Цветочная сеть

Глава 12

3 февраля, Чайна-таун

— Хорошо спали, инспектор Лю? — спросил Питер Сунь, когда на следующее утро они с Хулань сидели в кафе.

— Да, превосходно, спасибо, — ответила Хулань недрогнувшим голосом.

— Всю ночь я гадал, снится ли вам поездка в Кайфэн[53], — с хитрецой продолжил Питер. — Но потом решил, что Лю Хулань — разумный человек, не какой-нибудь надтреснутый фарфор.

Хулань невольно залилась краской от его намеков. Название города Кайфэн было сходно по звучанию со словом «распечатать» — этот эвфемизм часто использовали для описания первой брачной ночи. А с треснутым фарфором веками сравнивали женщин легкого поведения.

Питер надул щеки, словно рыба иглобрюх, а затем со свистом выпустил воздух и рассмеялся от души.

— Вот пройдоха! — Хулань наконец уловила дразнящий тон.

— Мы ведь не дома, инспектор. — Питер пожал плечами, подражая новым американским друзьям. — Меня приставили наблюдать за вами, и я выполню предписание. Но вы не сделали ничего такого, чего я сам бы не сделал, выпади мне шанс. Только вот проблемка: шансов-то у меня и нет! Ведь эти американцы ни с одной женщиной меня не познакомили, если не считать ту прокуроршу с огромными зубами. А в ней привлекательности не больше, чем в дубовой колоде! Я лучше умру, чем заведу с ней шуры-муры!

— Да, но единственный способ поймать тигра — наведаться к нему в пещеру, — засмеялась Хулань. — Да уж, следователь Сунь, не знала, что вы такой…

— Какой «такой»? Мы в другой стране. После возвращения проблем не возникнет. А вот если вы забудете свое место — тогда другое дело. — Питер отхлебнул чаю. — Инспектор Лю, вот что я думаю: мы в Америке. Будем веселиться напропалую, а потом поедем домой. Но древние философы очень правильно сказали: змее трудно вернуться в ад, когда она познала рай. И пока мы на небесах, нужно нагуляться вволю.

— Да вы развращенный человек, следователь!

— Не исключено, — хихикнул Сунь.

Коллеги встретились в вестибюле ровно в девять, а затем разделились на три группы. Дэвид и Хулань с утра собирались в Чайна-таун, после обеда — в Университет Южной Каролины, а ближе к вечеру — к родственникам Гуана. Гарднер и Питер тоже намеревались отправиться в китайский квартал, чтобы посетить банки и собрать как можно больше информации в отделах безопасности. Кэмпбелл со списком предполагаемых членов «Возрождающегося феникса» взял курс на восток, в Монтерей-парк, надеясь, если повезет, разыскать кого-нибудь из бандитов.

Перед тем как отправиться на задание, китайские агенты поинтересовались, выдадут ли им оружие.

— Категорически нет, — последовал быстрый ответ Джека Кэмпбелла.

— Но ведь мы не знаем, с кем имеем дело, — заметила Хулань. — Вы же не бросите нас на передовую без всякой защиты.

— Вас ни на минуту не оставят одних, — пообещал Кэмпбелл. — Если вам нужна защита, ФБР предоставит ее. Но об оружии даже не мечтайте!

После такого категорического заявления американцы и китайцы, не совсем довольные друг другом, разъехались в разные стороны.

Дэвид много раз бывал в Чайна-тауне, но, разумеется, не видел всего того, к чему был доступ у Хулань. Сначала они шли по Бродвею, затем повернули на Хилл-стрит. Старые здания с загнутыми крышами, неоновыми огнями и яркими воротами не изменились с 1930-х годов. Местные старожилы по-прежнему держали сувенирные лавки и антикварные магазины, но в последнее десятилетие под влиянием гонконгских капиталов в этом анклаве появились крупные торговые центры и галереи с многолюдными ресторанами, магазинами электроники и конторами по импорту-экспорту. Больше всего, с точки зрения Хулань, изменилась демографическая картина: в китайском квартале стало гораздо меньше кантонцев, чем она помнила. Зато появились камбоджийцы, вьетнамцы, бирманцы и тайцы. Она также уловила множество китайских диалектов — в основном фуцзяньский и шанхайский, приправленные кантонским и путунхуа.

