, назначу наблюдателей, обговорю сигналы. А ты — за тем же самым — пойдешь налево, понятно?

— Понятно, тащ капитан! Налево я ходить люблю! Это мое самое любимое направление! — ответил Иван, под смешки курсантов, оказавшихся поблизости.

К моменту, когда стало светлеть, у них было все готово. Все рассажены по местам, дополнительный инструктаж по действиям и сигналам проведен, оставалось только ждать!

«Ну как всегда! Как в той известной поговорке! Все планы, как всегда идут по звезде!»

До конца еще не рассвело, когда где-то вдалеке, на грани слышимости, слабо-слабо стукнул выстрел. А потом еще:

— Тук! — и с небольшим перерывом сразу несколько, — Тук! Тук! Тук!

А потом — бахнуло всерьез — «Бах!».

— Из винтовки бьют! — с удивлением прошептал курсант, который стоял чуть правее Косова.

Ивана, вместе с Алешиным, Кравцов отправил на левый фланг цепи.

— Там будь! Башка у тебя соображает, так что… Не могу же я одновременно быть и тут, и там! — сказал капитан, — Тем более, и ты, и Алешин — верхом, так что — сможете сманеврировать силами и средствами!

— Из винтовки! Видно, крупного кого-то из берлоги подняли, матерого! — весело откликнулся Косов.

Меж тем стрельба стихла. Косов выглянул из-за дерева, но ничего толком видно не было.

«Кусты еще эти сраные!».

— Внимание! Передать по цепи — «Наблюдателям — повышенное внимание!» — отдал он команду, — Сейчас начнется! Разбудили их, полезут как тараканы из-под веника, в разные стороны!

Курсант, который определил, что стреляла винтовка, шмыгнул носом и спросил:

— А тебе, Косов, что же — нисколечко не боязно?

Иван весело хмыкнул и пихнул того в плечо:

— Нет! Не боязно! Мне весело сейчас. И хочется, чтобы хоть кто-то на нас вышел. А то, что же, вхолостую сидеть?

— Не… мне тоже не боязно. Это я не так сказал. Муторно, вот! Сидеть и ждать — муторно! Толи выйдут, толи — нет! Когда? Где?

— Это — да! Тут я с тобой согласен. Ждать — это дело всегда такое… невеселое! Но ничего… для них же, для мазуриков этих, сейчас что важно? Быстрее свалить, пока за жопу не взяли! Так что — медлить они не будут! Если только… скрыт какой-нибудь есть, где затихариться можно, надеясь, что не заметят!

Какое-то время вроде бы ничего не происходило. А потом стукнул выстрел уже ближе, левее места их «засидки».

— Ну, я же говорил — полезут! — удовлетворенно кивнул Иван, — Это мы сейчас — как на «номерах» стоим, на охоте. Есть такой вид охоты — загонная называется. Охотники становятся на отведенные позиции, а загонщики гонят на них дичь, шумят, кричат…

— У нас так волков гоняли! — хмуро отозвался курсант слева.

— Ну вот, видишь, значит ты опытный! Главное сейчас дичь не спугнуть, не нашуметь раньше времени!

Потом опять послышалась россыпь выстрелов, и опять где-то далеко. Косов уже даже начал скучать и томиться ожиданием, когда по цепи пробежалась негромкая команда:

— Слева наблюдатель зовет старшего!

«Слева? А что там — слева? Левее нас только один наш наблюдатель остается! Что там у него произошло?».

— Андрей! — окликнул Иван напарника, — За мной, бегом!

Они выскочили из леска, и подбежав к коням, уже верхом бросились на самый левый фланг. Там завели коней снова в лес. Кинув поводья какому-то курсанту, Иван быстро, но осторожно, не шумя, пошел к дереву, где и сидел тот самый наблюдатель.

— Чего у тебя там? — глядя вверх, спросил он.

Курсант свесился с дерева.

«Ловкий, гля, как паук!».

— Ты понимаешь… вроде бы трое в нашу сторону шли.

— Ну?

— Ну, шли, шли. А потом — как пропали куда-то! И я их сейчас — вообще не вижу! Там такая полоса кустов идет… Может там овраг какой?

«М-да… бля! Рекогносцировка у нас — на высшем уровне! Есть ли там овраг, нет ли его — понятия не имею! Да и как эту, мать ее, рекогносцировку было проводить? Ночью-то? Отсюда и этих самых кустов, о которых он говорит, вообще не видно!».

