Вторая часть Великого похода. От океана до степи

Глава 8

Неизвестно где.

Дримм.

Дримм играл в зеленые шахматы, то бишь садил огурцы: аккуратно разбивал золотым молоточком одноразовые горшки и садил огуречную рассаду на постоянное место жительство в лунки. Работал осторожно, опасаясь повредить нежные ростки, и потому специальная небольшая лопатка оказалась не у дел -- все делал самым надежным из инструментов -- собственными руками. Дело шло медленно: Дримм не спешил и качественно как для себя (впрочем почему как?) работал с рассадой и именно потому до сих пор не погубил ни одного ростка и через полтора часа встал с колен, с гордостью в глазах оглядывая высокую огуречную грядку, последнюю грядку из трех. Оставалось еще одно дело, и фейри со вздохом направился к началу своего пути, попил воды из мятой серебряной кружки, вновь встал на карачки и пополз, поливая корни каждого ростка из той самой кружки, из которой пил секунду назад. Небольшой деревянной бадейки не хватило и ему пришлось сходить за водой. Дримм поливал до упора и только когда он вновь прошел ''шахматную доску'' и напоил всю без исключения рассаду, можно было сказать, что теперь действительно все. Довольный собой фейри присел рядом с грядкой и попивая воду предался заслуженному отдыху, а заодно воспоминаниям о том, что с ним произошло больше года назад...

После того как Дримм убедился что ему не покинуть лесную тюрьму без стражи и видимых стен, он несколько дней бродил по лесу: убил броском дубинки тощую косулю и поел мяска, вновь попасся в орешнике, набрел на несколько огромных оврагов, нашел дикую яблоню и заросли прошлогоднего шарума, земляники, ежевики, несколько раз шугал упрямо пасущееся в этих местах стадо коз -- в общем бродил и смотрел. Спал где придется, ел что попадалось по пути и думал, все время думал, что ему делать дальше и как жить. Примерно через неделю таких хаотичных, но все же не бесполезных скитаний он принял единственно-возможное решение -- жить и попробовать наладить свой быт, а также ждать каких-нибудь изменений в себе ли, в свой тюрьме, мире снаружи -- любых каких угодно и лишь потом попробовать покинуть это место через смерть (каждый раз когда Дримм думал о респауне, он ощущал внутренний толчок и странную пугающую мысль, что смерть в этом месте это именно смерть и ничто другое). Дримм еще раз прошелся по всем посещенным местам, но теперь он не просто ходил, а вспоминал, смотрел, искал и анализировал все что нашел.

Прошло не так много времени, а фейри обзавелся жильем -- выложенная лапником пещерка в одном из оврагов; обувью -- примитивные поршни из сырой плохо обработанной кожи; одеждой из той же кожи и конопляных веревок и во всю мастерил инструменты и оружие из единственных доступных ему материалов: дерева, камня и кости -- получалось не так уж и плохо. Все-таки Дримм оказался не в таком отчаянном положении в каком оказался бы на его месте обычный человек или даже собрат-игрок -- огромная сила и выносливость помогли ему выжить в зимнем лесу, а многочисленные прочитанные книги отложили в памяти и загрузили прямо в мозг столько инфы, что только успевай вспоминай или нет, выбирай из того что вспомнил, ну и память его земной жизни тоже бывало играла свою роль. Ну а магия, а что магия? Здесь не нужны были щиты и боевые заклинания, не было врагов, на которых нужно накладывать дебаф, или друзей, нуждавшихся в магическом усилении. Даже если бы магия и вернулась, то не очень-то и помогла -- не сумела бы снабдить его одеждой, инструментами и жильем, а огонь он прекрасно добывал и сам с помощью чуть ли не первых попавшихся ему каменных осколков.

Вскоре он понял, что вокруг не зима, а скорее ранняя весна и, пока не полезла из-под снега трава, а на деревьях не начали распускаться почки, сосредоточился на жилье -- крохотная пещерка устраивала его как времянка, но ни в коем случае не как постоянный дом. Лопаты из дерева, скребки из лосиных рогов, каменные рубила и топор могли ровнять стенки определенного под жилье оврага, с трудом, но управлялись с сучьями, веревками и осиновыми корнями, могли соскабливать кору со стволов и шкуры с животных -- много чего могли, но вот валить с их помощью многоохватные стволы... тут и со сталью пришлось бы нелегко, а с хрупким камнем и ненадежной костью и вовсе невозможно. И вновь чудовищная сила фейри-игрока пришла ему на помощь: Дримм выворачивал из земли целые деревья, обрубал, часто отрывал-скручивал руками корни и сучья, а затем тащил на плечах неошкуренные древесные стволы, потом стелил из них крышу над будущим домом и намертво связывал конопляными веревками и осиновыми корнями, прокладывал корой в два слоя, мазал глиной -- в общем извращался как мог и добивался неплохого результата. От мха Дримм отказался: во-первых, его было мало по весне, а во-вторых, мох конечно хорошо держит воду, зато потом очень долго ее отдает -- в дождь в крытом мхом доме будет сухо, а на следующий день с потолка пойдет дождь и будет идти неделю.

После того как хорошо проконопаченный настил из стволов был готов, он возвел над ним своеобразный шалаш из вкопанных в наклон стволов молодых деревьев, покрыл его лапником и все той же корой, засыпал поверху слоем земли и глины и у самого основания пробил узкие щели-отдушины. Основной смысл всей этой дополнительной городьбы -- тепло: дым из будущей еще не сложенной печи не пойдет прямиком на улицу, а попадет из дома в этот своеобразный чердак и образует дополнительную теплую подушку -- хороший заслон на пути возможных холодов. Летом тоже немалая польза: темный, прохладный, крытый землей чердак притушит жару и не допустит прямые солнечные лучи непосредственно до крыши. Весной снег опять же таки будет таять и мочить только внешний слой, а осенью тот же слой возьмет на себя основной удар обильных дождей. В общем такая правильно сделанная крыша -- большое дело, и фейри, несмотря на то что делал такое впервые в жизни, справился на удивление хорошо. А вот с печью пришлось помучиться -- не помогла даже сила и выносливость фейри: Дримм брался за нее не меньше двадцати раз, разбирал на середине или в конце пути и начинал складывать по новой, один раз даже сложил и начал топить и вновь с ругательствами разбирал -- от жара треснули камни. Каждый раз камни, тяжелые валуны, следовало сложить-приладить друг другу, оставляя как можно меньше щелей, потом много глины и булыжников в неизбежно оставшиеся щели, потом печь следовало сушить и изнутри, и снаружи, потом пробовать топить, потом разбирать и начинать все сначала... и так 20 раз подряд! Дримм ох..ел от такой работы и, когда все же худо-бедно сложил работающую конструкцию, то сил радоваться у него уже не осталось.

*

Через несколько месяцев поднабравшийся опыта, обзаведшийся нормальными инструментами и решимостью фейри вновь разобрал коптящее, дымящее и плохо исполнявшее свои функции убожество, а затем сложил нормальную теплую печь и гораздо быстрей чем в прошлый раз -- переделывал всего дважды.

*

Как бы то ни было и чтобы Дримм не пережил пока клал столь тяжело обошедшуюся ему печь, с домом работавший как пчелка фейри управился до того как окончательно сошел снег и даже успел хорошо прогреть свое жилище, отрыть погреб, утоптать земляной пол, украсить стены полками и крюками, сообразить мебель из поставленного на четыре колоды стола, пары пней вместо стульев и грубого лежака, а также похожих на детские манежи жердяных ящиков для вещей. А еще и совершенно неожиданно для себя он обзавелся жильцами-соседями и не одним, не двумя, не тремя, а сразу пятью.

Знакомство произошло практически самой весной, когда снег уже почти сошел и оставался лишь в виде черных от грязи сугробов, и то только там, где на него не падали прямые солнечные лучи, а Дримм только-только сложил е...ную печь, прогрел ее, затопил, поплевал через левое плечо и спешно доводил все остальные дела.

