Да прибудет тьма

Глава 24

— А с этой чего делать? — спросил высокий тощий мужчина в белой простыне, один конец которой, был закреплен на плече золотой булавкой. Из-под простыни торчали волосатые ноги, обутые в сандалии.

— А чего с ней? — ответил златовласый юнец надменного вида, обмотанный красной тканью.

— Дикая. И били, и приковывали, но непослушна остаётся.

— Сколько за неё просят? — юнец склонился над Веселиной, рассматривая.

«Ну хоть бы один сон в роскоши. То лес с викингами, то подземелье с костром. А тут? Тут вообще, что происходит? Ну давайте, продайте меня ещё!», — девушка сидела у стены, стараясь не смотреть на красную тряпку, маячившею перед глазами.

Опять руки её были в кандалах, да ещё и к длинной цепи прикованные, которая тянулась через большую залу. В паре метров от неё стояла почти обнаженная девушка. Только у неё в добавок ещё и ноги были скованы. Смотрела она на всех зло карими глазами с прищуром. Цедила сквозь зубы на грубом каркающем языке. Плевала на каменный пол. Зато волосы у неё — любая красотка бы позавидовала. Чёрные, густые, блестящие и длинные, почти до пола. Одним словом — роскошные.

«Как она за ними ухаживает?», — пронеслось в голове Веселины. — «Надеюсь, я хоть в этот раз не лысая.»

— Всего три солида*, — ответил высокий.

— Забираем. Гостю отдадим. Поговаривают, он любит объезжать норовистых, — златовласка перестал пялиться и важно прошагал к двери, сверкая гладкими лодыжками.

«Это он меня купил?», — Веселина оторвалась от созерцания красотки, раскосые глаза которой выдавали восточное происхождение.

— Берем и эту, — высокий указал на Веселину. Кинул на пол мешочек. Тот громко звякнул монетами.

Но не успел краснолицый коротышка-торговец подхватить деньги, как из-за колонны вышел воин, облаченный в короткое серое платье, поверх которого красовался кожаный панцирь, начищенный до блеска.

— Она уже продана. Не так ли, Аемилиус*, — сказал мужчина, который мало чем отличался от колонны. Широкоплечий, на голову выше тощего. Веселина рассматривала его с некоторым любопытством. Кого-то он ей очень сильно напоминал.

— Да, господин Мэксимиэн*. Запамятовал я, простите великодушно, — коротышка склонил голову подобострастно.

Он отсчитал из мешочка нужное количество золотых монет и остальное отдал высокому в простыне.

— Не продаётся эта. Да и зачем вам порченый товар. Она злая, кусается. Вон меня как цапнула, — коротышка показал руку со следами зубов. След был глубокий, чёткий.

«Ого! Зубы у меня тут что надо,» — Веселина не сводила глаз с торговца.

Тощий промолчал, лишь глянул недобро на легионера. Связываться с вооруженным было себе дороже. Тем более, что о Мэксимиэне ходила дурная слава, как и о его брате.

Легионер рванул длинную цепь, удерживающую Веселину. Раздался жалобный звон и звенья посыпались на каменный пол, весело разлетаясь в стороны. Коротышка охнул, но слова поперек сказать не решился, и поспешил снять с рабыни кандалы.

— Пошли, — пальцы крепко сжала плечо Веселины и отпустили. Идти с великаном ей совершенно не хотелось.

— Шагай сама, — добавил он спокойно, обернувшись. — Иначе за волосы потащу по всему Триру*. И не вздумай бежать. Ноги сломаю.

«Значит волосы все же есть», — посчитала она благоразумным подчиниться и поспешила за великаном. Он пах лошадьми и чем-то нестерпимо знакомым.

Шли быстро. А потом Мэксимиэн всё же ухватил девушку за волосы, удерживая лицом вниз, чтобы не смела смотреть на знатных вельмож, которые заполнили улицы города. Она изучала нагретую солнцем мостовую и проходившие мимо ноги.

«И чего я в школе так плохо историю учила», — еле поспевая за широким шагом Веся.

«Простыни. Они же как-то называются. Туги, торы… О! Тоги! Точно. И что-то ещё и с памятью моей во снах совсем плохое происходит. Столько сил требуется, что вспомнить. Ладно. Спишем на причуды мозга. Вернёмся к тогам. Кто в них ходил? Греки, римляне, ещё кто?», — а название города ей вообще ни о чем не говорило

Споткнувшись о серый булыжник, которым была вымощена улица, Веселина ощутила всю гамму чувств, повиснув на волосах. Великан не дал ей упасть. Ушибленный палец сразу налился синевой. Из глаз брызнули слезы.

