Змий

Глава 11: Пошла по стопам учителя

— Эх… мне ещё не скоро доведётся обзавестись таким великолепием. Выглядит он у тебя очень впечатляюще!! Даже в нескольких метрах от посоха ощущается его невероятная мощь и подавляющая аура, — ходил кругами вокруг моего, зависшего вертикально в воздухе, посоха Альфонсо и всё никак не мог унять своего восхищения. Сейчас мой побратим примерно на половине пути к седьмому октану и мощь его ядра уже соответствует «6,5», но он всё время работает над собой и не отлынивает от работы над собственным развитием. Проводит все необходимые, ежегодные ритуалы, пьёт эликсиры и постоянно нагружает магическое ядро тренировками. Думаю лет через сто он достигнет седьмого октана и станет Архимагом. Ну а уж тогда он сможет сделать себе свой собственный посох.

— Ну какие твои годы, будет и у тебя свой собственный посох лет через сто, — вижу по его глазам, что как только он станет Архимагом, то сразу приступит к его созданию. Он просто неунывающий фанат магии, и с целью её постичь, он никогда не прекратит своей погони за силой. Ведь чем ты сильнее, тем больше горизонтов тебе в ней доступно и открыто.

— Я собираюсь сделать из бедренной кости Бога, что ты мне передал, жезл. Благодаря такому качественному материалу я смогу подвешивать на него какое-нибудь одно Великое заклинание, — мечтательно протянул Альфонсо, но вдруг, слегка нахмурившись, продолжил, — вот только демонстрировать его можно будет лишь в крайних случаях. Ведь если найдётся рядом кто-нибудь глазастый и поймет, чем я владею, за мной начнётся охота.

— Ну ты всегда можешь позвать своего старшего брата, если у тебя возникнут проблемы. А уж я быстро донесу до идиотов всю ошибочность их притязаний на твой артефакт, — вот, сразу переменился в лице и вспомнил, что он теперь является побратимам целого Темного Лорда и Архимага в моём лице.

— Дааа… мне даже вдруг стало самому интересно оказаться в подобной ситуации и посмотреть собственными глазами на Салазара Слизерина в бою, — а вот теперь его взгляд меня стал немного нервировать. Как бы он сам не полез нарываться на драку ради такого случая, как оказаться по одну сторону в битве с Темным Лордом.

— А что собираешься использовать в качестве сердцевины в своём жезле? — решил я поскорее сменить тему, пока его мысли и мечты не завели его куда-нибудь не туда. Нет, так то драка меня не пугает, вот только зачем она мне нужна? Мне сейчас наоборот нужно пропасть с горизонта внимания всех заинтересованных во мне лиц, а это в первую очередь несколько группировок церковников, что борются за влияние в Ватикане и желают видеть меня в своих рядах, а также многих глав древнейших и благороднейших родов Европы, что желают видеть меня учителем своих наследников, мужем своих дочерей, сестёр, внучек, личным целителем их рода и т. д., нужное подчеркнуть.

Пока Альфонсо вещал и рассуждал на тему лучшей сердцевины для собственного жезла, я частью сознания разбирал память и знания древнего бога. Оказалось, я изначально ошибался в своём предположении, что убитая мною тварь, чью душу я пленил, является Богом Хаоса. На самом деле его аспектами были Тьма, Вода и, как это ни странно и удивительно, такой специфический аспект как Кость. Я начал изучение его памяти буквально на следующий же день после того, как создал свой посох и скормил ему душу Демонического Бога.

Эта отрыжка бездны оказалась древнее, чем я думал, и он не является воплощенным или же вознесенным богом, он не зародился из чьей-либо веры и не стал им за счёт эволюции души. Он был рождён богом и ему более семидесяти тысяч лет, и я офигел, когда понял чей он сын. Он оказался выкидышем Дагона! Бога, чьим воплощением является безумие океана и непроглядной тьмы его глубин.

