Да прибудет тьма

Глава 28

На улицу Веселина выплывала. Рот стремился к ушам. Её не покидало ощущение воздушности. Ничего, что ноги слушаться не желали, а чувство равновесия подводило, ей всё равно было очень хорошо. По стеночке добралась до широкой лавочки у дома, где и растеклась, оперевшись на бревенчатую стену. Замлела, подставив лицо солнышку.

Царство Морфея уже готово было принять ее, когда рядом плюхнулся Матс.

— Ты чего такая довольная? У тебя рот от улыбки не порвётся? Хитрый Локи* придет, тебя в жёны заберет. Говорят, что любит он счастливых, — подтолкнул он локтем в бок.

— Шути, шутник, — зевая ответила девушка. — Нужна я больно Богу в жёны. Сам то чего улыбаешься?

— Меня Йоран на улицу прогнал, — зашептал Матс.

— И что?

— Мне кажется, что он влюбился, — сказал заговорщицки мальчишка и подмигнул.

— Ничего удивительного. Взрослые люди. Имеют право быть счастливыми. Я буду рада, если у них всё сложится.

— Конечно сложится. Ты же не просто так про нитку говорила. А что это за нитка такая? — Матс снова толкнул задремавшую Веселину.

— Я разве это всем сказала? — Веселина открыла один глаз и воззрилась на парнишку.

— Так все тебя слышали. И я, и Йоран. Он даже стал цветом как цветок мака в поле, — усмехнулся Матс. — Так что это за нитка?

Он поерзал на лавочке, устраиваясь поудобнее.

— Я ведь тоже их вижу — эти нитки. Они тянутся от людей в разные стороны, от животных, вещей, деревьев. Разных цветов. Одни — толстые, как канаты на драккарах*. Эти в небе висят. На рыбачью сеть похожие. А есть почти незаметные, тоненькие, как волосы на голове.

— Хотела бы я сказать, что точно знаю. Но я не знаю. Могу лишь предполагать и рассказать, что от других слышала. Это энергия или Сила. У всего живого и неживого есть энергия. Скажем, это энергия жизни. И вот эти нити всё связывают воедино, объединяют, притягивают и даже питают других, а то и забирают. От родителей к детям тянутся такие нити. Так мать чувствует ребенка, чтобы с ним не происходило. От мужа к жене тянутся нити и они понимают друг друга с полуслова. Чем толще нить, тем крепче связь.

— Мама часто говорила, что чувствует отца. Она знала, когда он голодный вернется, будь то ночь или день. Она грела еду и когда накрывала на стол, всегда в дом заходил отец. Это казалось мне волшебством. Ещё она знала, когда ему помощь нужна была. Он не успевал попросить, а она уже рядом была.

Голубые глаза Матса устремились на воды залива.

— Помню, отец в походе был. Шли мы с… мамой из лесу. За валежником ходили на растопку. Смеялись много. У неё такая красивая улыбка была и смех звонкий. А тут вдруг она остановилась, и на лице её тень пролегла. Схватилась за бок, застонала и повалилась на землю. Я так перепугался. Рядом ведь не было никого, а до деревни далеко. Но она быстро в себя пришла и сказала, что отца ранили. Глуп я был, не поверил сразу. А через неделю отец вернулся раненый. И рана у него была как раз в боку.

Грусть в голосе мальчика передалась Веселине. Девушка взяла Матса за руку, сжала холодные пальцы.

— Мама всегда оказывалась права. Она и про меня всё знала. Если я где коленку ободрал, ударился. Даже когда нашкодил знала. Я говорил ей, что она вёльва. А она только смеялась.

— Значит, любила она вас всем сердцем и душой.

— Я её больше не чувствую. Как и отца, — мальчик опустил глаза в землю. Затих.

— Не печалься. Родители отдают часть себя детям. Мама и папа всегда будут с тобой, пока ты про них помнишь.

— Я всегда буду помнить, — прошептал мальчик.

С залива прилетел ветерок, зашелестел в листьях раскидистого клёна, под которым стоял дом. Спрыгнул ветер на землю, погладил травинки, колыхнул цветы у плетня и снова убежал по своим делам.

— А почему в полотне цвета появляются полоски или крапинки, словно вышивку кто наложил? Это чужая энергия? Да? — Матс отвлекся от горьких мыслей.

— Мы общаемся, прикасаемся друг к другу, любим… нити переплетаются, путаются, связываются. А предметы, которыми мы часто пользуемся, так вообще впитывают нашу энергию — запоминают нас.

