Царица Несчастий. Часть 1

Глава 3

Конвой местного земельного лорда, или даже охранителя — так будет правильней, пришёл в деревню ближе к закату и меня почти не задерживаясь вывели за пределы двора.

Просидела я несколько часов пусть и на улице, однако под навесом, в окружении каких-то камней-оберегов, где было выбито множество рун-иероглифов непонятного мне значения. И не просто выбитых, но ещё и заполненных расплавленным металлом, напоминающим по цвету серебро — видимо для лучшего эффекта. Либо, что не маловероятно, именно наличие серебра в рунах и позволяло наделить эти камни какой-то силой. Во всяком случае пока я была меж этих четырёх камней ни одного несчастья с окружающими не произошло.

Так вот, как только за высокой оградой, стоявшей вокруг ещё боле высокой бревенчатой избы (аж два этажа!), где и жил местный ведун, послышалось лошадиное ржание, голоса и крики всякой домашней скотины, за мной пришёл всё тот же старик, разрешив наконец выйти за пределы защитного периметра. При этом он как-то недовольно покосился на свои камни, поцыкал что-то себе под нос, и я, когда проходила мимо них, тоже не удержалась — оглянулась полюбопытствовать. Что сказать… вид у них был совсем аховый. Трещины шли от основания до самой вершины, а кое-где даже образовались выемки, осыпавшиеся каменным крошевом на утоптанную землю. И это всего за пол дня работы? Либо обереги эти были дрянь полнейшая, в чём я сомневалась, либо моё проклятье выродилось во что-то слишком жуткое. Такое, что местные маги с наскока и не обуздают. Тревожная мысль, однако… на магию у меня была очень большая надежда — считай единственная.

На центральной улице деревни в этот момент было уже многолюдно, но местных жителей не было видно — всю территорию заняли высокие крытые повозки, каждая из которых была запряжена парой мускулистых лошадок, а вокруг них суетились десятки людей, одетых в дорожную одежду из плотной ткани и обработанной прошитой кожи. С холодным оружием на поясе и с усиленными кожаными кирасами на груди, где были нашиты железные пластины в области сердца и лёгких. Именно железные, уж сталь от дрянного железа я могла отличить — навидалась всякого. И только один мужчина во всей этой толпе рослых воинов был одет во что-то подобающее серьёзному воину: ламеллярный доспех, с шлемом и длинной кольчужной юбкой, защищающей ноги. При этом на доспехе нашитые пластины явно были стальные, а сам воин на две головы возвышался над своими подчинёнными, а шириной плеч так и вовсе обгонял всех раза в полтора. Два метра роста! Не меньше! А стоял он, что-то усиленно втолковывая подчинённым, опершись почти на такой же огромный боевой топор с двойным лезвием. Жутко тяжёлая, но смертоносная штука — это было заметно даже такой дилетантке как я!

Сжимая перед грудью свой тяжёлый узелок с нехитрой снедью, я шагала на подкашивающихся ногах за стариком-ведуном, с каждым метром всё меньше веря в положительный исход своей судьбы. Слишком уж окружение вокруг было недружелюбным… сальные взгляды мужчин, что сновали туда-сюда, едва доносившиеся до моего слуха похабные замечания… Да и вообще избыток высоких, сильных, вооружённых мужиков вокруг меня сильно нервировал! Я почти кожей ощущала, как меня раздевают их взгляды! При этом фактически любой из них при желании способен загнуть меня в любую позу, как угодно, и ни чего я с этим не сделаю. Не та весовая категория, не тот мир и не те времена…

— А, Мироха! Здрав будь, ведун. Ну как вы тут? Никто не озорует? — прогудел по-видимому командир всего этого конвоя, в который сейчас стаскивались визжащие небольшие поросята, птица домашняя в плетёных клетках, мешки с зерном и плетёные корзины со свежими овощами.

