Цветочная сеть

Глава 2

20 января, Лос-Анджелес

Помощник прокурора США Дэвид Старк, одетый в строгий костюм в тонкую полоску, раскрыл удостоверение, хотя все охранники в вестибюле сразу его узнали. Затем он обошел металлоискатель и поднялся на лифте на двенадцатый этаж, где радушно поздоровался с женщиной за стойкой регистрации, отгороженной пуленепробиваемым стеклом:

— Доброе утро, Лорейн!

Она молча посмотрела на Дэвида и нажала на кнопку, чтобы впустить его. «Однажды, — подумал он, — я дождусь ответа от нее».

Кабинет Дэвида, недавно выкрашенный в бледно-серый цвет и оформленный в практичном стиле, одобренном правительством, был обращен на запад, и вид из окна считался великолепным. Обычно пейзаж представлял собой лишь многие километры смога, но сегодня утром небо сияло яркой голубизной, очистившись после штормов, бушевавших в Лос-Анджелесе в течение последних двух недель. Сидя за столом, Дэвид мог разглядеть здания и дороги, тянущиеся до самого океана. Вдалеке справа, укрытый после вчерашнего шторма нетронутым снегом, белел хребет Сан-Гейбриел.

В кабинете Дэвида не было ни одного диплома или похвальной грамоты в рамке, которые адвокаты любят вешать на стены, но кое-какие подробности карьеры и личной жизни все же можно было расшифровать по нескольким фотографиям, стоявшим на рабочем столе: вот он выпускник юридического факультета, рядом — его родители; вот Дэвид на ступеньках федерального суда дает пресс-конференцию. А вот на прошлогоднем снимке он уже в качестве партнера в «Филлипс, Маккензи и Стаут». На фотографии, сделанной во время ежегодного торжественного приема, красовались Дэвид в смокинге и его жена — то есть бывшая жена — в откровенном бордовом коктейльном платье.

Дэвид был готов приступить к работе. Но сейчас, пока возникла небольшая пауза между делами, у него появилась возможность наверстать упущенное, разобрав письма и проверив звонки. Он только что получил обвинительный приговор в отношении группы преступников, уличенных в контрабанде героина из Китая. ФБР изъяло 1200 килограммов наркотика, который теперь никогда не попадет на улицы. Дело широко освещалось в прессе, что, безусловно, не повредит карьере Дэвида, если он захочет уйти со службы и вернуться к частной практике. Его работа уже успела наделать шуму, что может означать более высокооплачиваемые дела в будущем. Все это хорошо, даже замечательно. Но приговор его расстроил.

С тех пор, как Дэвид пришел в прокуратуру США, он выступал в качестве обвинителя в делах о наркотиках, вымогательстве и массовых случаях нелегальной иммиграции. Он приобрел солидную репутацию благодаря федеральным обвинениям против китайской организованной преступности, особенно против «Возрождающегося феникса» — самой могущественной группировки в Южной Калифорнии, хотя так и не смог связать преступления с верхушкой банды.

Между тем характер организованной преступности в США продолжал меняться. Министерство юстиции по-прежнему преследовало мафию, но теперь преступные синдикаты стали многонациональными. Некоторые считали чернокожих и латиноамериканцев, в особенности доминиканцев, новой «королевской властью организованной преступности». Другие зацикливались на русской мафии и вьетнамских бандах. В итоге ФБР сформировало специальные отряды для внедрения в каждую из этих групп с целью преследования и ареста.

Сильнее всех укоренились в Америке, угрожая благополучию страны, китайские триады. Эти банды, которые по-кантонски[6] называли тонгами, появились в США с момента открытия месторождений золота в Калифорнии. Но их традиции — кровные клятвы и секретные ритуалы, — а также тайные общества, которые росли как грибы после дождя по мере распространения китайской диаспоры по всему миру, уходили корнями в глубь веков. Как и итальянские банды, китайские обрастали международными связями. У них был отличный доступ к героину, проходящему через Золотой треугольник[7]. Из числа новых иммигрантов тонги вербовали исполнителей для грязной работы. По схемам, развешанным на стенах кабинета, Дэвид мог отследить все известные ему факты о деятельности триад в Лос-Анджелесе. У него были основания полагать — хотя для ареста доказательств не хватало, — что «Возрождающийся феникс» замешан в организации нелегальных казино, букмекерских операциях, займах, контроле проституции, вымогательстве, мошенничестве с кредитными картами и продовольственными талонами, нелегальной иммиграции и, конечно же, контрабанде героина. Вдобавок члены триад владели большим количеством легальных предприятий: ресторанов, мотелей, копировальных центров.

