Золотой Стряпчий

1. Возвращение адвоката

Поприветствовал я Плиск «по-воробьиному», что, в общем-то, и логично: Тралк, несмотря на внешнее несоответствие, до боли напоминал этого фольклорного персонажа. Так что утонувшая за спиной утлая лоханка других вариантов не предполагала. Да и настроение подняла, кстати говоря. Как и портовый чин — средний одарённый с пистолем у пояса, что объясняло отсутствие с ним стражи: с большинством проблем он и сам справится или продержится до прибытие подмоги. А с меньшинством — стража не поможет, только количество потенциальных жертв увеличат.

Так вот, чин просеменил к краю мостка, глубокомысленно попырился в воду с потешно-озадаченной мордой и выдал:

— А где, уважаемый⁈

— Что где? — пожал я плечами, наслаждаясь представлением.

— Ваша лодка, баркас… Ну не с неба вы же на пристань Плиска свалились, да и видел я, как плыли!

— Я — видом, — принял я вид набожный и почтенный, сознательно уменьшая сиволапость морды. — Так что добрался я сюда чудом. А обращаться ко мне надлежит «почтенный», — уточнил скромный я, полируя ногти об лацкан сюртука.

— Ы-ы-ы-ы, — таким довольно забавным способом чин обозначил процесс мышления. — Ладно, почтенный. Явитесь к портовому старшине для регистрации.

— А это ещё зачем? — приподнял бровь я, но судорожно просеивая память, понял, что «провтыкал».

Хотя и не совсем «провтыкал», конечно, но близко к тому. Итак, на территории Зиманды вход в поселения Корифейства, где есть корифейская стража и соответствующие чиновники, возможна для владеющих только с подорожной. Вот я вроде и знал, но с засранцем-Лидарёнышем, Шутом вот этим всяким, да и прочими неприятностями просто банально забыл. То есть, по уму — подорожную мне должен начислить губернатор Пряного, как бывший непосредственный начальник. Но понятно, что было не до того.

При этом, у меня в баулах на аркубулюсе есть ряд с Корифеем. Закрытый, да, но этого более чем хватит для того же старшины, который в силу портового положения наделён могуществом творить подорожные. Но денег же попро-о-осит… и вообще — ле-е-ень в барахле копаться.

И, наконец, почему я «не до конца» провтыкал: именно в силу портовости в Плиске была как раз припортовая, «серая зона». То есть экипаж судна, заплативший этот самый «портовый сбор», которого я ловко избежал, вполне может, не покидая припортовый район и не получая всяких подорожных, «погудеть», воспользоваться услугами питейных, борделей и культурно отдохнуть. И мне, в общем-то, нахрен не сдалась подорожная от местного портового старшины. Поймаю попутку я в портовых кабаках или просто уточню у какого-нибудь водоплавающего на корабле. Ну а к Золотому — все документы будут на руках, так что с полным правом и сиволапой мордой я буду требовать у портовой стражи и чиновников «не препятствовать».

— Подорожная по корифейству…

— Не нуждаюсь. И в воду прыгать не буду: мои дела в Плиске в припортовом районе, — отрезал я. — Есть ещё-что нибудь ко мне, любезный?

— Тык… мык… пык… — пробурчал чин, поморщил ум, но до чего докопаться, не нашёл.

И утопал, скорбный и без поживы. А я, для начала, проехался вдоль Золотой, рявкая на явно речные корабли, на тему «когда отплываете⁈» И через десяток минут с калоши типа Быстрицы последовал ответ, голосом жертвы похмельного синдрома:

— Нынче вечером, ува-а-ажаемый…

— До Золотого доплывёте?

— И дальше доплывём, — страдал голос.

— Мне только до Золотого и надо.

— А это, вам, уважаемый, к капитану Граду обратится стоит. Мы-то люди маленькие…

— Вижу, что маленькие, точнее, ни хрена тебя из-за перил не вижу, поэтому — верю, — хмыкнул я. — А чего ты его не позовёшь?

— Так нет капитана на борту… — помирал голос.

— А где он водится? — не отставал я.

— Таверна «Сухая стопка», по левую руку набережной. Там изволит отдыхать, — простонал голос и закончился.

Совсем закончился или перестал подаваться в силу нестерпимых похмельных мук издавателя — хрен знает, но не очень интересно. Кабак «Сухая стопка» я проезжал, даже оценил «качество маркетинга». Хотя судя по шуму из заведения — сухие стопки отпугивали только меня.

Запарковал аркубулюса, засунул морду в заведение. Заведение, точнее, его наполнение изволило бухать, лапать непотребных и потребных девок, жрать и орать на весь кабак. Призадумался я, а не рявкнуть ли мне посильнее, что мне нужен этот самый «капитан Град», но ко мне подскочил взмыленный половой, в замызганной тряпке.