— А соседей слева видел?

— Какое-то время назад — видел, высовывались там из кустов, а потом — тоже куда-то пропали!

«Вторая ошибка — связи с соседями нет! Ну, мля, у нас тут сорок первый год в миниатюре!».

— Понял, сейчас проверим! Андрюха! За мной!

И они снова побежали.

— Ф-у-у-х-х… стоп! — негромко скомандовал Косов, — Отдышались! Оружие — наготове! Мало ли что… а то — вон уже вовсю шмаляют!

Косов снял винтовку с предохранителя, дослал патрон в патронник, и снова — поставил на предохранитель. Потом подумал, и вытащив из ножен штык, пристегнул его.

Андрей повторивший процесс заряжания оружия, удивился и спросил шепотом:

— А штык-то зачем?

— А на кой хрен мы шуметь будем? — отозвался Косов.

— Ты чего… штыком колоть их будешь? — отпрянул, оторопев, приятель.

— Понадобится — буду!

— Ты вообще… Ваня, с глузду съехал, как Пилипчук говорит, — пробормотал Алешин, но штык тоже пристегнул.

— Отставить разговоры… Смотрим, возможно где-то тут овраг есть, не просто же так их наблюдатель потерял из вида….

Овраг действительно нашелся. Был он неглубок, и изрядно зарос кустами. Скорее — старая, но глубокая канава!

— Легли! Не шумим, слушаем! — снова шепотом.

Но утренний ветерок вовсю играл листвой и слышно было… Да ни хрена не было слышно!

— Так дело не пойдет, Андрей! — Косов приподнялся на руках, подполз к краю оврага, осторожно посмотрел влево… вправо.

«Хрен они здесь из нее выберутся, из канавы этой — стенки уж больно отвесные, и кустами заросли! А вон там… там — уже могут, склоны позволяют! Но я бы на их месте — подальше вылазил. Во-о-о-н там дальше эта канава изгиб делает, и кусты опять же в наличии. Да и до ближайших построек крайних улиц — уже рукой подать!».

Хотя им и говорили, что на крайних улицах будут выставлены посты и патрули милиции, но Косов чего-то не очень хотел надеяться на эти патрули.

— Андрей! Ползком, за мной!

Хорошее они место выбрали! Славное! Хрен их кто здесь со стороны увидит. А вот они выход из этого овражка — видят прекрасно!

«Местечко такое… как специально — с девчулей какой побороться! И травка свежая уже имеется! Или с дружбанами посидеть, пива попить, за жизнь поболтать!».

Пришлось ждать… Потом Косов увидел, как метрах в пятидесяти от них, в канаве, ворохнулась ветка. Потом — еще! Иван приподнял руку, призывая напарника к готовности и показал пальцем направление.

— Вижу! — одними губами ответил Алешин.

Из кустов, обрамлявших канаву, показался первый. Замер на краю зарослей, озираясь, а больше — прислушиваясь. Молодой парень, нет… скорее — молодой мужик, лет двадцати пяти. В пиджаке, кепочке… Что надето на нем снизу, Ивану не было видно. Как не было видно и рук беглеца, что изрядно напрягало — а вдруг у него и «шпалер» имеется? Так что, если так… его лучше вот так, метров с тридцати, в плечо… Но остальных не было, а, следовательно, приходилось ждать.

«Разведчик, мать его… Хотя, нет — передовой дозор!».

Потом парень все же двинулся дальше, а следом за ним вышел второй. Примерно такого же возраста, но пониже ростом и поплечистее.

«А где третий?».

Третий… а точнее — третья… потому как это была женщина. И даже не женщина — девчонка, или девушка.

Иван раздраженно цикнул зубом, ибо из прошлой жизни помнил — насколько сложнее «брать» женщин. Не физически сложнее, нервнее!

«Эти долгогривые так и норовят цирк устроить! Истерики, маты, крики, исцарапанная морда!».

— Девка! — чуть слышно охнул Алешин.

— Ага… и причем — красивая! — с досадой прошептал Косов.

Девушка и впрямь была… пусть и не красивая, так как черт лица отсюда не было видно, но вот юбка чуть ниже коленей, а еще больше — какая-то плюшевая кацавейка довольно плотно облегала фигуру, и фигура эта была — явно неплохой.

— Чё делать будем? — прошипел Алешин.