Около двух часов тишину в кабинете Дэвида нарушили ворвавшиеся к нему агенты ФБР. Джек Кэмпбелл и Ноэль Гарднер уже два года разрабатывали вместе с Дэвидом китайскую банду. Кэмпбелл, старший из них, был долговязым чернокожим с россыпью веснушек на носу и скулах. Его напарник Гарднер, невысокий и мускулистый, был по крайней мере на двадцать лет моложе. Бухгалтер по образованию, Гарднер отличался вдумчивостью и педантичностью и охотно уступал право вести почти все разговоры более представительному Кэмпбеллу.

— Вчерашний шторм стал долгожданным прорывом, — сообщил Кэмпбелл. — «Пион» течением отнесло на территорию США. Теперь он наш, можно брать, дружище.

Грузовое судно «Китайский пион» неделю болталось рядом с прибрежными водами США, в трех сотнях километров от побережья Калифорнии. ФБР отслеживало корабль, поскольку воздушная разведка доложила, что на палубе находятся сотни китайцев. Дэвид навел справки в китайском квартале и предположил, что за перевозкой нелегальных иммигрантов стоит «Возрождающийся феникс». И снова Дэвид поймал себя на мысли, что жаждет хоть капельку удачи, которая до сих пор ускользала от него. Возможно, среди людей на этом судне он отыщет одного-единственного человека, от которого протянется важная ниточка к «Возрождающемуся фениксу».

— Береговая охрана отправит туда катер, — продолжал Кэмпбелл. — Но я знаю, что мы обойдем их, если полетим на вертолете. Итак, мы пришли спросить, — Кэмпбелл посмотрел на напарника и улыбнулся, — хочешь с нами?

Дэвиду не пришлось раздумывать над ответом.

Вскоре он уже сидел на заднем сиденье вертолета, пилотируемого агентом ФБР, который назвался просто Джимом. Внизу пенился океан. Дэвид через наушники услышал голос пилота: «Нам придется пробираться через неблагоприятные воздушные фронты. Шторм…» Дальше пошли помехи. Спустя несколько минут слова Джима стали реальностью. Вертолет дрожал и дергался от сильного ветра. Темная масса облаков сгустилась над горизонтом. Вечером ожидался еще один шторм.

Через час турбулентность усилилась, и Дэвид пожалел, что не остался в кабинете.

— Эй, Старк, гляди! Вон он! — раздался в наушниках голос Кэмпбелла.

Бросив взгляд через плечо агента, Дэвид увидел качающийся на волнах «Китайский пион». Когда вертолет приблизился, Старк ощутил прилив адреналина. Помощники прокурора редко участвуют в полицейских рейдах, но Дэвид счел полезным посмотреть, как будут разворачиваться события и как отреагируют на задержание китайцы. Он сопровождал Кэмпбелла и Гарднера в рейдах на швейные фабрики в китайском квартале, в подпольные конторы в Беверли-Хиллз, а пару раз даже в особняки в Монтерей-парке. Агенты ценили его как проницательного наблюдателя. Всегда оставалась надежда, что в присутствии помощника прокурора подозреваемые дадут слабину и в один прекрасный день приведут их к верхушкам триад.

Когда винты вертолета остановились, Кэмпбелл и Гарднер вытащили оружие и спустились на палубу «Пиона». Там никого не оказалось, и Кэмпбелл дал Дэвиду сигнал, чтобы тот присоединился к агентам. Они осторожно двинулись вперед, каждую минуту опасаясь наткнуться на вооруженный до зубов отряд боевиков.