Фейри вернулся домой с реки, приволок 3 пуда жирной красноватой глины и пару рыбин на обед, стукнувшись головой о низкий потолок при входе, спустился в дом, бухнул глину у печи и только собрался заняться рыбой, как почувствовал что-то не то -- внутри землянки-дома кто-то был. Запах, незнакомый запах мокрой шерсти, выдал вторженцев с головой, а через мгновение и острый слух фейри подтвердил то, что учуял нос. После, внимательно оглядевшись вокруг, он заметил некоторые изменения в обстановке, а именно, уменьшение итак небольших запасов еды -- незваные гости чувствовали себя как дома и не отказывали себе ни в чем.

Дримм не торопясь подвесил рыбин на крюк под потолком, достал из-за пояса каменный нож и осторожно двинулся на запах и звук. Воришки -- два небольших напоминавших ласку зверька обнаружились за печкой, где наглецы сладко спали, прижавшись к теплым камням. Сперва Дримм хотел прирезать сонных обжор (мясо с них не получить, а вот шкурки на что-то сгодятся), но внимательней присмотревшись к прижавшимся к печи худым телам, опустил уже занесенный нож. Кри -- очень полезные существа практически не встречались в дикой природе, а значит где-то поблизости есть жилье. От радости Дримм забыл об осторожности и случайно стукнул ножом о камень печи.

Кри взлетели как подброшенные пружины, и один из них метнулся, метя фейри клыками в лицо, а другой в пах!

Каменный нож упал на землю, а Дримм с удивление рассматривал сжатых в кулаках кри (наружу из здоровенных кулаков торчали только головы и хвосты). Он недоумевал -- кри не должны так себя вести, но вели: пытались вырваться и укусить!

Некоторое время кри продолжали бесполезное сопротивление, а потом до них видимо дошло -- одно синхронное усилие каменных тисков в виде кулаков и все, хрустнут мелкие кости, и потечет кровавый сок. Кри застыли и уставились друг на друга. Тот что был зажат у фейри в левом кулаке тихонько завыл, а тот что в правом запищал, но несколько по другому, словно успокаивая и одновременно прощаясь с подругой.

-- С какой такой подругой? - недоуменно подумал Дримм и тут же понял, что уловил чужой ментальный посыл.

От шока он едва не разжал кулаки.

-- Неужели магия!? - мелькнула паническая и в тоже время полная надежды мысль. - Ну да, ведь кри телепаты! - через секунду он вспомнил особенности этих существ и попытался услышать что-нибудь еще.

Услышал: кри, как они думали, общались в последний раз, и молодой самец утешал беременную подругу, мысленно обещал ей что все будет хорошо, самка вроде бы соглашалась, хотя даже фейри почувствовал фальшь в том что вещал самец-кри, а уж его подруга совершенно точно знала, что он ей врет, но грустно соглашалась, в свою очередь пытаясь утешить уже самца.

Дримм лихорадочно вспомнил все известные ему ментальные разделы магии разных школ. Напрягся, пытаясь вмешаться в разговор -- не получалось! Он слышал кри, а они его нет! Вслух произнес заклинание школы Порядка ментальной направленности -- снова нулевой результат! Аналогично попробовал Хаос -- опять ничего!

Природа!

Тьма!

Магия квелья!

Все по нулям! Запаниковал, напрягся, успокоился -- и все это за секунду!

Поднес прервавших разговор кри поближе к лицу (самочка испуганно закрыла глаза, а самец ощерился) и изо всех своих сил попытался мысленно докричаться до них, уже не прибегая к какой-либо школе, а надеясь на голую силу, ну и на то, что он все-таки фейри, а не гном, человек или орк.

Получилось! У фейри получилось! И пусть у него заболела голова, потемнело в глазах, а из носа прямо на запищавших кри хлынула кровь, но у него получилось! Самка изумленно открыла глаза, а самец спрятал клыки и осторожно попросил отпустить.

Фейри сел прямо на пол и разжал кулаки -- кри стремительно рванули прочь и если бы хотели, смогли бы убежать -- внезапно ослабевший Дримм не смог бы их догнать. Но неожиданно самец остановился, обернулся и, несмотря на требовательный писк и ментальные просьбы подруги, осторожно двинулся назад. Уселся так чтобы вытиравший кровь фейри не смог его сразу схватить и постарался затеять разговор.

Нельзя сказать что кри и фейри быстро нашли общий язык и тут же стали друзья не разлей вода -- скорее их свел общий интерес: Дримму нужна была компания, чтобы банально не сойти с ума от одиночества, а так же подмога от вездесущих лесных грызунов; в свою очередь кри был нужен дом (старый затопило весенним половодьем), да и голодная весенняя пора заставляла их ценить любой источник еды, тем более такой как способный прокормить себя и других фейри -- так что тут возник скорее симбиоз чем дружба, по крайней мере поначалу.

Тогда, в ходе их первого общения Дримм выяснил две вещи. Во-первых, ему ''повезло'' и он наткнулся на невероятную редкость -- диких кри, никогда в своей жизни не встречавших разумных существ, не видавших даже каких-нибудь развалин, не то что жилых поселений любых рас.

-- В какую же глухомань меня занесло! - с изумлением подумал тогда Дримм -- кри так и не стали его билетом наружу.

Ну а во-вторых, эта парочка оказалась не одна, и как только между хозяином дома и Рики (Рики-Тики-Тави -- именно так Дримм назвал храброго самца) была достигнута договоренность, последний послал мощный мысленный сигнал, дублируемый странным свистом, от которого у фейри вновь стрельнула болью голова и заложило в ушах.

Так у Дримма появилось пятеро постояльцев, а позже настоящий друг, и пусть это был похожий на ласку зверек, другого друга и собеседника у фейри не было и не предвиделось. С самого начала кри добросовестно исполняли заключенный договор и безжалостно давили террористов-мышей, Дримм тоже не ударил в грязь лицом и баловал их разнообразными разносолами -- вряд ли за свою дикую жизнь кри когда-либо так обильно потребляли рыбу, мясо и мед и уж точно никогда не пробовали вареную, печеную, моченую, соленую и жаренную пищу. В общем выставляемый щедрым фейри харч как небо и земля отличался от прежнего довольно однообразного и скудного рациона кри, так что неудивительно, что вскоре у них заблестела шерсть, исчез вечный голодный блеск в глазах и округлились бока, дошло до того, что задавленных мышей кри часто не ели, а уносили и закапывали в лесу.

Вскоре началась весна, потом плавно наступило лето. Для фейри настали интересные времена -- ни секунды свободного времени, но он сам выбрал себе такую жизнь: постоянные труды и заботы отвлекали его от темных мыслей и не хуже кри прогоняли периодически подступавшую хандру. Занятия фейри были невероятно разнообразны, каждое тянуло за собой другое, а потом еще и еще: вот он ловит рыбу руками, а вот сплел морду, потом другую, потом поставил уже настоящую вершу, потом сразу две, построил временную коптильню, ту вскоре разорил медведь, поставил капитальную, обложил ее камнем и вырыл утыканную по дну кольями медвежью яму; обнаружил золото в реке, намыл, сложил печь для получения метала (ох уж эти печи -- морока, но куда денешься?!), выплавил, понадобился горн, наковальня и инструменты, как мог извернулся-извратился с деревом и камнем, но добился своего -- пошли первые золотые изделия, захотел большего, начал искать залежи других металлов, нашел, убил старую двух месяцев не прослужившую печь, сложил новую -- пошло серебро, свинец, олово; надоело таскать овощи из леса, задумался о будущем, сперва сделал несколько грядок для парума, лука, чеснока, захотел большего и посадил копу, потом вурм, потом переселил из леса несколько кустов шарума, половина прижились, переселил еще, устроил компостную яму, вторую и третью, посадил ралгун и коноплю, конопля начала лавинообразно распространяться, ликвидировал все свои посадки конопли и отправил их в компост, нашел дикие огурцы, морковь, укроп, озаботился деревянной и глиняной тарой для засолки, закваски, за... в общем для запасов на зиму -- и таких вот цепочек было сколько хочешь и еще столько же. Одной из таких цепочек стала добыча золы для огорода -- Дримму стало жалко губить деревья только за ради одной золы, и вначале он рачительно обдирал кору и собирал живицу, а там и до дегтя со скипидаром было недалеко. Фейри несколько увлекся интересным и требовавшим выдержки и терпения делом, ну а когда отошел от угара, с ужасом понял, что добытого дегтя и скипидара лично ему хватит на сотню лет, а может и побольше. С корой и живицей была похожая история, но кору Дримм пристроил -- перестелил внешнюю крышу перед самой зимой, а вот живица породила новую цепочку: Дримм вспомнил старый, не забытый, но отодвинутый когда-то алхимией и магией навык и вновь занялся Травничеством, конечно больше для развлечения и чтобы не пропала драгоценная смола.

