Золотой Стряпчий

4. Предаукционная суета

Проснулся довольный, полюбовался сквозь полусомкнутые глаза новой любовницей. Лиса явно проснулась чуть раньше, а разбудило меня, похоже, ощущение взгляда. Довольно занятным выходило то, что полулежащая рыжая разглядывала «спящего» меня, задумчиво перебирая волосы на моей голове — собственно, примерно так же, как как я перед сном. Лежала, смотрела, слегка улыбалась, потом хмурилась. Вообще зрелище такое… очень побуждающее вышло, даже сквозь ресницы. То есть лицо я контролировал, но вот определённую деталь организма с трудом удерживал от бодрого «отдавания чести».

Но — удерживал. Было интересно посмотреть на девицу, которая, помимо всего прочего, меня интересовала и нравилась. Глупостей в голову не лезло, тут мне даже жизнь на Зиманде, не говоря о опыте на Земле дали хорошую «прививку», но… Но скажем так, с этой рыжей я не отказался бы не только от регулярного секса, но и, в потенциале, от медвежат. Тот редкий случай, когда с девицей интересно, есть не только о чём потрахаться, но даже о чём поговорить. Очень большая редкость, практически уникальное сочетание, ориентируясь на мой вполне богатый опыт.

И, при этом, я прекрасно понимал, что она — владеющая, Рейнар и для неё это на первом месте. Отношение ко мне — непонятное, хотя интерес проявляет. В общем, прежде, чем привязываться или вычёркивать или думать над промежуточными позициями этих двух крайностей — надо её понять. Мотивы, отношения, мысли и планы. Много чего надо понять, а вот такое «незаметное наблюдение» — очень помогает. И, кстати, не удивлюсь, если вчера сама Лиса не спала, а дела вид, так же приглядывая за мной. И это… интересно, оценил я, с трудом подавив лыбу.

Рыжая же смотрела, думала, хмурилась. Наконец, помотала головой — одновременно совершив частичный оборот, от которого я немного удивился: как-то в голову не приходило, что териантроп может использовать свои возможности для косметических действий. Не в смысле лица — с лицом и прочим у Лисы было всё замечательно, косметить — только портить. А именно волос, которые сами по себе слегка вились ну и были в естественном беспорядке после вчерашнего и сна. И вот, рыжая головой помотала, волна изменений по голове буквально мелькнула — и вполне себе стильный, практически профессиональный причесон за секунду.

После этого она взглянула на меня без хмурости, с улыбкой. Нагнулась и легонько лизнула в щёку — чисто интуитивно ощущалось как многозначный, но очень интимный и многообещающий во множестве смыслов жест. Встала, стараясь не разбудить, влезла в платье, прихватила папку с записанным и тихонько выскользнула из спальни.

Ну-у-у… пока всё неплохо и перспективно, оценил я. Конечно, хочется, чтобы всего много и сразу — но явно не та женщина, чтобы из-за меня «терять голову», особо не зная. Не факт, что она вообще приспособлена к «потере головы». И вопрос совместимости владеющих в общем — понятен, но в частности…

«Да понятно всё, шебуршень! Щенка либо ко мне, либо к рыжему пройдохе. А можно, если много щенков, и ко мне, и к нему», — сообщил Потап.

— Доброе утро, — ответил благожелательный я.

«Хр-р-р…»

— Динька у тебя?

«А где ж ещё? Летает, красиво. Тебе пока не нужна!»

— Ну в общем — пока не нужна, — признал я. — Ты вот что скажи, а всякие сложности с совместимостью…

«Глупый шебуршень с заячьей памятью! Я тебе говорил — можно медвежат делать!»

Хм, а ведь если углубиться в «оттенки» мыслеобразов, действительно, выходит, что вещи разные: «можно», потому как «Потап не против данного репродуктивного партнера», и «можно», потому как маго-генетическая или какая-то такая совместимость.

«Дошло», — ехидствовала мохнатая задница. — «Вот с той тёплой рыбой Водяного», — прислал Потап образ Златки, териантропа-дельфина, — «сложно. Я справлюсь, так чтоб медвежонок был, а Рыб — нет, слишком сложно для него. И жри давай уже!» — завозмущался топтыгин, прислав образ такой лютой бочки с мёдом, в которой я с полпинка мог утонуть насмерть.

Ну, позавтракал, само собой. И на свежую голову, без сапог, прикидывал и перепроверил свои планы. Вот казалось бы, разница невелика: начнёт Потапыч ныть каждому встречному-поперечному, что он — «лицо обиженное корифеем», или проведёт «аукцион невиданной щедрости». Но на деле — две большие разницы. В первом случае, с учётом владеющих и их взаимоотношений, будет отношение как к ЛОКу, каноничное. Посочувствуют, про себя посмеются, наставительно напомнят, кто я, а кто Лидари.

