Да прибудет тьма

Глава 4

После сытного ужина Матс уснул, укутавшись в одеяло. По лицу его прыгали тени от костра, делая похожим на маленького старичка. Сегодня он стал сиротой. Веселина была уверена, что больше на этом свете у Матса нет никого. И у неё здесь тоже никого нет. Кроме него. И волка.

День не хотел отпускать, и девушка лежала, вглядываясь в звёзды. А они моргали с высоты холодно и отчужденно. Так много звёзд она видела только в Адыгее. В последнее её путешествие с родителями. Тогда они лежали в спальных мешках, вдыхая запах разнотравья, и смотрели в небо. Мама и папа специально подобрали отпуск так, чтобы попасть в августе на плато Лаго-Наки. Именно на это месяц приходится пик звездопада Персеиды.

Папа рассказывал про созвездия и другие миры, про звездопад и эти самые Персеиды. Мама смеялась и вспоминала легенды о звездах — как появились названия и как менялись со временем. А маленькая Веселина просто слушала, наслаждаясь чарующей картиной падения ярких искр, оставляющих затухающий след на черном небосводе.

— Сюда, — тихий шёпот проник в сознание. — Иди сюда.

Веселина встала.

— Сюда, — манил шёпот. — Иди ко мне.

Поддавшись зову, она вышла из круга. Сразу налетел прохладный ветерок, коснулся вскользь разгорячённой кожи и поспешил к деревьям, ласково перебирать листочки.

Пошла по дороге. Их стоянку и отсвет костра уже скрыла ночь, а она всё шла и шла, влекомая шёпотом. Дорога вильнула, и Веселина оказалась перед большим зеркалом. Впрочем, зеркалом это сложно было назвать. От начищенного до блеска листа металла, вставленного в резную раму, исходило голубоватое свечение. Веселина поежилась. То ли от ночной свежести, что забралась под рубаху, то ли от смутного беспокойства.

Заглянув в зеркало, девушка отпрянула, не увидев своё отражение. Заглянула снова. Там, как в телевизоре, проступила мрачная пещера. Из осклизлых скалистых стен сочилась вода, соединяясь в ручейки, которые, достигая пола, исчезали в расщелинах. В центре пещеры на каменном жертвеннике, выбитом из горной породы, шипели и чадили свечи. Среди них на большом медном блюде в луже запекшейся крови лежала голова. Не человека. Не животного. Демона.

Кожа его отливала синевой ночного неба. Глаза скрывались за толстыми веками без ресниц. Квадратные скулы, переходившие в такой же квадратный, выступающий вперед подбородок, крупный крючковатый нос, тонкие губы, большие клыки делали его похожим на орка. Вот только лысину украшали лохматые уши чашечкой и витые рога.

«Наверное, восковая. Офигеть. Как живая», — Веселина завороженно смотрела на голову, не в силах оторвать взгляда.

Ближе. Еще ближе. Почти вплотную подошла она к зеркалу. На секунду отвлеклась на метнувшуюся по стене тень, а голова уже смотрела на нее жёлтыми глазами с прямоугольными козлиными зрачками. Глаза моргнули. Пытаясь удержать рвущийся крик, Веселина зажала рот рукой. Шагнула назад, оступилась и начала падать, все глубже, глубже, в бездонную пропасть.

Резко дернувшись, она села, тяжело дыша. Сердце колотилось у горла. Тук-тук. Тук-тук. С трудом сглотнув, Веселина попыталась вернуть его на место.

Вокруг тихо. Несмелое утро уже подсвечивало верхушки деревьев, упиравшиеся в небо. Костер потух, оставив уголь да пепел, словно тут осыпался Сумрачный. Матс посапывал, положив под голову ладошки. Лицо его разгладилось, горестные складки пропали, снова обнажив юность.

По виску Веселины, щекоча, стекла капля пота. Она стряхнула её вместе с остатками сна. Вдох-выдох. Один-два-три-четыре… десять. Глубокий вдох и выдох. Сердце, остановив бешеный галоп, постепенно возвращалось к прежнему ритму. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

«Это был просто сон.»