Кри не долго оставались единственными живыми душами в быстро растущем хозяйстве фейри -- Дримм давно положил глаз на стадо упрямо не уходивших из этих мест коз, и когда он придумал где их держать и как содержать, то тут же прибрал полезных животин к рукам. Получилось все довольно легко: за месяцы жизни в этом месте Дримм примерно знал любимые места козьего стада, но все равно последил за ними несколько дней и только потом, уже точно определив нужное место, щедро рассыпал мешок сонного порошка по свежим вкусным листьям и сочной молодой траве.

Очухались козы уже в летнем загоне, в который превратился соседний с землянкой фейри овраг. Жалобно блеяли первые дни, отказывались от еды, а козел, вожак стада, пытался Дримма забодать, получил по рогам, но не успокоился и переселился в лучший мир. В результате Дримм получил рога -- прекрасный материал для тела лука, а два молодых козла-претендента на освободившуюся вакансию увлеченно начали делить власть. Месяца через три козы окончательно освоились. А что? Дримм обеспечивал их едой, водой, безопасностью, а больше козам ничего и не было нужно, и за все это требовалось отдавать фейри лишь немного молока -- вполне равноценная, хоть и не совсем добровольная сделка. Кри очень понравилось козье молоко, а фейри наконец-то смог поесть обычного творога, и этот грубо сделанный, слишком зернистый, подозрительно пахнущий творог показался ему вкуснее самых изысканных яств. Со временем Дримм прокапал длинный ход от самой своей берлоги и на ночь стал загонять коз туда, тем самым обеспечивая дополнительную безопасность столь драгоценному ресурсу и заодно постепенно приучал коз к месту, где они будут жить зимой.

Так и получилось что весь остаток зимы, весну, лето и большую часть осени Дримм провел в трудах и заботах, часто упахиваясь в ноль и просто физически не оставляя себе времени на тяжелые мысли. Зато можно было без ложной скромности сказать, что за такой короткий срок он сделал все что хотел и даже больше: обзавелся домом, огородом, инструментами, кое-какими запасами ввиду приближавшейся зимы, даже обрел неожиданных друзей. Впрочем запасы на зиму могли быть и побольше, и Дримм даже собирался начать целенаправленную охоту на медведей и других крупных животных, возможно на нагулявших сальца кабанов, увеличить количество морд и загрузку коптильни, но не успел -- началась обычная в здешних краях осенняя миграция копытных на юг. Дримм несколько изменил приоритеты и переделал уже почти готовую рогатину в тяжелое метательное копье.

Вообще-то основная миграция шла несколько в стороне от доступного ему ему участка, и фейри мог только догадываться насколько она велика, но и тех жалких остатков, мелких ручейков гигантского потока хватило ему за глаза. Сотни разных видов оленей, лосей, похожих на зубров быков, поросших шерстью носорогов и непонятных мохнатых тварей размером с некрупного слона наводнили его лес, как стадо взбесившихся газонокосилок сжирали всю зелень, обдирали кору, ломали кусты, задирали и в конце-концов оттеснили дальше в лес медведей и несколько раз покушались на пока небогатый огород. Несмотря на все неприятности и неудобства, что доставили беспардонные и наглые копытные, фейри не имел бы ничего против такого ''вторжения'', если бы не одно но -- за травоядными копытными шли хищники и в довольно таки большом числе.

Прежде чем отщипнуть толику от проплывавшего мимо мясного изобилия, фейри пришлось позаботиться о себе и безопасности своего маленького мирка: раньше срока определить коз на зимний постой и не выпускать их долину-пастбище, укрепить вход, на полную раскочегарить все три печи и топить их так, чтобы они давали как можно больше дыма, разбросать вокруг землянки особо сделанные шарики из трав, что давали неприятный резкий запах, и всегда держать копье, пращу, медный топор и каменный нож под рукой (бронзы он тогда еще не получил). И все равно принятые меры помогали не до конца: каждое утро он находил следы когтей на внешней поверхности двери, через день ликвидировал подкопы, чинил раздербаненную внешнюю крышу и все время успокаивал вообще переставших спать кри. И разве можно было их винить (?), ведь следами дело не ограничивалось: дважды похожие на леопардов твари доводили подкопы до логического конца, и хорошо что Дримм в то время был дома и сумел ''тепло'' встретить не званных гостей; в ведущий в козью долину ход забрался неизвестный, но видимо крупный монстр, долез почти до землянки и застрял неспособный ни преодолеть построенную фейри многослойную преграду, ни развернуться -- долго выл пугая коз, а затем издох (потом его кто-то ел пару дней, не оставив даже костей); несколько раз самого Дримма подкарауливали на выходе из его жилья, бросались сверху, из сугроба чуть в стороне, из-за угла, бросались по-двое и по-трое. С Дримма не сходили следы клыков и когтей и пусть ему каждый раз удавалось отбиться, еще и заполучить пару весьма и весьма неплохих шкур, но часто такие схватки ставили его на грань -- даже его силы, выносливости и ловкости могло не хватить. Доходило до того что кри, мелкие кри (!), отвлекали врагов на себя и давали фейри возможность, нет, не победить, а выжить и забаррикадировавшись в землянке залечить полученные раны.

Тем не менее на охоту Дримм все же сходил и изрядно пополнил зимний запас мяса. Вырваться получилось три раза, и если первые два раза фейри повезло и он сумел не только убить лося, во второй раз большого оленя и дотащить их до дома, при этом не угодив в когти и клыки конкурентов, то третий и последний раз Дримму вновь пришлось отстаивать свое право как на жизнь, так и на добычу.

В тот раз фейри повезло завалить отбившегося от стада хромого зубра -- две, минимум две тонны мяса, прочная шкура и густая, теплая даже на вид шерсть! Лишь один удачный бросок копья и он стал обладателем всего этого богатства! Правда копье пришлось потом искать -- Дримм перестарался, и пущенное со страшной силой полутораметровое копье пробило быка даже не насквозь, навылет и так потом ушло в землю, что он едва его нашел, а после того как нашел, едва откопал.

По идее Дримм и сам был виноват -- слишком замешкался, сначала с копьем, потом с тушей, все же огромный зубр был слишком велик даже для него, и пока фейри ''ковырял пальцем в носу'', решая что лучше: разделать тушу прямо здесь или все же волочь до хаты, кое-кто решил взять все (в лице конкретного зубра) и поделить. ''Дети Шарикова'' -- восемь горящих пролетарской яростью морд, восемь огромных с теленка размером белых волков, без всяких прелюдий и лишних метаний вылетели из-за деревьев и молча понеслись ''раскулачивать'' фейри.

''Несознательный мелко-буржуазный хозяйчик'' в лице Дримма резко отрицательно отнесся к носителям социалистических идей и отправил в вождя зубастых революционеров насквозь контрреволюционное копье. Изрядно уже сегодня поработавшее копье (могучее тело зубра и более чем метровый слой земли) не выдержало нового напряжения: кремневый наконечник треснул и слетел с древка, но свою задачу копье все же выполнило и лишило стаю вожака.