А вот в случае с аукционом, пиаром «за что» эта награда выйдет — получится совсем другой расклад. Владеющие про аукцион узнают, статьи прочитают, просто по законам психологии будут чувствовать себя причастными, строить планы. И в момент, когда окажется, что товар — дутый пузырь, не только я окажусь ЛОКом, но и каждый владеющий, строивший планы на аукцион. И не только они, владеющие, прочитавшие статейку за кружкой утренней водки тоже «почувствуют причастность» и «кидок». А быть лицом обиженным — дело не слишком приятное. Обвинить меня в обиженности можно, но не будут. Корифей, в данном случае, предпочтительнее и удобное. И поднимется мощная, резонирующая общественная волна. И владеющие «под руку» к Корифею и в дружину будут в ближней и средней перспективе идти с ОЧЕНЬ большой оглядкой, да и идти гораздо реже.

В общем, либо все владетели Зиманды — с вывернутой психологией, чего я за год с лишним не заметил (во что не верится), либо я — лицо обиженное не эпизодически, а по жизни. Что будет гипотетическим (пусть и маловероятным) провалом моих планов установлено.

Так что перестал я обдумывать, а призвал Млада, с утренним кофе, мёдом и прессой. Помимо себя и подноса, Млад притащил с собой вопрос:

— Господин Потапыч, пускать ли уважаемую Лису Рейнар в дом при вашем отсутствии? Отвечать ли на вопросы про вас и на какие?

— Хм-м-м… — всерьёз задумался я, слопал ложку мёда и придумал. — Ничего пока не меняется. Лиса — гостья, не более того, когда я дома. Нет меня — посетительница, о делах моих без меня ей знать не стоит. Пока — так, Млад, а если что-то изменится, я тебя предупрежу.

— Как скажете, господин.

Позавтракал, собрался, направился в Благородное Собрание — мордой своей почтенной помелькать. Не лишнее дело, в свете предстоящего. Даже собрал небольшую толпу слушателей в зале второго этажа: рассказывал владеющим про слона, поучительно размахивая прихваченным с собой бивнем.

А Динька тем временем тестировала свои, а точнее, защитные возможности владеющих против своих способностей. В смысле, облетела все пять этажей Собрания, избирательно просматривая всякое интересное в пустых комнатах. В не пустых интересного было разве что всякие плетущие заговоры и трахающиеся владетели, что было либо сейчас, либо совсем неинтересно.

И выходило, что разведывательный дрон типа «Динька», как я и предполагал, труднообнаружимый. Простыми владеющими, в том числе и Рейнарами — необнаружимый вовсе. Жрецы, при этом, её чувствуют, хотя и не локализуют сразу: три попа, пребывающих в собрании при появлении Диньки в помещении, начинали дёргаться и озираться, что довольно репрезентативная выборка.

И с Лидари выходило сложно. Только ловкость и Потап, прибравший фейку «к себе», спасли Диньку как минимум от неприятных ожогов — к ней хищно и деловито чесал светящийся дух. То есть некое заклинание Лидари, защитившее комнату, где просто занимались сексом (даже интересного ничего не было, блин!) на фею среагировало, локализовало и атаковало. А вот сама довольно молодая коза, ярящаяся с каким-то владетелем, как трахалась, так и трахалась, на активность защитного духа никак не отреагировав.

В результате выходило, что в пантеон и места обитания жрецов, как и к Лидари, подпускать Диньку не стоит: опасно. К прочим владеющим — можно, хотя осторожность лишней не будет. А вот именно в корифейский палисадник, точнее, управы… Чёрт знает. Очень любопытно, да и Лидари при всех прочих равных, не так много. А учитывая то, что магическая безопасность Золотого в немалой степени строится на их зачарованиях — им просто не хватит магической дури (или членов рода), чтобы перекрыть сторожевыми духами все управы. Но что-то — точно перекрывают, и тут надо идти с Динькой, проносить её через «внешние контуры защиты» и уже на месте смотреть, что и как.

В общем, к вечеру я был визитом доволен: мордой поторговал, несколько новых знакомств завёл и, судя по всему, общее положительное впечатление произвёл. Около трёх десятков разных владеющих, часть из знакомых родов, но сам факт того, что они не один час грели уши — указывает на немалую социальную активность. Так что совсем не зря сходил, да и в относительной безопасности Диньку протестировал. И, что самое главное — поговорил с управляющим, уже ближе к вечеру. Диалог выходил довольно занятным: первое время толстяк извиняющеся тряс брылями, на тему «не принято».

