Чикита

[Глава XXII]

Ты наверняка хочешь знать, во что вылилось притяжение между Чикитой и Лианой де Пужи. Проще говоря, замесили они, так сказать, запеканку или нет? Замесили, да еще какую — пальчики оближешь! Во всяком случае Чикита, прежде не пробовавшая этого блюда, пристрастилась к нему и с тех пор отведывала довольно часто, по крайней мере пока жила в Париже.

Едва оказавшись дома, лилипутка позвонила Итурри якобы узнать, как у них дела с Женерез. «Отвратительно, — ответил тот. — Упрямица так и не отложила ни единого яйца — ни золотого, ни простого».

Тогда Чикита как бы невзначай упомянула о своей встрече с мадемуазель де Пужи и спросила, знаком ли с нею Габриель. Риторический, вообще-то, вопрос: с кем же не знаком секретарь графа Монтескью?

Лиана де Пужи не только подвизалась на подмостках варьете, но и была весьма дорогой куртизанкой, хотя далеко не сразу встала на этот путь. Анн-Мари Шассень (таково ее настоящее имя) происходила из бретонской семьи очень строгих правил и воспитывалась в монастыре. В шестнадцать лет ее выдали замуж за некоего лейтенанта, но брак продлился недолго. Вскоре после рождения первого и единственного сына муж застал ее в постели с сержантом. Неизвестно, что его больше разозлило: наставленные рога или тот факт, что жена выбрала младшего по званию. Так или иначе, он выхватил револьвер и стал палить в супругу, но, к счастью, дело обошлось царапиной на ягодице. Небольшой шрам всегда страшно смущал де Пужи, и она всячески старалась его скрыть, зато мужиков, заметь, он с ума сводил.

После скандала Анн-Мари ушла из дома и сбежала в Париж, не подумав, как будет там выживать. Вскоре она свела знакомство с Вальтесс де ла Бинь, очень уважаемой куртизанкой, побывавшей любовницей Наполеона III и послужившей Золя прототипом Нана. Вальтесс спала с мужчинами ради денег, но слабость питала к женщинам и, увидев бретонку, тут же решила взять ее под покровительство. И, само собой, сделать своей любовницей. Она придумала ей псевдоним «Лиана де Пужи» и ввела в мир полусвета и лесбийской любви.

Однажды Лиане втемяшилось, что она способна стать не только роскошной проституткой, но и актрисой, и она даже уговорила Сару Бернар давать ей уроки актерского мастерства. Правда, урок состоялся всего один, и в конце его Сара сказала: «Лиана, ты вполне можешь блистать на сцене, только, ради бога, молчи там и просто показывай тело. Твой зад красноречивее рта». Лиана последовала совету буквально, петь и декламировать стихи не стала, но посредством танцев, пантомимы и tableaux vivants превратилась-таки в звезду водевилей сначала в Париже, а потом и во всей Европе. Зато у нее был недюжинный талант к писательству. Она опубликовала несколько довольно успешных книг, но об этом потом, а то я вконец запутаюсь.

Главной соперницей Лианы была Прекрасная Отеро, которая ее ненавидела лютой ненавистью. Когда-то, в начале знакомства, Эмильена д’Алансон, Лиана и Каролина вместе выступали в «Фоли-Бержер». Мими и Лиана в два счета сделались любовницами и хотели заманить к себе и Отеро, но она наотрез отказалась.

Почему же испанка так невзлюбила Лиану, если с прочими куртизанками уживалась вполне мирно? Из-за мужчин? Не думаю. Любовников у Каролины было хоть отбавляй, и ощипывала она их в свое удовольствие. Кроме того, все дамы полусвета знали, что не имеют исключительных прав ни на одного короля или принца: монаршие особы свободно перепархивали из объятий в объятия. И вряд ли она завидовала внешности Лианы: та, конечно, была хорошенькая, но мужчины, как правило, находили Отеро более женственной и обольстительной.

Я склоняюсь к мысли, что их рассорили газетные сплетни. Парижская пресса много писала про кокоток, потому что публике страсть как нравилось читать про их любовные победы, путешествия, драгоценности, которыми их задаривали поклонники, ну и про их размолвки, конечно, тоже. Почти ежедневно Прекрасная Отеро и Лиана де Пужи мелькали в какой-нибудь статье. Но у француженки было множество друзей-журналистов, вот они и начали писать, что она и на сцене, и в постели лучше испанки. Той, естественно, такие писульки стали поперек горла.