Отряд не заметил потери бойца и ненамного меньшая чем почивший вожак самка попыталась сходу подмять фейри под себя -- дубина последнего с хрустом встретила волчью башку. Дерево оказалась прочнее кости, и самка отлетела с проломленной головой.

Следующего за самкой волка Дримм встретил прямым ударом ноги -- сломал волку два ребра, а сам лишился клока мяса с бедра. После двух трупов и скулящего товарища до остальных хищников все же дошло: переть буром -- не самая лучшая идея, и стая рассыпалась, закручивая вокруг фейри смертельный хоровод.

Но фейри -- не зубр, не лось и даже не медведь: Дримм сломал белым продотрядовцам привычную тактику и сам прыгнул вперед, метнув дубину в самого крупного из оставшихся самцов и выхватывая из-за пояса медный топорик. Получивший тяжелой дубиной волк кубарем покатился по земле, а Дримм уже развернулся и вогнал лезвие топора в пасть его собрата, увернулся, вернее пригнулся и пропустил над собой другого и, подхватив подлетевшую вверх после броска и удара дубинку, в глубоком выпаде буквально срезал нос горестно завывшей волчице. Волчица еще выла по потерянной красоте, волк с топором в пасти бился в предсмертных конвульсиях, здоровенный претендент на место вожака скуля отползал, волоча безжизненную заднюю половину (сломанный позвоночник), а Дримм уже отправил дубину в новый полет и подрубил лапы еще не участвовавшей в схватке самке, сломав при этом три лапы из четырех.

Промахнувшийся волк вновь прыгнул на фейри и вновь красивым эффектным прыжком -- фейри снова увернулся, но на этот раз еще и наказал позера: перехватил его за задние лапы и встряхнул, крепко приложив башкой о землю, а затем дал оглушенному волку пинка под хвост и раздавил-растер в порошок его яйца. Кастрированный волк даже не выл, кричал как человек!

Пылавшую местью безносую волчицу Дримм встретил уже ножом -- два тела покатились по земле, кромсая и рвя друг-друга в упоении схватки. Фейри встал меньше чем через пару секунд, и владелец двух сломанных ребер с визгом порскнул назад, так и не успев помочь уже мертвой подруге. Покалеченный волк отбежал довольно далеко, но все же не бросил еще живых членов стаи: выл, рычал на Дримма, делал угрожающие движения, скулил и вообще похоже не знал что ему делать. Молодая саблезубая тигрица приняла решение за него и убила мятущегося волчару одним ударом лапы, посмотрела на выскочившую следом сестру-погодка и вместе с ней неторопливо направилась к месту недавней схватки.

Дримм изготовился было встретить ''зубастых сестер'', вытащил из пасти волка топор, в другой руке у него был нож, а в сердце решимость не отдавать свое, но не пригодилось -- сестры признали в победителе волков хищника равного себе и легко добив подранков начали их жрать, не претендуя на убитых непосредственно фейри. Дримм не стал испытывать судьбу, искать отлетевшую дубинку и подбирать обломки копья, а поволок тушу зубра к себе, сытые кошки его не преследовали и не пошли потом по его следам.

До самого первого снега фейри не покидал безопасное нутро землянки, да и потом какое-то время ограничился ее ближайшими окрестностями. Дел хватало и дома: возникли проблемы с хранением и переработкой таких объемов мяса, да и овощи, орехи, корнеплоды тоже неплохо было бы сохранить, как те, что предназначались на еду, так и на посевы, благо с дровами и кормом для коз не возникло никаких проблем до самого конца зимы -- и того, и другого неопытный в этих делах Дримм заготовил с таким запасом, что хватило бы на три таких зимовки. Со временем все успокоилось: копытные и хищники ушли, медведи вернулись, но залегли в спячку, все проблемы были решены или решались в рабочем порядке, а землю и крышу жилья покрыл густой серебренный слой -- наступила зима.

Отдохнувший Дримм отвлекся от давних воспоминаний и допив воду бросил кружку в бадейку, затем еще немного подумал и занялся другими делами. Дел в довольно таки не маленьком хозяйстве фейри хватало с избытком, так он еще несколько часов крутился как пчелка. Потом присел, но через пять минут отправился готовить обед -- сегодня на обед была цельно-запеченная свиная нога -- обалденное блюдо если уметь его приготовить, а Дримм как раз таки умел, еще по той земной жизни.

Да, пришедшая в ставший фейри домом лес зима принесла с собой не только снег, но и покой... всем кроме самого фейри -- вновь его начали одолевать тяжелые и мрачные мысли о своей судьбе, судьбе клана и Земли. Наполненные трудами и заботами весна и лето, опасная осень как-то тушили постоянно маячившую рядом хандру, а вот зима вновь обострила проблему -- Дримм начал потихоньку погружаться в жесткую депрессию, и ни помощь серьезно обеспокоившихся кри, ни домашние дела, ни уход за козами не могли остановить накатывающий вал отчаянья. Ему нужно было дело, а лучше несколько, чтобы банально не сойти с ума, и он постарался найти себе такие дела -- нашел, сначала одно, потом другое, третье и так пока не загрузил себя не хуже чем в наполненные хлопотами летние дни.

Первое из таких дел подбросили разом окотившиеся самки кри -- семеро пищащих комочков нуждались в ласке и молоке, и молоко так же резко окотившихся коз пришлось весьма к месту, кстати девять народившихся козлят стали вторым из дел.

Третьим стали травы (не только сами травы, а еще мох, семена, кора, смола и т д) -- не зря Дримм собирал их все лето и осень, сушил, хранил в темных местах или высаживал в специально огороженном для них углу. Он повторил множество уже когда-то приготовленных им рецептов и изготовил много новых, про которые знал лишь из книг. Увлечение травами обрело и практическую пользу, когда заболела несколько козлят или у коз неожиданно пропало молоко -- снадобья фейри быстро прогнали хворь и вернули нужное не только козам молоко. Потом, изготовленные из тех же трав добавки помогли взойти рассаде, извели каким-то чертом в середине зимы проникших в жилище блох, помогли кри сохранить здоровую шерсть, разнообразили рацион обитателей землянки, придавая новый незнакомый вкус привычным блюдам и много-много чего еще.

Четвертым делом стал металл: Дримм далеко продвинулся в изготовлении оружия и инструментов, посуды и украшений, просто красивых безделушек, которые на завтра могли опять отправиться в горн. Замахнулся и на бронзу и довольно быстро получил результат, правда не такой какой хотел изначально, но лиха беда начало -- к концу зимы в отдельно взятой землянке наступил бронзовый век.

Пятым и предпоследним из самых масштабных занявших его на всю зиму дел неожиданно стала резьба по кости, дереву и рогу. Сперва Дримм воспринимал не приносившее никакой практической пользы занятие как еще одну возможность убить время, занять руки и голову, заполнить пустоту и наконец как еще один барьер на пути зимней хандры. Неожиданно ему понравилось творить красоту, да и требовавшая предельной концентрации работа лучше чем что-то другое прогоняло подступавшую временами скуку, в том числе когда он любовался результатом своего труда. Сперва он резал фигурки животных, людей, эльфов, монстров, всего что видел и помнил из своей жизни, потом взялся за рукояти ножей, топоров и некоторых инструментов, потом жертвой его увлечения стал стол, стулья-чурбаки и полки. К концу зимы его жилище совершенно преобразилось: всюду стояли маленькие и большие фигурки странных существ, непохожих на людей людей и похожих на орков эльфов, незнакомых в Серединном мире машин и летательных аппаратов; во всю столешницу шла красивая со вставками из кости, рога и металла карта Земли, а ножками преобразившемуся столу служили мантикора, феникс, грифон и дракон -- в общем ранее довольно скучная землянка превратилась в какой-то необычный музей народного творчества неизвестно какого народа. Но все это была ерунда, все резные драконы и прочие фигурки, а так же все другие занятия Дримма отошли на второй план, когда после очередной рассказанной кри сказки он вновь взялся за резец и почувствовал в себе силу рун.