Лишь на секунду легионер остановился, убедился, что она вернула равновесие. Ей пришлось прибавить, дабы не испытывать судьбу. Кожа головы саднила. Широкая пятерня не только спасла от разбитых коленок, но и явно лишила части волос.

Идти прошлось довольно долго. Цвет и размер камней мостовой менялся. Она споткнулась ещё несколько раз, разбив пальцы в кровь.

— Глаз ни на кого не поднимать. Смотреть под ноги, — мужчина отпустил волосы.

Прошли мост с каменными перилами и настилом из плотно подогнанных, стертых сотнями ног, досок. Рядом прогрохотала телега. Отовсюду слышался разноязычный говор, но она послушно смотрела вниз и лишь краем глаза видела только ноги в сандалиях или сапогах, иногда в звонко отстукивающих деревянных ботинках. Периодически виднелись голые лодыжки, мужские волосатые голени, и простыни-тоги не сильно отличающиеся разнообразием цветов.

«Какие у меня все же неприятные сны. Интересно, я в реальном мире, что произошло? Я ударилась о спинку железной кровати пальцем? А с волосами? Сама себе выдрала, или кто другой постарался?» — дурацкие мысли лезли в голову.

Других, не травмирующих психику идей, в голову не приходило. Верить в реальность происходящего не было сил. Да и понимание языка большинства местных жителей говорила в пользу сна. Оставалось лишь принять его, и хоть немного попробовать на него повлиять. В душе́ теплилась надежда, что это не очередной кошмар.

«Что я там, еще кроме викингов смотрела? Про Спартака сериал. Жёсткий какой-то. С кровью, песком и развратом. Может я в Риме? Логично? Вполне», — думала Веселина, поднимаясь по каменной лестнице.

Распахнулась дверь, её втолкнули в полумрак помещения.

— Отмыть, одеть, накормить, — не терпящим возражения тоном скомандовал великан, передавая покупку в женские руки.

Веселина несмело подняла глаза. Перед ней стояла невысокая женщина. Одеяние её более или менее напоминало платье с открытыми руками и имело нежный голубой цвет. Складки его скрывали округлые формы. Ореховые глаза на лице, изрезанном сеткой морщин, сияли молодо и хитро. Чёрные волосы с сединой выбивались из замысловатой прически и спадали на плечи. Женщина улыбнулась, обнажив на удивление белые зубы.

— Пойдем, милая. Надеюсь, ты меня понимаешь, — она поманила за собой. — Слава Богам. Хозяин меня услышал, помощницу в дом привел. Вот радость-то какая.

Веселина пошлепала за женщиной. После разогретой и бугристой улицы голые ступни наслаждались прохладным гладким полом.

— Меня зовут Пласида*. Первый мой господин мне имя такое дал, когда купил на рынке. Я из Каппадокии*. Молодой меня ещё сюда привезли. Мне тогда годков как тебе сейчас было. Столько за всё время хозяев поменялось. Последний бил нещадно. Я уже и с жизнью попрощалась. Грегориус* — брат господина меня у него выкупил, — тараторила Пласида. — Теперь ты появилась. Будет поговорить с кем. Ты не бойся. Хозяева хорошие. Не обижают.

Стены небольшого помещения, в которое привела Веселину домоправительница, украшала разноцветная мозаика. Свет лился с окна под потолком. К большой квадратной ванне у стены вели три широкие ступени.

«Кажется все не так уж и плохо», — девушка с любопытством осматривалась.

— Ты все молчишь. Немая? — Пласида сочувственно покачала головой и открыла кран в виде головы дракона. В ванну полилась вода. С виду чистая.

— Ну ничего. Я за двоих могу говорить. Мойся. А я пока одежду тебе принесу.

Женщина сунула в руки девушки твердый полупрозрачный шарик и грубую тряпицу, положила на край ванны костяной гребень. Двери здесь не предусматривались и Веселина чувствовала себя неуютно. Но желание смыть с себя пыль и пот все же пересилило стыд. Она скинула с себя серую колючую тряпку, которая прикрывала наготу и с удовольствием опустилась в ванну. Закрыв глаза, представила, что находится дома, в своей уютной маленькой квартирке. И нет вокруг ни викингов, ни легионеров. Полежала несколько минут наслаждаясь. Боль постепенно уходила из разбитых пальцев на ногах.

Вздохнула и нехотя поднялась. Потерев тряпицу не стремящимся к пене шариком, мало похожим на мыло, она торопливо пошоркала тело. Поставив ногу на край ванны, Веселина старательно оттирала грязную ступню, когда в арочном проеме показался мужчина. Испуганно дёрнувшись, прикрылась руками, она плюхнулась в ванну. Вода расплескалась по ступеням.