— И тебе не хворать, уважаемый вой (воин) Авелий. К счастью всё у нас тихо, стараниями Охранителя, как вывели шайку с низовья, так прямо душа поёт! — поклонился ведун очевидно весьма важной шишке. Тот даже бровью не повёл при его приближении, а значит в иерархии точно стоял гораздо выше. — Я вот к тебе по делу. Пришло время мне налог отдать, о коем уговор был с хозяином. Никак уже тянуть нельзя.

Высоченный воин, опёршийся на древко своего топора, поглядел на разводящего руками старика, потом перевёл взгляд на меня, впившись взглядом прямо в глаза, и судя по всему усмехнулся. Даже здесь, в деревне, он стоял в шлеме с полумаской и защитой для шеи, отчего о его мимике можно было судить с большим трудом.

— Пора, значит…? Ну тогда иди себе, Мироха, твоя работа здесь завершена. Молодец.

Старик после его слов облегчённо выдохнул, и не обращая на меня более никакого внимания, бодро пошёл восвояси, и судя по звуку за что-то запнулся, упал, и чертыхаясь с удвоенной прытью поспешил дальше. Пусть и прихрамывая.

На время установилась тяжкая тишина…

— Вижу воспитание в тебя вколотить здесь не сумели, ну что ж — тебе же хуже! — от этих слов я аж вздрогнула, спешно повернув голову обратно к воину, что стоял передо мной. Просто смотреть на него было слишком страшно, а слева как раз один из стражей конвоя уронил с плеча мелкого поросёнка, отчего визжащий комок энергии ринулся бежать куда глаза глядят, сбив при этом ещё одного носильщика с ног, от чего тот уронил мешок с зерном уже на себя… ну и так далее.

Но не успела я досмотреть сцену до конца, как повернулась назад только для того, чтобы увидеть вплотную к себе начальника конвоя, и успеть мельком заметить летящий к моему животу бронированный кулак.

— Кхе! — отшатнулась я на пару шагов от полученного удара, тотчас скрючившись на земле. Внутри всё сжалось от боли, а желудок зашёлся в рефлекторном спазме, выплёвывая наружу все те остатки пищи, что не успели провалиться в кишечник. Было больно! Очень!

— Кхе-кхе… Ххаах! — дышать удавалось с огромным трудом, а из глаз уже вовсю текли нечаянные слёзы. Внутренности аж заныли от такой встряски.

«За что? За что!?» — вопила я сама у себя в голове, не понимая, что происходит. — «Я ведь просто стояла и смотрела!»

— А теперь слушай меня, девка! Не знаю, как ты жила здесь до сих пор, но запомни, ты — вещь! Смотреть себе под ноги. Головой не крутить. Отвечать чётко и быстро, и только когда спрашивают. Замечу что хвостом перед бойцами крутишь — плёткой высеку! А теперь поднимайся и топай за мной след в след, — схватив меня за волосы, и, не обращая внимания на мои визги вздёрнув вверх, этот огромный воин закинул топор себе на плечо и зашагал к голове колонны, что скрылась где-то за оградой деревни. Едва держась на ногах, и стараясь на замечать боли внутри живота, я быстро-быстро засеменила следом, стараясь незаметно для окружающих вытереть слёзы и перестать наконец хлюпать носом. Как и было приказано лицо опустила вниз, впившись глазами на пятки своего жестокого конвоира и старательно не замечая ничего вокруг.

Через пару минут подобного мелкого бега я вскоре остановилась, стараясь хотя-бы по звуку определить, что вокруг происходит. Взгляд поднять и осмотреться я попросту не осмелилась — всё ещё внутри меня отдавался болью тот сильный удар. Словно лошадь копытом двинула — ближе ассоциации, пожалуй, и не придумать…

— А ну пошевеливайся, отребье! — после лязга металла где-то впереди слева зазвенели цепи, и начали раздаваться звуки характерные для уставших, измождённых людей: пыхтение, кашель, усталые шаги и другие не очень приятные звуки. — Финк, подводи ко мне этих ублюдков и ставь на колени.