Ну и наконец последним из важных зимних дел был лук, который фейри мастерил на протяжении практически всей зимы и закончил только поздней весной. Дримм не торопился и делал все обстоятельно, на десять раз просчитывая каждый свой следующий шаг и до миллиметра выверяя каждое движение, если он чувствовал что сегодня не пойдет, то и вовсе откладывал работу на день, а то и на два. Зато в конце-концов, спустя более чем полгода родилось великолепное оружие -- покрытый черно-золотым лаком, украшенный искусной резьбой по рогу и дереву и в то же время предельно функциональный асимметричный эльфийский лук -- настоящее произведение искусства. Вообще-то подобные луки использовали еще древние фейри, но ко времени заката их цивилизации слава непревзойденных лучников-фейри отошла в далекое прошлое -- все больше и больше любое другое оружие им заменяла магия, так что в какой-то степени потомки-эльфы действительно вдохнули в полузабытое оружие новую жизнь, а потом и затмили подернутую пылью тысячелетий славу лучников-фейри.

Если так подумать и разобраться, пока Дримм сидел в своем лесном заключении, он не очень нуждался в новом метательном оружии -- все его потребности с лихвой удовлетворяла праща, а на крупную дичь вполне годилось несложное в изготовлении копье. Лук, настоящий эльфийский (фейрийский) боевой лук обладал избыточной, невостребованной в его условиях дальнобойностью и, например, никак бы не помог ему ни в схватке с атаковавшими с минимальной дистанции волками, ни тем более когда хищники караулили его у входа из землянки -- и в том, и в другом случае он просто не сумел бы использовать лук, а если бы попытался, то мог не успеть достать оружие ближнего боя. И все же Дримм не жалел о том что потратил столько времени, сил и терпения на прекрасный, но по факту бесполезный здесь и сейчас лук и не только потому что работа над ним хорошо помогала прогонять скуку и хандру, но главное потому, что он не переставал надеяться выбраться в большой мир и отправиться домой, в свой настоящий дом к своему клану -- вот тогда и должно было пригодиться столь грозное оружие.

Был и еще один эпизод, что не дал фейри заскучать зимой, и несмотря на всю свою быстротечность этот эпизод встал в один ряд с другими гораздо более длительными делами, а в какой-то степени их затмил...

Неизвестно где.

5 месяцев назад.

Дримм проснулся среди ночи, почувствовав укус мелких, но острых как бритва зубов, жертвой агрессии стал большой палец на левой ноге. Упахавшийся вчера фейри спросонья не сообразил что это значит, дернул пострадавшей ногой, отбрасывая мелкого агрессора и, что-то пробурчав, вновь попытался заснуть.

-- Враги!!! Снаружи!!! Страшные!!! - тремя огненными копьями ворвался в его голову ментальный крик, и у фейри мгновенно заболела голова. Ну а сидевший у него на груди Рики (за ногу Дримма кусал его брат) подпрыгнул и выдохнул в открытые глаза фейри еще один ментальный вопль-удар: - Проснись!!! Проснись!!! Нас всех съедят!!! -

Даже еще не проснувшись он понял, дело плохо -- кри не стали бы так волноваться из-за ерунды! Не раз и не два кри выручали фейри, когда он находился на грани поражения (те самые засады у входа в землянку) и бесстрашно вцеплялись в загривки, уши, бывало и яйца способных прикончить его хищников и давали ему возможность отступить в дом, а дома и стены помогают, особенно когда вдоль них разложено оружие и обладавший острыми и режущими поверхностями инструмент. Кри никогда не боялись хищников много больше себя, но сейчас видимо что-то изменилось, и Дримм окончательно проснулся, взглянув в наполненные диким ужасом глаза самого бесстрашного из кри.

Не вставая с лежанки Дримм плавно положил свою ладонь на дрожащее тельце кри и, мысленно успокаивая друга, огляделся по сторонам -- ничего не увидел и напряг слух, обоняние и свое внутреннее чутье, вновь пожалев о пока еще не способной помочь магии. Обоняние тоже ничего не дало -- все перебивали травы, и несмотря на вентиляцию спертый воздух самого жилища, плюс дрова в печах, остывающий металл, не выветрившийся запах позднего ужина, да и козы из соседнего помещения добавляли в общую атмосферу щедрый букет из особо пахучего козьего дерьма, шерсти и запаха хлева. Кстати, козы тоже волновались -- похоже познее всех обеспокоился засоня-Дримм, едва не проспав все на свете, в том числе и свою собственную смерть. Внутреннее чутье молчало, но молчало как-то странно -- после довольно таки бурной осени Дримм, помня о способных на подкоп хищниках, всегда был настороже, а тут его словно разбил паралич, не в смысле что ему перестало подчиняться собственное тело, нет, тело было в порядке, но зато словно задеревенел и как-то подозрительно расслабился разум -- ему хотелось забыть о наводящем панику кри, забыть обо всем и уснуть под теплой и мягкой шкурой.

-- Это не мои мысли! - мгновением позже понял Дримм и покрылся холодным потом. Когда ему была доступна магия Природы он и сам так умел, но с другой стороны, почему не заснули козы и кри, и в конце-концов, почему он сумел проснуться?!

*

Дримм об этом так никогда и не узнал, но его спасло новое увлечение -- резьба, вернее даже не она сама, а по привычке вырезаемые тут и там, вплетаемые в лица и одежду резных фигурок руны. И пусть в половине из них вообще не было магии, а в другой половине -- с гулькин хрен, но сотни даже таких почти бесполезных магических знаков сильно исказили и ослабили враждебное обитателям землянки колдовство.

*

В данной ситуации слух оказался гораздо полезнее других чувств, и все еще неподвижно лежавший фейри понял наконец, что же обеспокоило кри. Во-первых, по внутренней крыше (уже по внутренней!) ходили, именно ходили двуногие прямоходящие существа, а не ступали четвероногие хищники. Причем судя по тому как скрипели огромные стволы кровли, неизвестные имели солидный вес или (и это гораздо хуже) были обременены тяжелыми доспехами. Во-вторых, со стороны входа раздавался едва слышимый шум -- кто-то осторожно, видимо стараясь не потревожить спящих обитателей жилища пробовал на прочность дверь. Ну и в-третьих, сразу из двух углов землянки и с небольшого участка потолка исходила непонятная вибрация, а еще едва уловимый гул. Углы с такой позиции не получалось разглядеть, а вот потолок оказался доступен для взгляда, и Дримм попытался визуально обнаружить участок, откуда исходил подозрительный гул -- почти сразу это удалось, и он уставился на легкое марево, скорее даже полуметровый в диаметре круг слегка подогретого воздуха. Круг постепенно рос в размерах, а марево также неторопливо становилось все сильней.

Фейри понял все что хотел и все что ему было нужно: быстрым, но аккуратным и тихим движением сел, спустил кри на земляной пол к брату, потом также тихо встал (оба самца кри уже юркнули к своим в убежище за самой массивной из печей). Бесшумным шагам босого фейри позавидовал бы охотящейся леопард -- Дримм тоже охотился, точнее охотился на тех, кто решил поохотится на него.

Марево, вернее три марева в трех разных местах становились все заметней и сильней, усилились ковыряния в двери.

Дримм тоже не терял времени даром: натянул штаны, сунул за пояс нож; выпил содержимое серебряной бутылочки, потом золотой и снова серебряной, но на этот раз не выпил полностью, а поморщившись отпил пол-глотка; затолкал в одну из печей медный совок на деревянной ручке и покамест оставил его внутри, заодно поудобней переложил кочергу; снял с полки пару мешочков и высыпал их содержимое в один из преющих горшков; передвинул стул-чурбак под уже скрывшее под собой земляную стену марево в одном из углов и мгновенным, чудовищно-сильным движением не вбил, а вертикально ввернул копье в землю тупым концом и острием в направлении уже довольно сильно гудящего участка потолка. Фейри тенью скользнул к подпертой здоровенным камнем дубовой плахе (Дримм хотел сделать нормальную дверь, даже отковал медные петли и засов, но не успел) и усилил камень толстой жердью.