На нижней палубе теснились сотни китайцев. Дэвид видел, как будущие иммигранты — в основном мужчины — что-то готовят на открытом огне. Над маленькими жаровнями поднимался едкий дым от тлеющих углей. Некоторые из китайцев сидели на корточках, взволнованно переговариваясь. Другие лежали на грязной поверхности палубы, тупо уставившись в никуда. Казалось, большей части этих людей было наплевать, что с ними происходит. Лишь немногие слабо улыбнулись Дэвиду, и в их глазах читались облегчение и благодарность.

— Господи Иисусе, — пробормотал Ноэль Гарднер. — Похоже, они уже довольно долго сидят без еды и воды.

— Найди капитана, — хрипло приказал Дэвид младшему агенту, который кивнул и бросился исполнять поручение. — Джек, может, свяжешься с берегом? Этим людям понадобятся душ, еда, вода, одежда и кровати. Тут тьма-тьмущая народу, и нам придется обращаться с ними как можно более дипломатично. — Затем ему запоздало пришла в голову еще одна мысль, и он крикнул: — Ребята, кто-нибудь прихватил с собой «Драмамин»[8]?

— У меня нету, но я спрошу у пилота, — отозвался Кэмпбелл.

Дэвид проследил, как Кэмпбелл зигзагами двигается по палубе, затем ухватился за перила и пошел вперед. «Пион» содрогался от каждого удара волны, издавая глухой металлический гул. Дэвид понял, что корабль сносит течением.

Он надеялся, что дальше все пройдет без сучка без задоринки. Иммигрантов отправят в изолятор Службы иммиграции и натурализации на острове Терминал, где и допросят. Очень быстро нелегалы сообразят, как надо отвечать, чтобы остаться в Америке. Легче всего претендовать на политическое убежище, заявив об участии в событиях на площади Тяньаньмэнь[9] или о гонениях, вызванных курсом китайских властей в отношении насильственных абортов и стерилизации[10]. Но из сотен китайцев, которых Дэвид видел сейчас на палубе, лишь немногие счастливчики смогут получить вид на жительство. Остальных депортируют. Ему было жаль их, но он не забывал, на кого работает. Дэвид почувствовал, как кто-то потянул его за штанину. Он посмотрел вниз и увидел мужчину средних лет.

— Америка? — спросил мужчина на английском с сильным акцентом. Из-за обезвоживания кожа у него на лице обвисла. — Америка? — повторил мужчина.

— Да, — кивнул Дэвид. — Вы в Америке. Говорите по-английски?

— Немного. Я Чжао.

— Сколько вас на этом корабле?

— Пятьсот или больше.

Дэвид тихо вздохнул и спросил:

— Давно вы в море?

— Почти три недели, — ответил китаец.

— А где экипаж?

— Экипаж?

— Те люди, которые работают на корабле. Где они?

Китаец отвел взгляд:

— Они нас покинуть. Уйти прошлой ночью.

— Не понимаю, — сказал Дэвид. — Как это они вас покинули? Куда они делись?

— Шторм, — пояснил Чжао. Он посмотрел на воду. — Очень плохо. Мы были, как сейчас, снаружи. Привязывали себя к… — Он попытался подобрать нужное слово, но сдался и просто махнул в сторону поручней, потом снова повернулся к Дэвиду: — Людей смывало. Я видел своими глазами. Цзе Фо, фермер из Гуанчжоу. И другие. Я не знать их имена.

— А экипаж?

— Они кричали. Говорили, что корабль тонет. А потом приплыла лодка. Мы думали, за нами. Но она маленькая. Капитан и другие сели в спасительную лодку.

— В смысле спасательную?

— Да, спасательную. Они сели и уплыли. Привязали себя веревкой к лодке. И все равно некоторых смыло. А потом лодка уплыла. — Чжао помолчал. — Вы думать, мы скоро утонем? Или кто-то за нами приедет до нового шторма?

— Все будет нормально.

Китаец сощурился:

— Каждый вечер новый шторм. Этот корабль тонет.

