19. Зал сюда

У здания городского суда, несмотря на то что мы явились раньше, уже стояли гелеакулюсы с пролётками и аркубулюсы. Ну и владетели, соответственно тоже, как знакомые, так и нет. Подпорхнул Зорга, на просьбу ознакомится с Лисьей Правдой — протянул свёрнутую в рулон. Ну, как-то не до того было. И Лиса, конечно… хотя и нормально, в общем-то. Идиоты меня примут за былинного и лютого чудища, а разумные люди в статьях читают не красивости, а факты. И, что главное, о том что сегодня «видом Михайло Потапыч, поверенный» изволит судится с родом Боричей корифейским судом — чётко указано. Ну а что владетели собрались — так просто замечательно. Дело в том, что несмотря на собранные данные, прецеденты и прочее, «злонамеренность рода Боричей» в плане отжать землицу оставалась под вопросом. И, скажем так, я вполне допускал, что судья, если обстановка будет кулуарной, докопается именно до этого и завернёт иск. Но в присутствии множества владеющих столь нагло пренебрегать «духом закона» никто не будет. если бы такие идиоты в судах Корифейства сидели — не было бы ни судов, ни Корифейства.

Так что почитал, покивал, да и направился с Младой и Лисой в здание, сюда. На этот раз чин-секретарь был другой, хотя столь же чиновен и сер. Но предаваться фантазиям «что мне надлежит» не стал, а тотчас после приветствия поднялся и сообщил:

— Тяжбу, объявленную вашей поверительницей, почтенный Потапыч, будет судить судья Мрилет Лидари. Извольте проследовать за мной.

Наша троица проследовала, владетели-зрители, сочувствующие и те, кому нехрен было делать — за нами. Понятия «закрытое заседание» процессуальная практика Корифейства знала, но — для одарённых или просто людишек. А вот с владеющими был неопределённый люфт, та же Лиса отвечала что «она со мной», например, не потому что не пустили бы — не было таких законов. А, во-первых, интересовались какую тяжбу она изволит начать. И, во-вторых, именно из зала суда могли «попросить», вплоть до применения силы в случае «помехе ведения тяжбы, к ней касательства не имеющей».

Ну а в текущих раскладах, с учётом толпы народа, попросить выйти вон не выйдет, как понятно. Можно, но большинство скажет что «болеет» за Михайло Потапыча или Боричей и выйти вон не пожелают, а выгоняльщикам надают по шеям. Хотя есть один момент…

— Уважаемые, счастлив видеть вас, — слегка повысив голос, не больше чем на девяносто пять процентов врал я, обращаясь к сопровождению. — Но кто-то мог запамятать, а кто-то не знал, так что хочу сообщить и напомнить, по необходимости: в суде коривеевом громко кричать, переговариваться друг с другом в голос и мешать судебным служкам выполнять распоряжения судьи не можно. Суд просто отложат до другого раза, что мне и моей поверительнице будет неудобно. Так что сердечно благодарю за то, что проявили интерес к нашим делам и прошу, по возможности, не чинить в них препятствий.

На этот спич сопровождение загудело, в целом сообщив, что: уломал беролак языкастый, не будем водку пьянствовать и дисциплину хулиганить напоказ, разве что кулуарно и незаметно. Несколько знакомых, типа Зорга, вообще посулили крикунам неотвратимого леща, что трогательно-не трогательно, но как минимум приятно.

И было два любопытных момента: для начала — судья. Именно Лидари, которых было в городском суде немного, обычно занятых действительно важными делами. Это, очевидно, реакция на происшествие в Собрании и статью в Лисьей Правде. И любопытно отсутствие в здании Боричей — как бы кто-кто, а они точно были в курсе, что я их собираюсь судом судить. Это в рамках процессуальных норм Зиманды не нарушение или что-то такое: именно «явиться» они, их поверенный или представитель, должны только после уведомления от судьи. Могут не явится и тогда, но в таком раскладе они выпадают из правового поля Корифейства, преступают его законодательство, становясь преступниками в самом буквальном смысле слова. Но это крайний случай, явяться, но то что их не было — любопытно… Хотя, на самом-то деле, может так «презрение показывают». В общем — разберёмся.

В зале суда сидел Лидари, довольно молодой, без гривастой пелерины и воротника — его шевелюра в таких дополнениях не нуждалась. Тройка женщин-Лидари, тоже порядка тридцати лет, как и этот Мрилет.

