Цирк Обскурум

Глава

51

У меня кровь стынет в жилах от его слов и блеска, который я вижу в его жестоких глазах. На мгновение дрожь страха пробегает по мне, когда я смотрю на своего мужа. Роджер чувствует себя совершенно непринужденно, несмотря на то, что мы превосходим его численностью. Это заставляет меня понять, что он, должно быть, что-то замышляет. Иначе Роджер никогда бы не был так уверен в себе.

— Это ловушка, — шепчу я, мой голос немного дрожит. Я горжусь тем, что он не дрожит сильнее, что я могу бороться со своим страхом. Я здесь не одна. Я не одна сталкиваюсь со своим монстром.

Даймонд возвышается рядом со мной, его глаза такие же темные, как и его душа, когда он смотрит на мужчину перед нами.

— Как умно с твоей стороны, — мурлычет Даймонд. — Ты взял ее визитку до или после смерти?

Роджер насмехается над Даймондом, отвращение сочится с его лица, когда его злые глаза пробегают по телу Даймонда.

— Разве это имеет значение, урод? Тебя было не так уж трудно выследить. Ты бежала так, словно думала, что у тебя есть шанс сбежать от меня. — Он смотрит на меня. — Как будто она могла когда-нибудь сбежать от меня.

— Я не принадлежу тебе, — заявляю я. На этот раз в моем голосе нет дрожи, когда я вызывающе вздергиваю подбородок, позволяя ему увидеть правду в моих глазах.

Роджер встречается со мной взглядом.

— Нет, — говорит он, и на его губах появляется ухмылка, — ты моя.

Он щелкает пальцами, и в темноте вокруг нас появляется еще больше движения. Люди, которых я никогда раньше не видела, выходят из тени и приближаются к нам. Каждый из них вооружен различным оружием — бейсбольными битами, свинцовой трубой, мачете. Все они смотрят на нас с ненавистью, как будто мы сделали что-то плохое этим незнакомцам.

Они ненавидят нас не за то, что мы делаем.

Они ненавидят нас за то, кто мы есть.

Ни один из них никогда не смог бы понять, что в этом мире нет никаких уродов. Есть только люди. Те из нас, кто готов признать существование тьмы и научиться жить с ней, сильнее, и им это не нравится.

Теперь мы стоим перед ними в наших масках, и я знаю, что они убьют нас, если представится такая возможность. Мы убиваем, чтобы защитить и спасти, но они убьют нас из зависти и отчаяния.

Кто из нас настоящие монстры?

Спейд напрягается рядом со мной, но нет никаких других внешних признаков того, что моим людям неуютно. Они оглядывают дюжину мужчин, окружающих нас, оценивая их. У них есть численное преимущество, но есть одна вещь, о которой они забыли в этой ловушке.

Мы смирились с темнотой.

Мы — тьма.

Мы — их ночные кошмары.

Даймонд ухмыляется.

— Отличная попытка, Роджер, — говорит он. — Я отдаю тебе должное.

Роджер хмурится, когда Даймонд называет его по имени.

— Здесь ты умрешь, урод.

Ухмылка Даймонда становится шире.

— Нет, — говорит он, качая головой. — Но это может случиться с тобой.

Он двигается без предупреждения. Не успев моргнуть, Даймонд бросается к ближайшему незнакомцу. Он хватает мужчину прежде, чем тот успевает хотя бы поднять свое мачете, и с оглушительным треском ломает ему шею, прежде чем мужчина безжизненно падает на пол.

На мгновение все замолкает, когда Даймонд встречается взглядом с расширяющимися глазами Роджера, а затем начинается настоящий ад.

Харт прыгает вправо, в руке у него нож, которого я никогда не видела. Даймонд подбирает потерянное мачете и начинает рубить тех, кто его окружает. Спейд разматывает свой кнут и наносит удар, оборачивая его вокруг шеи нападающего и дергая его к ожидающему клинку. Клаб вытаскивает свой собственный нож, но остается рядом со мной, вместо того чтобы прыгнуть вперед. Я поднимаю биту, готовая размозжить череп любому ублюдку, который подойдет слишком близко. Я ожидала, что бой будет быстрым, но это совсем не так. Когда один из мужчин бросается вперед, что-то мелькает у него на бедре, что-то на поясе. Когда я замахиваюсь и меня отбрасывает назад его плечом, я понимаю, что это такое — полицейский значок.