— Слушаюсь!

Какое-то время вокруг меня кружились и плясали людские тени, слышались звуки шагов, звон цепей и хрип явно больных чем-то людей. А после всё закончилось весьма жутким финалом.

— Властью данной мне Охранителем западных земель свейгдов, Рамном Венору, я приговариваю вас к смерти! — тут же прозвучал резкий удар, разлетелись по округе крики, просьбы о пощаде, но понадобилось всего десяток секунд и ещё четыре таких-же жутких звука рассекаемой плоти, чтобы всё наконец закончилось. А к моим ногам даже подкатилась чья-то отрубленная голова, с искривлённым от страха лицом, с гнилыми зубами во рту, да ещё и с клоками обрезанной грязной бороды под обожжённым лысым черепом. Случайно взглянув в глаза мертвеца, я настолько была шокирована, что не сразу почувствовала, как желудок вновь пытается опорожнить своё содержимое. Резко отвернувшись выплюнула из себя одну только желчь, желая теперь одного — спрятаться где-нибудь, чтоб ничего более подобного не видеть!

— Сбегай, скажи Мирохе пусть сожжёт потом трупы, а то стервятники набегут!

— Исполню сию секунду! — ответил невидимый мне подчинённый жуткого мясника-убийцы и унёсся обратно в деревню.

— Вы! Уберите их в сторону!

Мимо протопали несколько человек, оттащили трупы с дороги, а голову что лежала у моих ног и вовсе попросту отопнули словно кочан капусты.

— Ланс, закидывай эту девку в клетку, и запри хорошенько…. Фу! Погоди, шибко там изгадили всё эти лиходеи. Возьми ещё троих, и пролейте там всё водой. И тряпок каких киньте сверху, да побольше — нам её целой и здоровой довезти надо кровь из носу! Отвечать будете головой перед Охранителем!

— Понял, сейчас сделаем! — видимо этот мужчина был по рангу выше простого рядового, ибо отвечал уверенно и без присущего нижним чинам подобострастия.

Гулкие тяжёлые шаги начальства конвоя наконец пропали где-то у меня за спиной.

И всё это мне приходилось отмечать только по звукам, ибо глаза поднимать мне теперь и самой не хотелось. Лучше уж никому тут не перечить — всё целее буду…

Пока клетку, где содержались преступники, чистили от дерьма и мочи, я старалась хоть немного успокоиться, но помогало самовнушение плохо. В ушах до сих пор стоял звук разрубаемого человеческого мяса, раз за разом вспыхивал в голове звук упавшей отрубленной головы, а сама я всё сильней паниковала, пытаясь представить себя в этом новом мире. Два дня назад я радовалась новой жизни, благодарила провидение что у меня появился ещё один шанс, а теперь казалось, что умереть было бы всё же лучше… Лучше умереть свободной и самостоятельной, какой я была в прошлом мире, чем жить вот так… молчать, опасаясь побоев, со всем соглашаться, исполнять приказы ненавистных тебе людей и постоянно бояться.

Да, я сейчас очень боялась! Первоначальный шок прошёл и вместе с ним в моё сознание начали врываться всевозможные панические мысли, подкрепляемые жутким окружением: запах крови и чужого дерьма (одному из казнённых удар пришёлся по спине, разворотив половину туловища вместе с кишками… ох и зря я решила на трупы посмотреть хотя-бы мельком — любопытство худший мой грех); разговоры окружающих о недавней чужой смерти как о каких-то забитых свиньях; обсуждение того как за прощение неких проступков слишком наглых родителей солдаты попортили деревенских девок, при том во всех красках и подробностях (судя по описаниям лет им было по тринадцать-четырнадцать), особенно смаковалось как они пищали и плакали вначале, а потом стонали под этими ублюдками в конце (прости бабушка Лада, я обещала не материться, но в мыслях ведь не считается?); рассказ о наказании какого-то провинившегося крестьянина, с которого чуть ни живьём кожу содрали за недостачу большого числа масла, меня вообще едва в обморок не загнал. И главное так спокойно обо всём говорили, с прибаутками и смешками… Только сейчас я поняла насколько страшен мир, где мне придётся жить…!