Сон, пропитанный страхом, наводящий ужас, толкающий в безумие. Такой реалистичный, что пальцы заледенели. Пытаясь избавиться от ночного кошмара Веся растерла плечи, разгоняя кровь.

Заметила на рукаве рубахи пятнышко. Пошкрябала. Под ногтем осталось густая жирная масса.

«Воск? Откуда. Из сна? Да ну. Ерунда. Скорее жиром капнула», — подумала и забыла, ощутив острую потребность сбегать в кустики.

Выскочила из круга, и точно с головой в студеную воду нырнула, так было зябко. Даже очень. От росы спасли непромокаемые ботинки. Лес задумчиво безмолвствовал. Одни его обитатели засыпали, другие еще не проснулись. Волк поднял голову, зевнул во всю пасть и свернулся клубком, накрыв глаза хвостом.

«Джентльмен не иначе.»

Когда вернулась, Матс уже скатывал одеяло. Улыбнулся приветливо встретившись взглядом, и осёкся, словно не разрешая себе радоваться.

— Надо собираться. Путь не близкий, — сказал он хмуро.

Холодную зайчатину доедали вприкуску с яйцами. Молчали, каждый думая о своем — детском и взрослом. Страшном. Новом, и оттого пугающем.

Нехитрый скарб собрали быстро. Матс закрепил тюки с вещами на спинах лошадей и подвел к Веселине кобылу. Девушка посмотрела на Уну с опаской. Раньше она никогда не ездила верхом, но много читала про конные прогулки и характер этих умных животных. В книжках писали, что без седла удержаться на лошади сложно, но можно. Нужна сноровка. А еще, с непривычки потом болят все мышцы, и даже те, про наличие которых вы никогда не догадывались.

— Не бойся. Она смирная, не кусается. Это лошадь Келды. Она привычная к наезднику, не скинет, — убеждал мальчик в непоколебимости, послушании, спокойствии и полной незлобивости Уны. Веселине очень хотелось в это верить. Лошадь косила лиловым глазом, фыркала и била копытом.

«Да я и не боюсь», — девушка погладила кобылу по лоснистой шее, успокаивая не столько лошадь, сколько себя.

«Ну что ты, милая, что ты. Мы с тобой одной крови. Ты и я», — вспомнился чудесный советский мультик про мальчика Маугли.

Лошадь замерла.

«Вот и хорошо! Хорошо! — Веселина продолжала её поглаживать. — Надеюсь, ты будешь как та птичка с голубой грудкой. Петь не надо, но слушаться желательно.»

Девушка закрыла глаза. Как она вчера делала? Вдохнула, расслабилась и погрузилась в мир. Открылась ему вся, без остатка. Вот она — Уна. Рядом. От неё исходило живое тепло. Круглые бока вздымались при вдохе. Совсем не злая и правда не кусается. Из ладони Веселины струилась энергия, светлая, добрая, ласковая, сплетаясь с энергией лошади. Та тянула морду, поглощая свет.

«Так вот как это действует. Надо просто отдать, прежде чем что-то взять.»

Уна всхрапнула и положила голову Веселине на плечо. Обняла шеей. Прижалась, тихонько заржав.

«Да моя ты хорошая. Девочка моя. Уночка. Ласковая моя», — на глаза навернулись слёзы. Казалось невероятным, что это большое мощное животное доверилось ей — чужачке. Как тут не растрогаться.

— Подружились, — мальчишка смотрел одобряюще. — Нам пора.

С телеги он ловко забрался на спину Бруни, устроился так, чтобы тюки не мешали, и выжидающе воззрился на спутницу. Застоявшийся конь под ним заплясал в предвкушении дороги. Только Веселина не торопилась. Внимательно осмотрела место стоянки.

«Ничего не забыли? Надо бы круг разорвать. Как вчера круг пропал, в котором ты стоял?», — вопрос прозвучал в голове мальчика.

— Я не знаю. Я так испугался, что совсем ничего не соображал. А потом ты упала вся в крови, — застыдился Матс.