— Так примите, — барственно отмахивался я. — Запретов — нет, правила Благородного Собрания подобное не запрещают. Служки Собрания могут мне посодействовать и получить прибыль: я готов оплатить аренду помещения, угощения покупателям. Или не получить — но я этот аукцион проведу в любом случае, запретить мне это — вне ваших возможностей и обязанностей.

Хотя, конечно, вариант послать меня с моими планами был: собрать кворум Благородного Собрания и запретить проведение аукциона. Или лично мне (что крайне маловероятно), или вообще (что маловероятно, но чуть меньше, чем лично мне). Но управляющий с этим решил не связываться, потому как я был прав: аукционы, пусть в неявной форме, в Собрании проводились регулярно. А в данном случае, учитывая то, что выставлялось (без деталей, как понятно), скрывать, что это именно аукцион под видом «встречи владеющих», совершенно излишне.

В итоге вернулся домой довольный, перекусил, уснул, а с утра Млад порадовал меня номером Лисьей Правды. Где уже Лиса, как автор статьи, порадовала меня выполнением наших договорённостей. Основная часть статьи была именно в описании «атаки фей» (ну, скрывать подобное просто нет смысла), гибели отряда и травмы «неназванной уважаемой Лидари», ну и непосредственно «героического противостояния почтеннейшего видома Потапыча с подлым Ганда». Детали про договор и пролюбленные тыщи золота не приводились, как и детали убийства Потапом охреневшей носорожины: «Подлый Ганда, почувствовав поражение, обратился к покровителю рода, спустившемуся в явь. И был повержен со своим покровителем силой Богоданного Потапа». Так же, в сноске приводился мой общеизвестный «послужной список», без деталей, но с тонким намёком: мол, так и так, Михайло Потапыч желает беречь Золотой от навок и нави, сил и времени для награды за подвиги и по ряду не имеет. Так что желает он уступить владение, полученное в награду за вышеперечисленное, о чём вы, уважаемые, можете прочитать в разделе «объявления» Лисьей Правды.

В данном разделе действительно было объявление об аукционе, с «местом встречи» в Благородном Собрании. Именно «встречи» — на момент написания в том, что мне удастся провести именно аукцион, ни черта не был уверен. И у меня, а точнее, у его полорогости Корифея, есть пять дней. Или вопрос с владением решится «прилично», или будет…

— Такой скандал, такой сканда-а-ал, — вслух попричитал тоненьким голосом я. — А вообще — повезло мне с рыжей. Главное — не размякать.

При этом — знак внимания оказать надо. Мы — не «парочка», да и места жительства мне Лиса не называла. У Рейнаров, помимо родового особняка, были и доходные дома, и личные, членов рода. В общем, раз уж делать пока особо нечего, а проверить старые наработки не помешает, решил я провести небольшое расследование. Не своими лапами топать, само собой. Но, ещё до козлинского посыла меня на Пряный, я «налаживал контакты» с городской стражей Золотого. Тогда — выяснял данные по Лире, сейчас — по Лисе, что довольно иронично. Но несмотря на это — не помешает, заключил я, прихватил несколько бутылок с ромом с Пряного (экзотика, хотя и не слишком достойное пойло), нагрузил Млада и завалился в Управу стражников.

«Не пущать» меня не стали, более того, офицеры встретили радушно и как старого знакомого. Тоже, кстати, показатель того, что «общего вектора» курощать Потапыча у служб корифейства не было. Выпил, байки порассказывал, ну и через пару часов знал место обитания «Лисы Рейнар, владеющей Рода Рейнар в городе Золотом».

Призадумался, а что дарить-то? Потому как с одной стороны — сладости и ювелирку, а с другой — каждая конкретная вещь имеет свой… оттенок смысла. Та же ювелирка, в зависимости от ценности и типа — от «спасибки», до «не позволите ли вам впердолить», вплоть до места в куда. И принятие такого кулона, например, автоматом поставит принимающую в положение, когда при личной встрече она, чтобы не нанести оскорбление и не прослыть лгуньей, должна в соответствующую позу встать, предоставив соответствующее отверстие. Вроде как мы уже любовники, но… Сложно всё.