Нет не жить, хотя-бы просто попытаться выжить. Ибо жизнь человека здесь стоит меньше килограмма хорошей стали — ровно столько украл один из казнённых из чьей-то кузницы!

— А я через пару седмиц планирую наконец-то подать жертву Капищу Чёрного Камня. Больше двух лет копил, можешь поверить?! Я думал сорвусь — потрачу всё спьяну, а нет, выдюжил. Получу наконец серебряный знака Божества Тела…!

— Иди ты… скопил-таки? Счастливый ты гад, Ланс! Будешь потом такой же здоровый и быстрый как наш старшо́й. А от застарелой травмы как у меня он избавит?

— А как же! И от травмы избавит со временем, и от болезней убережёт. А ты думал почему ещё он так популярен у благородных и богатых?

Окончание разговора двух воинов вышло куда интереснее, и я постаралась запомнить всё в точности. Оказывается, Капища Чёрного Камня — это такие места культа, где можно поклониться богам и младшим божествам. А ещё там за богатое подношение дают рунические знаки божеств, дающие своему владельцу невиданные блага. Сколько существует божеств я не смогла услышать — мужчины об этом не распространялись — но точно больше одного. И самое главное было такое божество, что давало человеку здоровье, силу, ловкость и защиту от многих болезней! Не от всех, но от многих! А ведь в этом мире антисанитарии и зачаточной убогой медицины умереть от поноса мне будет проще чем нарваться на бандитов.

— Не… большую жертву не потяну. Лучше ещё разок попрошу малой благости, всяк полегче будет службу тянуть. А на знак дюже много жертвовать придётся…

— Ну и дурак! Малое оно потому и малое, что для всех и ни для кого. А знак на тебя завязан будет — он для тебя и только для тебя! Даже красть бесполезно. Так-то!

Тут наконец прозвучало последнее журчание выливаемой воды, шум каких-то тряпок и ко мне вновь подошли чьи-то ноги. Я до сих пор так и стояла, опустив голову, лишь бы не привлекать ничьё лишнее внимание, а потому не могла видеть людей выше колен… Но в этот раз ко мне подошли почти вплотную, обошли вокруг и в наглую ухватили сперва за попку, а потом бесцеремонно обхватив со спины помяли обе моих груди. Не передать словами как мне было жутко, противно, и как сильно хотелось вырваться из этих рук и попытаться убежать! Хотелось кричать, плакать или просто зарыться в какую-нибудь нору. Но благодаря сковавшему меня страху я всё же сумела удержать эмоции в узде, а ещё понимала, что при попытке побега меня просто поймают, изобьют, изнасилуют и тут же выпотрошат как рыбу. И пикнуть не успею!

— Хороша…! Жаль попользовать нельзя, — произнёс чуть хриплый голос совсем рядом, пованивая нездоровыми зубами и кислым перегаром. Вот где начнёшь ценить ежедневный душ, стоматолога, зубную щётку и хоть какую-то мужскую гигиену! Если мне придётся когда-нибудь целовать подобное смердящее чучело, вряд ли я смогу удержаться от рвотных позывов… Хотя, от меня, наверное, сейчас тоже не лучше пахнет… Фу!

— Чёй-то?

— Старшой запретил. Не слышал, что ли? Головой за неё отвечаем всей пятёркой!

— Хек!

— Вот те и «Хек»!

