Адриано

Глава 63

Бьянка

— … и тогда старуха призналась, что убила их отца, перед тем, как раскусить капсулу с цианидом и умереть.

Алессандра заканчивает свой рассказ, когда мы прогуливаемся по одному из топиарных садов.

Я не думаю, что что-то может отвлечь меня от мыслей об Адриано.

Но рассказ Алессандры выбивает меня из колеи.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Значит, ты давно потерянная принцесса мафии, которая влюбилась в мафиози… ты поссорилась с ним и ушла… потом тебя похитили и привезли в дом под дулом пистолета… но твой муж и его братья убили плохих парней и спасли тебя… а потом ты застрелила злобную суку прежде, чем она смогла убить твоего мужа?

— Ну, в то время он еще не был моим мужем, — говорит Алессандра с забавным видом. — Но, да… если вкратце.

— Теперь я понимаю, почему он женился на тебе. Черт, да ты крутая.

Алессандра разражается хохотом.

— Я вовсе не крутая!

— Ты спасла жизнь Дарио!

— Да, но…

— И при этом чуть не погибла!

— А ты? — спрашивает Алессандра с дружеским вызовом в голосе. — Как я слышала, ты противостояла группе киллеров с УЗИ.

Я морщусь.

— Я была в другой комнате и разговаривала по мобильному телефону, когда вбежали Адриано и остальные.

— А потом вы спустились по веревке и спаслись от убийц…

— На самом деле это Адриано спас меня.

Алессандра придерживает меня рукой и останавливает.

— И ты осталась с ним во Флоренции, когда он отправил Ларса и Массимо домой, хотя знала, что за тобой охотятся!

— Да, но я пыталась спасти своего отца…

— И ты противостояла всей этой опасности и стала единственной причиной, по которой Адриано нашел твоего отца. — Алессандра хмурится и одновременно улыбается. — Что ты делаешь?! Почему ты пытаешься преуменьшить свою храбрость? Ты не подписывалась ни на что подобное и никогда не сталкивалась ни с чем подобным, но все же ты была храброй, как любой мужчина в этой семье.

— Нет, это не так — я была в ужасе.

— Думаешь, поэтому ты перестаешь быть храброй?! Это и есть определение храбрости — то, что ты была напугана, но все равно сделала это!

— Но… тебя похитили, приставили пистолет к голове и застрелили кого-то…

— А я в это время чуть не обосралась от страха!

Я разражаюсь смехом.

Алессандра так изящна и красива, что просто смешно слышать из ее уст столь грубое выражение.

Она усмехается и протягивает мне руку, пока мы идем дальше.

— Никогда не преуменьшай того, что ты сделала для этой семьи. Или для своей собственной. Никогда.

— … хорошо… — говорю я нехотя, но с улыбкой на лице.

— Дарио и его братья очень благодарны тебе за то, что ты для них сделала.

— Но я не…

Алессандра бросает на меня предостерегающий взгляд.

— … ладно, хорошо, — говорю я с жалобной улыбкой.

Она одобрительно улыбается, а затем окидывает меня коварным взглядом.

— И Адриано очень тобой увлечен.

Я вздыхаю.

— Мы знакомы всего два дня.

— Я знала Дарио всего две недели до нашей помолвки.

Я смотрю на нее.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Он так быстро влюбился в тебя?

— Да. Нам пришлось пройти через ад, прежде чем мы дошли до этого, но он, наконец, понял, что чувствует ко мне.

— Да, но у нас с Адриано все началось как-то не так.

— Получить пулю — это не лучший способ провести первое свидание, — соглашается она.

— О, дело было не только в этом. Я думала, что он мудак. Очень… горячий… мудак.

— Ты думаешь, я была другой? Я в самом начале ненавидела Дарио.

— Ненавидела?!

Алессандра корчит гримасу.

— Он похитил меня и держал здесь против моей воли! Конечно, я его ненавидела!

— Тогда почему ты вышла за него замуж?!

— Я же сказала: в самом начале. — Алессандра мечтательно вздыхает. — И даже если бы я его ненавидела… он тоже горяч…

Я усмехаюсь.

— Да. Мне знакомо это чувство.

— И он доказал, что никто и никогда не защитит меня так, как он.

Я киваю.

И это чувство тоже мне знакомо.

Краем глаза я замечаю, что Алессандра смотрит на меня. Когда я перевожу на нее взгляд, она улыбается.

— Знаешь, с тех пор, когда я его встретила — а это было в ту же ночь, когда я познакомилась с Дарио, — я всегда считала Адриано «сердитым». Он всегда был вспыльчивым… никогда не улыбался… и был ужасным ворчуном. Но рядом с тобой будто становится совсем другим человеком.

Я улыбаюсь.

От одного осознания этого у меня ноет сердце…

Но тут мне в голову приходит мрачная мысль.

Алессандра видит это по моему лицу.

— Что?

— Я просто… не хочу говорить ничего такого, что могло бы тебя обидеть, ведь ты была так добра ко мне…

Она пренебрежительно машет рукой.

— Давай, говори.

Я колеблюсь… и, наконец, говорю.

— У моего отца всю жизнь были проблемы с мафией, и я выросла, ненавидя их за это. Я не знаю… смогу ли быть с человеком, который…

Мой голос прерывается.

Алессандра ободряюще кивает.

— Когда я впервые встретила Дарио, то представляла его себе как аll Monstro. Я слышала это имя всю свою жизнь. Этот страшный мафиози, который железным кулаком правил всей Тосканой. Я боялась его… и ненавидела.

Я смотрю на нее.

— И что случилось, что ты передумала?

