Черные короли. Свинцовые небеса

10

— Сегодня необыкновенный день! — воскликнула Айна и вытащила у меня из рук глубокую миску. Я растерянно провожал взглядом свой наполовину съеденный обед-ужин. Куски белой рыбы аппетитными холмами тонули в нежнейшем грибном соусе. Зеленые листы салата и тонко нарезанный перчик требовали немедленного возращения и желали быть съеденными. Аборигены знали толк в готовке. Я кивнул, протягивая следом за отобранной тарелкой вилку, смиряясь с мыслью, что уже поел.

— У нас каждое утро превращается в необыкновенный день, — пробормотал я и живот требовательно заурчал, соглашаясь.

— Но сегодня особенный!

— Я очень рад. Чем же?

— Мама сказала, чтобы я показала тебе летопись времени.

— Здесь была твоя мама? — Я немного напрягся, озираясь по сторонам. Через сквозную хижину со всех сторон просматривались кустарники и джунгли. Никогда в таком месте не построил дом: кроме меня, в нем бы непременно поселился удав и пару мартышек. Но то у меня. В этой хижине даже жучок ни разу не упал на покрывало. Я посмотрел на ветхую крышу слишком глубокомысленно. Айна не удержалась, изогнулась и тоже посмотрела на соломенные связки. Я чмокнул ее в шею, и, пока она вяло отмахивалась, ловко вытащил из миски большой кусок рыбины. Под изумленный взгляд девушки, давясь быстро начал есть.

— Ты что?!

— Что? — говорить набитым ртом не очень получалось.

— Тебе нельзя много есть!

— Это не много, — авторитетно заверил я ее, а потом заинтересовался, — почему?

— Ты забыл? А, как же летопись?

— Неси сюда свою книгу. Посмотрим. Да ты не бойся — я руки вытру.

— Бояться должен ты, — хмыкнула Айна. В короткой платьице без рукава, которые дикари называли волпи и шили из тонко выделанных шкур, девушка смотрелась слишком соблазнительно. Я потянулся к ней, но немедленно получил по рукам. — И это не книга, это летопись времени, — строго сказала аборигенка, хмурясь. — Ты — бестолочь. Пойдем.

— Опять, — вздохнул я, когда меня потянули за руку, впрочем, поднялся. Спорить — себе дороже.

— Так мама была?

— Далась тебе моя мама, — огрызнулась Айна, не хотя признавая. — Была.

— Когда?

— Когда ты спал.

— Нечестно, — подумав, сказал я. — Мы могли познакомиться поближе. Думаю, настало время. Может у меня намеренья серьезные. Я ведь достойный человек. Офицер. Вы могли меня разбудить. — На самом деле мне хотелось курить, и я не раз со вздохом вспоминал мамину трубку. Девушка не поддалась на мои уловки.

— Поближе, ты познакомишься с летописью, — раздраженно ответила Айна. — А будешь тупить, познакомишься и с червем. Так, что в твоих интересах поскорее вернуть себе воспоминания.

— Воспоминания? — я усиленно потер голову. — Да вроде помню основное: детство обрывками, учебу, службу. А, что ты знаешь о черве?

Айна притопнула ножкой, ускоряя шаг и, вырываясь вперед. Я споткнулся, так как залюбовался идеальной икрой. Негромко ругнулся — не мог бросить флотскую привычку, догоняя девушку. И был опален гневным взглядом.

— Только то, что после встречи с ним никто не выживает.

— Так уж и никто? — нахмурился я.

— Нет. Никто.

— Я выживу, — уверенно сказал я. — Вот посмотрите. Я рожден убивать червей.

— Правда? — Айна остановилась и стремительно прижалась ко мне. Я почувствовал, как стучит у нее сердце.

— Я думал, ты сердишься, — честно признался я. Она смотрела на меня такая трогательная и беззащитная, что я не удержался, и погладил ее по голове.

— С чего ты решил? Я не такая.

— Не такая, — согласился я. — Но доесть не дала. С мамой не познакомила. В любви отказываешь. Бежим куда-то. Что я должен думать?

— Думай о черве, — подсказала мне Айна и потащила меня дальше.