«Налог значит мной выплатить решили? Ох и врун вы, дед Мироха! С чего-бы такая опека? Судя по услышанному и увиденному женщины тут не выше скотины по положению (правда замужних вроде уважают в деревне, но вероятно только по причине наличия взрослого мужика за спиной, и ещё общины), и вдруг решили беречь? Ох Катенька не всё так просто с твоим донором тела — есть похоже какие-то страшные секреты у этой Бести…»

— Эй, девка, зовут тебя как? — тут же мой подбородок схватили стальной хваткой сильные мужские пальцы, подняв лицо вверх. Пришлось подчиниться…

— Бести я…

— Бестия?! Ха! Вот те на, ну и имечко! Дикая такая, да? Ну тогда тем более, давай, Бестия, полезай в клетку. Там тебе всяко поспокойней будет — ключ-то только у меня и старшо́го есть. Так что никто тебя не оприходует в дороге, зуб даю! Ха-ха! А уж по прибытию не обещаю — как дело пойдёт, а-ха-ха!

Меня бесцеремонно подтащили к клетке, обшитой изнутри деревом, чуть не вывихнув при этом плечо из сустава, и явно оставив на нём отчётливые синяки от грубых пальцев. Подсадили вверх, нагло потискав при этом за самые мягкие места, и вскоре захлопнули кованую решётку на грубых массивных петлях, с грохотом заперев замки.

В клетке этой до сих пор отменно воняло, однако вода всё же смыла большую часть нечистот — в одном из углов тюремной повозки как раз была дыра в полу, куда можно было гадить и куда сливалась самотёком вода, так что перетерпеть было можно. Заглянув в неё, я поняла, что тут без вариантов — решётка, наклёпанная чуть ниже, была весьма мелкой, такой что даже моя маленькая ручка через неё вряд ли пролезет.

Рухнув на кучу тряпья, отобранного скорей всего у местных, я наконец-то немного расслабилась, попытавшись успокоиться и привести свои мысли в порядок. Жизнь моя пока что казалась чуть ли не адом, и ближайшие перспективы вряд ли могли бы стать лучше. Меня (Бести конечно) растили всё это время в глухой деревне, теперь везут куда-то… под охраной… с какой-то конкретной целью. Какой? Неизвестно, но вряд ли эти люди мне желают добра. При этом я ценнее пятерых заключённых, которых вероятно хотели судить или везли куда-нибудь на рудники, а это уже что-то да значит!

В итоге вся извелась в своих мыслях, ничего не решила, но досидела до такой степени, что сама не заметила, как глупо уснула. А пока спала караван-то и двинулся дальше…

Однако выспаться мене было не судьбы — внезапно я проснулась от сильного удара, и того, что повозка как-то опасно накренилась на один бок. А по ту сторону стенки при этом кто-то жутко ругался, подгоняя галдящую толпу. Люди повозились немного, приподняли фургон, и видимо принялись наконец чинить колесо.

Прислушавшись к себе поняла, что ужасно хочется пить, а ещё природа снова зовёт, пусть пока что и по-маленькому. Только вот отчего-то садиться пи́сать, покуда вокруг бродит куча мужиков, было мне ужасно неловко, хоть я и понимала, что меня здесь не видно, и вряд ли кто-то услышит журчание в таком шуме. А вот поди ж ты, никак не могла справиться с собой и пересилить дурацкое чувство. Глупая, глупая Катенька…!

С трудом дождавшись начала движения, наконец-то с облегчением присела над той самой зарешёченной дыркой. Попу пусть и холодило неприятно ночным ветром оттуда, но дело я своё сделала, порадовавшись что все звуки тонули в скрипе повозок и шуме копыт. Так что вскоре я снова оказалась на куче тряпья, провалившись через десяток минут в сон без каких-либо сновидений.

Второе пробуждение вышло ещё хуже предыдущего: друг за другом повозку встряхнуло аж дважды, отчего задняя часть фургона буквально рухнула вниз, начав скрести по земле. Даже отсюда было слышно, как снаружи ругаются раздосадованные мужики, о чём-то рьяно и увлечённо споря. Однако в один момент споры их оборвались, сменившись знакомым глубоким басом. И мне вскоре стало понятно, что происходит, когда в двери тюремной повозки заскрипели замки — похоже моё проклятье попросту доломало повозку!