Около восьмидесяти тысяч лет назад наш мир столкнулся с темным миром — Лэнг и во время сопряжения наших миров в один из блуждающих, самостийных порталов провалилось ещё совсем неразумное дитя Дагона. На тот момент он не представлял себе своей судьбы, что могла его ждать, если бы ему не повезло оказаться в нашем мире. Дагон выращивал собственных детей в качестве пищи для себя, и такая же судьба была уготована и ему. Но на этом его везение не закончилось, ведь портал выбросил его не где-нибудь на суше, а в глубинах океана, где он прожил и набирался сил более десяти тысяч лет. Так как он изначально был рождён богом, то ему не требовалась чья-либо вера для собственного развития и роста. И вот когда он посчитал себя готовым к свершениям, набрался сил и поверил в себя, то решил взять власть над всеми морями и океанами Земли. И ему бы это удалось, если бы на земле к тому моменту уже не жили Аталанты, что создали в нашем мире свой аванпост и теперь были единственными владыками мирового океана.

Атланты были бессмертной расой Фейри, чьи предки когда-то на заре времён эволюционировали из головоногих моллюсков. Внешне они были чем-то средним между осьминогом и кальмаром, часть тела которых была в панцире, и своим размером они достигали в длину не более четырёх метров, и ничего общего между их внешним видом и человеческим не было. Их цивилизация была очень древней и в магии они достигли к своему появлению на Земле просто невероятных высот. Если бы они могли жить на поверхности, то вся планета уже давно принадлежала бы только им.

Вот и не повезло сыну Дагона столкнуться с ними за право главенствования в океанах. Первый его контакт с атлантами прошёл для него неприятно. Три представителя этой расы фейри смогли знатно его потрепать, но он всё-таки смог уничтожить своих противников. Только откуда ему было знать, что все атланты всегда находятся в общей ментальной сети и, как только трое из них погибли, об этом сразу же узнала вся их раса. Сын Дагона, что так ещё и не обзавелся собственным именем, даже не успел толком залатать свои раны и восстановиться после тяжелой битвы, как по его душу пожаловали сотни атлантов. С таким преимуществом в количестве и общих силах атланты в течении нескольких минут смогли повязать Демонического Бога и заключить его в тюрьму, запечатав в панцирь одного из своих погибших собратьев. А уже оказавшись пленённым и в полной их власти, на него было наложено проклятье безумия, что сделало его магию неподконтрольной ему.

Офигеть не встать!!! Он полностью лишенный трезвого рассудка, превратившись в обезумившее животное, смог противостоять Кхохнану — Высшему магу, по факту Богу магии и одиннадцати Архимагам. Мдаа…

Всё это время, что он находился у атлантов, его использовали в качестве батарейки, от которой запитывали защитный купол одного из своих подводных поселений, десятки которых были раскиданы по океанам и морям земли.

После того, как был пленён сын Дагона, атланты ещё тридцать тысяч лет находились на Земле, но почему они ушли и куда, пленённого Бога в известность никто не поставил, и с собой его почему-то не забрали, оставив его раковину-тюрьму в том же поселении, где он служил батарейкой для щита, но перед этим отключив сам щит и уничтожив всё своё магическое наследие, которое находилось в подводных городах и могло раскрыть секреты их магии.

Сорок тысяч лет сын Дагона был пленником, запечатанным в раковину и терзаемый проклятьем безумия. За это время менялся рельеф подводного ландшафта, и так случилось, что бывшее дно моря, где покоился запечатанный Демонический Бог, стало сушей, и теперь ничто уже не напоминало о том, что когда-то это место было морским дном. Так бы и остался Сын Дагона вечным пленником магии атлантов, если бы его раковину не нашло племя сперва неандертальцев, которые возносили ему дары, после того, как заметили, что если на этой раковине лишить кого-то жизни, то они становились ненамного сильнее на непродолжительное время. А уже после неандертальцев, владельцем раковины стали кроманьонцы, что также приносили жертвы артефакту, получая за это буст, а сын Дагона копил силы и шанс вырваться из заточения ему выпал тогда, когда его тюрьма оказалась в руках СкиФрахов, что вовсю к тому моменту резались с КхаАммаррийцами.

