Человек обитаемый

Гарри

У секретаря мэра начался рабочий день; в магазинчике горел свет. Гарри припарковался на площади и набрал родителей. Он знал, что они давно проснулись. Отец страдал бессонницей, а мать варила кофе уже в шесть утра.

— Привет, папа.

— Привет, сынок. Как дела?

— Это я должен тебя спросить.

— Небольшой сбой. Врачи быстро поставили меня на ноги… — Отец надолго прервался, пытаясь отдышаться. Гарри услышал характерный звук кислородной маски. — Ну что, рассказывай, как ты себя там чувствуешь? — спросил отец через какое-то время.

— Я хотел одиночества и покоя, что и получил. — Отлично, то, что нужно для новой книги.

— Не уверен, что этого хватит.

— Не торопись, может, совсем скоро тебя навестит волк.

— Прибежит из степи, что ли?

Гарри понял, что на том конце провода отец улыбается.

— Ты ведь помнишь, волк — это духовная сущность, в то время как «я» — сущность многоликая?

— Конечно, это же центральная тема у Гессе. Еще один вздох. На этот раз Гарри представил улыбку за туманом пластиковой маски. Он подождал, пока отец переведет дыхание.

— Сынок, ты правильно сделал, что уехал.

— Я тоже так думаю.

— Ты взял с собой достаточно книг?

— Ты же знаешь, у меня были хорошие учителя.

— Что-то постоянно происходит с книгами. Они всегда мне помогали в жизни, особенно теперь, когда я не преподаю… — Отец снова прервался. — Конечно же, это касается и тебя с мамой.

— Она в порядке? В прошлый раз у нее был уставший голос.

— Наверняка. Твоя мать сильная, просто святая, и она решила, что ее миссия — не дать мне умереть. У меня есть сын, который помогает мне жить, жена, которая не дает умереть, и литература — о чем еще мечтать.

— А чем именно тебе помогает литература?

Тишина.

— Бросать вызов смерти. Нет ни одного глубокого произведения без печати смерти. Остальное — беллетристика.

Гарри не спорил с тем, что звучало как аксиома.

— Мама не хочет, чтобы я приезжал.

Глубокий вдох.

— И правильно. Сосредоточься на своей книге.

— Не беспокойся, я еще не собираюсь на пенсию.

Тишина.

— Папа?

— Что?

— Я не хочу тебя разочаровывать.

— Этого не случится.

— Я не уверен, что смогу написать еще один роман.

— И ты действительно думаешь, что меня это расстроит?

— Понятия не имею.

— Напишешь ты эту книгу или нет — неважно. Берись за работу, только когда испытываешь непреодолимое желание. Ты должен это самому себе и никому больше, уж тем более не мне. Такой сын, как ты, никогда не разочарует такого отца, как я.

Гарри выждал, пока отцовские слова выстроятся в ряд, а затем произнес:

— Спасибо, папа.

— Это я должен тебя благодарить… Ладно, мне пора, сейчас придет медсестра. Созвонимся позже. Целую.

— И я тебя.

Гарри протер бумажным платком запотевшее окно и всмотрелся в серое небо, развернувшееся над памятником погибшим. Он спросил себя, насколько превратился в инструмент отцовских фрустраций, до какой степени тяжел груз на его плечах, который он не должен носить, в какой момент благословение станет проклятием — может, он уже наступил. Родители привили ему свои ценности, свое понимание добра и зла, вырастили сына, которым гордятся. По разным причинам Гарри являлся их единственным поводом для гордости. Уже давно он с ужасом думал о том, что будет, когда их не станет, но после разговора с отцом иначе взглянул на смерть, словно пытался осознать: бездна — это еще одно место, которое можно занять.

Казалось, он стал лучше воспринимать происходящее, у него появилось больше времени, чтобы понять собственных родителей. Наверное, это следствие одиночества. Гарри взглянул в сторону мэрии. Симон Арто вышел оттуда в компании молодого человека. Схожесть бросалась в глаза. Увидев писателя, мэр перекинулся с юношей парой слов. Они ускорили шаг и удалились.

Вернувшись на ферму, Гарри занес в дом несколько поленьев и уселся у огня. Стоило ему только открыть книгу, как послышался шум мотора. Обычно о прибытии гостей предупреждал пес, но он убежал куда-то утром. Гарри подошел к окну и увидел, как во двор заезжает широкая машина. Водитель сдал назад и взял вправо. Он умело обращался с автомобилем: припарковался задом и заглушил мотор. Это был мэр. Он вышел из машины, поправил кепку, хлопнул дверцей, окинул взглядом постройки, потер руки, направился к дому, постучал и радушно протянул ладонь Гарри.