Дэвид и Хулань сосредоточились на китайских магазинах, многие из которых уже украсили к китайскому Новому году. Они бродили по лавкам с имбирем, тофу и жареными утками, выставленными в витринах, по аптекам с экзотическими снадобьями. Время от времени Хулань приобретала то банку датского печенья, то пачку сигарет, то коробку конфет. Иногда они поднимались по лестнице, чтобы пообщаться с жителями многонаселенной квартиры, или смело заходили в какой-нибудь цех побеседовать с рабочими, а также заглядывали в маленькие кафе и задавали вопросы уборщиками и официантам. Хулань протискивалась на кухню, чтобы поболтать с посудомойщиками и поварами. Иногда она даже расставалась с одной из своих покупок, чтобы разговорить собеседника.

Хулань настояла на том, чтобы продвигаться по маленьким боковым улочкам. Именно здесь кипела жизнь хутунов. На веревках, натянутых вверху между зданиями, сушилось белье; дошколята играли в прятки и салочки. Рядом с ресторанами стояли большие корзины с клубнями и листовыми овощами, а на тротуаре перед рыбным рынком попался чан с живыми угрями. Кое-где тощие коты рылись в опрокинутых мусорных баках в поисках остатков еды.

И в одном из таких переулков Дэвид и Хулань внезапно столкнулись с Чжао, тем самым иммигрантом, что помог Старку на борту «Пиона». Хулань, по обыкновению, без приглашения зашла в очередной дверной проем. Внутри около тридцати женщин сидели за швейными машинками. Вокруг сновала дюжина мужчин, выполняя различную работу: перетаскивая рулоны ткани, отпаривая готовые изделия и упаковывая их в пленку для отправки. В помещении гремела китайская поп-музыка, стрекотали швейные машинки и не смолкал гул голосов сплетничающих друг с другом работниц. Хотя сейчас было самое начало февраля, рабочие выглядели взмокшими от усилий. Дэвиду страшно было представить, что здесь творится в удушающий августовский день, когда температура подскакивает градусов до сорока и нет даже слабого свежего ветерка, зато висит смог, от которого жжет глаза и перехватывает дыхание.

Как обычно, Хулань склонилась к одной из женщин и заговорила. Хотя Дэвид не слышал слов, он заметил застенчивую улыбку швеи, когда та отвечала на вопросы. Неожиданно Дэвид увидел действия Хулань в совершенно новом свете: она наклонилась поближе, чтобы установить зрительный контакт, а тихий вкрадчивый голос скорее успокаивал, чем внушал страх.

Но прежде чем Дэвид успел осознать увиденное, его потянули за рукав. Он обернулся: передним стоял Чжао.

После обмена приветствиями Дэвид заметил:

— Вижу, ты все-таки выбрался с острова Терминал.

Чжао быстро огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают, и кивнул:

— Да, спасибо.

— И работу тоже нашел.

— Друзья помогли.

— Не знал, что у тебя здесь есть друзья, — сказал Дэвид и понял свою ошибку: друзьями Чжао называл членов «Восходящего феникса».

Надо действовать как Хулань: вытянуть нужную информацию, задавая косвенные вопросы и проявляя участие.

— Ты прекрасно выглядишь, — похвалил Дэвид, — намного лучше, чем на «Пионе». Наверное, хорошо питаешься.

— Да, меня тут кормят.

Дэвид старался подбирать слова попроще:

— Труд тяжелый, но ты не выглядишь усталым.

— У меня есть койка, чтобы высыпаться.

— Остальные с тобой? — осторожно спросил Дэвид.

Чжао кивнул:

— Много.

— Ты живешь неподалеку?

Чжао покачал головой.

Дэвид улыбнулся и похлопал китайца по плечу:

— Значит, ты хорошо поработал, раз уже есть машина. Молодец!

Ответа снова не последовало.

— Посмотрел город?

Чжао принялся загибать пальцы и считать:

— Остров Терминал. Комната, где я сплю. Эта комната. Три раза в день я таскаю ящики за два квартала отсюда на склад. Вот и все. — Он уставился на Дэвида.