Это был мужчина из её снов. Тот самый, маняще пахнущий викинг, посмотрел на неё без интереса. Облаченный в короткую белую тунику, поверх которой сверкал металлическими пластинами кожаный панцирь, он выглядел устрашающе. Красная накидка висела на руке. Высокие кожаные ременные сапоги плотно обхватывали икры. Как и в её снах у него были серые прищуренные глаза и шрам, пересекавший лицо и терявшийся в коротких волосах, тронутых серебром.

— Я, уже иду, — раздался голос Пласиды. — Ой, господин Грегориус. Вы уже вернулись? Сейчас ужин принесу. Уже готов.

Женщина положила на каменную скамью стопку белья и поставила сандалии.

— Девочка моя, это всё тебе. Оденешься, найдешь меня по запаху на кулине*, — сказала Пласида, и добавила, обращаясь к мужчине: — Это новая рабыня. Мэксимиэн привел. Такая радость, господин. Мне помощь. Благодарю вас и брата вашего за доброту.

После ужина Грег выпроводил колдуна, который долго упирался, не желая уходить. Пришлось даже силу применить, чтобы выставить мальчишку за дверь. Льёту хватало женщины в своей постели, дети в комнате совершенно не вписывались в его представление о спокойной жизни.

Веселина застонала, откинув одеяло. Мокрые от пота волосы облепили бледное лицо. Под глазами пролегли темные тени. Нахмурившись, Грег взял нож и ткнул острием в палец. Алая капля стекла в кружку и растворилась в травяном чае. Думать, что произойдет с пигалицей не хотелось. Кровь Фолкора хоть и вылечила её, но оставила без волос. Как повлияет его кровь было непредсказуемо, но рана должна затянуться.

Красная как рак после варки, Веселина Ушла с головой под воду, смыть с тела стыд. Не привыкла она голой перед мужчинами стоять.

«Во сне я под водой всегда легко дышала», — подумала девушка и глубоко вдохнула.

Жидкость заполнила рот, горло, перекрыла дыхание. Надсадно кашляя, она вынырнула, хватаясь руками за края купальни. Вкус вводы отдавал горечью трав и клюквенным морсом без сахара.

«Издевательство подсознания», — продолжая кашлять, Веселина выбралась из ванны. Поскользнулась на мокром полу, упала, больно ударившись коленом. Кое-как добралась до скамьи, схватила длинный отрез полотна, завернулась в него и расплакалась от жалости к себе.

«Что же это происходит такое? Он в каждом моем сне. И тут не узнает. Мне больно, когда я падаю. Вон, чуть не захлебнулась. Во сне захлебнулась. Как так-то? Я же всегда могла дышать в воде! Что это всё значит?»

Она сидела, покачиваясь из стороны в сторону, и постепенно успокаивалась. Такой её и нашла вернувшаяся Пласида.

— Чего это ты до сих пор не одетая? Поторапливайся. Ишь расселась. Хозяева ждать не любят. Дел много. Я старая, мне помощь нужна. Ну-ка, ну-ка, давай, — женщина подтолкнула девушку, сунула в руки гребень. — Поторопись, говорю. Как стемнеет, тогда будем слёзы лить. Сейчас не до этого. К нам гости пришли. Надо стол накрыть.

Пласида помогла Веселине одеться, нахваливая молодое тело. Немного с завистью и сожалением вспоминала себя — красавицу, за которой парни вились, как пчелы за мёдом. В то же время, ругая короткие волосы девушки.

— Прически не сделать, да на мальчишку сильно похожа, — бубнила она. — На да ладно, отрастут, не зубы же. Те раз выпали, то всё — навсегда.

Веселине стало чуть легче. Отвлеклась она от горьких мыслей, слушая женщину.

— Потом уберешь всё здесь, чтобы чисто было, — наказала Пласида. — Поторопись.

Женщина скрылась в арочном проеме и Веселина, вздохнув, поплелась следом.

Впереди послышались голоса. Голоса спорили. Веселина осторожно выглянула из арки. В большом зале с колоннами, через который требовалось пройти, находились двое мужчин. Она надеялась проскочить незаметно. Голову старалась не поднимать. Усиленно рассматривала пол из светлого гладкого камня.

— Это она? Я спрашиваю, она? — возопил голос, срываясь на визг. — Её вы купили у Аемилуиса* сегодня? Отвечайте!