Не по себе стало Весе, накатила тошнота, а с ней вернулась и боль. Тело вспомнило ту жгучую агонию, когда когти разрывали кожу, плоть, как померк свет.

«И как сильно вонял волк. Фу! — девушка отогнала наваждение. — Кстати, что-то его не видно. Ну и ладно! Так, и что с кругом делать? Может просто стереть?»

Так она и сделала. Стёрла ногой черту. Вспыхнув, голубая вязь растворилась в воздухе.

«Хм… И это всё? Ни тебе грома, ни тебе молний. Как-то слишком просто. А может, я зря заморачиваюсь? Ищу трудности или подвох? Может, всё намного проще, чем кажется?»

— Ну, чего ты? — Матс высказал нетерпение.

«Вдруг, я здесь всемогущая? Надо будет проверить при случае. Рот Матсу вчера заклеила, опять же птичку призвала, ручей нашла. Да я крутая! Почти Богиня».

Девушка усмехнулась, забралась на телегу и одним прыжком перекочевала на спину Уны, поймав одобрительный взгляд и лошади, и мальчишки.

«Точно, крутая!»

Уезжали, не оглядываясь. Оставляя позади всё плохое, с надеждой на лёгкую дорогу и светлое будущее.

Лес закончился быстро, его сменили заросли колючего кустарника, которые перешли в равнину. То тут, то там попадались яркие островки полевых цветов. От дурманящих ароматов под стрекот кузнечиков приятно кружилась голова. Встречались и скалистые валуны, поросшие коричневым мхом. Они вздымались, словно гребни динозавров, уснувших под землей.

Веселина всматривалась в новый пейзаж с азартом, стараясь не пропустить ни одну деталь, запомнить и найти в нём хоть что-нибудь знакомое.

То, что она уверенно сидела на лошади, все же удивляло. Всесильная, может, и всесильная, но мозг не готов был так сразу это принять. Он и мир-то этот до конца не принял, а тут сверхспобности. Сомнение точило внутри червяком, противненько подогревая неуверенность.

Шло время, а пейзаж не менялся. Монотонный шаг лошади укачивал, вгонял в дрему. Цветы и валуны уже не вызывали детского восторга. Их вид утомлял.

«А кто они такие, эти Сумрачные?», — спросила Веся, скорее чтобы сон прогнать, чем поговорить.

Мальчик ответил не сразу.

— Пришли они с юга. Уже в правление Олава. Две зимы назад, после Дня больших кровавых жертвоприношений*. Вначале их видели только при свете луны. Они резали и угоняли скот. Потом стали пропадать дети. Затем началась охота на женщин, а после Жатвы Хлебов* они уже убивали всех, кого встречали. Отец говорил, повезло тем, кого убили сразу. Бойся, если заберут с собой. От них никто не возвращался. Убитых они тоже уносили, не давая отправить в Вальхаллу.

«Почему они осыпаются?»

— Не ведаю о том. Знаю лишь, что с их приходом земля начала умирать. Трава чернеет, а деревья сохнут, переставая приносить плоды. Хлеб не всходит. Рыба дохнет, а зверь бежит. Люди в страхе покидают свои дома, уходят на север, целыми гардами*. Мы видели пустые деревни. Ни души.

Мальчик вздохнул.

— Два солнца назад отец сказал, что здесь не должно быть Сумрачных, что они ещё сюда не дошли. Ошибся. Надеюсь, мы сможем уйти как можно дальше, куда они не доберутся, пока я не вырасту. А потом… Потом я вернусь. И убью их. Всех!

Вокруг мальчика заклубился туман, видимый только Веселине. Он темнел, наполняясь желчью. Это злость бурлила в нём и клокотала. Матс сжал кулаки.

— Всех убью! Или умру! — выкрикнул, словно ядом плюнул. И уже тише. — Как отец.

________________________

*День больших кровавых жертвоприношений — праздник, проходивший в феврале.

*Жатва Хлебов — конец августа и начало сентября.

*Гарды — поселения состоящие из нескольких усадеб. Несколько гардов образуют деревню.