Дэвид пропустил мимо ушей его замечание и спросил:

— С кем ты договорился, чтобы приплыть сюда? Как зовут членов экипажа?

Но Чжао отвернулся и больше не слушал. Дэвид выпрямился и направился обратно к вертолету. «Интересно, зачем подвергать себя такой опасности, — подумалось ему. — И что за люди наживаются на страданиях других?»

Дэвид знал ответы. Будущие иммигранты, как и все прочие, жаждали свободы. А в наши дни свобода стала синонимом денег. Мужчины и женщины на этом корабле стремились в Америку, чтобы разбогатеть. Поскольку у большинства китайцев не было денег, чтобы начать новую жизнь, они заключали контракт с триадами: бесплатная поездка, проживание и питание в обмен на годы навязанного рабства. Пассажиры «Китайского пиона» будут трудиться в поте лица на подпольных фабриках и в ресторанах, а некоторые станут проститутками или наркокурьерами. И только когда они выплатят всю сумму по контракту, им даруют свободу. Вот только проблема в том, что выполнить обязательства практически невозможно.

Триадами, разумеется, двигала жажда денег. Корабль такого размера был рассчитан максимум на четыреста человек. В этот рейс «Пион» отправился с пятью сотнями пассажиров. Каждый из них, чтобы добраться до Соединенных Штатов, пообещал отдать в среднем около двадцати тысяч долларов. Некоторые, как тот же Чжао, вероятно, согласились заплатить до тридцати тысяч за привилегию занять место на палубе, на свежем воздухе. Менее удачливые путешественники подписали контракт на десять — двенадцать тысяч долларов. Итого за один рейс перевозчики получат порядка десяти миллионов долларов.

Самое неприятное для правительства США заключалось в том, что нынешний «улов» был лишь каплей в море. По оценкам иммиграционной службы и Госдепартамента, на каждого китайца, приехавшего в страну на законных основаниях, приходилось трое нелегалов. Ежегодно по меньшей мере сто тысяч китайцев тайно пересекали границу всевозможными способами: от самолетов до рыбацких лодок и крупных грузовых судов вроде «Китайского пиона».

Чем дольше Дэвид обдумывал ситуацию, тем больше ему казалось, что с «Пионом» дело нечисто: с чего бы ребята из «Возрождающегося феникса» добровольно бросили в море десять миллионов долларов?

Он был на полпути к вертолету, когда его догнал Гарднер. Парень позеленел от качки.

— Я уже знаю, — сказал Дэвид. — Экипаж уплыл. Сообщили Кэмпбеллу?

— Да, я сказал ему. Он сейчас общается по рации.

— Мне нужно переговорить с ним. Придется забрать отсюда всех этих людей.

Мужчины и женщины, сгрудившиеся вокруг вертолета, расступились при приближении двух белых. Кэмпбелл и пилот, забаррикадировавшись в кабине, нацепили наушники и по очереди кричали что-то в динамики радиосвязи, попутно делая заметки. То и дело они смотрели друг на друга и строили гримасы. Наконец Кэмпбелл раздраженно сорвал наушники, открыл дверь и высунулся наружу.

— У меня только плохие новости, — сообщил он. — Шторм надвигается быстрее, чем ожидала метеослужба. Мы не можем взлететь, потому что не дотянем до берега. Береговая охрана не появится до завтрашнего утра. Они возвращаются в гавань! И уж не знаю, как вы, ребята, но эта посудина вряд ли продержится следующую ночь.

Услышав последнюю фразу, Гарднер метнулся к ограждению, где его вывернуло наизнанку. Кэмпбелл порылся под приборной доской вертолета, после чего протянул Дэвиду пару таблеток от укачивания:

— Придется глотать так. Не советую запивать их той водой, что есть на борту, если она вообще осталась.

Дэвид закинул таблетки в рот, а Кэмпбелл продолжил:

— Гарднер на время выбыл из строя. Так что улаживать дела придется нам с тобой и Джимом. — Черное лицо Кэмпбелла растянулось в широкой улыбке. Он поднял лист с заметками: — Вот инструкции, как удержать посудину на плаву. Посмотрим, сработают ли они.