Матс прикоснулся к подвеске матери, которая висела на его шее. В последние ночи только она и грела его, разгоняя холод в сердце.

— Теперь я больше понимаю, — сказал мальчик. — Потом предметы хранят эту энергию, и когда мы к ним прикасаемся, то, кажется, словно человек рядом.

— Верно. Именно так сапоги привели меня сюда.

— Это, что получается? Йоханнес через свои сапоги разрешил Баребре быть с Йораном? — Матс подскочил на лавочке.

— Так получается.

— Погоди. Выходит, что вещи могут и не принять другого человека — нового хозяина?

— У вас говорят, что дом тебя не принимает, или меч не слушается?

— Да. Слыхал такое и не раз. Вещи даже теряются, словно прячутся от человека, а потом находятся странным образом.

— Я думаю, что это просто энергия не совпадает. Или вещи не хотят принадлежать другим людям.

— А почему нитки разного цвета?

— Вопрос хороший, — Веселина попыталась вспомнить, что в книжках про энергетику читала, про астральное тело да рэйки* всякие. — Зелёный — это жизнь и здоровье, синий — магия и внутренняя сила, красный — страсть и любовь, черный — зло и ненависть…

— Все ощущения и чувства имеют цвет? — перебил Матс. — Коричневый — болезнь, а красно-синий такой…

— Фиолетовый?

— Да. Я у колдуна видел. Я знал! Все разноцветные. Ты представляешь. У всех есть свой цвет.

Мальчик воодушевился.

— А какого цвета я? — спросил он.

Тут в голове его промелькнула догадка и он воскликнул не дождавшись ответа.

— Так ведь из этих цветов состоит Биврёст*. Он соединяет Асгард* с другими мирами. Получается, что эта энергия соединяет нас с Богами?

Озарение стало для него неожиданностью.

— Но дорогу эту радужную видят не все, а только избранные, — глаза Матса округлились. — В легендах правда, но она скрыта. Её не все понимают. И получается, что я — избранный?

Ошарашенный мальчик притих.

— Тебе ж говорили, что ты — колдун, — задумчиво протянула Веселина.

Новый вопрос вертелся у Матса на языке, но он не успел его произнести. Из дома вышел Йоран. Голову держал он гордо. Плечи его были расправлены, отчего грудь стала шире и мощнее. Казалось воин вырос и напитался мощью. От него веяло опасность и в то же время спокойствием. Веселина от удивления почти проснулась.

— Что это с тобой Йоран? Словно ты волшебный настой выпил, — мальчик встал, внимательно рассматривая воина. — Глаза блестят. Да ты и выше будто стал?

В густой бороде Йорана спряталась загадочная улыбка. Мужчина подхватил топор, что стоял у двери, и молча направился за сарай.

— Что это с ним? — спросил Матс у Веселины.

— А ты не заметил? — девушка засмеялась и снова закрыла глаза.

— Что? Что я не заметил? — мальчишка снова уселся на лавку и затряс девушку за руку.

— Са-по-ги, — прозвучал ответ.

Мальчишку ветром сдуло. Он помчался за Йораном.

Послеобеденное солнце морило. Мысли Веселины подёрнулись дымкой. Хотелось лечь на лавочку, положить ладошки под голову и уснуть.

— Смотрю, медовуху кому-то больше не наливать, — сквозь полудрему пробрался певучий голос Баребры.

Веселина вздрогнула и с трудом приоткрыла один глаз. Отягчённые хмелью веки ту же снова слиплись.

— Грешно смеяться над непьющими людьми, — ответила девушка.

Из-за сарая раздался стук топора. Как и обещал, Йоран колол дрова на баню.

— Как же упустить случай и не воткнуть иголку в альву?

Вдова присела на лавочку. Откинула косу за спину.

— Заладили вы с этими названиваниями. Ох… названиями. Альвы, линдры…, — на лбу Веселины пролегли складки.

— Ещё там как-то меня называли. Не помню. А я представления не имею о чем речь. Люд я. Обычный люд. Девушка. Че-ло-век.

Язык Веселины заплетался.

— Обычный люд связующие нити не видит, — ответила Баребра. — Да и простым смертным с альпами* не совладать. А ты вон, обоих братьев приручила.