— Я узнала его получше. И поняла, что аll Monstro — это то, как люди называли отца Дарио… а не он сам. Он был Доном всего пару месяцев, ненамного дольше, чем знал меня, и он отличается от всего, что я знала о мафии. Все его братья такие. Да, они занимаются незаконными делами. Да, они работают вне закона. Они по уши погрязли в политической коррупции. Они убивали людей, но только тех, кто преследовал кого-то из семьи. Они совершали самые разные поступки, за которые их могут посадить в тюрьму до конца жизни. Но у них есть кодекс. Например, они не будут заниматься наркотиками, торговлей людьми или проституцией. Они вычеркнули их из своего бизнеса после смерти отца. Они отказываются участвовать во всем этом… и они чуть не поплатились за этот выбор жизнью, когда сказали «нет» человеку, который меня похитил. Они святые? Нет. Плохие ли они люди? Я так не думаю. Я думаю, что они хорошие люди в плохом мире, которые совершают плохие поступки, потому что их этому научили. Это все, что они когда-либо знали. Но для них главное — это семья… чтобы семья была в безопасности, целой и невредимой.

Алессандра вздыхает.

— Все, что я знаю, это то, что я люблю Дарио… целиком и полностью. И я готова пойти на компромисс, если это означает, что я смогу сохранить его. Может быть, это говорит обо мне что-то ужасное. Но он заверил меня, что они не хотят жить такой жизнью вечно. У Роберто есть план, как за два года все сделать законным, а Дарио поклялся мне, что наши дети никогда не будут участвовать в семейном бизнесе.

— И первый уже на подходе, верно? — спрашиваю я.

Она недоуменно смотрит на меня.

— Адриано тебе сказал?

— Нет, я видела, что ты не пила алкоголь вчера вечером, поэтому просто предположила.

— Всего пара месяцев беременности, так что пока ничего не видно.

— Поздравляю!

— Спасибо! — она берет меня за руку. — Ты очень наблюдательная, раз догадалась об этом.

— Это было просто удачное предположение.

Алессандра делает строгое лицо.

— Что я тебе говорила о том, что не надо преуменьшать…

— Я очень наблюдательная, — послушно говорю я с легким юмором в голосе.

— Хорошо, — отвечает она и одобрительно кивает.

Мне нравится находиться рядом с Алессандрой. Несмотря на то, что она на пару лет моложе меня, девушка кажется мудрее.

Возможно, все дело в ее жизненном опыте — для большинства людей это целая жизнь, уместившаяся в последние пару месяцев.

В каком-то смысле она кажется мне почти старшей сестрой…

Чего у меня никогда не было и чего я отчаянно хочу.

И, как старшая сестра, она любит расспрашивать.

— Итак… Адриано, — говорит она с широкой ухмылкой.

— Иииииииии?

Она смотрит на меня с веселым коварством.

— Ты в него влюблена?

У меня открывается рот.

Я пытаюсь что-то сказать, но ничего не выходит.

— Мне очень жаль, — извиняется она. — Это было очень личное, я не должна была…

— Да, — шепчу я. — … да, наверное, так и есть.

Это обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

Я даже не думала об этом…

Совсем…

Но это становится неоспоримо, как только я вынуждена выразить это словами.

Я чувствую к нему больше, чем к любому другому мужчине, с которым когда-либо встречалась.

Черт, больше, чем ко всем остальным вместе взятым.

Чувства даже не сравнимы.

Другие парни были искрами из моего прошлого… тлеющими угольками, даже когда я была с ними…

Но Адриано наполняет меня жаром, ярким и горячим, как солнце.

— Ты впервые говоришь это вслух, не так ли? — спрашивает Алессандра.

— … да…

— Спасибо, — бормочет она.

— За что?

— За то, что доверяешь мне настолько, чтобы рассказать. — Она улыбается и сжимает мою руку. — Я знаю, что он тоже влюблен в тебя.

Это заставляет меня замереть на месте.

Алессандра останавливается, тормозя из-за моей остановки, и смотрит на меня комично расширенными глазами.

— Как ты… почему ты… — заикаясь, говорю я.

Она насмешливо произносит.

— Не ты одна здесь такая наблюдательная. Я вижу, как он на тебя смотрит.

Часть меня думает, что он просто увлекся моментом… потому что секс так хорош…

И что он, вероятно, ведет себя так со всеми женщинами, с которыми встречается.

Я пытаюсь выразить свои опасения словами.

— Он не…

— Гуляка? Нет. Валентино — да, он слишком красив для своего блага. Но не Адриано. Может быть, когда-то давно, до того, как я его узнала… но с тех пор, как полгода назад умер его отец, они в основном заняты тем, что пытаются удержать бизнес на плаву.

Его отец.

Я вспоминаю, что он сказал мне в примерочной магазина…

Секрет, который он открыл…

Тот, который расколол мое сердце.

Оглядываясь назад, можно сказать, что именно в тот момент мои эмоции переходят от простого вожделения…

К влюбленности.

— Значит, больше никого нет? — с надеждой спрашиваю я.

Адриано уже сказал мне вчера вечером в ресторане, что у него никогда не было постоянной девушки.

Но было бы приятно услышать подтверждение от кого-то еще.

Алессандра качает головой.

— Насколько я знаю, в его жизни не было никого по крайней мере полгода. И никогда ничего серьезного.

Она делает паузу, а затем добавляет.

— … до тебя.

Затем она снова усмехается.

— Поверь мне, ты превратила его из — как звали американскую куклу, живущую в мусорном баке? Ту, что в детской передаче?

— Оскар-ворчун?

— Да! Ты превратила Адриано из Оскара-ворчуна в — не знаю, стал ли он уже прекрасным принцем, но он определенно в пути.

— Очень сердитый прекрасный принц, — язвительно говорю я.

Алессандра смеется.

— Самый сердитый!