— Штоугодноуважаемому⁈ — произнёс он какое-то сложноартикулируемое и подлое заклинание.

Я даже причувствовался, на всякий случай, не гадит ли мне как-то этот паренёк. Хотя по разбору и обдумыванию я пришёл к выводу, что это не одно, а целых три слова. А половой любопытствует, какого чёрта мне угодно.

— Мне угодно видеть капитана Града, — сообщил я пареньку.

— Есть такой. Два капитана Града. Вам какой потребен, уважаемый? — с пулемётной скоростью выдал парень.

А я вздохнул, да и достал купру — очень помогает в деле налаживания коммуникаций.

— Который сегодня вечером отплывает, — произнёс я, демонстрируя монетку.

Половой лапку было протянул, но отдёрнул и даже за спиной сложил.

— Так оба сегодня отплывают, уважаемый. А какое судно?

— Знаю я, как будто, как эту речную калошу зовут, — буркнул я под нос, но этого оказалось достаточно.

Паренёк мордой просиял, манетку с моей лапы исчезнул и выдал:

— Если речное — то это точно капитан Град с «Толстого». Только он, уважаемый, немного пьян…

— Сильно? — уточнил я, топая за половым.

— Мертвецки, — развёл руками парень, вводя меня в этакий кабинет-закуток.

Там наличествовали пара речных «офицеров», судя по кожаным плащам в уголке и широкополым вислым шляпам там же. Эта парочка ьыла навеселе, но более-менее вменяемая. А вот один — лежмя лежал на лавке мордой вниз, время от времени издавая звуки и знакомя кадушку у лавки со своим богатым внутренним миром.

— Мертвецки-с, как я уважаемому и говорил, — пожал плечами парень.

— Да уж, — констатировал я, активируя на себе артефактик от запаха.

Прибрахлился на Пряном, одноразовые, «в Золотом лучше», но лучше одноразовый и дорогой, чем недорогой, многоразовый и отсутствующий. Парочка офицеров уставились на меня с понятным вопросом, а я, изящно смахнув всё что смахнулось с лавки, туда тяжело уселся.

— Я — видом, Михайло Потапыч. Желаю добраться до Золотого на вашем Толстяке. Отплываете вечером?

— Об этом вам стоит потолковать… — начал было один из типов, но явно получил тычок по ноге под столом, ну и пальцем в отдыхающего на лавке. — Да… ну я старший помощник капитана Града, Васий Ноц, наверное, могу обговорить…

— Отлично. Три авра, приличное место для ночёвки, есть готов рыбу. Путь займёт два дня?

— Три, с вашего позволения, — переглянулись эти типы, отставив кружки.

Вроде и не космические, но большие деньги для речной калоши. Так что подобрались они правильно: предложение довольно щедрое.

— Фрахт до Золотого? — уточнил Васий, на что я кивнул. — Тогда два, как вы и изволили сказать. Отбывать пожелаете сейчас? И, простите, уважаемый…

— Задаток — половина вперёд, выдам на палубе вашего Толстяка. Успеем за два дня — второй в порту Золотого…

— Успеем, — синхронно выдали эти типы, вскакивая и сооружая из кожаных польт, своих и капитана, этакие носилки.

Мордас Града, при этом, был обращён назад и свисал с носилок. Суеверий насчёт куда тащить ногами Зиманда не имела, а топать по заблёванному бравым капитаном пути у помощника и механика (а никем иным второй офицер на речной лоханке просто не мог быть) желания не было. Причём скорость и сноровка, проявленная при составлении носильного устройства, заслуживала уважения и указывала на немалый практический опыт.

Рассчиталась эта парочка в Сухой стопке и чуть ли не рысцой (когда увидели что я омедвеженный) поскакали к своему Толстяку. На котором, получив у меня денежку, устроили потрясающую суету: матросы, какие-то снасти, блюющие капитаны так и мелькали перед глазами. И через полчаса старпом стоял в будке водителя калоши, а механик подпрыгивал рядом со мной.

— Уважаемый, мы подумали, что вам подойдёт капитанская каюта, даже прибрали там, — выдал он, на что я благожелательно кивнул. — И не отведёте ли своего гелеакулюса в трюм: Просто палуба Толстяка может не выдержать… — зачастил он, когда я приподнял бровь.

— Дюжину пудов? — ехидно уточнил я, спрыгивая с медведя. — Аркубулюс намного легче.

— А-а-а… тогда выдержит, уважаемый, — провёл подсчёты в уме механик.

— И чтоб к поклаже никто руки не тянул, — уточнил я. — А то останется без рук.

— Отрежете?

— Он сам справится, — похлопал я по металлическому крупу.