— Проезжал мимо, вот и решил заехать, посмотреть, как вы тут устроились, — заявил он.

Гарри не успел сказать ни слова, как мэр вошел без приглашения, даже не потрудившись снять сапоги, с которых уже стекал талый снег. Гость тут же направился на кухню, оставляя за собой грязные следы, и осмотрелся, словно генерал на поле боя.

— Похоже, почти ничего не изменилось. — Мэр остановился у печи, наклонил голову, чтобы не удариться о потолочную балку, и протянул руки к огню. — Лучше не ворошить прошлое. — Эти слова, как и в прошлый раз, прозвучали предупреждением. — Я бы выпил кофе, — добавил мэр, увидев наполовину полную включенную кофеварку.

Гарри взял в буфете чашку и налил кофе. В это время мэр взглянул в открытую дверь кабинета.

— А, значит, это здесь, — протянул он.

— Простите?

Симон Арто постучал указательным пальцем по виску.

— Я имею в виду, тут вы пишете.

Гарри кивнул и поставил чашку на стол. Мэр перешагнул лавку, тяжело уселся, снял кепку и положил ее рядом. Чашка исчезла в его лапах. Он сделал глоток и отставил кофе.

— Иногда мне кажется, что я тоже мог бы рассказать историю своей семьи. Поверьте, там хватит на огроменный роман.

— Не сомневаюсь.

Мэр покачал головой.

— Только терпения не хватает. Может, вы…

— Я писатель, а не биограф.

— Понятия не имел, что есть такая большая разница.

Гарри все еще стоял напротив мэра. По кофеварке побежала капелька. Она с шипением исчезла, соприкоснувшись с нагретой подставкой.

— Ну что, как продвигается? — спросил мэр.

— Что именно?

— Ваше… обустройство.

— Думаю, неплохо.

Мэр повертел чашку в руках и дважды стукнул ею о столешницу.

— А вы все еще слышите те странные звуки?

— Нет.

— Скорее всего, это у вас в голове.

— Наверное.

Мэр повернулся к южной стене.

— А туда вы уже ходили?

— Последовал вашему совету.

— Разве я вам что-то советовал?

— Остерегаться.

— Ах да, остерегаться. — Мэр убрал правую руку от чашки и нажал указательным пальцем на стол, словно показывал место на карте. — Когда приезжаешь из города, нужно понимать, что опасность таится везде, особенно зимой. Вы здесь один, я бы не хотел, чтобы с вами случилась беда.

— У меня есть компания.

— Какая компания?

— Пес.

— Городская собака вам ничем не поможет, — иронично заметил мэр.

— Он не мой. Бродячий, прибился ко мне.

— Не припомню, как он выглядит?

— Он где-то бегает. Черный почти полностью, с белым пятном на шее.

Мэр изменился в лице и поднес пустую чашку к губам.

— Бывают случаи заражения бешенством, вы должны…

— Остерегаться, да, я знаю.

Мэр показал на кофеварку.

— Хороший кофе. Еще остался?

Гарри налил гостю кофе. Тот сделал глоток и прищелкнул языком.

— Может, и не настолько хорош, как кофе из бакалеи. — Он выдержал паузу, посмотрел на чашку и добавил: — Она вас заинтересовала?

— Может, мне и ее нужно остерегаться?

— Если у нее мало клиентов, так это потому, что она продает кое-что подороже в других местах.

— Сплетни меня не интересуют.

Мэр не смутился и явно решил довести свою мысль до конца:

— Она не очень разборчива в связях и не беспокоится об ущербе, который может нанести. Я говорю это ради вашего блага, тут нет моего интереса. В тихом омуте… Если сунетесь туда, будет уже поздно.

— Это все?

— Вам стоит узнать еще кое-что о ней…

— Я не хочу ничего знать. Попрошу вас уйти, меня ждет работа.

— Работа, да, конечно. — Мэр надел кепку и одним махом выпил кофе. — Меня тоже ждет работа. Спасибо за угощение.

Широко шагая, он вышел из дома. Перед тем как сесть в машину, постучал носком по шине. Затем зарычал мотор, и колеса заскользили, оставляя борозды в снегу. Гарри еще постоял на пороге, прислушиваясь к шуму удаляющейся машины. Пес вернулся, вынырнув из тумана, и подбежал к Гарри. Подняв уши, он осмотрел двор, и северный ветер тормошил шерсть на спине.