Так что в итоге остановился на памятно-вкусном подарке, совсем не дешёвом. Кондитеры Золотого были чародеями, подчас в самом прямом смысле слова. Так что через пару часов после посещения стражницкой, из «Кондитерской мастерской мастера Улга» посыльный пёр статуй. Метрового размера, из «лучшего шоколада, почтенный!». На котором была изображена Лиса (действительно похоже, просто по словесному описанию), в обороте, с ОЧЕНЬ хитрой лисьей мордочкой над стопкой листов. Пишущая на них стилом — значимо, слегка хулигански вышло. В общем мне — понравилось, а от того понравится ли рыжей — тоже многое зависит, в том числе и ряд моих планов. Ну и записулька, естественно:

С искренним восхищением, с надеждой на скорейшую встречу.

видом Михайло Потапыч

До дома добрался уже вечером, в целом, довольный прошедшим днём. И, оставляя аркубулюса, хмыкнул: у подъезда стояла пролётка с гелеакулюсом, с двумя дружинниками неподалёку и сильным, чуть ли не могучим одарённым в качестве возницы. Захожу в подъезд — Грошен, лапки сложил, морду виноватой делает.

— Ваше почтенство, у вас посетитель…

— И ты его ко мне пустил, — нахмурился я.

— Простите, почтеннейший Михайло Потапыч, никак я не мог не пустить, такой владеющий… Ну не в Счёты же его направлять, вас ожидаючи⁈

— Можно и в Счёты. Вполне пристойное заведение. Меня — устраивает.

— Так-то оно, конечно… Но… Не гневайтесь.

— Умеренно погневаюсь, о последствиях подумаю, — отрезал я, бодро посайгачив в эркер.

И, отрыв дверь, чуть не отшатнулся от извивающихся лап.

— Т-с-с-сы ш-ш-што тс-с-вориш-ш-шь, Потапыч⁈ — злостно прошипел Серпент, извивая этими самыми лапами и подпрыгивая на гостевом кресле.

— Приветствую, воевода, — с широким оскалом помахал я ему лапой.

— Приветс-с-ствую. Видом, меня вызвал Его Величес-с-ство. Ему не угодно, чтобы ты проводил это… аукцс-с-сион, — озвучил змеюк, явно не слишком довольный ситуацией.

Ну-у-у… как минимум одно из предположений ТОЧНО подтвердилось. Эта Крепь — именно дело казлинских лапок Корифея.

— Не желает, говоришь? — оскалился я, плюхаясь в кресло. — Млад, мне кофе с мёдом. Тебе, Серпент…

— Водки, — шипнул змей, на что дворецкий кивнул, утопав творить потребное.

— Скажи мне, воевода, а ты вообще знаешь, что мне в награду Корифей пожаловал? — разглядывал я когти на лапе, полируя из о лацкан.

— Мне — без-с-с-с разницы, видом! Хочешь продать — продавай, дело твоё, но аукцион с корифейской наградой проводить — недос-с-с… — запнулся Серпент, смотря на мою традиционнную «ну что ты мне ещё скажешь» морду. — И опять погано лыбится! — пожаловался он потолку. — И⁈ — требовательно уставился он на меня.

— Обожди минуту, — поднялся я, зашёл в кабинет и небрежно бросил на змейские колени грамоту.

Тот гневно расшипелся, но разворачивать стал, заглянул — и зашипел ошарашенно.

— Продать, говоришь? — лыбился я.

— Эт-с-с-о… Людишки…

— А тебя послал Корифей, людишек прикрывая?

— Не знаю я, видом! Но не дело ты затеял! — отложил подальше свиток Серпент. — Корифея опозорить хочеш-ш-шь?

— Больше и лучше, чем он сам? — на что последовало гневное шипение. — В общем, я награду получил, Серпент. Я — вольный владеющий, видом. Корифей «не желает»? Сочувствую его пожеланиям. Я о них заботиться не должен. Если он от меня что-то хочет — так пусть ПРОСИТ, ты понял меня, Серпент⁈ — уже несколько повысил я голос. — А не так, нашей с тобой приязнью пользуясь. Я за тебя оскорблён — он даже не сказал тебе, с чего «не желает», — хмыкнул я потупившемуся змеюку. — Я с награды от Его Величества хочу хоть авр получить. И других способов не вижу. Если Корифею это не угодно — пусть сам решает, как это сделать, а не так… — махнул я лапой. — Мы друг друга поняли, Серпент?

— Поняли, Михайло, — махнул лапой змеюк. — И… с огнём играешь, видом. Совет добрый — не доиграйся, — ускользнул он из эркера, усосав по дороге кружку водки.

— Я знаю, Серпент, — негромко и расслабленно произнёс я, хотя воевода меня явно не услышит. — И постараюсь «не доиграться», — пообещал я ему, а, скорее, себе.