— С чем почтенный видом пожаловал в Суд Корифейства? — рыкнул судья.

— С жалобой на бесчестное воровство родовых земель родом владеющих Боричей, уважаемый судья, — ответил я.

— Сие дела родов владеющих… — начал было благостно трындеть судья, посмотрел на мою адвокатско-оскаленную морду и прервал сам себя. — Вижу, не согласен. Так скажи почему суд корифеев должен в дрязги владетелей лезть.

— А потому, судья, что Боричи — не вольные владетели, — начал я расхаживать у кафедры, чувствуя себя чертовски ностальгично и приятно. — Боричи есть данники корифея, признавшие над собой власть корифея, платящие дань и получившие защиту. И если из-за воровства их подлого, я, скажем, объявлю их роду вражду, — на последнем послышались довольно весёлые звуки от зрителей, но судья не улыбался — про Феллисов службы корифея и Пантеон знали, так что на слова «изведу в одно рыло род к чертям» от моего почтенства — не смеялись. — То по ряду и договору, Корифейство их защищать должно. Следовательно, — продолжил я мерять шагами пространство, — дело выходит не «делом родов владеющих», раз уж Корифейство в нём участвует. Или скажешь не так, уважаемый судья? — полюбопытствовал я.

— Пожалуй что так, — через полминуты ответил Лидари. — Продолжай, почтенный.

— Продолжаю. Поскольку род Боричей под защитой корифеевой, он же под его законом. Поступок подлый к моей доверительнице сей род совершил: бесчастнов захватил родовые земли без объявления вражды. Вот и обращается моя повелительница, посредством меня, как поверенного, в суд корифеев. Которому по закону корифеву надлежит решать таковой вопрос законом, а не на склоки родов кивать. Не так тут, судья, — развёл я лапами.

— Мнится мне не всё в твоих словах, почтенный Потапыч, так, как ты говоришь, — проронил судья. — Да и «воровство подлое»… Впрочем, на то и тяжба будет, — прервал он сам себя, уставившись на мою злорадную морду, набравшую воздух — я как раз собирался «переквалифицировать» тяжбу с претензии Боричей на претензию корифейству, если бы судья вместо судейства заниялся бы их защитой. — Резоны твои суд корифейства принимает, обожди час: служка Боричей позовёт, да я подготовлюсь.

С этими словами Лидари поднялся и утопал в недра суда, сопровождаемый молчаливыми дамочками. Народ зашушукал, часть хотела подойти к нашей троице, но я жестом попросил не мешать. Я объяснял Лисе нюансы и тонкости произошедшего, сказанного и несказанного, (а Млада лупала глазами и уши грела, но не гнать же клиента «чтоб не мешался», хотя и хочется). И час прошёл буквально по часам, от звонка до звонка. По его окончании Лидари вернулся, а от входа в зал вщемилась Боришна, с Боричем позади него, и сопровождающим совершенно чиновного вида. И, сзади, телепался Барисул, вид которого «я не при делах и не с ними» вызывал спазмы ног, потому что желание пнуть засранца становилось нестерпимым. Ну, или шею свернуть там…

«Если правильно пнуть — то и шею сворачивать не надо» — экспертно сообщил знатный и заслуженный пинатель Потап, ну и в общем — был прав.

Правда пинать засранца хоть и хотелось, но шло в прямом противоречии с желаниями клиентки. Я, собственно, обдумав и смоделировал ситуацию с дохлым слугой-отравителем пришёл к выводу, что попытка отравления процентов на семьдесят дело четырёх ручонок Барисула. Наиболее вероятно, что я пытался до Млады донести и даже донёс… Но у этой дуры именно в отношении этого засранца мозги включились на все сто, и хоть мои резоны и аргументы она принимала, но «каждое сомнение толковала в пользу обвинямого». По человечески понятно её нежелание считать братца совсем уж тем, кто он скорее всего есть. Но убъётся же, дура… Хотя посмотрим, планы есть, причём потенциально небезвыгодные, но пока не до них.