— Чё делать, чё делать… Брать, конечно! — сплюнул перед собой на траву Косов, — Держись в тройке метров от меня, справа и чуть сзади… Смотри внимательно! И на эту… блядешку — особое внимание! Они часто бывают — психические!

Иван проигнорировал укоризненный взгляд приятеля.

«Все-таки — спермотоксикоз очень часто вредит делу! Тут не воровку парень видит, не преступницу, а симпатичную мордашку и стройную фигурку!».

Дождавшись, пока жулики подойдут метров на десять, Косов рывком поднялся, держа винтовку перед собой. На них не наводил, а так — влево вниз смотрел ствол и штык. Но поправить прицел — дело даже не секундное!

— Сильву пле, дорогие гости! Сильву пле! — весело заявил Иван, — Наконец-то вы приехали!

Идущим первым парень остановился, как на стену налетел, и вытаращив глаза, выдал:

— Чё-о-о?

— Привет, говорю! Или ты глухой? — Косов продолжал улыбаться, но смотрел внимательно — как бы второй за этого парня не спрятался. Вытянет «ствол», да бахнет из-за приятеля — тут большого ума не надо!

«А еще и на эту… поглядывать приходится!».

Чуть повернув голову, увидел, что Андрей все сделал правильно — встал, как и сказано!

Второй, который коренастый, отодвинул парня и вышел вперед.

«Фактурный парняга! Тяжелый подбородок, взгляд чуть прищуренный, шрам справа — от виска до уголка губ!».

— Слышь… курсантики! Вы бы… ушли с дороги, а? Мы пройдем, а вы в сторону посмотрите, ага? Разошлись бортами, как в море корабли! Вы нас не видели, а мы вас — вообще ни разу! Ну!

— А с чего бы вдруг? — усмехнулся Иван, — Нам-то какой с этого прибыток?

— Прибыток, говоришь… Грошей надо? Так есть они у нас. Немного, но — есть! — продолжал забалтывать их коренастый, — А хошь — так Зинка вам хорошо сделает! Она — ух как умеет!

Косов увидел, что при последних словах девушка дернулась, зло посмотрела на подельника, но потом — улыбнулась призывно.

— Хошь — в щеку ей дайте! Или — в задницу! У нее знаете, какая задница славная!

«Вот же сука! Это он что, Андрюху так «просчитал» и «выкупил»? Или и меня — тоже? Неужто даже со стороны мы такими «голодными» выглядим?».

— Ага… девка-то у тебя славная! Конфетка! Только вот — боюсь, что после нее долго лечиться придется! Ее ж, поди, весь ваш шалман в три рыла каждый день харил!

Косов сейчас говорил больше для Алешина, чтобы встряхнулся, а не пялился так уж пристально!

— Ах ты ж… сука красноперая! — прошипела обсуждаемая, — Да я тебе глаза сейчас… Ты кого сейчас опомоить вздумал?

«Вот за что я и не люблю задерживать баб! Точнее — не любил!».

— Ну хва! Заткнись, сука! И вы тоже — рот закрыли! Железо на землю! И сами мордами вниз! — рявкнул Иван.

— А то что? Шмальнешь? — ухмыльнулся коренастый.

— А ты дернись! Давай, ага! Поиграем! Вытаскивай перышко свое! Только… потихоньку… а то, если у тебя «шпалер» под пиджаком, так я сразу тебе третий глаз организую! Ну!

А вот последующего Косов не угадал! Даже вспоминая после, материл себя нещадно. Он думал, что будет торг, может быть — оскорбления, но потом — сдача, пусть и нехотя.

А коренастый его перехитрил. Перехитрил, но — не победил! Толкнув первого парня вперед и в сторону, коренастый метнулся к Ивану. И в руке у него уже был нож. Резкий-то какой!

«Слава те, яйца! А капитану Кравцову, за его истязания курсантов по штыковому бою — коньяка поставить! Лучшего, который есть в городе! И закусь — соответствующую!».

Косов и сам не мог понять, как он умудрился штыком подбить руку с ножом вверх, потом — провести укол в предплечье, и в конце — укол в выставленное бедро правой ноги нападавшего!

Со сдавленным криком тот провалился вниз.

«Ну да! Ножке-то — бо-бо! Как на ней стоять?».

Продолжая движение, шагнув вперед, Иван прикладом «зарядил» в морду второго.

«Вот так-то, блядь!».

С усилием он отвел в сторону направленную на девушку винтовку.

— Тьфу, бля… Надеюсь, у тебя-то пера нет? — спросил он ее.