Как-то раз они одновременно приехали в Монте-Карло, и ты даже не можешь себе представить, что там творилось. У казино собралась толпа посмотреть, кто из двоих соблазнительнее. Отеро облачилась в невероятное платье, увешалась бриллиантами, рубинами и изумрудами и появилась на публике королева королевой. Все хлопали как сумасшедшие и уже думали, что как бы ни силилась соперница, ей не затмить красоту Каролины. Но через пять минут прибыла Лиана, и им пришлось переменить мнение. Знаешь, как эта хитрованка выставила Каролину на посмешище? Она оделась в простое белое муслиновое платье и пренебрегла серьгами, ожерельями, браслетами и брошами. Ни единого украшения. Только приколола к груди алую розу. А следом за ней шла ее горничная в форме и с ног до головы увитая драгоценностями. Куда уж выразительнее и язвительнее! Отеро пережила огромное унижение. Вот из-за подобных выходок она терпеть не могла Лиану.

Но не забывай, все это Чикита узнала гораздо позже. По телефону Габриель Итурри и словом не обмолвился о вражде куртизанок. Нарочно — чтобы поссорить Чикиту с Каролиной. Только расхвалил Пужи, вознес дифирамбы ее утонченности и уму, а также посоветовал прочесть роман, написанный кокоткой несколько лет назад[116].

В три часа пополудни на Париж обрушился ливень, но Чикита все равно разоделась, надушилась и отправилась к новой знакомой. Она не захотела брать с собой насупленную Рустику и попросила кучера помочь ей поместиться в экипаж, а потом выйти, хотя вообще поступала так крайне редко, поскольку терпеть не могла, чтобы слуги до нее дотрагивались.

Ее встретила горничная и проводила прямиком в ванную комнату. Лиана де Пужи нежилась в ванне розового мрамора, до краев полной пены, и тут же как ни в чем не бывало пригласила Чикиту присоединиться. Судя по тому, как стремительно горничная раздела ее, Чикита поняла, что в этом доме принимать гостей в ванне — обычное дело.

Что уж они там делали, когда остались нагишом наедине, не могу тебе сказать. В книге про это подробностей не было, а выдумывать не хочу. Но подозреваю, что время они провели с приятностью, потому что с тех пор Чикита заделалась настоящей «амфибией», и свидания в ванне случались очень часто.

С Лианой Чикита никогда не скучала. В отличие от Прекрасной Отеро, только и болтавшей про наряды да про то, как тянуть деньги из мужчин, с ней можно было говорить об искусстве, истории, философии и обсуждать современность — от нового французского закона, ограничивающего рабочий день для женщин и детей одиннадцатью часами, до Англо-бурской войны в Южной Африке. Вместе они рукоплескали Бернар на премьере «Орленка» и вместе отправились на открытие Всемирной выставки.

Честно тебе скажу, в последнее-то я не особо верю. Чикита, скорее всего, это выдумала. Потому что сам посуди — сколько народу собралось на открытии? И что в толпе могла увидеть этакая шмакодявка? Если она и ходила туда, ее только чудом не затоптали. Сама она клялась, что ходила, слушала речь президента Лубе и присутствовала при вручении наград устроителям выставки[117].

По мнению Чикиты, церемония вышла не вполне удачной, поскольку принцы, короли и императоры блистательно отсутствовали. Кайзер Германии сделал довольно спорное заявление: якобы французское правительство не в состоянии гарантировать ему безопасность и потому он не приедет. Царь Николай II состряпал более дипломатичную отговорку, но и ей мало кто поверил. Просто отношения между Францией и его страной в ту пору охладели. Русские, в большинстве своем сторонники буров, злились на Лубе и его министров за то, что они, не желая ссориться с англичанами, мялись и не принимали ни одну из сторон в конфликте. Парадокс! Ведь именно Россия стала почетным гостем выставки, и ее там всячески чествовали. Что касается короля Бельгии Леопольда, князя Монако и принца Уэльского, то они предпочитали посещать Париж ради увеселений и любовниц, а в официальных церемониях участвовать не желали.

Чикита и Лиана веселились вовсю, катаясь на эскалаторах — модной тогда новинке — по всей выставке. У главного входа на золотом шаре в окружении флагов стояла гипсовая богиня в горностаевой мантии. По словам Чикиты, все посетители аж рты разевали от восхищения и любовались статуей[118]. Люди вскоре окрестили ее просто «Парижанкой» и принялись гадать, кто послужил Моро-Вотье музой. Одни считали, что Лина Кавальери, другие — что Иветт Гильбер. Всякий раз, проходя мимо, Чикита боялась, что ее узнают. Но не узнали. Кто бы мог подумать, что из такой крохотульки вылепят исполинскую скульптуру?