— Вот, — раздался вздох. — Ещё и альпы. Я только горы знаю с названием Альпы. А тут братья. И они обычные. Тоже люди. Плоды моего больного воображения. Подумаешь на драконах ездият. Ездят. Ездиют. Тьфу!

Язык не повиновался, а мысли плавали.

— На драконах разъезжают. Ну, красивые ещё, — продолжила она. — Грег, так просто воплощение моей девичьей фантазии. Я о таком мужчине с садика мечта. Я как вижу его так сердце замирает.

— Кх. Кх, — покашляла Баребра.

Веселина, не обращая внимания на покашливание, мечтательно продолжала.

— Так и зацеловать бы его всего. На шее бы повисла. И нюхала, нюхала, нюхала. Он так пахнет… Мммм… И не отпускала бы его никогда от себя.

— Кх. Кх, — повторила настойчивее зелигена и подергала Веселину за рукав платья.

«Ну, как в несмешной комедии. Сейчас открою глаза, а он стоит прямо передо мной.»

Девушка открыла глаза. Грег стоял в двух шагах от неё. По суровому лицу невозможно было понять, какое впечатление произвели на него слова.

«И конечно же он всё слышал. Какая прелесть. Ну, теперь он всё знает. Да и ладно. Нет. Не ладно. И что теперь делать? Сочтет меня совсем дурой. Хотя… я и есть дура. Сама с собой беседую. С глюками разговариваю.»

Девушка неуверенно поднялась с лавки и покачнулась.

— Тут такую забористую медовуху наливают. Закачаешься.

— Вижу, — голос мужчин не выражал никаких эмоций.

— Ты сердишься? Я немного пьяная. Я правда не знала, что напиток такой хмельной. Я раньше таких не пробовала. А так я алкоголь совсем не пью. Честное пионерское.

Грег смотрел скептически, а Баребра наблюдала с любопытством. Веселина же решила грациозно, насколько это было возможно в её состоянии, подойти к мужчине своих грёз. Только одна нога заплелась за другую и она грациозно повалилась, в полете цепляясь за всё, что под руку попадется. Баребра прыснула сначала в кулак, а затем уже, не стесняясь, рассмеялась в голос.

— Хорошо, что я на окраине живу, вдали от лишних глаз, — веселилась женщина. — Вот была бы потеха деревенским.

Из-за сарая высунулась рыжая голова. Голубые глаза округлились и стали размером с плошки. Голова скрылась. Раздался детский приглушенный смех и голоса. Следом вынырнула лохматая голова Йорана. Глазам его предстало необычное зрелище.

Суровый и опасный Льёт стоял, воткнув руки в боки. Как так получилось, что он не успел подхватить пигалицу, он и сам не понимал? Но она умудрилась не только упасть, но и прихватить с собой важную деталь его гардероба. Под руку Веселине попались штаны. Она на них повисла. Ремешок на поясе лопнул, и девушка и сползла на землю, увлекая штаны следом. Теперь он сверкал мускулистыми бедрами. Его строгий взгляд ни на кого не подействовал.

Веселина прекратила тщетные попытки подняться, окончательно запутавшись в подолах сарафана и платья. Она перекатилась на спину и влюбленно смотрела на Грега.

— Какая чудная картина мне открывается снизу. Всё же хорошо, что рубаха у тебя длинная, — хихикнула девушка.

— Смешно вам значит? Веселятся они?! — мужчина пытался придать голосу морозной стужи.

Ледяные нотки тут же растаяли, столкнувшись с очередным приступом гомерического хохота. Непривычная улыбка медленно проявилась на лице, которое ввергало в ужас врагов.

— Ну как, ты, такая маленькая умудряешься создать такую гору проблем? Видно Боги решили меня проверить, — бурчал Грег, подтягивая штаны. — И попросили Локи подыскать для меня самую бедовую альву в испытание. И он не подвёл. Нашел самую-самую.

— Чтобы скучно не было, — девушка состроила невинные глазки.

— С тобой точно не заскучаешь. Вот как, ты смогла оборвать кожаный пояс, который выдерживает вес крепкого мужчины? — недоумевал он.

— Да ладно тебе, Льёт. Она с тебя плесень стряхнула, а то был альп альпом, только что без красных глаз и кровопития. Ни улыбки, ни радости в глазах. А сейчас хоть на человека похож, — сказала Баребра.

Из-за сарая высунулись две головы, но заметив, что Грег на них смотрит, быстро скрылись обратно. Послышались приглушенные смешки.

— Вставай, наказание мое, — мужчина протянул руку.