Теперь же, когда сын Дагона оказался пленником моего посоха, я благодаря ему приобрел практически абсолютную власть над водой и тьмой, а также костями. Кимимаро из Наруто по сравнению со мной дитя. Если я попробую создать его технику — Костяной Лес, то смогу покрыть им площадь в сотни гектаров и мои кости будут способны пробить практически любую защиту, ну кроме легендарного и эпического ранга. Если мой противник стоит на земле, то он считай уже покойник. Ну а свою силу в момент нахождения меня в море или любом другом водоёме, мне даже сравнивать не с чем. Моих нынешних сил на пару с пленённым Богом достаточно, чтобы смыть всё население Англии в море, накрыв Альбион километровым цунами. Правда после этого у меня случится истощение, но всё равно это сильно!

Это было невероятным ощущением, когда я во время освоения собственных сил вступил босыми ногами в воды реки Вена, неподалеку от одноименной столицы Австрии, и смог ощутить власть над всей водой, что берет своё начало из множества родников в Венском лесу и впадает в Дунай. И через эту реку я смог дотянуться своей властью аж до Чёрного моря.

С тьмой же у меня и без наличия сына Дагона было сильное сродство, всё благодаря моему титулу Темного Лорда, но с заточённым в посохе Богом, одним из основных аспектов которого является тьма, я теперь мог перемещаться тропами тьмы куда угодно, даже в другие миры, правда делать этого не собирался. Хоть мне и было дико любопытно, вот только пока я впервые не ступлю на землю нового мира, мне будет неизвестно происходящее в нём и что меня там ожидает. Хватит с меня безрассудств. Разок уже сунулся в древний курган и чуть не стал лакомством Темного Бога. Так что нет, спасибо! Даже когда я сам стану Богом магии, Высшим магом, то вряд ли решусь на подобный шаг.

Также мне стала даваться магии Тени, с которой ранее у меня не было вообще никакого сродства и она мне не давалась от слова совсем. Тьма и Тень это два разных аспекта, хоть и очень близкие к друг другу. Это как Магия Льда и Магия Воды. По сути два разных агрегатных состояния вещества, но в них присутствуют разные концепции. Если аспект Магии Тьмы — это концепт забвения, боли, страдания и покоя, а также отрицание света, то Тень — это концепт пограничного состояния между светом и тьмой, это скрытность, незаметность, рождение тьмы из света и двойственность. Сложно передать правильно суть понимания своих ощущений от каждой из граней магии в виде стихий, пользуясь человеческой речью.

Теперь, получив в наличие раба полностью подвластного моей воле и желаниям, я стал ежедневно пропускать через себя и омывать собственный источник магии его маной, тем самым повышая своё собственное сродство с водой и тьмой, а также прививая себе магию кости. Не сказать, что это было приятным занятием, но так как мана сына Дагона несла в себе немного ба-хионя, а вся суть пленника моего посоха была нацелена на служение своему господину, то она очень щадяще обходилась с моим магическим телом, и даже тот небольшой урон, который наносила мне, тут же излечивался за счёт ба-хионя. Ну и я ещё себя после подобной тренировки омывал святой магией света, что тоже меня лечила и не давала угаснуть, приобретённому благодаря кресту, сродству с магией света.

Так и текло время за бесконечными тренировками и наработкой контроля, но я настолько увлекся собственным развитием, что не заметил, как провёл за этим делом чуть больше десяти лет. На дворе уже был 1582 год и если бы не промелькнувшее имя моей бывшей ученицы в разговоре с Альфонсо о том, как она строит старых пердунов в гильдии целителей, я бы и не обратил внимание ни на что, а вновь бы был занят расчетом новых заклинаний. А я ведь и не знал, что она вступила в гильдию, я вообще не поддерживал с ней никакой связи с того дня, как покинул замок Бадоэр.

Как только в мои руки попал посох Архимага и я оправился, я стал перестраивать заклинания из палочковой магии к работе с посохом. Так они будут мощнее и масштабнее. К примеру, тем же репаро я не смогу восстановить разрушенный дом, палочка просто не выдержит прохождения через неё необходимого потока магической энергии, беспалочковое заклинание будет слишком затратным, а вот с посохом оно будет легко выполнимым.

Ну и учился собственно самим заклинаниям с посохами. Из памяти Салазара мне таких навыков не перепало, точнее не было отработанных заклинаний выше среднего круга, так как он никогда не был сильным магом в плане собственного резерва маны, то, что мне досталось от Морганы, было либо из магии смерти, либо из магии жизни, и эти заклинания она использовала лишь в бытность свою жрицей Морриган. После же она никогда не дорастала в силе до необходимого уровня, когда ей мог понадобиться посох для высших заклинаний. Её ведь преследовало проклятье, что отправила по её душу Морриган, вот она и меняла тела на новые, тем самым урезая проделанный прогресс в своём развитии в предыдущем теле.