— Бестия, выходи!

Ага! Как я и думала, моё проклятье отработало на все сто… Погоди, почему Бестия? Бести я! Вот ведь… приклеилось.

Выбравшись под ночное небо, кое начало чуть светлеть с востока в предрассветной мгле, я поспешила опустить глаза вниз, встав под светом факелов в ожидании приказов.

— Не знаю я, зачем простая девка понадобилась хозяину, но ты меня уже бесишь! Пять колёс сломались у трёх повозок, три лошади споткнулись на ровном месте, поломав ноги, при этом один всадник вообще шею сломал. И все, все(!) были рядом с этой повозкой… — командир конвоя ходил предо мной словно тигр перед загнанной в угол добычей, будто бы прикидывая куда ему вцепиться своими зубами. Однако ожидаемого мною удара всё-таки не последовало. И то хлеб…

— В общем так: Ланс!

— Я, старшо́й!

— Ты и твои парни остаются здесь, как и все возницы сломанных повозок. Перегрузить по возможности всё скоропортящееся на целые фургоны. Останетесь здесь присматривать за грузом — у тебя всё равно заключённых не осталось. Да и места тут тихие — людишки не сильно шалят.

— Понял, всё сделаю! Бего-ом! Третья четвёрка за мной!

— А ты, Бестия, поедешь со мной в голове колонны! Так что бегом, девка, не отставай.

«Вот ведь привязалось всё-таки… Один идиот услышал не то, а все остальные теперь повторяют…»

Так и не поднимая своей головы, я бросилась вслед за рассерженным конвоиром, надеясь, что больше не придётся получить новых побоев — очень уж это тело было чувствительным к подобным мерам внушения. До сих пор пресс побаливал, да и желудок посасывало пустотой, не говоря уже о привкусе рвоты во рту, что никак не желал уходить. А на левом плече синяки отдавались при каждом серьёзном движении левой рукой… ещё и кожу в районе промежности натирает из-за постоянной влажности… Ну почему наше женское тело настолько нежное?! Вон эти бугаи все в железе ходят и грубой коже, и хоть бы хны!

В седло высокого могучего коня меня буквально вздёрнули словно пуховую подушку — казалось для всадника я вообще ничего не вешу — и разместили поперёк сиденья, как раз между могучих рук командира конвоя. В общем-то не такое и плохое место…

По-видимому, этот мужчина понял, что моё проклятье имеет ограничения по дистанции, ибо очень скоро мы двигались уже в небольшом удалении от остального конвоя, оставив между нами и первой повозкой где-то полсотни метров.

Вот теперь я могла разглядеть окружающую местность во всей её ночной красе!

Деревья были чуть выше тех, к коим я привыкла в прошлой жизни. Кое-где в лунном свете двух(!) лун и пояса астероидов словно у Сатурна(!!), вдалеке возвышались и вовсе гиганты, вроде наших земных эвкалиптов, ибо в сравнении с остальным лесом они достигали никак не меньше сотни метров, а то и поболее. Дорога под копытами коня шла грунтовая, что в общем-то логично. При том что стальные доспехи носил всего одни воин из конвоя, по сути офицер, глупо было бы ждать от местного лорда способности построить хорошие дороги абсолютно везде. Уровень развития хозяйства не тот.

Перелески вскоре сменились ещё и лугами, сквозь которые наш конвой растянулся больше чем на километр. Откуда знаю? Так сама видела. Прежде чем въехать в новый лесной массив, находившийся чуть на возвышенности, всадник, сидевший за моей спиной, развернул коня боком, дабы как следует осмотреться. На востоке небо при это уже сильно посветлело, начав даже гасить самые тусклые звёзды, а значит ещё минут сорок и станет совсем светло!