— А то — что? Резать будешь? Или прикладом лупить? — с усмешкой спросила та, с удивлением и явным огорчением глядя на подельников.

— Тьфу… дура! Ты пока в сторонку отойди! Только бежать не вздумай, а то и правда побить придется! — бросил ей с раздражением Косов.

Сейчас враз заговорили все и вдруг!

— Ваня! Ну чё за херня, а? Ты второй раз уже все сам делаешь? — предъявил претензии Алешин.

«Вовремя, мля…».

— Ты же зарезал меня, сучонок! Зарезал! — вдруг заголосил коренастый, зажимая ногу.

— Да ну на хер! Живой же ты! — возмутился Иван, — Андрей! Посмотри за дамочкой! А я пока этих… добрых молодцев стреножу!

Увидев кивок напарника, Иван, не подходя близко, осмотрел жуликов. Парень был без сознания, и лежал смирно. А вот коренастый — голосил как баба!

— Да заткнись ты уже! — Косов ударом ноги в морду «выключил» раненого, — Вот так-то лучше! Спокойнее, по крайней мере!

Подумал, посмотрел на Андрея, дамочку, и, отстегнув штык, вытер его о пиджак на спине «выключенного» бандита, и сунул в ножны. И закинул винтовку за спину.

Потом рывком стянул с плеч парня пиджак, ограничивая тем самым хоть ненадолго возможное сопротивление. Но парняга лежал смирно, в себя приходить — не спешил.

«Эх, ты ж! А судя по геометрии его морды, челюсти — пиздец! Ну ничего, от этого не помирают. Хотя поголодать ему придется!».

Проверил карманы, высыпал на траву горстку мелочи и несколько купюр, потом из-за голенища сапога вытащил нож.

«Так себе шабер!».

Шустро связал руки парня за спиной. Перешел в коренастому.

«М-да… тут повозиться придется! И испачкаться тоже!».

Также стянул пиджак, присмотрелся к ранам.

«Да не… артерия на ноге не повреждена. Никакой струи крови и близко нет. И, к тому же, будь повреждена артерия — он бы уже «доходил». А так — сочиться изрядно, но — не помрет! На руке — примерно тоже самое!».

Косов достал индпакет, распорол штанину, потом подумал, и одной «вязкой» все же перетянул ногу. А потом и руку. Забинтовал все как мог, и ослабил веревки.

«Ага! На руке и достаточно! Бинт пропитался, но — средненько так, без энтузиазма! На ноге похуже, но тоже — вполне терпит!».

Проверил карманы, вытащил стопку денег разного номинала.

«Че-т бандиты пошли какие-то бедные! Ну что это за куш?».

Хмыкнув, Иван сложил деньги назад в карман пиджака. Из внутреннего кармана достал небольшой кулечек из носового платка, развернул, сплюнул со злостью, и показал молча Алешину. Серьги; карманные часы, вроде бы позолоченные, по крайней мере — позолота кое-где уже стерлась! Какой-то перстень с невзрачным камушком, пару колец.

— Видишь, Андрюха? Я же говорил тебе — шакалы, а не люди! Ничего особо ценного нет. То есть грабили обычных граждан. А ты — жалко, жалко…

— Я не говорил так… я тебе говорил, что ты того Чупр…, - Алешин покосился на девушку, которая внешне спокойно, лишь чуть покусывая губки, смотрела на все происходящее, — Что ты его сильно уж избил! А так — да, согласен! Шакалы!

Больше ничего интересного у коренастого не нашлось. Финки Иван поднял и передал Алешину, который сунул их в противогазную сумку. Потом завел руки находившегося по-прежнему без сознания бандита, и стянул веревкой за спиной.

Почесав предплечьем нос, Иван с интересом посмотрел на девушку.

Та усмехнулась:

— Тоже шмонать будешь? Ты хоть руки вымой, в крови же вымазался…

— Пардон, сударыня! Ваше замечание — дельное, так и поступлю. Андрей! Кинь фляжку!

Одним из предмета имущества Алешина, которого не было у Косова, и которому он немного завидовал, была полуторалитровая дюралевая фляжка, в ремнях обвеса. Как говорил приятель — «Австрийская!».

Поймав брошенную ему емкость, Косов кое-как, поливая себе одной рукой, вымыл последовательно руки, достал носовой платок, и тщательно вытер.

— Вот, мадемуазель, почти как в операционной! — продемонстрировал он чистоту рук.