В своих же еженедельных встречах по воскресеньем за ужином с Альфонсо, после которых мы некоторое время посвящали общению за бутылочкой бренди, я только незначительной частью своего сознания участвовал в них. Только когда была необходимость обсудить сложные темы, касающиеся магии, я выныривал из собственных дум и уже полноценно участвовал в беседе. Но сегодня я полностью обратился в слух, когда Альфонсо рассказывал мне о делах в гильдии целителей, и какая буча разразилась в Риме после вчерашнего приема в доме Медичей.

«Ну вот неймётся идиотам, может вообще их под корень свести?» — посетила меня такая мысль.

— Ну вот, Конеко, ты как всегда оказалась права, и Святозар нас покинул — грустно склонив голову, размышляла над своей, как ей казалось, печальной судьбой и тяжёлой долей Мария.

— Ой, да что ты так переживаешь! Он ведь сказал тебе, что не отвергает тебя и что теперь всё зависит только от тебя и твоего упорства. И я его прекрасно понимаю! — вздернув к потолку носик, едко и беспощадно подвела черту под этой ситуацией Конеко.

— В смысле, тебе всё понятно?! — предательница, так и вертелось это слово на языке Марии, но не сорвалось с её уст.

— Вам не понять нас, смертные! Мы, Фейри, бесмертные существа и не хотим связывать свою судьбу со смертными. Только не из-за гордыни, — чуть запнувшись и на несколько секунд задумавшись, Конеко продолжила, — ну, по крайней мере не все. Мы не хотим хоронить любимых, которых у нас забирает старость и неизбежность смерти для тех, у кого нет бессмертной оболочки души. И ещё больнее хоронить своих смертных детей, если у Вас было общее потомство с любимым, — и на сказанное Конеко, Марии нечего было возразить.

— А тебе об этом откуда известно, ты же котёнком ко мне попала? — была удивлена подобным откровением своего фамильяра Мария.

— Память крови.

На этом разговор ненадолго прервался, и каждая сейчас думала о чём-то своём, личном. День пролетел как-то скомкано и невнятно, обоим девушкам было трудно принять тот факт, что рядом нет их учителя и что у них нет теперь возможности по любому вопросу бежать к нему за ответом.

А уже вечером Мария пришла к своему духовному отцу.

— Добрый вечер, кардинал Амати, у меня есть к Вам просьба, — почтительно склонив голову, молвила нерешительно мнущаяся Мария, что было для неё нехарактерно, и Венченцо сразу же это подметил.

— Да, дитя моё. Я тебя слушаю.

— Вы могли бы посодействовать мне уговорить отца отпустить меня в Рим для получения мастерства в гильдии целителей и после остаться там для своей практики и дальнейшей учебы? — Мария прекрасно понимала, что отец так просто не отпустит её в самостоятельное плаванье. Пусть она уже давно не юная девица, но она незамужняя представительница дома Бадоэр, и ей невместно работать и вообще заниматься какой-либо деятельностью, кроме связанной с церковью и благотворительностью.

— Хмм… — в задумчивости оглаживал свою уже немаленькую бороду кардинал, — это будет сложно, но у меня есть идея, как его можно было бы убедить отпустить тебя в Рим вместе со мной и под мою ответственность, — и оглядев удовлетворительно Марию, что даже в столь немалом для девушки этой эпохи возрасте, всё также легко читалась, и всё её нетерпение в желание получить ответ на свою проблему был написан крупными буквами у неё на лице.

— Если я скажу твоему отцу, что ты хочешь поступить в духовную школу в Ватикане, то он не станет тебе препятствовать и неволить, — и тут вправду нечем было крыть его утверждение. Ну не будет же благочестивый сын католической церкви, благородный и почтенный дож Венеции препятствовать своей дочери-перестарку, которую ему так и не удалось выдать замуж, чтобы она пошла по церковной стезе. В связи со своим нынешнем положением правителя города, Франческо наоборот примет эту идею с восторгом, ведь это заставит закрыть рты всех его оппонентов в борьбе за власть в Венеции, лишив единственного повода позлословить в его адрес, что его дочь в свои сорок всё ещё не замужем.