Отвёл меня механик в каютку, практически один в один, как на Быстрице — как я понимаю, типовой проект. Основным отличием был здоровенный шкаф, как выяснилось — забитый водкой и ромом. То ли весь спиртной запас Толстяка, то ли личный — капитана. Но мне было пофиг, так что развалился я на койке. Динька помоталась по Толстяку, вернулась с обиженный мордашкой. «Неинтересно и воняет», — поделилась она переживаниями, ну и сиганула в берлогу к Потапу.

Вообще, как я понял, не только Топтыгин получал эстетическое удовольствие от её танцев в берлоге. Но и сама Динька получала некоторую энергетическую пользу, то ли как сознательное действие Потапа, то ли от самого этого странного места. Я не интересовался, Потап не говорил, так что детали не слишком интересны, но то, что Динька от пребывания в берлоге «здоровела», не в плане размеров, а магии — факт.

В общем-то, самым занятным фактом за всё путешествие на Толстяке было то, что капитан ни черта не проспался. Блевать прекратил, но бултыхался в трюме на гамаке, на попытки его расшевелить не реагировал. А в остальном — путешествие как путешествие, рыба как рыба. Причём к Золотому Толстяк подплыл не чрез пару суток, а через полтора, около полудня, так что авр я отдал довольно спокойно.

И уже с портовой стражей Золотого… вышло намного проще. Мне даже не пришлось извлекать переложенный свиток с рядом: мою почтенную физиономию узнали, поприветствовали и просто записали «цель пребывания» с моих слов: «получение вознаграждение за ряд с Корифеем».

И от порта я довольно быстро втопил к эркеру: аркубулюс был и вправду непотребно обвешан баулами, а именно в Золотом мне и внешний вид, и респектабельность — достаточно нужные вещи. Доскакал до дома Зелец, параллельно усмехнувшись: годовая аренда эркера была оплачена ещё на два месяца. Вщемился в подъезд, где меня встретил неизменный Грошен. Ну и называть мою почтенную морду сиволапой не стал, более того, несмотря на подслеповатость, признал сразу. Как выяснилось, красно-алое с белым — не самое распространённое в Золотом сочетание, кроме того, я ещё и редкостно здоровый. Так что поприветствовал меня Грошен практически сразу.

— Не ждали вас так быстро, Михайло Потапыч. Вы же слуге вашему сообщили — год, он даже продлить аренду собирался…

— Дороже? — поднял я бровь, на что Грошен, извиняющееся развёл руками и кивнул.

Что, в общем, логично: изначально он меня поселил не только и не столько как арендатора, а как рекламное предложение другим: мол у Зелец аж видом обитает, нави можно не страшиться и опасаться. Скидку предложил более чем ощутимую, но без меня, слуге, пойти на такое не мог.

— Разберёмся, — кивнул я управляющему. — Грошен, людишек к аркубулюсу направь, пусть вещи мои притащат. Он их не тронет, — совершенно не лишне уточнил я, давая духу в стальной плоти соответствующее распоряжение.

Ну а сам посайгачил по лестнице, только потянулся к двери — как она распахивается. И там мой дворецкий, Млад Пшёный, согнутый в полупоклоне.

— Рад вас видеть, господин.

— И я тебя, Млад, — хмыкнул я, поняв, что увидел меня дворецкий в окне эркера.

Под которым стоял добротный письменный стол-бюро, заставленный свитками и папками. Работа с Товариществом, точнее пригляд за ним, был на Младе.

— Млад, я к себе в кабинет.

— Мёд, коф, бумаги, почтенный?

— Точно так. Барахло принесут — чёрт с ним, пусть кидают в гостиной, потом разберёмся.

И, снабжённый документами и кофе, довольно проглядывал отчёты. Довольно, потому что Товарищество самым наглым образом грабили. Скорее всего — не осознавая этого, «по традиции», но дело-то в том, что корифейство жило «по законам»! Очень… приятное, удачное положение. Особенно при учёте того, что никто, кроме чинуш корифейства, на ценности товарищества не зарился, производство расширялось, и спрос на железных медведей был стабильный. А вот от госзакупок Млад и Готный, согласно моим указаниям, тянули время. Ни «да», ни «нет»: надо ждать почтенного Михайло Потапыча, а что его нет в наличии — так претензии к тому, из-за кого нет.

Правда, был вопрос, стоит ли заниматься этим «корифейским воровством» до того, как я получу награду по ряду? Вот как-то не выходило у меня однозначного ответа, так что для начала я решил всё-таки награду с корифея стрясти, ну и реализовать. А уже отстаивать своё (что, кстати, выйдет прекрасной рекламой), ну и дёргать Лидари за усишки — уже после получения награды.