К шести часам сгустилась тьма, начался дождь. Дэвид и Джек Кэмпбелл отыскали несколько человек, включая Чжао, которые хоть немного говорили по-английски. Их призвали в качестве переводчиков.

— Нам нужны те, кто разбирается в кораблях, — сказал им Кэмпбелл. — Подойдет кто угодно — матрос, рыбак. Поспрашивайте среди своих.

Каким-то чудом в толпе китайцев нашлись электрик и механик. Эти двое — Вэй и Лю — спустились вниз, чтобы попробовать запустить двигатели, и тут же доложили: корабль в опасности, поскольку в трюме слишком много воды, а насосы отключены.

Впервые Дэвид спустился в трюм, где условия оказались даже хуже, чем наверху. Воздух здесь был густым, горячим, влажным и спертым. В огромных отсеках корабля обнаружились десятки людей, ослабевших от морской болезни, нехватки пресной воды и недоедания. Некоторые испражнялись под себя, других здесь же рвало. Большинство женщин ослабли настолько, что не держались на ногах, не говоря уже о том, чтобы подняться на палубу. Несколько человек метались в бреду; другие, казалось, погрузились в беспробудный сон. Люди в темных грязных помещениях были измучены не только физически, но и морально: они знали, что им конец, что мечты построить новую жизнь в Америке разбиты вдребезги.

И снова у Дэвида закралось подозрение, что дело не только в нелегальной иммиграции. Пассажиры «Пиона» — по крайней мере, те, кто был более-менее здоров, — были напуганы гораздо сильнее, чем те, кого раньше задерживали и депортировали на глазах у Дэвида. Возможно, они боялись «Возрождающегося феникса». Банда славилась своей одержимостью возмездием и жестокими наказаниями. Но о каком возмездии можно говорить, если контрабандисты сами бросили ценный груз на произвол судьбы? Или иммигранты просто опасаются, что корабль может затонуть? Впрочем, Дэвид и сам был в ужасе от этой перспективы.

Чтобы корабль продержался на плаву всю ночь, на спасение бросили все силы. Самые крепкие пассажиры с верхней палубы, завязав платками нос и рот, выстроились в цепочку, протянувшуюся от бортового ограждения до самой нижней части корабля. Воду из трюмов вычерпывали медленно и методично, передавая ведра из рук в руки наверх, где содержимое выливали за борт. Не зная, чем еще помочь, Дэвид тоже занял место в этой цепочке.

Качка становилась все сильнее, людей рвало прямо тут же, на месте, но никто не покинул строй. Единственное облегчение наступало, когда каждые двадцать минут или около того участники процесса менялись местами. Те, кто стоял внизу, поднимались на двадцать шагов ближе к свежему воздуху; те, кто был наверху, в свою очередь спускались к самому днищу корабля, туда, где вода, смешанная с маслом и еще бог знает чем, казалось, и не думала убывать. Никто не разговаривал. Мужчины, чьи лица были полны решимости, мрачно продолжали работу.

Иногда они слышали, как кашляет двигатель. Какое-то время он урчал, а потом снова ненадолго замолкал. Цепочка людей лишь наращивала усилия. Через пять часов им удалось вычерпать воду из первого трюма. Китайцы показали Дэвиду, где находятся остальные. Внизу легко было заблудиться. Воздух здесь пропитался маслянистыми парами, вонью человеческих нечистот и запахом тлена, который, как решил Дэвид, исходил от дохлых крыс. Углы окутывала непроглядная тьма. Железные лестницы, казалось, вели в никуда. Коридоры резко обрывались. Вместе с группой из пяти или шести китайцев Дэвид преодолел часть коридора, как вдруг между его провожатыми разгорелся жаркий спор на повышенных тонах. Мужчины орали друг на друга резкими голосами, отчаянно жестикулировали, то и дело показывая на Дэвида, и не давали ему пройти. Наконец Чжао пояснил по-английски:

— Это не та дорога. Нам надо в другую сторону.