— Ты ведь невинна, дитя? — отвлёк от собственных мыслей Марию Венченцо, когда она пыталась со всех сторон рассмотреть возможный поворот в собственной судьбе. Если она уедет под таким предлогом в Ватикан, то она будет обязана учиться в этой школе и уделять ей немало времени. Пусть она в своих мыслях видела своё будущее только с Святозаром и связывала свою судьбу с его, но гордость и чувство долга перед родом, её воспитателями и родственниками с родителями привить ей удалось. А значит ей придётся сдержать своё слово и отучиться в духовной школе, и отучиться так, чтобы ни у кого не было повода упрекнуть её в нерадивости и лености, она должна закончить её с отличием и никак иначе.

— Простите, Ваше Преосвященство, я слишком задумалась и не расслышала Вашего вопроса, — повинилась она в своей оплошности.

— Я спрашивал тебя, ты ещё не возлегала с мужчиной? — от вопроса кардинала Мария вспыхнула и, грозно глянув в ответ, чуть ли не прошипела.

— Да как Вы, Вы… да я б никогда! Нет!!! Я девственница, сеньор! — так возмутил её вопрос, что она нарушая все рамки приличия и этикета, опустив духовный сан Венченцо, ответила ему, как простому гражданину.

— Прекрасно! — Венченцо даже не обратил внимание на возмущение своей подопечной, уже давно привык к её эмоциональности, экспрессии и импульсивности, а развернувшись к столу, он достал из маленькой шкатулке цепочку с маленькой лампадкой на ней, — Вот, одень её Мария.

Мария же не стала её не то, чтобы одевать, а даже брать в руки. Святозар ей накрепко вбил в голову, не брать из рук даже самых близких людей ничего, в чём присутствует магия и перед тем как притронуться к такой вещи, необходимо её тщательно проверить при помощи заклинаний и специализированных ритуалов. Если возможности сделать это немедленно нет, то нужно положить этот предмет в экранирующую шкатулку или иную тару с идентичными свойствами и сделать это позднее.

Так что она и в данном случае поступила так, как ей наказал её учитель. По мановению руки у неё в ладони оказалась палочка, призванная из кольца с небольшим пространственным карманом в нём, с помощью неё она сотворила трое чар, которые одно за другим коснулось цепочки с лампадкой на ней, а спустя несколько секунд ей от них пришла информация о том, что это за артефакт.

— Хм… артефакт стихийный, так… ага… ага… при выполнении какого-то определенного условия, в лампадке загорается свет… нет, не свет!!! Ого, он источает святость, которая проявляется в виде белого света.

— Всё верно, Мария. Он делает именно всё то, что ты сказала. Но светить он будет лишь на шее невинной и истинной католички, — ну с последним Мария бы поспорила, зная что цепь Георгия Победоносца сейчас находится в руках Салазара Слизерина и по праву принадлежит ему. Она даже улыбнулась, когда представила возможные выражения лиц коллегии кардиналов с Папой римским, если те вдруг прознают, что рассматривают возможность канонизации Темного Лорда. Дааа… он определённо ещё тот змей. Даже у неё в душе проскальзывает какое-то садистское чувство удовольствия и наслаждения, что её учитель водит за нос всю церковь, и она причастна к этой афере своими знанием и хранением секрета своего Святозара. Да! Моего!!! Ну может быть ещё и Конеко. Да, точно.

Кардинал же на время приостановился в своей речи, увидев что Мария вновь витает в своих мыслях.

— Кхм… Мария, так что ты ответишь мне на предложенное мною решение, как исполнить твоё желание попасть в Рим?

— Согласна! — всё уже решив для себя, ответила Мария. А ещё она надеялась при помощи своего близкого знакомства с кардиналом, что также является Магистром Рыцарей Творца, попасть к ним в центр обучения паладинов и пройти полноценный тренировочный курс этих элитных воинов Творца, что борются с врагами рода людского. Пусть она уже имела благодаря кольцу, подаренного Святозаром, доступ к его библиотеке, где имелись заклинания и описание приемов и тактических схем противодействия различным врагам этого ордена, чьи знания уже перекочевали в закрома её любимого. Но это были лишь сухие знания и без опыта и грамотного наставника, она не сможет верно обучиться всему из имеющегося и правильно использовать эти знания в бою.