— Да — на! Шмонай! Лапай, козел! — оскалилась та.

— Андрюха! Ты повнимательнее, ага! А то видишь, какая эмоциональная! — Иван подошел к девушке.

Сейчас можно было рассмотреть ее, не торопясь и повнимательнее.

«А ведь Алешин — прав! Красивая! Только такая красота… несколько нестандартная! Высокие скулы, чуть раскосые глаза и смуглая кожа… наверное, что-то татарское в ней есть. Х-м-м… а под глазом — синяк, желтый уже, чуть видимый, почти сошел! Стройная, опять же! И ножки… голень, по крайней мере — красивая, не худая и не толстая. Лет двадцать — точно, может чуть больше!».

Девушка, как уже ранее заметил Косов, была одета в простую недлинную серую юбку, плюшевый короткий пиджак, черные ботики на ногах. Все простое, но тем, ни менее, смотрелось на ней неплохо.

— Драться не полезешь? Кусаться-царапаться не будешь? — с сомнением посмотрел на нее Иван.

— А ты попробуй! — фыркнула она.

— Слушай… ну вот — правда, не хочу тебя бить! — пожал плечами Косов, — Так что… постой спокойно, а?

Она опять фыркнула и отвернулась.

— Пиджак сними, и мне передай! — протянул он руку.

— А может полностью раздеться, а? Посмотрите… вдруг понравлюсь, да отпустите? А то, что ж это… ты будешь лапать, а твой приятель — только смотреть? — зло засмеялась она.

— Андрюха! А может и правда… ты ее обыщешь? — кинул взад себя Иван.

— Не… давай уж ты…, - отбоярился напарник.

— Ну вот видишь? — несколько глумливо развел руки Косов, — Он смотреть будет! Пиджак давай, не выпендривайся!

Проверил карманы, ощупал подкладку.

«Пачка папирос… х-м-м… чего-то они пахнут…».

— Шалой, что ли, заряжены? — немного удивился он.

Девушка промолчала.

«Еще деньги… немного. Пусть остаются. Помада в футляре. Все!».

— Что-то тебя приятели… слабо «греют»! Ну что это, в самом деле? — даже несколько обескураженно спросил он.

— Да вот тебя раньше не нашла! Ты бы лучше грел! — язвительно кинула девушка.

— Да, если бы ты была моей девушкой, я бы содержал тебя всяко лучше! — кивнул Косов, — Но ты — воровайка! А значит моей девушкой быть не можешь…

Под пиджаком у воровки была простенькая ситцевая блузка. И было заметно, что и верх у нее тоже — очень неплохой! Косов замешкался — раньше обыскивать женщин ему не приходилось. На это были сотрудницы в любом отделе милиции. Знал — как, последовательность, места, на которые нужно обращать внимание, но…

«Ага — нагнись, раздвинь ягодицы!».

— Еще раз говорю — стой смирно! — постарался построже сказать Косов.

— Слышь… Иван! Может… не надо ее обыскивать? Ну ее… пусть в милиции обыскивают…, - глядя куда-то в сторону протянул Алешин.

«Сам не хочу, панимаишь!».

— Ну да… а потом она какую заточку в брюхо тебе или мне сунет, да? Или кому из парней, которым мы ее передадим? Нормально, чё!

— Да нет у меня ничего! — пробормотала девушка.

— Вот и проверим. На всякий случай! Руки за голову заведи, — Иван обошел ее сзади, провел рукой по спине, погладил ягодицы, проверил пояс и талию, поднял руки выше…

«Хорошие у нее груди, и красивые наверное!».

Мысли в голову лезли все больше не нужные.

— Повернись чуть боком! — это чтобы Алешин мог контролировать со стороны, а она его — не заслоняла, — Ноги чуть раздвинь…

Со стыдом Косов почувствовал, как голос его охрип, а лицо — обдало жаром.

— А раком не стать? — засмеялась девушка, — А то я — могу!

Он присел сзади нее и провел руками сначала по внешним сторонам ног, а потом и по внутренним.

«Сука! И ножки у нее — что надо!».

Чтобы провести внешней стороной ладони по промежности Косову пришлось себя заставлять!

«Ф-у-у-х-х… чисто все! Не наврала, ничего у нее больше нету!».

— А ты ничего так! Ласковый! — засмеялась она, — На киче-то бабье… надзирательницы — куда как грубее!