Роджер притащил с собой гребаных копов, не занятых на службе.

— Ублюдок, — рычу я, замахиваясь битой на мужчину. Она попадает ему в предплечье, и он кричит от боли. Это объясняет, почему они так легко не сдаются. У них есть гребаная подготовка.

Клаб ударяет одного из мужчин, который пытается броситься на меня, рассекая ему грудь. Мужчина с воем падает, но мы продвигаемся вперед. Все это время Роджер стоит перед нами, освещенный лунным светом, льющимся сквозь поврежденную крышу, как гребаный ангел. Вероятно, он выбрал это место именно по этой причине. Он ухмыляется, наблюдая за происходящим, засунув руки в карманы, не заботясь о том, что, как только мы избавимся от его головорезов, мы придем за ним. На этот раз я не проявлю к нему милосердия. Я усвоила свой урок.

У Харта теперь есть одна из труб, и он размахивает ею с безумной силой, танцуя, уклоняясь от их оружия. Он касается челюсти одного из мужчин, и щелчок говорит мне, что он сломал ее. Он все время хихикает, как будто это самое веселое, что у него было за последние годы.

— Будь осторожен там, куда осмелишься ступить. Земля усеяна мертвецами. Безумные и набожные, я вырублю вас всех к чертовой матери, — поет он, размахивая трубой, хихикая каждый раз, когда общается с кем-нибудь из них.

Позади меня щелкает кнут Спейда, и я слышу, как Даймонд рычит на кого-то, но их число уменьшается. Мы побеждаем. Я встречаюсь взглядом с Роджером и обнажаю зубы.

— Почему у тебя такой самодовольный вид? — Я шиплю. — Ты сейчас умрешь.

Роджер смеется. У него в глазах появляются гребаные морщинки.

— Правда, жена? — спрашивает он, склонив голову набок. — Или я только начинаю?

Как будто он, блядь, поставил хореографию, из тени появляется еще больше мужчин — вдвое больше, чем раньше. У них в руках оружие, эти люди пришли сюда причинять боль. Их выбор оружия отражает это. Я вижу лопаты, кирки, ножи, вилы и большие гаечные ключи — все, что им попалось под руку. Их взгляды, полные угрозы, устремлены на нас, и у меня замирает сердце.

— Клаб, — тихо произношу я.

— Я вижу их, — отвечает он, и впервые я слышу нотку беспокойства в его голосе.

Даймонд оглядывается через плечо, и его глаза сужаются. Я могу сказать, что он оценивает ситуацию, пытаясь придумать наилучший план действий, но я знаю, что это такое, прежде, чем он это сделает.

Нам нужно идти.

Даймонд понимает это сразу после меня.

— Вместе, — командует он, пятясь к нам, удерживая мужчин на расстоянии.

Спейд делает то же самое позади меня, его спина приближается к моей, когда мы перегруппировываемся в середине, держа оружие наготове. Справа от меня Харт все еще танцует вслед за мужчинами, подбираясь слишком близко и наслаждаясь собой, несмотря на явное невыгодное положение, в котором мы оказались.

— Харт. — шипит Даймонд, в его тоне слышится чистый приказ.

Мы выберемся отсюда одним-единственным способом — вместе.

— Что ты там говорила, жена? — Роджер подталкивает меня, ухмыляясь. — Ты готова вернуться домой?

— Я нахожусь дома, — выплевываю я. — И не с тобой, ты, безвольный ублюдок.

Клаб протягивает руку назад и успокаивающе касается моего бедра, и глаза Роджера следят за этим движением. Огонь вспыхивает в его взгляде, когда он осознает, что мы близки.