Она, решив не откладывать с принятием подарка кардинала, раз уж он пошёл ей навстречу, хотя и без того ясно, что таким образом он желает держать её рядом и под присмотром, дабы иметь возможность связаться с Святозаром, она сотворила диагностирующий ритуальный круг прямо в кабинете своего духовного отца и убедившись в безвредности артефакта для себя, не найдя в том больше никаких скрытых возможностей, одела себе на шею и теперь в ложбинке между её приятных взору округлостей второго с половиной размера, мерцал приятный, теплый и солнечный светлячок.

На следующий день в замке Бадоэр был праздник, ну по крайней мере у двоих его жителей, у Марии, что получила благословение отца на учебу в Ватикане, и у самого Франческо, что считай избавился от занозы в своей заднице, которая портила его реноме. Теперь же она начнёт приносить ему политические очки только тем фактом, что находится в столице бывшей империи и трудится во славу господу богу, так ещё носит на своей шее зримое и неоспоримое подтверждение своей невинности. А там может быть и вовсе сумеет занять какой-нибудь высокий пост. Всё-таки она девушка не из простых, дочь одного из богатейших и знатнейших родов Европы, ученица Самого Благословенного Святозара Змиева! Что стал проводником чуда Творца над всей Венецией. Плюс ко всему ещё и сама очень сильная магиня.

Прибыв в Рим, кардинал сразу же отправился с ней прямиком в духовную школу, где просто сказал директору этой семинарии, что у них теперь появилась новая ученица и, представив их друг друга, без задержек и промедления отправился с ней в гильдию целителей. Там всё прошло примерно по тому же сценарию. Сильнейшего Паладина церкви здесь в Риме знали все маги и аристократы, уж больно он был птицей высоко полета, что не подчинялся даже Папе Римскому в своей борьбе со злом.

Нет, тот, конечно, мог лишить его сана кардинала, вот только он никак не мог отобрать у него должность Магистра Ордена. Им ведь его наградил эгрегор Веры в Единого, что в глазах церкви сам господь бог, и только он мог его лишить этого звания.

Так как Мария была личной ученицей числящегося членом гильдии мастера, то ей не нужно было платить пошлину за экзамен и аттестацию.

И уже через неделю она получила своё первое звание мастера. На её экзамене присутствовали все заслуженные мастера гильдии и её глава, что всё ещё никак не уйдёт на покой и уже тридцать лет собирается на пенсию. А всё это время за место следующего главы гильдии всё также грызлись семьи Борджиа и Медичей.

Мария с блеском сдала экзамен, приготовив не просто зелье Ясного рассудка, что помогает справиться с ментальными травмами и излечить некоторые психические расстройства, она прямо по ходу своей работы провела модернизацию зелья, сократив время его приготовления и использовала несколько иных ингредиентов, заместо предложенных в оригинальном рецепте, чем сократила его стоимость почти на сотню золотых. Ведь эквиваленты, используемые ей, были дёшевы и распространенны. Она уже варила это зелье, и это была её первая серьезная практическая работа, своего рода курсовая, данная ей Святозаром, и она тогда в течении полугода билась над ним, но всё-таки смогла выполнить требования, заявленные ей учителем.

Почему же она варила зелье, если экзамен проходил на звание мастера целителя? Так это зелье является целебным и для его сотворения маг должен постоянно во время всего процесса приготовления напитывать в определенном порядке и количестве ингредиенты, и после само варящееся зелье энергией жизни, ментальной и нейтральной маной. И это было не всё, что требовалось от Марии для прохождения экзамена. После приготовления зелья, его спаивали душевнобольному и во время того, как зелье начинало действовать, она должна была корректировать его работу и воздействие сразу в нескольких плоскостях у пациента: должна была при помощи ментальной магии выпрямлять завихрения и патологии в ментальном теле больного, которые привели к его отклонениям, а также при помощи энергии жизни устранять проблемные зоны в головном мозге, которые проявились из-за проблем с его психикой.