Из-за двери раздался злобный рев! Видимо он все же нашумел, и те кто ломал дверь услышали движения внутри. События понеслись вскачь -- короткий наводящий зевоту ролик перед фильмом закончился -- началось интересное кино...!

Дримм еще бежал от двери, как гудение скачком усилилось, а на месте марева, во всех трех местах возник лилово-желтый туман, даже не туман -- кипящий, пузырящийся бульон, из которого шибануло сквозняком и запахом зимнего леса.

Дримм почти по наитию выплеснул подготовленный горшок в возникшую в глубине левого марева-бульона тень и не прогадал -- многократно превосходящее по действию серную кислоту содержимое горшка влетело прямо в отвратительную, мохнатую и кажется даже рогатую харю -- дикий вой, и харя вместе со всем остальным канула туда откуда пришла!

Фейри как на шарнирах развернулся к правому мареву и со всей силой метнул тяжелый с толстыми стенками горшок -- попал! Горшок разбился о высунувшуюся из правого марева рогатую башку!

Почему-то правое марево оказалось меньше остальных, и получивший ''глиняный привет'' обладатель бараньих рогов замешкался в слишком тесном для него магическом входе. А вот хозяин жилища не мешкал, и вслед за горшком на голову слегка оглушенного существа опустилась кочерга. Дримм нервничал и потому перестарался -- медная кочерга тут же изогнулась, и ее и без того околонулевая ценность в бою упала до абсолютного нуля. Впрочем тот, по чьей шее пришелся чудовищный удар толстым прутом металла, так не думал -- даже не пикнув ткнулся мордой в земляной пол, полностью перегородив вывалившейся до пояса тушей небольшой лилово-желтый проем (Дримм не ошибся -- покрытый шерстью здоровенный гуманоид).

Но фейри уже не смотрел на перегородившего собой правый проход мохнача, а летел к наливавшемуся темнотой левому. Он успел и вытряхнул совок углей в очередную мохнатую харю -- тот же результат, что и от кислоты!

Быстрый взгляд на потолок, на державшуюся дверь (почему в случае двери не применили такое же марево?) и он вновь полетел по знакомому маршруту -- еще один гость пытался протолкнуть себя прямо поверх тела оглушенного. Кстати, получивший горшком и кочергой шевелился и стонал -- в общем приходил в себя.

Дримм сходу вмазал кулаком куда-то внутрь бульона, схватил высунувшуюся из него руку и, используя угол не превратившейся в проход земляной стены, взял ее на излом, а затем и вовсе сломал в локте. Снаружи раздался полный боли вопль, и повисшая на одной коже рука втянулась в бульон. Дримм же занялся приходившим в себя -- взявшись за короткие витые рога откручивал тому башку. Дело шло туго -- рычащий гуманоид сопротивлялся и оказался неожиданно силен.

Здоровенная туша свалилась с потолка, и... землянка содрогнулась от небывалого воя, пара крынок треснули в черепки -- вертикально вкопанное под маревом копье вошло точно в очко, вернее сам рогатый ''десантник'' снайперски насадился очком на острие. Острие прорвало кожу чуть выше ключицы, а древко в нескольких местах сломалось у ''десантника'' внутри.

Дикий вопль сослужил фейри добрую службу и всего на мгновение заставил замереть его тогдашнего неудобного противника-здоровяка. Да, всего на мгновение, но фейри хватило времени покрепче и поудобней перехватить бараноподобные рога. Хозяин головы опомнился, но было поздно, и через несколько секунд в руках у рухнувшего на спину фейри осталась оторванная башка, а на земляной пол хлынул настоящий водопад густой красной крови.

Дримм оставил бьющееся в конвульсиях тело позади и вновь полетел к левому проходу, заодно метнув башку в дырку над головой (вылетевшая с той стороны оторванная башка дала фейри пару лишних секунд). Он успел, опять успел, пусть и в последний момент, и очередного исторгнутого левым маревом рогатого ублюдка встретил тяжелый чурбак. Удар на мгновение ошарашил и без того споткнувшегося о другой чурбак рогача, кстати фигуристую самку, чурбак раскололся именно о впечатляющие груди и на секунду выбил из нее дух. Секунда не успела закончиться, как фейри по рукоять вонзил ей в глаз нож, неловко его повернул и не специально сломал лезвие в глазнице (первое бронзовое лезвие получилось слишком хрупким).

Дверь еще держалась, а безголовое тело еще загораживало собой правый проход, но Дримма вновь осчастливил ''гость'' -- очередной ''десантник'' спрыгнул с потолка! Спрыгнул спиной к уже залитому чужой кровью фейри и тут же пожалел об этом.

Здоровенный гуманоид, опять самка с впечатляющим титьканом(!) только еще поворачивалась, а Дримм уже летел к ней в высоком прыжке и в стиле Брюса Ли впечатал стопу правой ноги в изумленно перекосившуюся харю. Масса тела помножилась на скорость и действительно здоровенную (два Дримма), мохнатую бабу буквально унесло как листок порывом ветра. Землянка наполнилась криками, шипением раскаленных и прижигавших плоть камней, а так же паром -- рогатая титькастая (и зубастая) б...ть развалила своим огромным телом одну из печей и забилась среди обломков!

Новому ''десантнику'' не повезло дважды -- фейри снова оказался у новичка за спиной, а еще хозяин дома успел подхватить свинцовый молоток и серебреный серп. Серп прошелся по сгибам обеих ног, а молоток врезался сначала в затылок, потом под лопатку, потом вновь по башке. Тут Дримм немного не рассчитал, и когда свинцовая головка смялась о рога, деревянная рукоять не выдержала напряжения и сломалась. Фейри повалил оглоушенного и израненного врага лицом (пардон -- мордой) вперед и начал старательно перерезать тому (опять пардон -- той) горло внутренней стороной серпа. Дела у фейри шли неплохо, пока он не увидел, как из правого прохода по безголовому трупу лезет очередное рогатое чмо -- серп отправился в полет и бешено вращаясь врубился внешней стороной в харю очередного вторженца, а фейри резко взялся за рога хрипящего под ним существа, уперся коленом в спину и как мог рванул голову на себя, как можно сильнее открывая и расширяя рану, потом вскочил и не оглядываясь кинулся к обожженной самке, что как раз в тот момент вставала из курящихся дымом обломков печи.

На этот раз примером для подражания послужил не Брюс Ли, а Мохаммед Али -- Дримм легко уходил от неловких ударов даже приблизительно не представлявшего что такое бокс существа и бил, бил и бил: бил точно, быстро, умело, вкладывая в удары всю силу и скорость фейрийского тела и местные (загруженные в мозг) навыки кулачного бойца. В общем парил как бабочка и жалил как пчела, очень-очень быстрая бабочка, и невероятно злая пчела -- каждый удар вызывал сотрясение всего огромного тела, не говоря уж о том, что кулаки как в тесто уходили в брызгавшую кровью плоть. За три секунды Дримм нанес больше пятидесяти ударов и, почувствовав движение за спиной, обернулся к двум новым врагам. Ну а мертвая самка, точнее лопнувший в нескольких местах мешок изломанных костей, медленно осела на обломки печи.

Двое новых врагов явно боялись хозяина дома, фейри уже научил их себя бояться, и потому им понадобилось несколько вздохов, чтобы преодолеть свой страх и броситься вперед, но фейри их опередил и уже стелился к ним рваным и в тоже время плавным воинским шагом. Худой и какой-то мелкий (в сравнении с остальными) самец улетел после стремительного удара в челюсть, а самку Дримм поймал на прием и швырнул через плечо, швырнул удачно, прямо позвоночником на угол опрокинутого на бок стола. Мощная резная столешница на пару миллиметров ушла в прочный земляной пол, Южную и Северную Америки (резьба) украсила причудливая трещина, а позвоночник молодой и если бы не рога, шерсть, уродливая харя и клыки даже симпатичной самки хрустнул как гнилая ветка. Удар сверху вниз ладонью в кадык задушил вопль боли. Ну а после, озверевший фейри схватил отбитое горло в ладонь, сжал кулак и... и вырвал кадык вместе с языком!

