Завещание рыцаря

ГЛАВА 30

Он стоял у входа в лучах наших фонариков, глумливо усмехался — и в одной руке у него тоже был фонарик, а в другой — ТТ.

— Надо. И не только его, — повторил бандит. Фонарик и ТТ смотрели на нас. — Значит, нет клада, щенки? — он усмехался. А глаза были злыми…

— Дурак ты, — сказал я. Странно, но испуга не было. Я не боялся.

— Дурак, — неожиданно согласился Сергеич. — Недооценил вас. Вы ведь, считай, обрубили хвосты… Думаю — дай в Погорелое смотаемся, просто так, на всякий случай! А перпеправляться решили через Цну здесь, около Лучков… Тут один дед про вас и рассказал… — Энтони не то хрюкнул, не то фыркнул, и Сергеич обернулся к нему: — А ты живучий, англичанин… Пистолет достань. И кидай сюда. Только осторожно доставай, за рукоятку двумя пальцами, а то ведь пристрелю ненароком…

— Потерял я пистолет, — безразлично ответил Энтони.

— Врёшь. Вон он у тебя — под курткой… Не шути, мальчик! — голос Сергеича сделался злобным. Энтони скривился и неспеша полез под куртку, а я тут же задал вопрос, надеясь, что Сергеич отвлечётся:

— А Витька куда ж дели? Уже на дне Цны раков кормит?

Бандит не отреагировал — он не спускал глаз с Энтони, пока тот не достал пистолет и не бросил его к ногам Сергеича, не выдержав:

— Подавись, скот.

— Витёк наверху, — только теперь ответил Сергеич на мой вопрос, — ждёт. Ну что, ребятки? Начнём работать? Ставлю задачу: вы спускаетесь под землю и грузите всё, что там есть, на подъёмник. Потом — сюда с грузом, наверх. Передаёте его на верёвке Витьку. Ну а потом прыгаете в реку. Плавать-то оба умеете?

— А если б не умели — это вас что, остановило бы? — спросил я, прикидывая высоту — скорее всего, выплыву… да дело и не в этом — просто гадко было подчиняться этому бандюге. И стыдно — перед мёртвыми воинами. Они спасли клад от монголов, а мы…

— Да нет, не остановило бы, — легко согласился Сергеич. — Просто зачем мне лишние хлопоты? Пока вы на берег выбираться будете — нас и след простынет… Да, отказываться не советую. Я ведь и сам могу сокровища поднять, просто одному труднее и дольше. А вас я в этом случае немного подстрелю, а потом — сброшу в шахту. И все дела. Выбирайте. Только недолго.

— Я уже выбрал, — вдруг зло сказал Энтони и скрестил руки на груди. — Можешь стрелять, но сначала — посмотри, что у тебя за спиной.

Сергеич молча покачал головой. Он не поверил! А зря, потому что за его спиной в коридоре, куда падал свет моего фонарика, явно что-то двигалось! Я глазам своим не поверил — и, очевидно, глаза эти самые меня и выдали, так как бандит вдруг забеспокоился и повернулся со словами:

— Я же сказал тебе, чтобы ты…

Человек прыгнул из коридора так быстро, что Сергеич не успел даже ахнуть. ТТ улетел куда-то в угол, а бандит, получив страшный удар основанием раскрытой ладони в подбородок, молча рухнул под стену на плиту лифта. Наш неожиданный спаситель быстро нагнулся и, подобрав «вальтер» Энтони, повернулся к нам.

Раньше я никогда не видел этого человека — среднего роста крепкого мужчину лет сорока, с абсолютно обычной, даже скучноватой, внешностью. Но Энтони вдруг ахнул — и в его выдохе было невероятное, безграничное изумление:

— Сажнт Уилбо?![33]

— Ай-ай, маста Тони,[34] — с улыбкой кивнул человек.