Она справилась, хоть это явно был уровень выше того, который мог осилить рядовой маг, претендующий на звание целителя. Уж больно специфичный случай, который требует большого опыта и практики, а также таланта в ментальной магии и зельеварении.

Но она удивила высокую публику и цвет гильдии не только своим мастерством, она сразу же, не отходя от кассы, как только получила перстень мастера целителя, признала Конеко своей личной ученицей и попросила ошеломлённых старцев, пока они все в сборе, принять экзамены у этой милой кошечки. У Конеко, что всё это время сидела на столе (на котором Мария подготавливала: нарезала, давила, крошила и выжимала ингредиенты для будущего зелья) в своей кошачьей форме. Ну а так как все сразу признали в кошке фамильяра экзаменуемый, то никаких претензий к её нахождению рядом с хозяйкой ни у кого не возникло. Это было в порядке вещей и абсолютно нормально, тем более многие фамильяры могут помогать собственной магией своим хозяинам в приготовлении эликсиров или иной магии. После того, как Мария озвучила своё предложение, Конеко спрыгнула со стола, превратившись из огненно-рыжей кошечки в юную обольстительницу.

И тут гильдийцы сильно удивились и оказались в затруднении, ведь ни в одном положении гильдии не сказано о том, что стать её членом может только человек и не может фамильяр. До этого просто не было таких случаев, чтоб у кого-то из мастеров был бы разумный фамильяр, умеющий обращаться в гуманоида.

В итоге в тот же день Конеко так же стала обладательницей звания целителя и пусть у неё не было особого таланта в этом направлении, вот только у Святозара не забалуешь, и как только она впервые превратилась в миленькую девочку десяти лет десяти отроду внешне, он быстренько взял её в оборот и стал обучать магии. Так что тех знаний, что были вбиты в её прелестную головку, с запасом хватало на то, чтобы стать мастером целителем, ведь основная её задача оберегать свою хозяйку, а как она это сделает, если не дай Творец Мария будет смертельно ранена, а Конеко не знает как помочь в подобном случае. Примерно такими словами Святозар замотивировал некомоту вгрызаться в эту науку, и с упорством носорога, даже с отсутствием таланта, достичь в ней хорошего, по мнению Темного Лорда, уровня. Хотя основной упор в её обучении делался на боевой и защитный аспект, в таких искусствах как астральная магия, шаманизм, магия огня и ветра, ну и рукопашном бое и бое с оружием впридачу.

Пять лет Мария вновь, как при ученичестве у Святозара, ушла вся с головой в учебу в духовной школе, где учили не только святым писаниям, но и экзорцизму, а также проводила всё своё свободное время от учебы на тренировочных полигонах Ордена рыцарей Творца. Она с Конеко благодаря этому получила море опыта в схватках с разнообразными противниками, ведь рыцари были операторами различной магии, кто-то был сильным магом огня, кто-то специализировался в магии воды и множестве других. Она и Конеко теперь знала и умела как противостоять самым различным противникам, как одиночкам, так и сплочённым группам.

Но её учеба подошла в семинарии к концу и теперь она не знала, чем себя занять, появилось слишком много свободного времени. Принимать предложение Ватикана стать аббатисой в монастыре, она не желала. И ничего пока не решив, она решила пока просто пожить в Риме и подумать над дальнейшими планами.

Долго ей скучать и думать не пришлось, ведь к ней зачистили представители уважаемых и влиятельных семейств Европы с просьбой о помощи в тех случаях, когда никакой другой целитель гильдии помочь не мог. В итоге, после четырех лет подобной деятельности она стала самым уважаемым магом гильдии целителей, но уважаемой не членами гильдии, а аристократами, которые по достоинству ценили её талант и мастерство.

И подобное очень не понравилось дому Медичи, которые не забыли того, как Святозар убил их главу и его наследника после того, как те попытались его устранить. Теперь же они решили, что наглая девчонка метит на место следующего главы гильдии целителей и совершили роковую ошибку, решив избавиться от неё.