Лицо Роджера искажается от ярости, и он наконец вытаскивает руки из карманов, делая угрожающий шаг вперед.

— Ты раздвигала ноги для этого урода, Эмбер? — рычит он. — Ты испорчена?

Я вздергиваю подбородок, но не отвечаю на его вопрос. Вместо этого я говорю:

— Я не принадлежу тебе.

— Ты трахалась с ним? — кричит он, делая еще один угрожающий шаг вперед. — Ты раздвинула ноги для этого урода, как шлюха?

Харт смеется над ним и, наконец, отходит от мужчин, присоединяясь к нашей группе. Он перекидывает трубу через плечо и самоуверенно ухмыляется.

— Глупый Роджер. — Он смеется. — Она трахает всех нас! Наша королева поступает так, как ей заблагорассудится!

Лицо Роджера превращается в монстра, которого он обычно держит внутри. Он останавливается и сосредотачивается на Харте, который смеется над выражением его лица. Мужчины вокруг нас останавливаются и смотрят на него, спрашивая направления.

— Гребаные уроды, — выплевывает Роджер и хватается за поясницу.

Мое сердце останавливается.

Я снова недооценила его. Вокруг нас нет оружия, но мне и в голову не приходило искать его, поэтому, когда он достает пистолет и целится в Харта, ужас подступает к моему горлу.

— Харт! — Я кричу, но Роджер нажимает на курок прежде, чем кто-либо успевает пошевелиться.

Звук взрыва эхом разносится по комнате, рикошетом отражаясь от бетонных стен и заставляя казаться еще громче, чем есть на самом деле. Харт замирает, его смех обрывается, когда он смотрит на свой живот. Красный цвет проступает на его темной рубашке, делая ее еще темнее.

— О, — говорит он, глядя на нее, прежде чем поднять взгляд на Роджера. — Это было не очень мило.

Я кричу и бросаюсь к Харту, пытаясь помешать ему рухнуть на землю. Спейд хватает его с другой стороны, помогая мне, пока Клаб и Даймонд замахиваются на мужчин, чтобы удержать их на расстоянии. Мы продвигаемся к выходу. Все вокруг нас кричат, и когда мужчины подходят ближе и пытаются схватить нас, Спейд отпускает Харта и выхватывает свой хлыст, оставляя меня бороться, чтобы удержать его. Его сила очевидна, поскольку ему удается оставаться на ногах, несмотря на огнестрельное ранение. Его рука крепко обнимает меня за плечи, когда я тащу его за собой.

— Держись, Харт, — прохрипела я, таща его, пока остальные прикрывают нам спины. — Держись за меня.

— Я держусь. Смерть не сможет забрать меня у тебя, Куинн. Не волнуйся, — бормочет он, но его голос звучит немного менее оживленно, чем обычно.

— Вперед! — Даймонд рычит, нанося удар мачете по одному из мужчин.

Роджер направляет на нас пистолет, не нажимая на курок. Он улыбается, когда я оглядываюсь через плечо, и посылает мне воздушный поцелуй.

— Это еще не конец, Эмбер, — воркует он. — Ты не можешь убегать вечно.

Он прав, думаю я, когда мы едва добираемся до машины. Как только мы оказываемся внутри, мужчины бьют по «Доджу», пытаясь выбить стекла, но Даймонд включает передачу и нажимает на педаль газа. Мы сбиваем нескольких из них на выходе, но я даже не обращаю внимания.

Мой взгляд прикован к мужчине, его голова лежит у меня на коленях, моя рука зажимает его рану.

— Держись за меня, Харт, — хриплю я, слезы наворачиваются на глаза. — Не смей, блядь, умирать у меня на глазах.

— Я бы… никогда, — шепчет он, закрывая глаза, его тело обмякает.

— Харт! — Я кричу, пытаясь растолкать его. — Даймонд! Давай быстрее!

Двигатель набирает обороты, когда Даймонд разгоняет «Додж» со всей возможной скоростью, но я не знаю, достаточно ли этого.

Черт! Я не знаю, достаточно ли этого!