«Интересно, а они как вообще спят? Ведь ночь прошла, и ни привала, ни перерыва…»

Неожиданная мысль пришла ко мне в голову одновременно со странным звуком, похожим на звук летящего камня. С удивлением начав озираться я так и не смогла понять в чём дело, покуда всадник, что вёз меня всё это время, сам не вывалился из седла, утянув и меня за собой следом.

— Уия! — взвизгнув, я рухнула на уже мёртвое тело, покрытое броней, напрочь отбив себе ноги и руки. Взглянула на виновника моих новых синяков и на секунду замерла от ужаса…

Арбалетный болт! Вот как называлась та штука, что торчала теперь из глазницы командира конвоя!

А вслед за этим из-за деревьев со всех сторон на колонну из фургонов налетели ещё и десятки всадников, прятавшихся до того среди заросших деревьев!

«И этому не повезло… У! Коленки мои… бедные мои локоточки…» — думала я отстранённо, пытаясь отползти поближе к деревьям. Пользуясь начавшейся суматохой это было вполне возможно, особенно если рядом никто не появится в ближайшее время!

«Если получится, я смогу затеряться, а там и удрать!»

— Так-так, какая удача! — вот только у судьбы были совершенно иные планы на счёт меня…

— Смотри ка, Фиор, ты завалил самого воя Авелия, по прозвищу «топорище»! Экий знатный трофей!

Обернувшись я наконец увидела совсем рядом с собой ещё двух воинов верхом на не очень крупных конях, в стальной ламеллярной броне. Один из них, тот что молчал, приторочил к лошади свой огромный арбалет странной конструкции, слез, бесцеремонно перевернул мёртвого гиганта, осмотрел, а потом вдруг снял с его лошади огромный топор и со спокойным скучающим видом ударил им по трупу в области шеи!

Меня опять чуть не вырвало, когда он поднял отрубленную голову в шлеме, с которой до сих пор сочилась кровь, и всё с тем же болтом в глазнице сунул её в мешок!

— А ты что за птица? А? — наконец меня снова грубо вздёрнули вверх за мою косу, поставив на ноги.

«Ну зачем же за волосы!? У-у-у!»

— Хм… девка как девка. О! — новый воин был не настолько огромным, как убитый, но и его руки были подобны слесарным тискам. Осмотрев моё лицо и грубо облапав, он особое внимание уделил янтарным глазам, и видом вспомнив о чём-то особенно важном, даже поцокал. — А может ведь и сработать… — а проговорив эту непонятную фразу попросту закинул меня на седло своей лошади, по сути снова взяв меня в плен!

В это время в передней части конвоя, вокруг какой-то особенно важной повозки крутились по сути все нападавшие, уверенно отбросив тамошнюю немногочисленную стражу. Люди кричали, звенела сталь, лилась кровь, а кто-то при этом ещё и смеялся. Но что бы вокруг ни происходило, повозка стремительно и упорно разграблялась.

— Уходим, — однако и этому веселью теперь был поставлен конец. Выжившие подобрали убитых, ухватили всех освободившихся лошадей (и чужих в том числе) и также мгновенно как появились дёрнули в лес. А с ними и я…

«Нашли, понимаешь, переходящий трофей…!» — мысленно возмущалась я на идиотизм сложившейся ситуации. Вроде только что избавилась от одних пленителей, как появились другие. Однако кое чему всё же порадовалась без сомнений — меня увозили подальше от той самой судьбы, что уготовили Бести неизвестные люди…

— Голову! — прозвучало вдруг сбоку, и мой всадник поймал шлемом весьма массивную колючую ветку.

— Атж! Тьфу, вот зараза!

«А ещё мне нужно быть осторожной, а то ведь и сами убьются, и меня до кучи угробят… И как они вообще скачут по ночному-то лесу!? Темно, хоть глаза выколи…»

Вот теперь впереди для меня маячила настоящая неизвестность…