Потом она выдохнула и протянула просительно:

— Парни! Ребята! А может и правда… договоримся? Я вам хорошо сделаю! А вы меня отпустите, а? Не думайте, я чистая! Правда-правда!

В прошлой жизни следователю Елизарову раза три доводилось слушать такие предложения. Но тогда он был уже зрелым мужиком, к сорока примерно… Ну — за тридцатник — точно! А сейчас… тело молодое так реагирует, что ли? И даже дышать стало как-то тяжко!

— Перестань! Не будет ничего…, - каркнул Косов, и посмотрел на напарника.

«Слава ВКП(б), что вдвоем с Андрюхой! А то бы…».

Напарник тоже стоял… обалделый и взгляд стеклянный! Только от морды — хоть прикуривай!

— Ну и дураки! — поникла воровка.

«А где наша кавалерия «из-за холма»? Что-то… Мы уже порядочно отсутствуем. А никому и дела нету!».

— Андрей! Надо бы коней сюда привести. Не потащим же мы этих на себе! — сказал напарнику Иван.

Алешин кивнул, покосился на девушку и двинул к лесу. А Косов подумал, почесал затылок, и, подойдя к коренастому, вытащил у того деньги из кармана и подал воровке:

— Возьми… если не найдут, тебе на киче нужнее будут! А эти… перебьются!

Она хмыкнула, покрутила стопочку в руках, и спросила:

— А у тебя «резинки» случайно нет?

Иван чертыхнулся, не поняв сразу, что имела в виде девчонка, потом кивнул:

— Случайно есть! — и из «потая» кармана галифе вытянул упакованный в пергаментную бумагу презерватив.

Девушка с усмешкой посмотрела на него:

— Отвернешься? Или… смотреть будешь? А то — вдруг я тебя по башке наверну?

Косов смотрел как она зубками надорвала упаковку, вытащила «изделие» и хмыкнув, задрала юбку. Все же в последний момент отвернулся.

— Все! Можешь смотреть!

— А ты, видать, опытная уже, «хожалая», — скорее утвердительно, чем с вопросом протянул он.

— Ага! Две «ходки» уже за спиной. С «малолетки» еще! — девчонка явно примирилась с обстоятельствами и даже немного повеселела, — можно я закурю?

— Кури! — кивнул Иван, но сразу спохватился, — Только не свои эти… косячки! Давай я тебе папиросу дам.

— А чего так?

— Да торкнет тебя… Себе же только хуже сделаешь! — пояснил он.

— Ну да, возможно… Ладно, давай! Я присяду?

— Ага…

Косов достал фляжку, и сделал пару глотков, протянул девчонке.

— Ух ты, коньячок! Да неплохой! — она с удовольствием сделала несколько глотков, — А ты и правда ничего так… И приятель твой тоже. Зря вы отказались! Я, может и не побежала бы… Зато оторвалась бы напоследок!

Иван, сам от себя не ожидая, затянул вполголоса:

— Зинка, как картинка, с фраером гребет!

Дай мне, киря, финку — я пойду вперед.

Поинтересуюсь — а что это за кент?

Ноги пусть рисует!

Зинка! Это ж мент, я знаю!

Она, удивленно подняв бровь, затихла, а потом засмеялась:

— Слушай! А ты не из фартовых, случайно?

— Похож?

— Ну-у-у… есть такое дело! Если вот представить — форму снять! То — похож…

Косов вздохнул:

— Нет, как видишь. Курсант я, пехотного училища…

— А жаль! Я бы с тобой закрутила!

Иван неожиданно разозлился:

— А я — нет! Потому как — дура ты! И красивая, и вроде не совсем уж… а лезешь в эту трясину…

Вдалеке снова захлопали выстрелы и разговор сам собой прервался. Оба прислушивались — Косов с интересом, гадая, что там сейчас происходит, а девушка — с явной злостью.

— Обложили-то как?! Со всех сторон обложили! — процедила она.

Иван кивнул:

— А ты думала — с вами цацкаться будут? Еще и терпели сколько… Сколько веревочке не вейся — узелок все одно будет!

Когда к ним скорым шагом вышел Алешин, ведя коней в поводу, в сопровождении еще пары курсантов, от промелькнувшей симпатии не оставалось и следа.

— Сейчас сюда ЗИСа подгонят! Они там по дороге снуют, улов собирают!

Похоже, что Алешин тоже стряхнул с себя отраву красотки-воровки.

«И это — правильно!».