Кстати, время было, так что Лиса сообщила несколько занятных, но раньше неизвестных мне фактов (Млада на них краснела, глаза отводила, но уши грела исправно). А именно, у Боричей матриархат, вроде как… Но не совсем. Довольно занятный выверт, завязанный на секс (уж насколько в обороте — рыжая не уточняла). То есть, женщина-кабаниха вроде как главная. Если она со своим партнёром (если такой есть, а не мимолётные любовники) раз-другой в неделю. А вот ели кабан эту хрюшку ублажает сексом ежедневно а то и чаще, у Боричей срабатывает некий, судя по всему доставшийся от Бора механизм: чем больше кабан ярит хрюшку, тем он становится в этой паре главнее. Любопытный выверт, если бы я был хоть как-то заинтересован в засраце и его жизни — я бы задумался. Но на него мне было совершенно индифферентно, так что слушал я это с простым праздным интересом, как передачу «в мире териантропов».

Ладно, на засранца, по большому счёту, плевать. Даже если «линия защиты» Боричей скинуть отвественность на него… Они обломятся. Есть прямые и очевидные факты, которые я при разбирательстве приведу, так что факт наличия или отсутствия братца Млады неважен. А вот явный сутяга — уже важнее. Как и то, что этот сутяга именно городского суда, заслуженный, аж пузатый, лет под шестьдесят одарённый, с мордой преисполненной кричкотворности настолько, что она ощущалась крючком, несмотря на полноту. Это, очевидно, «подгон» Лидари или Корифейства Боричам. Или прямой, или совет поступить так. Быть поверенным этот сутяга не может, но стряпчим-консультантом — просто обязан быть, иначе его присутствие в данной компании бессмысленно. И «работать» судя по такой подготовке суд будет «против» меня, как и ожидалось. Но «в рамках законов», что было наиболее вероятно, да и подстраховка в виде зрителей есть. Правда ведение дела мне придёться «подгонять» под этот расклад: идти от тезиса к тезису, по каждому прямо уточняя у судьи: так или не так? И цепляться зубами если «не так», приводить примеры и прецеденты, доказывать пока судья не признает что «так». Впрочем — не слишком сложно и в общем — потяну.

Дальнейшее мой анализ подтвердило: толстый сутяга бормотал (шёпотом, но слуху беролака даже без оборота на его жалкие потуги в скрытность — плевать) Боришне «что говорить, к чему аппелировать». То есть, по сути, «вёл дело». И «да», свести тяжбу к поединку. судя по всему, Боричи не собирались, хотя был один вариант… Но посмотрим.

И Лидари явно «играл» за Боричей, докапываясь ко мне до всего. Но принятая мной модель «поэтапного согласия» этого козла загоняла в угол. То есть, тезис раз: в рамках рода Барислав на земли никаких прав не имел, что судья вынужденно признал. Тут же приведя контраргумент с законами корифейства, раз уж я к ним аппелирую.

— Ряд на владение, уважаемый судья Лидари, у рекомого Барисула Радича имеется? До того как рекомый стал Боричем? — скалился я.

На что свинятник вынужденно признал — не имеется.

— А посему выходит так. Пока рекомый Радич был Радичем, это дело рода Радичей и к тяжбе касательства не имеет, так уважаемый судья? — кивок, — И говорить он мог что земля его, не его, да что он владелец Луны, волей Шута — никто запретить ему это сказать не может. Ежели по законам корифейства он владелец — нужен ряд. Ряда нет — уклады рода Радич даже суд корифеев должен в расчёт брать. И выходит — не его это земля по укладам Радичей. А сам он в семье — младший! — припечатал я. — А вот когда он вошёл в род Боричей, разорвав связь с прежним родом и по законам, и по укладам…

— И ты, почтенный Потапыч, хочешь убедить меня что на родовые земли Радичей вошли Боричи и их людишки, просто захватив их? — прищурился на меня Лидари.

— Я не «хочу убедить», уважаемый судья. Я это прямо утверждаю и обвиняю род Боричей. Опираясь на уклады владетелей и законы корифейства, с чем ты, уважаемый, соглашался, когда я тебя спрашивал.

— Это… обдумать надо. Удалюсь на полчаса, — поднялся Лидари, с мордасом не восторженным.

Но и не хмурым, что как удивительно, но и скорее хорошо. Таким, скорее удивлённым, чем гневно-злобным.

Свинская сторона сгрудилась довольно далеко, размахивая руками и цокая копытами. Сутягу из своих рядов они выпнули, и этот заслуженный ветеран крючкотворских дел, гордо неся своё пузо, с мордой непризнанного и невинно потерпевшего гения, выперся из суда. А я… скорее протупил. Направил Диньку к Боричам слишком поздно: просто из головы вылетело, до этого не было нужды. Ну а сосредоточен я был на деле, так что вспомнил про своего наблюдателя слишком поздно. Динька полетала, пошуршала, вернулась с небезынтересной информацией, хотя разговоров не застала.

