Знания Крови

Глава 26. Вирт

До конца дня, я так и не вылез из Blood Lore. Ну разве что отлить сходил пару раз. Мы с моим теперь уже ополченцем Барком начали с того, что обчистили дом мельника. Проверили каждую комнату, перевернули кровать и стол, спустились в погреб, и вынесли буквально всё, что можно было продать в деревне. Я ориентировался исключительно на какую-то бытовую логику — подсвечники, украшения, всё что содержало пусть самые дешёвые, но драгоценные или полудрагоценные металлы, оказалось в большом холщовом мешке. Тоже, разумеется, принадлежавшему мельнику. Закончив мародерствовать в доме, я уже собрался идти на саму мельницу, как вдруг понял что трупы Лотра, Баша и Курта не исчезли. Они продолжали спокойно лежать на полу, там где мы их и сложили.

— Барк, — крикнул я себе под ноги. Из погреба почти сразу же вылез мой наёмник. Он что-то увлечённо жевал.

— Да, господин?

— Почему трупы не исчезли?

Барк посмотрел на меня как на умалишённого. Он быстро дожевал то, что было у него во рту, осторожно развёл руками и ответил:

— Ну так господин, — наёмник явно не знал как начать. Или как правильно разговаривать с сумасшедшими дворянчиками. — Для того чтобы тело исчезло, его в могилу кладут. А потом закапывают. Или сжигают, если человек благородный.

Я непонимающе помотал головой. Трупы совершенно спокойно растворялись в воздухе, по крайней мере до этого момента. Присев на лавку, и стараясь не касаться ногой Курта, я попытался собраться с мыслями.

— Значит нам нужно принести всех троих назад? В деревню?

— Ну пёс то ваш был, господин, — пожал плечами Барк. — Можете похоронить, если хотите. Можете тут бросить. Будет привидением дом охранять, мы так деда в Ляполье оставили, когда с места снимались.

— Ладно. Ты видел у мельника телегу?

— Нет, господин. Но поискать то можно.

Я кивнул. Вместе мы вышли из дома убитого нами Донована. Его труп, распятый на копьях, всё ещё стоял посреди двора. Глаза мертвецу уже выклевали две жирные вороны, сидящие у него на плечах. Зрелище было жутковатым.

— Этого тоже так оставим? — шепотом спросил Барк. Я кивнул.

— Пусть ублюдок поработает пугалом, вместо сынишки.

Барк промолчал. Когда мы проходили мимо Донована, ополченец не сводил глаз с трупа. Не выдержав, я спросил:

— Боишься, что и он призраком станет?

— Конечно боюсь, господин.

— Ну так и поделом ему. Пусть и после смерти покоя не будет.

Наёмник усмехнулся, но оглядываться на распятое тело не переставал. Мы обошли дом, но никакой телеги не обнаружили. Видимо мельник не сам отвозил муку в замок, а к нему приезжали оттуда. Выхода не было, и я приказал Барку обыскать мельницу, сам же, пошёл искать лопату. Быстро найдя её за домом, принялся рыть могилу для Лотра. Благодаря игровым условностям, это не заняло у меня и пары минут. Всё-таки даже самые отбитые поклонники реализма не стали бы играть в игру, в которой нужно по нескольку часов рыть землю. А учитывая то, сколько всего было завязано в Blood Lore на лопатах — и сокровища, спрятанные в навозных ямах, и похороны наёмников — я был уверен, что авторы игры сознательно заставляли игроков копать.

Молча я похоронил Лотра и также молча попрощался с ним. На предрассветном небе начали собираться тяжёлые тучи, и очень скоро пошёл дождь — мелкий, назойливый и неприятный. Капель дождя на коже я не чувствовал, отчего начал понимать людей, покупающих препараты у человека с билборда. Когда я закончил с погребением пса, почти одновременно с крыши дома закричал ворон, и откуда-то с мельницы раздался вопль Барка. Разумеется, я бросился к наёмнику, из-за чего почтовая птица недовольно закаркала мне вслед.

Распахнув дверь и оказавшись в довольно тёмном помещении мельницы — ни свечей, ни факелов здесь не было — я какое-то время привыкал к местному освещению. Из темноты прохода появился Барк — он быстро добежал до меня и трясущимися руками схватил за ворот кожаной куртки.

— Господин, — на одном дыхании выпалил он. — Там алтарь и череп.

— Монстры есть, — спокойно спросил я, вынимая из ножен меч. Барк покачал головой. — А факел твой где?

— Там обронил. Когда алтарь увидел.

— Ну веди, — я усмехнулся. Интересно, за поведение NPC в бою и мирной жизни отвечал один и тот же скрипт? Почему Барк не боялся пугала, а сейчас испугался простого алтаря? Пока мы шли по мельнице, и потом, пока спускались по тёмной лестнице, я думал об этом, и пришёл к выводу, что алгоритм поведения NPC в разных ситуациях всё-таки один и тот же. Просто оказавшись в одиночестве, ополченец совершал проверку морали безо всяких бонусов — от меня, или товарищей по оружию. Это казалось самым разумным выводом.