Из-за дела Дрейфуса Франция тогда была не в почете у мирового сообщества, но выставка все равно прошла с большим успехом. Павильоны были один роскошнее и оригинальнее другого, и в каждом какая-нибудь страна представляла свои диковинки. От телескопов, артиллерийских орудий и разных станков до продуктов питания, косметики и народных танцев. Полный перечень мировых достижений, прощание с XIX веком, ода грядущему. Безумие ар-нуво! Там даже состоялся мировой конгресс по вопросам электричества, где впервые в истории было произнесено слово «телевидение». Чикита утянула Лиану во Дворец сельского хозяйства взглянуть на новинки сахарного производства и при виде электрических центрифуг и современных давильных установок с тоской вспомнила захудалый заводик в Ла-Маруке.

В те дни Куба еще не имела самоуправления — с конца войны островом правили американцы, — но это не помешало ей присутствовать на выставке. В павильоне Соединенных Штатов имелся кубинский киоск, где чего только не было: и сахар, и сигары, и кофе, и ром, и лекарства, и еще куча всего. И товары, надо думать, имели успех, потому что им досталось сто сорок призов. Каково, а? Остров едва-едва выбрался из кровавой заварухи и тут же завоевал уйму золотых, серебряных и бронзовых медалей в Париже. Кто тогда мог подумать, что спустя девяносто лет весь этот прогресс пойдет псу под хвост и мы откатимся в доисторические времена? Это лучше сотри. Чего доброго — попадет запись в госбезопасность, и отправят меня куковать в места не столь отдаленные, на возраст не посмотрят.

Тогда же Чикита познакомилась с Гонсало де Кесадой, который столько уговаривал американский конгресс поддержать кубинскую революцию. Янки послали его на выставку представителем будущей республики Куба. Он будто бы подарил Чиките первый том полного собрания сочинений Хосе Марти. В этом томе как раз содержалось стихотворение «Испанская танцовщица», и потому она купила еще один экземпляр в подарок Прекрасной Отеро, вдохновившей Апостола на эти строки. Бедняжка зря потратилась, ведь ей так и не удалось вручить подарок. Почему — еще узнаешь, не станем забегать вперед[119].

Однажды вечером в ванне Лиана прочла Чиките отрывок из романа, который писала в ту пору. В произведении рассказывалось о реальной любовной истории, которая случилась у нее несколько месяцев назад с Натали, девушкой из вашингтонского высшего общества, обучавшейся в Париже живописи[120]. Чикиту очень впечатлил литературный образ бывшей любовницы Лианы, и она захотела познакомиться с ней лично. Но быстро раскаялась, потому что кокотка в два счета связалась с Натали, и вот американка уже составляет им компанию в ванне и распускает руки, будто так и надо.

— Я думала, эта любовь уже позади, — возмутилась бесцеремонно ощупанная Чикита, вновь оставшись наедине с Лианой.

— Разумеется, та belle, — успокоила ее та. — Но мы не перестали быть подругами и по-прежнему развлекаемся время от времени.

Словом, пришлось Чиките привыкнуть к ласкам Натали, сказочно богатой красавицы еврейского происхождения, которая не замедлила плениться лилипуткой и начала посвящать ей сонеты. Они с Лианой из кожи вон лезли ради Чикиты, покупали ей пирожные, духи, цветы и книги, возили прокатиться в метро, насладиться искусством на Парижском салоне и полюбоваться танцами Лои Фуллер, полусумасшедшей американки, кутавшейся на сцене в накидки и покрывала и не уступавшей в популярности Айседоре Дункан.

Вот только Чикита никак не могла смириться с тем, что Лиана бросала ее всякий раз, стоило кому-то из «друзей» мужского пола потребовать ее внимания. Она старалась утешаться брошенной де Пужи фразой: состоятельные мужчины, может, и овладевают ее телом, но душа принадлежит лишь ее petite cubaine.

Рустике, верно, не по нраву пришлось, что Чикита переметнулась на такую сторону, но могу только предполагать, потому как никогда не осмеливался заговорить с ней на столь щекотливую тему.

Но не думай, будто из всех парижских лесбиянок Чикита общалась только с Натали и Пужи. Ничего подобного. Подруги водили ее на весьма изысканные частные вечеринки, где собирались десятки «амфибий». Там всякого можно было насмотреться: большинство жриц Сафо отличались женственностью и изяществом, но попадались и экземпляры модели «пожарник», мужеподобные тетки в смокингах, дымившие сигарами. Приглашали туда и голубых, но только избранных, надежных, потому что женщины хотели чувствовать себя свободно и предаваться любым безумствам без лишних глаз. Мне кажется, многие из них подавались в лесбиянки, чтобы утвердить свою самостоятельность, избавиться от ярма мужчин. В те времена жизнь женщин в Париже худо-бедно менялась: не менее пятисот девушек учились в университетах. А может, я чересчур заехал в социологию, когда на самом деле у них просто зудело в одном месте.