А через полчаса появился Лидари, возвысив голос, выдал: Потапыч-то прав. И без ряда людишки Боричей на землях Радичей — и вправду захват.

— Была бы вражда родов объявлена Боричами — то сие бы было не дело суда, — вещал он. — Но в таком разе и не Корифейства: враждую Бориче в этом разе сами себя из под опеки корифеевой вывели, до окончания вражды. А так как сейчас есть — не по закону они на землях Радичей.

— Уважаемый судья, — захрюкала решительно хрюшка. — Я, Плояна Борич, говоря за наш Род, отвергаю притязания видома Потапыча. Род Боричей не тати, и требую поединка!

— Твоё право, уважаемая, — развёл руками Лидари.

— Видом Михайло Потапыч! — обратилась ко мне эта Подляна. — Род Боричей объявляет поединок тебе, поскольку слова пусты и тяжба не честна. Бится с тобой будет Барисул Борич… — на этом Млада ойкнула, закрыв рот руками и уставилась на меня.

— Не будет, — демонстративно зевнул я.

— Ты от благородного поединка отказываешься⁈ — торжествующе захрюкала Боришна. — Уваж…

— Да не верещи ты, — лениво прервал я защёлкавшую клювом. — Вот ты при суде и уважаемых владетелях объявила: РОД Боричей вызывает. Ну вызывает и замечательно, Боришна. А с какого лешего ты поединщика-то назначать стала? Вызвала — так и ладно. А вот бится я, коли «род желает», буду с тобой! — протянул я коготь в адрес её персоны, оборачиваясь, делая морду максимально сволочной, ехидной, сиволапой.

В общем всей мордой демонстрировал, что я Боришну разделаю как медведь свиноматку. После — оттрахаю до развальцованного всего. После — отожру ручки и ножки. А после — так обоссу, что она потонет в муках.

И дело тут было вот в чём: Динька обнаружила ни черта мне не понравившиеся вещи именно на Барисуле. Дело в том, что у этого засранца в шашке были костяные включения, эманирующие навью (силы и сорт Динька не определила, но вблизи почувствовала отчётливо). Эрго — шашка Боричей, с «клыком Бора» как и было у прошлого поединщика. Вроде — мелочь, вот только в поясе Барисула было несколько очень хорошо запечатанных пузырьков. Так попить, смазать и прочее — не запечатывают и мягким не обкладывают. Да и не прячут так, при том что, одновременно, эти пузырьки у засранца под рукой.

То есть: наиболее вероятно, что у Барисула там некие алхимические яды. И, вдобавок, клинок Боричей, с гарантией пробивающий мою шкуру. Плюс, для полноты картины, у Барисула родовая особенность Радичей: с шестью лапами и возможностью игры с собственным весом. В общем — нахрен надо мне такое кино. Это ощутимо отличный от нуля смертельный риск: малейшая неосторожность и даже Потап меня чёрта с два вытащит, сдохну смертью отравленных.

«Вытащу… но это не точно» — признал Потап. — «Лучше не двавй себя тыкать!»

— Даже если и вытащишь, поединок я наверняка проиграю. Нет, возможности победить есть, даже наверняка его прибью. Только связываться с этим засранцем, с риском, просто никакого смысла и пользы.

«Ур-р-р» — согласно прорычал топтыгин.

А на морде Боришны, тем временем, всё больше читалось, что как-то ей не улыбается быть отметеленоой, развальцованной, понадкусанной и обоссаной. Ну вот совсем. И никакой алхимии у неё явно не было. При этом, как общественность гулом поддержала моё требование, так и Лидари кивнул на его правомерность.

— Коль спрашиваешь, видом, «желает ли рож», то подумав, скажу тебе что не желает, — брякнула она.

В общем — слилась, но не уж совсем, хотя смешки среди владеющих прокатились.

— В таком разе решение принято. Земли рода Радичей надлежит им вернуть, таково решение… — начал было судья, бросил на меня взгляд. — Почтенный, ты про возмещение сказать хочегшь? — просто прочёл судья по моей беролачей морде мои намерения.

— Ага! — радостно оскалился я. — Доход земель за беззаконное пользование. Ущерб и порпрания людишкам, которые под владением и опекой Радичей от Боричей ущерб претерпели. Страдания безмерные моей поверительницы от произвола и беззакония, душевная боль от сочувствия её людишкам…

— Говори уже, что желаешь, — вздохнул судья, пока Боричи щёлкали клювом и фигели, поняв что немножечко несвоевременно послали сутягу-стряпчего.