Все развернулись и направились назад тем же путем, которым пришли. Дэвиду показалось, что они блуждают кругами, но в итоге они нашли еще пять трюмов, в которых стояла ледяная вода по пояс.

Около полуночи, когда на «Пион» обрушился шторм, двигатель прокашлялся и вдруг ожил. Настроение на корабле улучшилось, но ненадолго: впереди было много работы. Через несколько минут запустили насосы. Дэвид оставил мужчин, с которыми работал, чтобы найти Кэмпбелла. Агент ФБР отыскался в машинном отделении. Пожилой мужчина вспотел и весь перепачкался в смазке, но его энергия и юмор не иссякли.

— Выглядишь дерьмово, — хохотнул Кэмпбелл.

Впервые Дэвид посмотрел на свой костюм. В какой-то момент он снял пиджак и где-то оставил его. Рубашка испачкалась, на плече зияла дыра. Брюки вымокли от грязной воды и липли к ногам. Дэвид невольно ухмыльнулся, но минутная веселость тут же рассеялась.

— Ну что, — начал Кэмпбелл, — двигатели мы запустили…

— Да, я в курсе.

— И подключили насосы. Они работают? Что скажешь?

— Работают. С ними определенно лучше, чем вычерпывать воду вручную.

— Вэй говорит, если направить корабль наперерез волнам, но при этом закрыть все отверстия в борту, «Пион» выдержит.

Дэвид посмотрел на Вэя — маленького, чуть выше полутора метров, сухонького и беззубого китайца.

— Раз говорит, значит, так и сделаем.

— Отлично. Тогда загоним всех вниз и, как говорят в кино, задраим люки.

Задача выглядела достаточно легкой, но наделе оказалась одной из самых сложных за день. Многие из иммигрантов — включая Чжао, который вернулся на старое место, где и уселся, завернувшись в брезент, — отказались покинуть палубу.

— Пошли, Чжао! — настаивал Дэвид, перекрикивая завывания шторма. Сильный ветер с запада обрушил на них проливной дождь. — Мне нужна твоя помощь. Надо отвести всех вниз.

— Я тут сидеть всю дорогу.

— Ты тут погибнешь — вот что случится! — Дэвид показал на море. Корабль яростно раскачивался на вздымающихся волнах. Винты двигателя то и дело оказывались над поверхностью воды и гудели на холостых оборотах. — Тебя смоет за борт!

— Пока не смыло. Буду тут до конца.

Дэвид присел на корточки:

— Ты мне нужен, Чжао. Помоги мне с остальными. Если ты сейчас согласишься, то обещаю посодействовать тебе.

Китаец задумался:

— А как я узнаю, что белый дьявол говорит правду? Дэвид клятвенно поднял руку:

— Я всегда говорю правду.

К четырем часам утра буря почти стихла и оставила «Китайский пион» в покое. Кэмпбелл связался с берегом и в довольно резкой манере заявил, что пора оторвать зады от дивана и прислать катер, чтобы отбуксировать «Пион». В конце тирады он добавил саркастическое «будьте так любезны».

На корабле часть пассажиров дремала. Другие собрались кучками, курили, тихо разговаривали. Гарднер, все еще страдающий от морской болезни, отдыхал в каюте капитана. Кэмпбелл уснул за длинным столом в камбузе эки — пажа: голова покоилась на сгибе левого локтя, а правая рука, безвольно повиснув, покачивалась в такт кораблю.

Дэвид лежал на верхней койке в каюте, рассчитанной на четырех членов экипажа. Он снял всю одежду и развесил на поручнях кровати, чтобы хоть немного подсушить. Внизу похрапывали двое китайцев. Пилот вертолета, повернувшись к стене, спал на верхней койке напротив. Дэвид уставился в потолок, где были приклеены несколько открыток. Кто бы ни занимал эту постель раньше, он, видимо, подолгу оставался в море. На одной открытке была изображена китайская девушка с нежным личиком, позирующая перед ярким букетом гвоздик. На других Дэвид видел гонконгскую бухту Виктория, залитую неоновыми огнями улицу Токио, мост Золотые Ворота в Сан-Франциско. Дэвид устало задавался вопросом, где этот моряк сейчас. Может, его смыло в море, когда экипаж покинул корабль? Или он сейчас поет в караоке-баре Чайна-тауна?