Отряхивая руки от крови, Дримм глянул на трещавшую дверь, на марево, на трясущего головой худого самца и деловито направился к недобитку. Удар подъемом стопы в пах, прямой кулаком в нос, пяткой по почкам -- худой ''сдулся'' и не мешал фейри оттащить себя к ближайшей целой печи и сунуть башкой внутрь одного из открытых отверстий. Потом он конечно же бился, но фейри был много сильней и поджаривал мохнатого задохлика пока не надоело, то есть пару минут, пока снаружи не втянули безголовое тело, освобождая правый проход. Отпустил и, подхватив подвернувшуюся под руку заостренную жердь, побежал к правому мареву, а задохлик смог таки посмертным усилием вытащить прожаренную до угольков башку и наконец-то умереть.

-- На миру и смерть красна! - с усмешкой подумал Дримм, глянув на ворочавшийся камень-запор у двери. Фейри глубоко вздохнул как перед прыжком в воду и, выставив перед собой жердь как копье, хотя нет -- как винтовку со штыком, нырнул в правый проход. Внутри оказалось темно как у негра в жопе, но зато можно было дышать, и Дримм полез вперед, мощными толчками ног отталкиваясь от гладких похожих на металл или бетон стен. Через мгновение после того как фейри нырнул в лилово-желтое марево сдался-не выдержал вход, а с потолка рухнул очередной ''десантник''.

Десять секунд стремительного движения и орущий фейри пробкой из бутылки шампанского вылетел на белый свет, вылетел не один, а с насаженным на жердь как жук на булавку очередным ''бараноголовым'' -- дурачок сам массой своего тела и стремлением вниз насадился на не такую уж острую жердь.

Снаружи Дримма встретили трое (не считая издыхавшего на колу): знакомое лицо, вернее после знакомства с серпом -- пол-лица, хиляк со сломанной рукой и здоровенная, самая большая из всех виденных сегодня ''бараноголовых'' самка с отвисшими чуть не до колен грудями и здоровенной дубиной в руках. Хиляк умер сразу -- попытался неловко ударить фейри целой рукой, но не только не попал, но и сам получил убивший его удар в челюсть (сломанная шея и челюсть в осколки), полулицая поползла от фейри прочь, а вооруженная дубиной самка знакомо взмахнула своим нехитрым оружием.

Фейри спас проснувшийся инстинкт! Он припал, буквально распластался по земле -- над головой у него пролетел самый настоящий ледяной шар! Полулицей сегодня явно не везло -- сначала острый серп изуродовал ее лицо, а теперь предназначавшийся фейри ледяной шар и вовсе убил невезучую страдалицу.

Ну а Дримм мгновенно бросился вперед и не дал шаманше, или кто там она была, повторить магический удар. Но и без магии самка могла постоять за себя -- могучий замах и огромный комель устремился к голове ее врага.

Да, огромная самка конечно могла постоять за себя, но не против такого как Дримм: фейри легко ушел от мощного, но неуклюжего и слишком медленного удара, сократил дистанцию и открытыми ладонями обеих рук врезал мохнатой по ушам, тут же воткнул большие пальцы в глаза, а затем не останавливаясь тем же движением рук порвал ей губы в трех местах и все это меньше чем за секунду. Страшные живодерские приемы мгновенно вывели самку из игры, ну и разумеется оправиться ей Дримм не дал: вырвал дубину из рук и с оттягом и полуоборотом приголубил по изорванному лицу, вернее по лицу не попал -- попал в висок, но так даже лучше.

Потом Дримм встречал лезущую из дыры четверку и как заправский бейсболист махал битой-дубиной, отоваривая каждого следующего по рогатой башке, потом долго бил оглушенных мохначей, потом, когда сломалась дубина, пинал, потом сбросил с жерди труп и для верности проткнул все трупы, включая полулицую ледышку. Закончив месить трупы, Дримм нырнул в дыру и готовый ко всему вывалился в разгромленной землянке. Внутри дома ему не пришлось никого добивать -- догадливые кри постарались облегчить ему жизнь и перегрызли всем живым ли, мертвым ли мохначам яремные вены.

Единственного ''бараноголового'', что не погиб и попытался убежать, Дримм настиг на самой окраине своих владений и, когда тот переправлялся через реку, всадил ему в затылок свинцовый желудь из пращи -- тело с обезображенной углями мордой и истекающей мозгами башкой унес стремительный поток.

Неизвестно где.

Настоящее время.

Фейри наслаждался правильно запеченной свиной ногой, не столько даже самой ногой как запеченным вместе с ногой гарниром -- пропитавшаяся духом свинины копа была дивно хороша и на вкус фейри даже затмевала основное блюдо, особенно в тандеме с кислой капустой и соленым огурцом. Впрочем в этом вопросе у фейри имелись жесткие оппоненты в лице с урчанием поглощавших свою долю кри -- вот они-то как раз на 100% отдавали предпочтение мясу и на радость фейри полностью игнорировали обалденный гарнир. Впрочем от мяса Дримм тоже не отказался и с удовольствием умял большой жирный кусок запеченной свинины.

Кри успели выпросить и сожрать добавку и теперь сидели и провожали каждый исчезавший во рту у Дримма кусок грустными глазами, но не просили еще -- благоразумно не хотели лопнуть. Немаленькая порция уже показала дно, как вдруг фейри положил нож и вилку на стол и замер, превратившись в натянутую струну. Обеспокоились и кри: начинавшаяся послеобеденная сиеста была забыта, и зверьки завертели головами, пытаясь понять, почему напрягся их большой друг.

Дримм и сам не смог бы так сразу ответить на этот вопрос: с одной стороны, он не слышал и не видел, не ощущал обонянием ничего угрожающего, но с другой стороны, за полтора года жизни здесь он прочувствовал этот лес как себя: знал сколько в нем пчелиных ульев, кустов орешника, малины, зарослей конопли, кто и когда из животных их посещает, где еще осталась дикая копа и где лучше растет трава, а где палая листва сбивается в удобные для него кучи, даже как должен звучать ветер в ветвях и множество подобных вещей. Сейчас знакомый лес звучал немного по другому -- по нему шли чужаки, те кого этот лес еще не встречал, пока еще они были далеко, вне пределов доступной ему территории, но приближались.

Помимо всех вышеназванных причин имелось и еще кое-что: нельзя было точно сказать с какого момента у Дримма так обострилось чутье и что было тому причиной -- его занятия магией, поединок с ''бараноголовыми'' гуманоидами или просто время пришло, но с какого-то момента мир начал приоткрывать для него ранее закрытые двери, примерно как до попадания сюда. И нет, к нему не вернулось магическое чутье, а скорей вновь проснулось то, что делало его фейри -- связь с его внутренним скрытым глубоко внутри Я, ну а там, как считал обрадованный переменами Дримм, и до полного возвращения магии недалеко, по крайне мере он на это надеялся. Возможно также чутье проснулось от того, что за зиму фейри добился впечатляющих успехов -- сумел пробудить в себе магию рун и активно каждый день работал с другими школами. Так это было или не так -- неважно, главное -- фейри сумел ощутить потенциальную угрозу себе и выстроенному им мирку и в отличие от зимней истории у него имелось достаточно времени чтобы подготовиться.

Дримм не сразу вскочил из-за стола, нет, он не торопился и сначала тщательно прожевал оставшийся у него во рту кусок, потом вытер руки, встал и... собрал посуду, отнес ее к печи, вернулся (все это не торопясь, но и не медля -- ровными экономными движениями), смахнул со стола крошки, вымыл руки в бадье, тщательно их вытер и только потом отправился за установленным в изголовье кровати сундуком, что появился там примерно через месяц после зимнего нападения и все это время до самого настоящего момента прирастал содержимым.