— Вотс ю дуинг, сажнт?! — Энтони шагнул вперёд. — Вотс мэтта? Хау а ю…[35]

— Стоп ит, маста Тони, — продолжая улыбаться, сказал Уилбоу. — Вэлл, ю донт дуллоли тэп — стоп ит, ор ай шут.[36]

Энтони остановился. Прищурился. Процедил:

— Ее-э… Со риэлли… Блади трэйтор! Ю донт э солджер, ю онли блади трэйтор!!![37] — и англичанин ожесточённо сплюнул.

Сержант Уилбоу весело рассмеялся. У него был приятный смех… Не опуская пистолета, он повернулся ко мне и спросил:

— Ну, ты, я вижу, мой подарок потерял… Хорошие хоть ножи?

— Ножи? — по-тормозному спросил я. — Какие… ножи?

— Которые я купил вам в магазине! — рассмеялся сержант. — Не узнаёшь?

— Вы?! — почти заорал я, искренне изумлённый.

— Я, — перестал смеяться Уилбоу. — И мальчишек, чтобы обшарили твой дом, тоже нанял я. А когда это у них не получилось — пришлось лезть самому… Вы не обиделись, мастер Тони, на шуточку с бензобаком? Я знал, что вы её заметите, а мне надо было, чтобы вы возлагали вину на этих скотов, — он небрежно кивнул в сторону лежащего без сознания Сергеича. — Такая глупость вполне в их духе… И в Тудыновке ребятам за сведения о вас платил тоже я. А от Тудыновки просто шёл по вашим следам, как-то раз даже ночевал возле вашей палатки.

У меня голова закружилась от досады. Не было никакого неуловимого «№ 3» в банде! А была ТРЕТЬЯ СТОРОНА — сержант Уилбоу! Но я всё-таки спросил:

— Вы были с ними заодно?

— С этими? — презрительно спросил Уилбоу, и я только теперь заторможенно удивился, как он хорошо говорит по-русски. — Нет, конечно! Правда, это моя глупость дала им в руки сведения о кладе. Я хорошо знаю русский язык, но единственный раз был в СССР в 89-м году, да и то на юге, поэтому обратился к этим двум мерзавцам за помощью, обещав им по четверти клада. Они решили, что пополам — лучше и в результате, если бы не моя выучка, я бы и по сю пору лежал в болотах под Ленинградом…

— Под Санкт-Петербургом, — поправил я. Уилбоу свёл брови:

— Что?

— Под Санкт-Петербургом, — повторил я. — Ленинграда у нас больше нет.

Сержант внимательно посмотрел мне в лицо своими холодными глазами, посвёркивавшими лучах фонарика, как льдинки. Одобрительно сказал:

— Пытаешься заставить себя не бояться? Молодец. Если смерть неизбежна — нужно хотя бы постараться не падать на колени, а упасть в рост…

— Мне Антон… Энтони про вас немного рассказывал, — продолжал я, — и он говорил, что вы любили армию… и свою родину.

— Именно «любил». Когда был моложе и глупее, — ответил сержант. — А потом стал задумываться — что они мне дали? Пятьсот фунтов пенсии в месяц?

— Значит, вы её никогда не любили, — такого жёсткого тона я сам от себя никак не ожидал. — Родине не служат за деньги. И не продают свою службу ни за какое золото.

Мне показалось, что сержант разозлился и… и смутился. Нет, правда смутился! Но тут же справился с собой и покачал головой:

— Это всё слова. А тут, внизу, лежат деньги. Если их продавать не как золотой лом, а понемногу в коллекции, в частные руки — как исторические ценности, за них можно будет выручить столько, что мне хватит до конца дней на совершенно безбедную жизнь. Где-нибудь на тихоокеанских островах… А вас придётся убить. Хотя и жаль.

— Это не ваши деньги, — сказал я и удивился, что по-прежнему не испытываю страха, словно смотрю кино про самого себя. — И не этого бандюги, — я кивнул на Сергеича, — и даже не наши.