Из его кратких ответов Старк понял, что банда встретила Чжао прямо за воротами приемника-распределителя. Значит, либо тот сам позвонил им, в чем Дэвид сомневался, либо банда получила инсайдерскую информацию о том, что нелегала скоро выпустят. Так или иначе, Чжао сразу же устроили на работу, чтобы «отбить» его проезд в США. Его поселили вместе с другими мигрантами (вероятно, они тоже трудятся здесь), кормили и даже развлекали, хотя из развлечений тут было только радио. Зная, как триада ведет бизнес, Дэвид пришел к выводу, что мигрантов держат в одном месте — не обязательно в самом китайском квартале; возможно, в Монтерей-парке, — откуда забирают утром и везут на работу. Вечером их отправляют обратно в квартиру или на склад и запирают на ночь. Эти мигранты, по сути, являются невольниками.

— Ты герой, Чжао, — заявил Дэвид, а потом пояснил для тех, кто мог подслушивать: — С твоей помощью мы спасли на том корабле множество жизней. Герой однажды — герой навсегда. Я надеюсь, ты не забудешь про это.

Чжао отвел взгляд, но Дэвид не понял, смущен китаец или напуган. Их разговор резко оборвался при появлении Хулань. Чжао мигом испарился, а Дэвид и Хулань отправились на рандеву с Ноэлем Гарднером и Питером Сунем, с которыми они договорились встретиться на углу Бродвея и Колледж-стрит.

Хулань выразила желание пообедать в «Принцесс Гарден» — ресторане в гонконгском стиле, где подавали димсам[54]. Располагалось заведение в торговом центре на Хилл-стрит. Ресторан вмещал около пятисот человек, поэтому атмосфера там была оживленной: компании за столиками громко беседовали и выкрикивали заказы официанткам, которые двигались по проходам, толкая тележки с подносами, полными самой разной выпечки к чаю. Вскоре перед гостями поставили тарелки с рисовой лапшой, китайской капустой гай лань, которую официанты ловко порезали кулинарными ножницами, а еще маленькие бамбуковые пароварки с пельменями, креветками и водяными каштанами, а также крошечные заварные пирожные. Следователь Сунь заявил, что пельмени со свининой тут в сто раз лучше, чем в Пекине, и почти так же хороши, как в Гуанчжоу, откуда родом его семья.

За обедом агенты обменялись информацией, которую удалось узнать. Оказалось, что «Возрождающийся феникс», одна из самых сильных местных банд, имеет заметное влияние в китайском квартале.

— Но всякий раз, когда я упоминала имена обоих Ли, — пожаловалась Хулань, — у собеседников сразу начиналась амнезия. Поэтому я думаю, что ваша информация верна: эти двое если не на самом верху организации, то очень высоко. — Хулань подцепила палочками немного китайской капусты и положила на тарелку Дэвида. — Кстати, никому не интересно, почему я выбрала именно это место?

Дэвид погладил ее по коленке под столом:

— Не хотелось на тебя давить. Я надеялся, ты сама расскажешь, когда будешь готова.

— Спенсер Ли обедает в Монтерей-парке по вторникам и четвергам, а сюда заглядывает по понедельникам, средам и пятницам.

— А сегодня как раз понедельник.

— Я уверена, что в эту самую минуту мистер Ли дожидается нашего прибытия в одной из кабинок ресторана. — Хулань наклонила голову и скромно улыбнулась.

Дэвид удивился, как легко ей удалось получить эту информацию.

— Большинство людей, с которыми мы сегодня говорили, недавно приехали, — пояснила она. — Уверена, они опознали во мне сотрудника Министерства общественной безопасности.

— Дай нас они, конечно, заметили, — добавил Гарднер, на что Питер энергично закивал.

— Вот именно, — сказала Хулань, сунув пельмешек в рот. Прожевав, она добавила: — Тот человек, с которым ты говорил, тоже знал, кто я такая.

— Чжао? С чего ты взяла?

— Разве ты не заметил, как он отреагировал на мое появление? Нелегалы бегут из Китая как раз от таких, как мы. Правда, следователь Сунь?