Здоровенный фейри без труда принес сундук к столу и, поставив его на край, начал доставать из него разные и весьма интересные вещи. Первым появился гораздо более мелкий сундучок, но все же сундучок, а не шкатулка. Вторым -- тщательно завернутый в хорошо выделанную кожу лук. Третьим -- пустой колчан от этого лука и масса жесткой кожи: несколько небольших вогнутых пластин, грубое подобие наголенников, каких-то манжетов, множество ремней, и чем-то напоминавший корсет пояс с большой, круглой как тарелка пряжкой из толстой бронзы, несколько меньшие пластины из того же металла украшали пояс по всей длине. Четвертым появились похожие на короткие мечи клинки с резными рукоятями из рога, с навершия одного из клинков скалилась зубастая голова кри, а с другого -- голова дракона. Несмотря на немалый размер это все же были именно ножи: не очень широкими чуть изогнутыми клинками удобно было и рубить, и колоть, и резать, да и метнуть их во врага не возбранялось -- не подведут и попадут точно в цель, особенно в руках своего создателя-фейри. Бронзовые лезвия были заточены с двух сторон. Пятым появился еще один тщательно запечатанный кожаный сверток и занял свое место на столе. Шестым -- бронзовый же одноручный топор, топор чем-то напоминал парные клинки, не внешним видом, но возможностями, что он давал своему владельцу: топор прекрасно мог рубить и даже резать -- изогнутая как сабля чуть изломанная на нижнем конце рабочая часть прямо намекала ''вспори мной чье-нибудь горло'', а гнутая как нужно рукоять сообщала лезвию дополнительную силу при ударе. А еще топор тоже можно было метать, и брошенный умелой рукой топор (а фейри умел) был поопасней любого ножа. Седьмым предметом стали общие ножны для не менее чем полудюжины ножей, из которых лишь один был изготовлен из бронзы, материалом остальных служили медь, камень, серебро и даже кость, ну и конечно у каждого великолепные резные рукояти. Восьмым появился бронзовый шлем, и на этом сундук почти опустел, а хозяин сундука спустил его со стола на пол. В сундуке сиротливо остался лежать круглый, весело раскрашенный щит с бронзовым умбоном и заточенной медной полосой по краям.

Дримм хозяйским взглядом окинул разложенные на столе предметы, словно здороваясь, провел над каждым из них рукой и первым открыл сундучок : достал из него глубокую глиняную чашку, острый как бритва кремневый нож, мешочек с каким-то порошком, кисть козьего волоса и больше нечего, хотя пузатое нутро сундучка буквально ломилось от похожих мешочков, узких золотых и серебряных колб и запечатанных воском глиняных горшочков. Затем Дримм, изрядно потеснив остальные предметы, чуть не на половину стола разложил элементы самодельного доспеха, с помощью кремневого лезвия пустил себе кровь и собрал ее в чаше, добавил туда же порошка и размешал все кистью. Потом фейри немного подождал и, используя все ту же кисть, нанес густую смесь на неглубокие симметричные вмятины на коже доспеха -- кожа приняла смесь как родную, и посреди коричневой почти черной поверхности появилась вязь рубиново-красных знаков, сама жидкость тут же застыла и стала напоминать краску, нанесенную неделю назад.

На время фейри отложил кисть и наполовину израсходованную чашку, сбросил домашнюю одежду и моментально влез в доспех, повозился затягивая многочисленные ремни, но тоже управился довольно быстро. Повертелся-присел, подтянул пару ремней, а один наоборот ослабил. Наклонился вперед и назад: сдвинул пару ремней, поправил пояс, снова проделал весь комплекс движений, затем довольный вернулся к столу.

То в чем сейчас щеголял Дримм трудно было назвать полноценным доспехом, скорее сбруя с отдельными элементами защиты: дополнительно усиленный бронзой широкий пояс защищал уязвимый живот; поножья и наручи -- руки и ноги; а несколько средней толщины пластин прикрывали некоторые другие уязвимые места и при этом почти не стесняли движений. Не такая уж и плохая защита -- жесткая хорошо обработанная кожа точно остановит коготь зверя, ослабит удар дубины и сгодится как дополнительная преграда для средней паршивости клинка, а уж с рунами даже хорошему стальному мечу придется постараться чтобы прорубить или проколоть измененную-усиленную магией кожу.

После того как фейри облачился в доспех пришло время лука и стрел: оба покрытых слоем жира свертка были вскрыты и отложены в сторону, на свет появился выгнутый в обратную сторону лук и тридцать стрел -- весь изготовленный за зиму запас. Дримм легко натянул тетиву на лук, но не следовало обманываться этой легкостью -- вряд ли даже легендарный Одиссей смог бы совладать с луком фейри, а если бы взялся из него стрелять, скорей всего отрубил бы себе пальцы тетивой и конечно уж не смог бы пустить стрелу не то что через кольца в рукоятях двенадцати секир, но даже на метр. Натянутый лук и стрелы (половина наконечников -- бронза, остальные -- медь и серебро) заняли места в своих отделениях колчана, а сам колчан чуть позже утвердился у фейри за спиной. Но сперва Дримм обработал наконечники стрел, лезвия ножей и кромку топора прозрачной пахучей жидкостью из золотого флакона, что в свою очередь появился из сундучка. Нанес совсем немного, дал засохнуть и только потом стрелы отправились в колчан, а ножи в ножны и вместе с топором в петли на поясе.

Шлем Дримм не стал пока одевать, а зацепив его за специальный крючок, повесил на плечо. Затем пришло время пузатенького сундучка, и он подвергся умеренному грабежу: часть флакончиков переместились в кармашки сбруи, а часть Дримм употребил прямо здесь: пару флакончиков опустошил, а зеленоватую мазь одного из горшочков втер себе в ладони, другой промазал глаза и заложил по комочку в уши.

Пора было выходить, но Дримм сделал еще кое-что: достал из специальной стойки одно из десяти своих копий и, поворачивая древко, вылил на него остатки смеси крови и порошка. Тяжелое и длинное, обладавшее мечевидным наконечником копье будто вздрогнуло в руке и неуловимо изменилось: словно готовые кровоточить набухшие жилы протянулись по всему древку, а наконечник будто потемнел от времени и слега начал отдавать красным как медь.

Дримм хотел было попрощаться с кри, но Рики спутал ему карты и заявил что идет с ним. Дримм не стал возражать и, послав остающимся кри успокаивающую и бодрую мысль, направился вслед за другом на выход. По пути достал из общих ножен один из малых ножей и сунул его в интегрированные в правое поножие ножны.

10-15 минут и фейри с кри достигли края своих владений, того самого природного моста из камней через бурную и никогда не замерзающую реку. Искать позицию не пришлось и Дримм устроился на том же самом месте, с которого несколько месяцев назад прикончил из пращи последнего ''бараноголового'' йети. Хорошее, не видимое с той стороны реки место, плюс небольшой пригорок, за который можно присесть, и укрытый кустами овражек, в который можно скатится-отступить.

Зелья уже начали действовать так же как и мазь: и без того отличное расовое ощущение леса выросло многократно, мышцы заиграли силой, комары и стрекозы чуть не замерли на лету, а в теле фейри появилась неестественная легкость и ртутно-резиновая гибкость -- встряхнувшийся как пес перед дракой Дримм был готов встретить любого врага.

Между тем чужаки уверенно шли по лесу, и пусть кто-то бы и вовсе не заметил (только не эльф или фейри) как они умело, почти не тревожа птиц идут к реке, но хозяин лесных владений чувствовал их сердцем и внутренней сутью, слышал бесшумные шаги, обонял смазанные какой-то отбивающей запах смесью тела, а вскоре увидел как изменились тени меж деревьев и кустов. Дримм положил первую стрелу на тетиву -- чужаки приближались и их было много...