В общем, урча и потирая лапы, я распахнул адвокатские хотелки на тысячу авров. Опирался больше на «страдания душевные», потому что материального ущерба от силы на десятую часть бы набралось. Но вообще — не то, чтобы повезло с судом. Но, теоретически, могло быть гораздо хуже, хотя и выиграл бы, скорее всего.

Лидари несколько раз в различной форме поинтересовался, не слишком ли я много кушать. Я в различных формах врал что чуть ли не на диете, а так могу покушать гораздо больше.

— Верю, — хмыкнул Лидари. — Тяжба твоя насчёт возмещения — справедлива. Но чрезмерна. Посему прислуживаю я роду Боричей: покинуть земли Радичей в недельный срок, раззора и ущерба людишкам и имуществу не чинить, а учинённое, коли такое есть — исправить. Видому Михайло… — посмотрел он на мою морду и поправился. — Уважаемой Младе Радич, в тот же недельный срок, роду Боричей надлежит предоставить откупное за бесчинство, в размере полутысячи авров.

— В казначейство корифеево, дабы не возникло споров на пустом месте и склок. Зачем вражду плодить? — елейно поинтересовалось моё почтенство.

— Оно и верно, — кивнул судья. — В казначейство корифеево откупное внести, бумагами сопроводив что откупное сие, Младе Радич предназначенное, по суду Корифееву. Суд совершён, тяжба завершена! — рявкнул он.

Боричи выперлись из зала поспешно, с кислыми мордами. Млада ко мне подбежала, но на шею кидаться не стала, а закланялась так, что пришлось придержать за плечи: слишком низко, а вокруг владеющие.

— Уважаемые, поверительница моя довольна и благодарна суду, за честное и справедливое решение. А я, в честь успешного завершения поверния, объявляю что устраиваю праздник-гулянку, в особняке Медвежья Услуга! Желающим разделить со мной праздник буду рад, так что зову от чистого сердца! — народ на это загудел, а я этот «праздник невиданной щедрости» устраивал не просто так, были несколько задумок.

— Объявление, Михайло? — поинтересовалась Лиса с улыбкой.

— Оно самое. В утреннюю Правду получится?

— Получится, всего лишь объявление о гулянке, много места не займёт.

— А я… — пискнула Млада.

— Должна там быть, уважаемая. Пока моё поверение судебное закончилось, но будет заверено лишь по получении тобой откупных и расчёту со мной. И приглашаю тебя на сегодня, до гулянки, к себе. Сразу отсюда. Тоже не лишнее…

— А одежда праздничная?

— Хм…

— Так мне в редакцию надо, а надолго отлучаться не хочу. Давайте к тебе, Ра, заедем, ты соберёшься. Потом — я в редакцию, ждать вам не долго, объявление на печать направить четверть часа от силы. Правда спать мне не придётся… — задумалась она.

— Ну я могу и не…

— А статья, Михайло? — улыбкой оценила мой подвиг воздержания рыжая. — И надо.

— Ладно, давайте так и поступим, — решил я.

Попрощались со знакомыми, получили несколько поздравлений, как от кафедры раздался судейский голос.

— Почтенный Михайло Потапыч, удели мне время для разговору с глазу на глаз, ненадолго.

— Уделю, уважаемый Мрилет Лидари.

— Мы подождём, — шепнула Лиса, как и прочие владеющие рассасываясь из зала.

А вопрос у Мрилета был прям и прост как палка: намерен ли я далее быть поверенным-наёмником и кто моя клиентская база. Завуалированно уточняя, враг ли я корифею де факто — де юре понятно, что не враг.

— Кто заплатит, уважаемый, того поверенным и стряпчим и стану, — пожал плечами я.

— А коли чиновник корифейства или Лидари?

— Так я как видом на корифейство и Лидари службу служу, коли наймут. А что поверенным, что видом — разницы не вижу.

— Дорого только, — усмехнулся судья, явно в курсе моего видомского заказа.

— Так жизнь дорогая, — с видом не доедающего минимум пять бочек мёда в день беролака ответил я.

— Понятно, хорошо сие. Чтож, прощай видом. Видно свидимся ещё и не раз, — распрощался он.

Ну и я лапой судье помахал, да и потопал: дел было немало, хотя с судом отлично вышло.

Загрузка...