Спустившись по лестнице, мы оказались в длинном, узком коридоре, идущем строго прямо. Ни дверей, ни ответвлений, ни поворотов — только свет от уроненного Барком факела впереди. Наёмник пропустил меня вперёд, явно не решаясь идти первым. Я ничего не сказал — вряд ли каждая моя ободряющая фраза инициировала проверку морали, но всё же… вот в чём беда с компьютерными играми, основанными на настольных — кубики решают слишком много. Я понял это, ещё когда подростком играл в Dungeons and Dragons Online, или в синглплеерные игры по той же лицензии — у броска кубика всегда два результата. Успех или провал. Провал очень редко означает сохранение статуса кво, обычно это ухудшение ситуации. В бою, провал это промах и не нанесение урона по врагу — что позволяют противнику ударить вас. В проверке навыков, это или облом в диалоге, или потеря какого-то предмета, вроде отмычки. В играх, основанных на настольных, провал не означает, что вы ничего не добились и можете попробовать позже. Он означает, что вы что-то потеряете. Таким образом, если вдруг, по какой-то причине, каждая моя одобрительная речь активируют проверку морали у наёмников, успех означает сохранение статус-кво. Наёмник остаётся сражаться за меня. Провал означает, что наёмник побежит. Так что, пусть лучше Барк дрожит и идёт сзади. Меньше кидаешь кубов, меньше шансов, что провалишься.

Я прошёл по коридору, до небольшой комнаты, у входа в которую и лежал факел. Подняв его, спокойно вошёл внутрь. Всё было так, как и рассказывал Барк, если не хуже. Помещение было не слишком большим — метра два на два, может быть чуточку больше. В дальнем углу действительно стоял грубо вытесанный каменный алтарь, без символов или украшений. Фактически, это был просто очень большой камень, у которого стесали верхнюю часть, так чтобы она была ровной и плоской. На этой плоской части и лежал человеческий — хотя при обилии гуманоидных народов в мире Blood Lore я не был уверен в этом до конца — череп. Череп был залит чёрным воском, и две полусгоревшие чёрные свечи были вставлены в глазницы. Рядом с алтарём была простая кровать, на которой лежала полусгнившая безголовая женщина. Её тонкие, обтянутые почерневшей кожей руки и ноги были привязаны к деревянным ножкам кровати пёстрыми алыми и голубыми лентами. Сама женщина была обнажена, но гниение не затронуло ни грудей, ни лобка, ни бёдер. Я мог только усмехнуться наивности автора этой модели, заботливо расположившего трупные пятна только на руках и животе. Грудь, также обтянутая почерневшей кожей, была упругой и круглой, как у живого человека.

— Какие ж вы уроды, — хмыкнул я себе под нос, имея в виду разумеется авторов игры. Барк всё понял по своему.

— Неужто жена Донована? И впрямь, подонок.

— Думаешь он её убил? — спросил я, проходя в комнату. На алтаре, под черепом, лежало ещё кое-что, чего Барк в панике не заметил — небольшая тонкая книжица, с обложкой из чёрной кожи.

— Нет, говорят она сама померла, года четыре назад. От болезни, — пожал плечами ополченец. Он так и стоял в коридоре, не решаясь пройти внутрь. — Но за четыре года, от неё бы и не осталось ничего.

— Видимо наш Донован её выкопал… погоди, а с чего ты вообще решил что это она? Может он селянку какую украл.

— Так кольцо же на пальце, господин. Блестит, вон, как золотое.

Я усмехнулся, поразившись наблюдательности своего наёмника. Нужно будет найти способ просмотреть его характеристики. Подойдя ближе к трупу, я пригляделся к кольцу на безымянном пальце женщины, на время забыв про книжицу на алтаре. Действительно, колечко было похожим на золотое, но смутило меня не это — оно было начищенным, так словно за ним ухаживали. Неужто мельник снимал колечко и полировал его, долгими вечерами сидя в комнате с трупом?

Внезапно, раздался странный, ни на что не похожий звук — словно лопнули сразу десяток струн, натянутых над входом в глухую пещеру с чудовищным эхом. Звук преломлялся и преломлялся, в то время как мёртвое тело призывно выгибалось, в то время как труп била дрожь. Барк вскрикнул и побежал, я выхватил меч. Женщина не была агрессивной, она только выгибала спину и тянула ко мне руки, пытаясь раздвинуть ноги как можно шире. Так что тёмная кожа на бёдрах лопалась, обнажая чёрную плоть. Я не выдержал, и вонзил меч прямо под левую грудь мертвеца, надеясь что это принесёт её успокоение. Звук стал ещё более насыщенным, и я упал на колени перед телом, роняя факел на земляной пол. Несуществующие струны впивались в мой уставший разум, пронзая его насквозь, проникая всё глубже и глубже, неся боль и… наслаждение.

Я сорвал шлем.