Прошмыгнуть не удалось. Путь ей преградило тучное тело. Она попыталась его обойти, но толстяк снова встал на её пути. Веселина подняла глаза. Толстые щеки мужчины сливались с красным цветом одежды.

«Ой, как разволновался. Не дай Бог удар сейчас хватит», — привычно запереживала девушка.

— Отдай ее мне, слышишь?! Она мне предназначалась! Моя! — заголосил фальцетом толстяк. Его жирные пальцы, унизанные перстнями, скрючило от злости. Одутловатое лицо перекосилось.

— Она в моем доме. Значит принадлежит мне, — спокойно ответил Грегориус.

Он уже снял броню и накинул поверх туники светлую тогу.

— Я этого так не оставлю, — провизжал толстяк.

С неожиданной для такого массивного тела прытью, он схватил Веселину за руку. Пальцы-сосиски больно впились в кожу.

— Или мне, или никому, — злобно процедил толстяк.

В его руке блеснул нож. Острие вошло в тело легко и также легко вышло. Она не сразу поняла, что произошло, лишь схватилась за живот, где кольнуло. Пальцы сразу окрасились в красный. Кровь потекла по ногам, закапала на мраморный пол.

Веселина подняла тоскливый взгляд на Грегориуса. Мужчина мечты спокойно наблюдал, как её серая туника меняет цвет. Отпрыгнув в сторону, толстяк, не скрывая злорадства, смотрел как из рабыни вытекает жизнь.

«Как же больно!» — выдохнула она, падая на колени в лужу собственной крови.

Грег смотрел на пичужку, которая мучительно кашляла, поперхнувшись чаем, когда он влил его ей в рот. Но она так и не проснулась. Во сне она вскрикивала и беспокойно стонала, сквозь густые ресницы выступили слёзы.

— Что тебе сниться? — Грег, нежно прикоснувшись к девичьей щеке.

Неожиданно в его голову ворвалось видение из далекого прошлого. Он Грегориус — трибун* в римском легионе. Стоял посреди залитого светом атрия*, Грег с безразличием смотрел, как перед ним прыгал толстяк в красной тоге и что-то визжал про рабыню. Тощую девицу привел днём брат. Ему хотелось поскорей избавиться от незваного гостя и обсудить с Мэксимиэном, что увидел сегодня.

В последнее время вокруг Трира происходило непонятное. Все нелюди спешно покидали город и окрестности. Ощущение опасности нарастало. Днём он заметил арахниту. Она нагло проводила его взглядом и забралась в одно из окон на пятом этаже инсулы*.

Он раздумывал, стоит ли вызывать Тенебрис, или они справятся своими силами. Из арки выскользнула новая рабыня. Худющая, совершенно неприглядная. Толстяк подскочил к ней, и воткнул в живот кинжал. Она подняла на него глаза, почти чёрные, глубокие как колодец. Что-то в нем ёкнуло и затихло.

Вынырнув из воспоминания, Грег сморщился. Смерть рабыни совершенно стерлась из памяти. Кажется, когда она сделала последний вдох, на долю мгновения стало темно и тихо, точно время остановилось. Тогда он не обратил на это внимания.

— Время останавливается всегда, когда Тенебрис отдаёт свою жизнь за жизнь мира, — прошептал Грег.

Глубокие морщины прорезали его лоб. Он пытался извлечь из памяти осколки того дня. После смерти рабыни ощущение опасности резко пропало. Напряжение словно лопнуло. А ведь и арахнит с тех пор он в Трире больше не видел. Как он мог такое забыть? Уже на следующий день существа стали возвращаться в город. Но он совсем не придал этому значения. Догадка пронзила Грега. Воткнулась в сердце, сдавила.

— Так это была ты? — прошептал он. — Пришла и умерла. А я не понял.

_________________________________

*Айварс — (сканд.) воинственный.

*Солид — римская золотая монета, выпущенная в 309 году н. э. императором Константином. Греческое название византийского солида — «номизма».

*Аемилиус — (др. рим.) конкурирующий.

*Мэксимиэн — (др. рим.) самый больший.

*Трир — «второй Рим», древнеримский город. Сохранился до наших дней. Расположен на территории Германии.

*Пласида — (др. рим.) спокойная.

*Каппадокия — историческое название местности на востоке Малой Азии на территории современной Турции.

*Грегориус (др. рим.) осторожный, бдительный.

*Кулина — (др. рим.) помещение кухни.

*Атрий — большой двор или зал в доме богатых римлян в древности.

*Инсула — многоэтажный дом с множеством квартир в древнеримской империи.

*Трибун — старший офицер в римской армии.