Цирк Обскурум

Глава

47

Передо мной лежит стопка карт. Я перечитывала их сто раз, и они по-прежнему дают мне один и тот же ответ, поэтому я перечитываю их снова и снова, но он никогда не меняется. Я поглощена этим, пытаюсь сделать другой вывод, но каждый раз получается одно и то же.

Смерть. Страх. Грядет что-то плохое.

Я знаю, что это связано с Роджером. Он очень ясно дал это понять, но, кроме предупреждения, я больше ничего не получаю от карт. Они остаются стойкими и молчаливыми, когда я нуждаюсь в них больше всего. Мне нужен другой ответ.

Цирк стал моим домом. Я счастлива здесь, в этом месте, предназначенном для уродов и изгоев. Я нашла свое место. Какая-то часть меня знала это с детства. Я всегда была одержима цирком, и когда мой отец привел меня в Цирк Обскурум, когда я была маленькой, это казалось правильным уже тогда. Я хотела бы, чтобы все события между тем временем и настоящим не происходили, но я знаю, что это было необходимо для меня, чтобы стать той, кто я есть. Это было частью моего путешествия, каким бы печальным оно ни было.

Я не могу позволить Роджеру ворваться и отнять это у меня. Я не могу позволить ему снова лишить меня счастья.

Я протягиваю руку вперед и раскладываю колоду, еще раз занося руки над картами, ища разъяснений.

Вскоре появляется Хильда. Некоторое время назад она ушла за ужином, но я заявила, что мне нужно еще несколько минут.

Прошел час.

При виде меня ее взгляд смягчается, но в уголках тоже появляется напряжение. Мы обе читали карты, но я была одержима этим. Тем не менее, это не меняет моей потребности в другом ответе.

— Эмбер, — говорит она, привлекая мое внимание, когда я смотрю на ту же карту, которую доставала миллион раз — смерть. Когда я смотрю на нее, нахмурив брови, она выдыхает. — Дитя, мы не можем принуждать судьбу к нашей прихоти. Мы можем только прочитать это.

— Но мне нужно… больше. Мне нужно еще, — прохрипела я, вытаскивая еще одну карту — страх. Мои плечи опускаются. — Это мой дом.

— Это дом для всех нас, — напоминает мне Хильда. — Не думай, что мне все равно только потому, что я не получаю один и тот же ответ постоянно. Я не желаю смерти никому в этой семье, но она случается.

— Но на этот раз это будет моя вина, — выдавливаю я. — Я привела его сюда. Я — причина, по которой он пришел сюда.

Хильда делает паузу из-за моих слов, из-за боли, стоящей за ними, прежде чем подходит и садится рядом со мной. Когда я снова начинаю тасовать колоду, она накрывает мою руку своей, останавливая меня. Я поднимаю на нее взгляд, вижу мудрость в ее глазах.

— В этом твоей вины не больше, чем моей, — говорит она, качая головой. — Если бы мы все измерялись темнотой других людей, тогда у нас действительно были бы проблемы, не так ли? — Она притягивает меня в объятия. — Смерть может прийти, но мы встретим ее лицом к лицу, когда она придет, Эмбер. Ты будешь в этом не одинока. Ты встретишься с ней не одна.

Я не осознаю, что плачу, пока не шмыгаю носом и не обнимаю ее в ответ, чувствуя, как слезинки падают ей на плечо. Рыдания сотрясают мое тело так быстро, что я не могу дышать, они обвивают меня своими щупальцами. Я позволяю своему страху выплеснуться наружу — страху, что это будет кто-то, о ком я забочусь, что это будет один из моих мужчин.

— Не позволяй этому поглотить тебя, — хрипит она, крепко обнимая меня. — У него нет на тебя никаких прав, и когда он придет, мы напомним ему об этом.

Даже пока Хильда утешает меня, я понимаю, что новая женщина, которой я стала, не согласна с ее ответом. Старая Эмбер смирилась бы с этим, но новая Эмбер не хочет ждать. Она хочет действовать.

Но как?