Дэвид закрыл глаза и прислушался к обнадеживающему рокоту двигателей. Честно признаться, за всю жизнь ему не выпадало такого трудного дня.

И тут, между сном и бодрствованием, на самом краешке сознания Дэвида вспыхнула мысль. Что китайцы пытались скрыть от него в том трюме? Он открыл глаза и тихонько позвал пилота:

— Джим, ты спишь?

Тот не шевельнулся. Дэвид спрыгнул на пол, натянул влажную одежду, осторожно открыл тяжелую дверь и вышел в опустевший коридор. Он повернул налево и стал спускаться по лестнице.

После первого пролета Дэвид чуть помедлил, оглянувшись в сторону иммигрантов. Никто его не заметил. Он преодолел следующий пролет по крутой металлической лестнице, а потом еще один. Воздух в коридоре был влажным и гнилостным, свет еле мерцал. Дэвид закрыл глаза и попытался восстановить в памяти дорогу, которой шел несколькими часами ранее. Где-то в недрах «Пиона» находится место, куда китайцы упорно не хотели его пускать. Туда-то ему и нужно. Дэвид миновал трюмы, где они так усердно работали, свернул за угол и оказался в огромном безлюдном помещении с железной цистерной высотой в три метра, закрепленной у стены. Он уже был здесь раньше, но его всякий раз уводили в другом направлении.

Дэвид подошел к цистерне и постучал по стенке. Звук был гулким, но что это значит? Сегодняшний день лишний раз доказал молодому помощнику прокурора, что он ни черта не смыслит ни в море, ни в кораблях. Дверца цистерны была выкрашена в серый цвет, на петлях и болтах проступили пятна ржавчины. Дэвид осторожно подергал рукоятку, и она легко повернулась. Тогда он выкрутил ее до отказа, потянул дверцу на себя, и…

Его с силой отбросило назад, и адвокат упал на пол. На него хлынула вода, растекаясь вокруг неглубокой лужей. Запах разложения наполнил воздух: рядом с Дэвидом лежала куча гниющей плоти, ранее принадлежавшей человеку. Тело сильно распухло; глаза были выпучены, а язык вывалился изо рта. Губы приоткрылись, обнажив черные зубы. Кожу — вернее, то, что от нее осталось, — опутывали темно-зеленые водоросли. А на разлагающемся запястье поблескивал узнаваемый браслет часов «Ролекс».

Дэвид отпрянул, скользя по мокрому полу. Глянув вниз, он увидел у себя на груди нечто вроде перчатки. Он пытался стряхнуть ее, но та прилипла к рубашке. И тут он понял, что это. С руки мертвого мужчины — женщины? — сошла кожа вместе с ногтями. В панике Дэвид уставился на труп: плоть слезала с рук и ног, будто перчатки и носки.

Кошмарное зрелище заставило Дэвида вскочить на ноги. Он выбежал из трюма и помчался по узким лестницам, уже не особенно скрываясь. Наконец он протиснулся в последнюю дверь и оказался на палубе. Шел сильный дождь, и корабль все еще качало. Дэвид схватился за перила, и его несколько раз подряд мучительно вырвало.

И все-таки, хотя ему отчаянно хотелось смыть с себя остатки мерзкой слизи, а часть разума пыталась стереть из памяти страшную картину, другая часть мозга уже включилась в работу. Как узнать, кем был погибший? Дэвид промок насквозь и дрожал, свесив голову за ограждение, но мысленно составлял четкий план. Сначала надо провести вскрытие. Затем пусть Кэмпбелл позвонит в ФБР, а еще лучше — в Государственный департамент, чтобы навести справки о пропавших без вести в Китае. Дальше следует привлечь дополнительных дознавателей на острове Терминал. Потому что очевидны дна факта: эти часы не принадлежали рядовому иммигранту, и большинство нелегалов на борту знало о трупе.