На таких вечеринках было полно наркотиков. Прежде всего, опиума, гашиша, эфира и кокаина. Обстановка царила непринужденная, и никто не удивлялся, если посреди беседы девушка задирала подол и колола себе в ляжку морфин. Ну и без оргий тоже не обходилось, наготы никто не стеснялся. В общем, полное безобразие. Но утонченное, понимаешь, рафинированное. В передышках между «запеканками» они декламировали стихи, играли на фортепиано и пели lieds, потому что собиралась там, что называется, элита, сливки парижского Лесбоса.

Там Чикита свела знакомство со многими сеньоритами из высшего общества, жаждавшими своими глазами взглянуть на таинственный мир, о котором столько твердили. Некоторые из них впоследствии присоединялись к их с Пужи игрищам в мраморной ванне. Лиана, кстати, никогда и ни за какие деньги не соглашалась впустить ни одного мужчину, желавшего насладиться зрелищем совокупления «амфибий». Кое-кто сулил ей миллионы, но она не нарушала этого правила.

Дружба с Лианой и Натали так захватила Чикиту, что она совсем забросила Робера де Монтескью и аргентинца. Но однажды вечером устыдилась и позвонила им.

— Кого я слышу! — промурлыкал Итурри. — Как там новые подружки? — Он ведь уже прознал, что Лиана, американка и Чикита неразлучны, словно три мушкетера. И с деланой наивностью поинтересовался, когда возвращается Прекрасная Отеро.

Чикита уже давно не имела известий от Каролины. Несчастная! Очень скоро ей предстояло получить весточку. На следующий день, вернувшись домой к «андалузке» после сиесты в обществе Лианы де Пужи, она обнаружила Рустику сидящей на тротуаре, а рядом с ней — сундук и разбросанные платья, туфли и шляпки.

— Что стряслось? — спросила Чикита из экипажа.

Оказывается, их вышвырнули на улицу. Отеро внезапно нагрянула и первым делом побросала все Чикитины пожитки с балкона.

— Я пыталась ее утихомирить, чтобы она хоть объяснила, на что взъелась, — сказала Рустика, — но она знай только твердила, что вы плохая подруга и бесстыдница.

Чикита сделала глубокий вдох и постучалась, намереваясь исчерпать недоразумение. Кокотка, видимо, ждала ее, поскольку сама открыла дверь и, не впуская лилипутку, тут же высказала ей все обиды. Кое-кто («верный друг») письмом известил ее о предательстве. Чикита воспользовалась отсутствием Нины и сошлась с ее заклятой врагиней, гнусной тварью Лианой де Пужи! Так-то она отплатила за искреннюю любовь и гостеприимство?

— Я многое могу простить, — гремела Отеро. — Даже то, что тебя выбрали богиней! Но как ты могла нырнуть в постель к этой гарпии?!

Чикита пыталась объясниться, но андалузка (то есть галисийка) послала ее к черту и захлопнула дверь у нее перед носом. Вот тебе и положеньице. Обалдевшая лилипутка только и смогла попросить Рустику остановить первый же наемный экипаж. С помощью кучера они впихнули внутрь свои манатки и поплелись на постой к Лиане де Пужи, которая приняла их с распростертыми объятиями.

— Бедняжка моя, что тебе пришлось пережить! — утешала Чикиту подруга, подхватив на руки и покрывая поцелуями. — Будешь знать: повадишься в свинарник — рано или поздно замараешься поросячьим дерьмом.

Со временем Лиана и Натали совсем измучили Чикиту жалобами и упреками. Знаешь почему? Потому что они стали ревновать друг к дружке. Чикита старалась поровну дарить их лаской, но им все было мало. Кокотка и американка дошли даже до ссор на людях, не заботясь о том, что их увидят. Однажды на Всемирной выставке (в павильоне Греции, представлявшем собой византийский храм) они так сцепились, что Чикита не выдержала и пригрозила уехать из Парижа, если они не уймутся. И я ее хорошо понимаю: с одной-то ревнивой бабой хлопот не оберешься, а уж когда их двое! Нагоняй охладил страсти, но ненадолго. Следующая свара случилась на мосту Александра III.