— Не могу. Я пыталась. У меня ноги запутались.

— Хмель в тебя запутался, — сказал Грег и, подхватив девушку под руки, поставил перед собой.

— Следи за ней получше Льёт, неровен час начудит чего, пока не проснулась. Силу она свою ещё не разумеет и уверена, что мы не существуем, — с улыбкой сказала Баребра.

— Послежу. Сам вызвал, сам буду отвечать, — ответил Грег и подтолкнул девушку к калитке. — Пойдём, провертимся.

— А куда пойдём? — покачнулась, но устояла на ногах Веселина.

— С лесом пойдем знакомиться.

— Звучит несколько угрожающе. Словно он может остаться мной недоволен, если нас друг другу не представить.

— И это может быть, — ответил мужчина, подхватив спутницу под руку.

— Пока-пока! — девушка помахала рукой гостеприимной хозяйке.

— И тебе пока. Полагаю, это слова прощания такие, — женщина помахала в ответ.

Пара свернула на тропинку, уводившую в сторону от деревни. Веселина шла неуверенно, направляемая властной рукой.

Из-за сарая вышел Матс и сел рядом с Бареброй.

— Так и не верит, что мы настоящие, — вздохнул мальчик.

— Это Боги её разум берегут от нашего мира.

Стук топора возобновился.

— А кто она? Это ведь альва?

— Не совсем. Она Тьма, которая несёт свет.

— Это как? — удивился мальчик.

— У неё много имен. В каждом народе её называют по-своему. Где-то она Морриган*…

От слов Баребры повеяло холодом. Матс поёжился.

— Здесь её имя Хель.

Мальчик при этом имени сжался, обнял себя руками.

— Я также слышала имя Эришкигаль*. На землях Эллады называют её Ахлис*. Как её не называй, но она Тенебрис. Тьма.

— Смерть, — сорвалось с губ Матса. Он вспомнил слова слепого колдуна под дождем.

— Смерть, — повторила Баребра.

— Зачем она здесь?

— Помочь.

— Кому помочь?

— Людям, не людям, животным, всем, — ответила Баребра.

Она ласково посмотрела на мальчика.

— Я не понимаю, как она поможет живым, если она Смерть?

— Не знаю. Но легенды говорят, она приходит, когда мир стоит на краю гибели.

— Значит, скоро мы все умрем?

Женщина обняла паренька за плечи.

— Не обязательно. Она может спасти тех, кто этого достоин.

— А как она определит, кто достоин?

— Какие мудрые вопросы ты не по своему возрасту задаешь. Когда ты Силу свою получил, маленький колдун? — поинтересовалась Баребра.

— Думаю, когда Сумрачные родителей убили, — голос мальчика потускнел.

— И кто бы рядом с тобой?

— Веселина, — Матс нахмурился. — К чему ты ведешь? Если она Смерть, то виновата в их гибели?

— Нет, — поспешила успокоить его зелигена. — Скажи мне, а на тебя кровь Веселины не попадала?

Матс отстранился от Баребры, чтобы лучше её видеть. А потом отсел подальше.

— Попадала. А ты откуда знаешь? — он насторожился.

— Не знаю. Догадываюсь. Теперь понятно откуда Сила в тебе новая. Тенебрис не только забирает жизнь. Кровь её может исцелить умирающего и даже наделить его небывалыми способностями.

Мальчик посмотрел на свои руки, вспоминая, как кровь впитывалась в кожу. Ему остро захотелось, чтобы Боги и его разум сберегли.

_____________________________

*Драккар — узкий, длинный корабль викингов.

*Реэйки — (япон.) «рэй» имеет значение вселенная, дух, душа. «Ки» — энергия, разум, настроение. В англоязычных странах рэйки иногда называют «универсальной жизненной энергией». Те, кто занимается практиками рэйки утверждают, что передают исцеляющую энергию «ки» посредством своих рук.

*Локи — скандинавский бог хитрости и обмана.

*Биврёст — (сканд.) «трясущаяся дорога» или радужный мост в Асгард.

*Асгард — в скандинавской мифологии небесный город — обитель богов-асов.

*Альп — в германской мифологии высший вампир. Практически бессмертен.

*Морриган — в ирландской мифологии богиня войны.

*Хель — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых.

*Эришкигаль — в шумеро-аккадской мифологии богиня — властительница подземного царства

*Ахлис — (с древнегреч.) туман или тьма.