— А чьи же? — с лёгкой насмешкой спросил Уилбоу.

— Их, — я кивнул за его спину в коридор и добавил, — и не думаю, что ОНИ позволят вам их взять.

Очевидно, нервы спецназовца-изменника были всё-таки на пределе — он резко обернулся. Всего на секунду — но Энтони, в броске выхватывая нож, метнулся к нему.

Выстрелить Уилбоу не успел — нож Энтони распорол ему запястье. Но больше англичанин ничего не смог сделать — сержант ударил его коленом в живот. Ударил так, что Энтони, беззвучно согнувшись, молча рухнул на пол. Я пнул пистолет — тот вылетел в коридор, а Уилбоу рубанул меня ладонью по правому плечу, и я перестал ощущать всю руку, а второй удар — просто оплеуха — опрокинул меня рядом с Энтони.

— Литл силли кидз,[38] — услышал я даже не запыхавшийся голос сержанта. Он возвышался над нами, как башня, в свете нескольких лежащих на камне фонариков. С его руки капала кровь, но сержант не обращал на это внимания. Левой он достал откуда-то — так быстро, что я не понял — длинный плоский кинжал, рукоятка которого походила на шляпку гвоздя. — Помнишь, я говорил тебе, что там, откудя я родом, все мужчины носят настоящие кинжалы? Я хоть и англичанин, но родился в Шотландии — а это и есть шотландский дирк — знакомься!

Плоское широкое лезвие блеснуло в электрическом свете. И — странно! — именно в этот момент я увидел, что Сергеич, стоя на коленях возле колеса, крутит его — повёрнутое к нам лицо перекашивала гримаса.

— Уходит, — не крикнул, а сказал я. Уилбоу понял сразу и, обернувшись, метнул дирк.

Он слишком спешил, да и кинжал не был приспособлен для метания — оружие чиркнуло о камень в пальце от головы бандита.

— Фризз, дирти уорм![39] — прорычал Уилбоу — и прыгнул на Сергеича как раз в тот момент, когда тот, перестав крутить колесо и, удерживая его одной рукой, второй подхватил кинжал.

Они сцепились. Кинжал зазвенел по камню — Сергеич, выпустив колесо, неожиданно ударил англичанина кулаком в висок и сбросил с себя ногами. Колесо медленно провернулось, начало вращаться. Я услышал знакомое металлическое журчание. Вместо того, чтобы удержать ворот, Сергеич рванулся за кинжалом, тонко выкрикнув:

— Моё! Моё!

— Аах! — англичанин ударил его ногой в живот, что-то прорычал, кинул на вращающееся колесо быстрый взгляд — и потянулся добить бандита. Тот откатился, махнул кинжалом; Уилбоу навалился на него…

Журчание убыстрялось. Плита уходила вниз, над краем шахты оставались только головы дерущихся. Они отшвыривали один другого — и, вместо того, чтобы перехватить кролесо, бросались добивать соперника, конкурента…

Журчание перешло в стальной рёв — словно взвыл замурованный в недрах скалы дракон. Но я ещё слышал вопли Сергеича и хриплое рычание англичанина, усиленные шахтой…

ААААХХХХРРАХХ!!!

Пол под ногами вздрогнул. Каменный чёрный колодец издал удовлетворённый, живой гул — и всё стихло… Я не сводил глаз с чёрного прямоугольника в полу.

— Кажется, всё, — слабо сказал Энтони. Опираясь на локоть, он, оказывается, тоже следил за происходящим, прижав локоть к солнечному сплетению.

— Давай выбираться отсюда, — предложил я, вставая на ноги. Лицо слева опухало, рука всё ещё не шевелилась…

…Наверх мы выбрались не без труда, да ещё и с опаской — Энтони прихватил свой «вальтер», я — ТТ Сергеича, но Витька нигде не было.

Лишь по краю скалы был сорван дёрн — словно что-то тяжёлое подтащили и сбросили в воду…