Питер кивнул, не переставая жевать.

— Это тот же Чжао, который помогал нам на Терминале? — уточнил Гарднер.

— Он самый, — подтвердил Дэвид, а затем коротко описал ситуацию, в которой оказался Чжао. — Жаль беднягу. Вряд ли он мечтал о такой Америке.

— Это проблема всех приезжих, — с неожиданной резкостью бросила Хулань. Когда все удивленно уставились, она добавила: — Я имею в виду, что люди сами придумывают себе сказочную Америку, где все их проблемы решатся, а сами они разбогатеют. Но вряд ли им удастся оставить прошлое позади. Мигранта вроде вашего Чжао ждет безрадостное будущее, не так ли?

Дэвид рассеянно возил кончиками палочек по краю маленькой фарфоровой тарелки с порцией горчицы и чили.

— Ноэль, ты не мог бы отложить работу с банками? Я попрошу вас с Питером выяснить, где работает Чжао. Сумеете?

— Конечно, но зачем?

— Мне нужны распорядок дня иммигрантов и точный адрес места, где они ночуют. Я хочу иметь возможность забрать Чжао оттуда в любой момент.

— Почему?

— Потому что он хочет помочь.

— Слишком уж ты веришь этому Чжао, — заметила Хулань.

— Как ни странно, так и есть.

— Ты только навлечешь на него беду, — нахмурилась она. — Разве не понятно? У нас говорят: подметай снег перед своим порогом и не беспокойся о наледи на крыше соседа. Пусть Чжао занимается своими делами.

Как только они закончили обедать, Гарднер и Питер отправились следить за иммигрантами. Несколько минут спустя Хулань тоже вернулась ко входу в ресторан, откуда свернула в коридор и, не постучавшись, вошла в частный кабинет, где обедала группа бизнесменов. Хулань задала им несколько вопросов на китайском языке. Один из мужчин ответил, и Хулань заглянула в следующий кабинет, где за большим круглым столом расселась еще одна компания мужчин в деловых костюмах. На вращающемся подносе в центре стола теснились блюда с жареными и приготовленными на пару пельменями с разными начинками, а также лапшой, жареной уткой и ломтиками медузы.

— Сказать, что мы вас не ждали, было бы неправдой, — произнес молодой человек в узких темных очках.

— Вы Спенсер Ли? — спросила Хулань.

Мужчина кивнул, затем жестом пригласил их пройти.

— Наконец-то мы встретились, мистер Старк, — сердечно приветствовал он Дэвида. — И вы, инспектор Лю, не совсем чужой человек. Мы очень рады знакомству!

Дэвид потратил месяцы, глядя на имя Спенсера Ли на своей схеме, но ни разу не видел его фотографии и даже не говорил с теми, кто знал Ли. И сейчас его ошарашили дружеское приветствие Спенсера Ли и молодость, которую тот излучал. На вид ему было чуть за двадцать. Сквозь коротко стриженные волосы просвечивала кожа головы. Одет он был по последней моде: в слегка помятый кремовый льняной костюм. Дэвида поразило, что такой молодой китаец, явно только-только приехавший в Штаты, уже смог пробиться в самые верхи триады.

— Мы расследуем два убийства, — начала Хулань.

— Не знаю, как это может быть связано со мной или моими друзьями. — Ли говорил уверенно, даже дерзко.

— Эти убийства произошли в Китае…

— Тем более они нас не волнуют. Я не обязан отвечать на ваши вопросы.

— Я бы на этот счет не был так уверен, — сказал Дэвид.

— Мы не в Китае, мистер Старк. У министерства здесь нет власти.

— Я говорю, что вам стоит беспокоиться не о мисс Лю. — После едва скрытой угрозы Дэвида атмосфера в комнате накалилась. — У меня есть несколько вопросов, и я ожидаю, что вы ответите на них и не будете морочить нам голову. Понятно?

— Мне потребуется адвокат?

— Не знаю, — сказал Дэвид. — А вы как считаете?

Ли откинул голову назад и засмеялся. Никто не присоединился, и он снова выпрямился в кресле.

— Что вы можете рассказать нам о «Китайском пионе»? — спросил Дэвид.