Мост этот выстроили специально к выставке, и любопытных на нем собиралось великое множество. Так что зрителей у трех мушкетерш было пруд пруди. Завела всё Лиана: сладким голоском она попросила Натали не приходить в гости каждый день, потому что она хочет больше времени проводить с Чикитой наедине. Американке это не понравилось, и она с улыбкой напомнила, как часто ее бывшая любовница бросает Чикиту одну-одинешеньку и упархивает к клиентам. Какое-то время они продолжали друг друга подкалывать и ворошить грязное белье, однако воспитанно, не повышая голоса. Но потом Лиана вышла из терпения и стала кричать, что лилипутка принадлежит ей одной и делиться она не собирается. Тут уж в ход пошли самые жуткие оскорбления. Пужи схватила Чикиту за одну руку, Натали — за другую, и давай перетягивать каждая на свою сторону.

Народ скучился вокруг, хлопал и смеялся, но потом люди сообразили, что дело серьезное и карлице, не ровен час, оторвут руку, и стали звать на помощь полицейских. Однако ни француженка, ни американка ничего не замечали, они так трясли Чикиту, что та выскользнула у них из рук, пролетела над перилами и упала прямо в Сену.

Увидев, что она уходит под воду, Лиана и Натали испустили вопль, обнялись и зарыдали. Но тут же вновь заспорили, обвиняя друг друга в случившемся.

Но на них уже, само собой, никто не обращал внимания. Все столпились у перил и с замиранием сердца ждали, когда же Чикита покажется на поверхности. Минуты шли, никто не выныривал, а потому лилипутку сочли погибшей и запричитали: дескать, такая хорошенькая дамочка — и такой ужасный конец. Подоспели полицейские, разобрались, в чем дело, и надели наручники на виновниц. Это было опрометчиво. Обе принялись осыпать их ругательствами, толкаться и кусаться. Жандармы не могли с ними справиться, и за этим шоу зеваки вовсе забыли о бедной утопленнице.

Но тут кто-то закричал: «Смотрите, смотрите!» — и стал тыкать пальцем в волны, забурлившие ровно в том месте, где Чикита скрылась под водой. Все кинулись смотреть, включая Лиану и Натали, которые распихали народ локтями и оказались в первых рядах. Да, сомнений не оставалось: вот-вот что-то должно было подняться со дна реки. И оно поднялось!

Сперва показалась голова Чикиты. Потом тело в обвисшем от воды платье и, наконец, ботиночки. У зрителей захватило дух. Как это получилось? Чикита стояла на ногах и, казалось, подобно Христу, могла идти по воде. И кулон у нее на шее сиял нездешним светом. Да, представь себе, столько времени не подавал признаков жизни, а теперь так заискрил, что люди аж жмурились. Но когда многие уже раскрыли рты и собирались вскричать: «Чудо, чудо!» — оказалось, что Чикита не ступает по водам, а стоит на спине у рыбы.

То был Бука, дружище! Манхуари спас хозяйку со дна Сены. Не знаю, правда это или байка, но, как представлю себе эту сцену, аж мурашки бегут. Чикита рассказывала, что в воде талисман великого князя Алексея сразу же заиграл разноцветными лучами, и благодаря им Бука смог найти ее и помочь.

Картина, вероятно, была потрясающая: Венера в миниатюре рождается из вод. Очень медленно и почтительно, чтобы Чикита не потеряла равновесия, Atractosteus tristoechus доставил ее к берегу, куда она ступила целая и невредимая под аплодисменты толпы на мосту.

От испуга и холода Чикита едва могла шевельнуться, но все же склонилась и погладила старого друга по голове. Естественно, она страшно растрогалась. Она ведь считала, что Бука погиб, а тут вдруг вновь с ним встретилась. Тот будто бы догадался, что испытывает его бывшая владелица, и улыбнулся всей своей зубастой пастью, давая понять, что и он ее не забыл. Потом медленно ушел на глубину. Больше они не виделись. Чикита хотела бы вновь залучить Буку в аквариум и увезти с собой, но разве не жестоко с ее стороны было бы засадить за четыре стекла зверушку, которая годами вольготно плавала в Сене вверх и вниз по течению и привыкла самостоятельно решать свою судьбу?

После этого приключения, едва не стоившего ей жизни, Чикита — излишне говорить — съехала от Лианы де Пужи и больше знать ничего не хотела ни о ней, ни о Натали, ни о мраморной ванне. Они с Рустикой поселились в отеле, где и провели последние недели в Париже. К тому времени Чикита завела множество приятелей, и приглашений на приемы и прогулки ей хватало. А потом парижане ей наскучили, и она решила продолжить путешествие. Каникулы только начинались, и еще столько интересных мест нужно было посетить!