Человек обитаемый

Бродяга

Последние облака цвета сена потеряли высоту при столкновении с холодным воздухом над долиной; некоторые из них, словно брошенные гнезда, цеплялись за кроны деревьев, склонившихся над рекой.

Бродяга ждал, пока трактор уедет. Он достал из кармана платок, развернул его, промокнул лоб и обильно плюнул на раскаленный солнцем двор. Затем убрал платок и надел шляпу.

— Чертова пыль, прямо так и лезет в горло вместе с жарой, — сказал он.

— Чего тебе надо?

— Воды, конечно же.

— Только за дуру меня не держи, ты мог утолить жажду в любом другом месте.

Бродяга повернулся к калитке.

— Парень растет добрым малым.

— Говори, что тебе нужно, и уходи…

— Заметь, у меня нет выбора, — задумчиво произнес бродяга.

— Замолчи!

Он приблизился к колодцу, постучал палкой по верхней перекладине и повернулся к Саре:

— Полагаю, он так и лежит на дне.

— Это вопрос?

— Нет, ответ я уже знаю.

В глазах бродяги читалось удовлетворение. Он ткнул палкой в колодец и направился к дому. Дойдя до крыльца, он поставил ногу на нижнюю ступеньку, сложил ладони на бедре, запрокинул голову, и золотистая солома шляпы замерцала на солнце.

— Ты же знала, что однажды я вернусь.

— Надеялась, тебе хватит порядочности этого не делать.

— Надеялась… — Бродяга прервался, склонил голову, указывая в сторону овчарни, но не глядя на нее. — Я достаточно насмотрелся на эти края, чтобы понять: слишком много людей не бывает.

— Это что еще значит?

— Появилась мысль задержаться тут ненадолго.

Лицо Сары исказила усмешка.

— Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, — ответила она дрожащим голосом.

— Кого ты боишься?

— Уж, во всяком случае, не тебя.

— Тогда чего? Что придется продолжать врать ему в моем присутствии? Или что я все расскажу?

— Убирайся немедленно!

— Вся округа догадывается. Только Калеб…

— Убирайся! — повторила Сара, рассекая воздух перед собой.

— После стольких лет ты по-прежнему злишься на меня?

— Ты мне противен.

— Ничего не могу с этим поделать. Ты никогда не желала мужчины. Но деваться некуда.

— Некуда?

— Я о крови — лишь она имеет значение для таких, как мы.

— Кровь, о которой ты толкуешь, не стоит ни гроша. Все оборвется на Калебе, уж я об этом позабочусь.

— Бедная моя Сара, этот парень не станет спрашивать твоего мнения, когда окажется у девушки между ног.

— В последний раз повторяю: убирайся!

Бродяга выпрямился и прищурился, взглядом бросая вызов Саре.

— Иначе что? Проклянешь меня? — спросил он, обнажив желтую от табака улыбку.

Сара отчаянно посмотрела на горизонт. Шум трактора едва доносился. Она дорожила сыном больше всего на свете. Его осуждение стало бы худшим из наказаний. Какой смысл жить, если секрет его зачатия раскроется? Она была готова на все, чтобы избежать порицания и позора.

— Я наполню твою флягу, а потом ты исчезнешь.

Бродяга не ответил. Он снял шляпу одной рукой, второй стянул с шеи флягу за ремешок из козьей шкуры и остался стоять, словно уличный торговец, готовящийся к сделке.

— Оставь, я сам.

— А потом ты уйдешь?

— Потом, — безразлично ответил он.

Сара вошла в дом, бродяга — за ней. Оказавшись внутри, он засомневался, затем по привычке положил шляпу на стол, снова промокнул лоб и оставил мятый платок на лавке.

— Словно вчера расстались, — сказал он шляпе.

— Делай что должен и уходи.

Бродяга покачал головой и произнес:

— Я думаю, сегодня не тебе решать.

Он открутил металлическую пробку и наполнил флягу из-под крана. Вода лилась уже через край, но бродяга не спешил закрывать. Емкость ударилась о дно раковины и перевернулась. Ладони ухватились за край и тут же соскользнули. Обмякшее тело бродяги рухнуло на пол. С первого же удара кочергой в затылок. Сара продолжала бить по вискам. Голова подскакивала с каждым новым ударом, но кровь не лилась. Когда Сара остановилась, то увидела гематому, расплывающуюся грозовой оранжевой тучей. Сжав кочергу в кулаке, Сара несколько раз пнула бродягу в бок, но никакой реакции не последовало.

Она поставила кочергу обратно на подставку у камина. Сквозь открытую дверь доносился шум мотора, заведенного на полную. С фермы Прива их двор не виден, но на всякий случай Сара вышла проверить, не слоняется ли кто поблизости. Вернувшись в дом, она сняла с бродяги одежду и за ноги дотащила тело до колодца. Невообразимая худоба жертвы облегчала задачу. Сара усадила его на камни, достала ключ из кармана, отперла навесной замок и сняла защитную решетку. Затем она повернулась к трупу, присела, протянула безжизненные руки над своими плечами и приподнялась вместе с телом, как будто с мешком зерна. Шершавая, как наждачная бумага, щетина оцарапала ей щеки. Твердо встав на ноги, Сара выбросила тело в колодец и вцепилась в кладку, чтобы не отправиться следом. Она услышала, как труп рухнул на дно, перевела дыхание и посмотрела внутрь. Ничего не видно, кроме зияющей пасти, уже поглотившей когда-то барана.

— Надо было послушаться меня и пройти мимо, урод, — пробормотала Сара.

Она вернула решетку на место и отправилась в дом. Развела огонь в печи, бросила внутрь одежду, флягу и котомку, в которой лежали кое-какие вещи, а также документы, удостоверяющие личность отца Калеба. Сара сидела, слушая потрескивание огня, и ждала сына, не заметив на лавке платка.