Марию часто зазывали на приемы во многие уважаемые дома, но она всегда отказывалась, так как была занята либо учёбой, либо на полигонах Ордена, отрабатывая заклинания. Лишь раз в полгода она с Конеко перемещалась на остров в Карибском море, где отдыхала от людей и предавалась безделью. Но в этот раз у неё был абсолютно свободный день, полигоны были сегодня заняты новобранцами и ей там делать было нечего, а пациентов на сегодня назначено тоже не было. И тут ей на глаза попался конверт с приглашением на прием в резиденцию Медичей в Риме, где будут праздновать именины Главы Рода. Так как ничего интересного более сегодня у неё в планах не намечалось, она решила выйти в свет.

Её прибытие на приём было триумфальным и ярким. Она и Конеко были ослепительно красивы, ну и то, что это первый её можно сказать выход в свет, после того, как она объявила о себе, как о лучшем целителе гильдии, вызвал много пересудов. Вокруг двух красавиц вились всё заинтересованные в политике и делящих власть в Риме семьи, пытаясь понять, что означает их приход на этот приём. Всё уже давно свыклись с тем, что она игнорирует любые светские мероприятия, а тут такая неожиданность.

Медичи же увидели в этом шанс поквитаться с её учителем и устранить сильнейшего конкурента для своего протеже на место главы гильдии целителей. Каково же было удивление сведующих представителей семьи Медичи, кто знал о том, что вино, которое сейчас с удовольствием пьёт Мария, является сильнейшим ядом. В бокале по сути и был лишь один яд. Это был семейный рецепт, и об этом яде не знал никто кроме главной ветви рода Медичей. Он по своему вкусу абсолютно неотличим от обычного вина. А всё дело в том, что яд этот и есть вино. У Медичей уже много веков имеется небольшой и скрытый виноградник, где выращивается виноград, который поливают и удобряют различными элексирами, и уже после из нескольких сортов отравленного винограда составляется букет сока, который после брожения становится вином, суть которого Яд. Выпивший его буквально через пятнадцать минут начинал сильно хмелеть, а затем происходило образование тромбов в крови, которое закупоривали клапаны сердца, а также попадали в мозг. Неизбежная смерть без помощи как минимум нескольких целителей, которые должны уже действовать в течении первых пяти минут, когда сами тромбы только образуются в крови, считалась неминуемой. Но Мария как ни в чём не бывало наслаждалась вином, будто бы это был не яд, а самый изысканный напиток, причём по вкусу он реально был очень неплох, вот только никто из Медичей нынешнего поколения не знал его. Не дураки ведь пить подобное угощение.

Откуда ж им было знать, что купленный через пятые руки у Ватикана артефакт-библиотека производства Святозара уже перекинул всю библиотеку Медичей, которую они в него скопировали, и Мария уже ознакомлена с рецептом этой отравы. Ну а после первого же глотка узнав описание того самого яда, она при помощи магии грёз воплотила в своей крови противоядие и теперь потягивала вино, а сама тем временем сканировала эмоции и поверхностные мысли, которые нет-нет да пробивались через артефакты ментальной защиты, а также отслеживала реакцию зала, делая себе заметочки, у кого сперва было предвкушение и радость, что проскальзывали на лицах при виде того, как она пьёт, и удивление, когда спустя полчаса никаких признаков отравления Мария не проявила. Только патриарх семьи Борджиа, что находился в зале, смог уловить заинтересованность во взглядах некоторых Медичей, обращённых на ученицу его давнего знакомого, а затем злость и разочарование. Нет, все они прекрасно умели держать лицо, и вряд ли кто-то еще смог бы заметить это. Но Антонио Борджио был старой акулой в этих водах интриг, где каждый хочет сожрать ближнего. Ну а Марию обучал Святозар, и этим всё сказано.

А на следующее утро в Риме грянул гром. Шесть представителей семьи Медичей из главной ветви отошли в мир иной, глава рода, двое его сыновей, жена и два его брата. И ни у кого не возникло сомнений, кто в этом был виновен. Никто из аристократов, живших в Риме, ещё в день отъезда из него Святозара не сомневались, кто стал причиной смерти тогдашнего главы этой семьи и его наследника. Ну а провести параллель с тем случаем и визитом затворницы на приём Медичей, не смог бы разве что блаженный.

А уже на следующей день эта история дошла до ушей её учителя, которому о ней поведал Альфонсо.