А вот Грошена я вызвал сразу: просто хотелось понять, имеет ли смысл ориентироваться на привычный дом и привычные Счёты или искать что-то другое. Денег я на текущий момент на покупку не имел, но в качестве штаб-квартиры и средства дополнительного дохода — почему бы и да. Но для этого надо понимать, готова ли Хлорц расстаться со статусной недвигой. Потому что управление доходным домом было… из рук вон плохо поставлено. И не Грошен тут виной, как я догадывался, но сейчас узнал точно. А именно «амбиции к жильцам» Зелец с одной стороны, ну и её естественное желание заработать с другой.

Дело в том, что подъезд в котором я снимал эркер — «роскошный», под обеспеченного владеющего, которых, без родовых особняков, не так и много. Вдобавок — комнаты для свиданий, арендованные Счётами, разделяли «роскошный этаж» на две половины. Что и без того не слишком восхищённых соседством «низкого кабака» владеющих отпугивало от аренды.

Грошен предлагал хозяйке сдавать «кому попроще» или перезаключить ряд со Счётами, но Зелец упёрлась рогом (чёрт знает, в прямом или переносном смысле, с этим родом я был незнаком даже заочно): ей и стабильный доход от Счтов хотелось, и статусные апартаменты для владеющих. В итоге половина помещений пустовала, а на попытку Грошена «приманить» на меня' обеспеченных дружинников и сильных одарённых — хозяйка ответила «нет».

Ну и сама себе потерпевшая, мысленно пожал плечами я. И в качестве первого места для попытки прикупить недвигу назначил особнячок своего пребывания. А после, благо барахло с аркубулюса уже притащили, направился в корифейский палисадник. И если со входом в него проблем не возникло, то вот в одном из зданий, а именно «Управе денежных дел» я начал… раздражаться. Безликие чиновники на бессмысленном глазу стали требовать от меня клятв и доказательств, на требование: сами проверьте — отвечали «не положено». Выбесили, так что я смачно плюнул (слюной, а хотелось огоньком!) на стол одного из бюрократов и деловито потопал в воеводскую избу. Меня узнали, препятствий не возникло, так что в змеиную нору… точнее, в кабинет воеводы Серпента я ввалился довольно быстро.

С улыбающейся и сиволапой мордой, помахивая свитком с рядом.

— Здоров будь, воевода Серпент!

— И ты здрав будь, Михайло Потапыч. А что тебя привело ко мне? — заинтересованно зашипел он. — Вроде ряд твой закончен. Или вновь заключить желаешь…

— Гы-гы-гы, — не стал сдерживаться я. — Чтоб Корифей меня на восходное побережье Зиманды законопатил. Или на Пряный снова, так по-твоему?

Змеюк на моё веселье извивался и пробовал изобразить потерпевшего, но выходило хреново. «По букве» вроде и ровно, но «по духу» за Корифеем в мой адрес косяк астрономических масштабов, что Серпент понимал.

— Так зачем явился-то? — страдал воевода.

— Как раз потому, что ряд — закончен.

— И? Обратись в Управу Денежных Дел, видом…

— Обратился. А у меня «видоков» и «доказательств» потребовали.

— Ну-у-у…. нехорошо. А что это ты так погано лыбишься, видом? — уставился он на мою довольную морду.

— Норма-а-ально я лыблюсь, воевода. Ряд видишь? — помахал я свитком.

— Вижу, — осторожно прошипело он.

— А вот теперь скажи, воевода: где в этом ряде хоть словечко или буковка, что я его исполнить должен видоков и свидетелей представлять? Причём каким-то людишкам…

— Служкам управы…

— В ряде этого НЕТ, Серпент. Ряд — с Корифеем, лично. Его и моя подпись.

— Вот ты… — восхищённо прошипел Серпент. — И от меня-то ты что хочешь, Михайло? Ну пошлю человечка в управу, он угомонит и поручится. Так всё одно через неё награда выйдет, да и ускорить никак: списки сверить, людишек пересчитать. Седмица — самое малое, даже если к Корифею…

— Меня — устроит, — прервал я шипение. — Главное, чтобы каждая душонка чернильная мне о доказательствах не пищала. А живу я там же, как готово будет — пусть зовут.

— Ну так — можно, — с явным облегчением выдохнул змеюк. — Пришлют человечка, присмотрю.

— И, воевода. Лично на тебя — я не в обиде. И если надумаешь навестить — добро пожаловать, — с некоторым сомнением озвучил я.

Всё же мои планы насчёт корифейства… но «враждовать» я и вправду не собираюсь, не идиот же я. А Серпент, при всех прочих равных — довольно полезный и приятный в общении змей.

Воевода на мои слова кивнул, а я потопал домой — продолжать разбирать дела.