— Это что еще за растение?

— Мне казалось, я ясно выразился. Мы здесь не в бирюльки играем. Я все утро наблюдал, как трудится ваша банда, и мне не понравилось. На самом деле я очень разозлился. Так что есть всего два варианта: либо мы говорим прямо здесь и сейчас, либо вы едете на допрос ко мне в прокуратуру.

Спенсер Ли стряхнул несуществующую пылинку со своих льняных штанов.

Дэвид перевел дыхание и продолжил:

— «Китайский пион» зафрахтовал «Возрождающийся феникс», чтобы незаконно привезти около пятисот иммигрантов на территорию США. На этом корабле обнаружили труп.

— Вы не можете доказать какую-либо связь между «Пионом» и «Фениксом», а в этой стране нужны доказательства. Вы в курсе, что такое презумпция невиновности? Человек невиновен, пока не доказано обратное.

— А если я скажу, что у меня есть свидетели?

— Я бы ответил, что не найдется такого человека, который ткнет в меня пальцем со словами: «Вот он, Спенсер Ли. Я видел его на том корабле. Я заплатил ему».

— Вообще-то, у меня есть свидетели, найденные Министерством общественной безопасности, и эти свидетели утверждают, что члены вашей банды наняли «Пион», — отважился на блеф Дэвид. — Есть несколько чиновников в порту Тяньцзинь, которые уже заключены в тюрьму за взятки триадам.

— Они во всем признались, а я уверена, мистер Ли, вы помните, что наша правовая система работает быстро и эффективно, — подхватила Хулань. — Мы просто ожидаем признания на этой стороне Тихого океана, и тогда им вынесут окончательные приговоры. А пока они в трудовом лагере.

Спенсер Ли уставился на Хулань. Он попытался говорить беззаботно, но в голосе звучала угроза:

— Я хотел бы в один прекрасный день встретиться с инспектором в Китае.

— Как и я с вами, — парировала она.

— Я буду в Пекине через месяц. Возможно, как-нибудь пересечемся в баре, выпьем чего-нибудь, — предложил он.

— Или у меня в кабинете.

И снова Спенсер Ли посуровел:

— Не угрожайте мне, инспектор Лю. У меня есть друзья в Пекине. Вы меня не тронете, поскольку этого не хотят мои друзья.

— Забудьте вы о Китае, — прервал Дэвид. — Лучше поведайте мне о деятельности триады в Лос-Анджелесе.

— Я могу лишь предположить, что вы ошибаетесь насчет нас. Наша организация занимается благотворительностью. Мы творим добро. Предоставляем работу. Помогаем накормить людей, пока они тут новички.

— А как же проституция, вымогательство, наркотики?

Ли состроил гримасу:

— У нас просто — как тут говорят? — дурная слава. Но «Возрождающийся феникс» подобными вещами не занимается. Вон посмотрите на фуцзяньские банды! Да, ребята из «Фук Чин»[55] привозят нелегалов, но не мы. Если речь о проституции, наркотиках, то взгляните на банды Гонконга. В «Сунъион»[56] целая куча головорезов! Я скажу вам кое-что: если бы кто-то пытался вторгнуться на нашу территорию, причем я говорю о вполне законном бизнесе, мы бы не стали сидеть сложа руки. Вы меня понимаете?

— Приберегите свою речь для Торговой палаты, — огрызнулся Дэвид. — А как насчет убийства Гуан Хэнлая?

— Мы не имеем к нему никакого отношения.

— То есть вы признаете, что знаете об этой смерти…

— Что бы вы ни сказали, мне придется сослаться на пятую поправку[57]. — Его приспешники засмеялись.

После этого на любой вопрос, который задавал Дэвид, звучал тот же беспечный ответ.

Вернувшись в вестибюль, Хулань сказал:

— У тебя все получилось.

— У меня ничего на них нет! — Дэвид был раздражен.

— Он практически признался, — возразила она. — В суде ничего не докажешь, но теперь понятно, что вы правы в отношении «Возрождающегося феникса». Самое главное, что он потерял лицо перед подчиненными.1 Новость разлетится как ветер, и нам это на руку.