Давай мы станем незнакомцами

Глава 9

— А про этого я вообще слышать нечего не хочу!!

Грозный голос отца гремит на всю столовую. И с каждой его следующей фразой он будто бы только набирает мощь. Кажется, ещё немного и от такой запредельной громкости на столе начнёт звенеть посуда, а вместе с ней и огромная хрустальная люстра, которая возвышалась над нами. А причина такой неконтролируемой вспашки родительского гнева по уже нашей устоявшейся семейной традиции одна — Мереминский.

Так и хочется проорать папе в ответ, что я тоже не горю желанием говорить о Ярике. Тем более после всего, что произошло за эти два дня. Но боюсь, что это вызовет ненужные расспросы, за которыми последует ещё более затяжной ор.

М-да отлично я повидалась с родителями, ничего не скажешь! Я ведь просто хотела успокоиться, привести нервы в порядок. И родные стены мне всегда в этом отлично помогали. Хотя нет — родные стены это было не совсем корректное определение. Родители и так мне отдали мне в моё полное распоряжение огромный коттедж, в котором я выросла. Вот только без самих родителей толку от этих стен было мало. А пустота огромного дома наоборот действовала на меня угнетающе. Поэтому я попросила Елисей отвести меня за город, в их новый дом.

Меланчук не особо обрадовался такому раскладу, но покорно согласился. Хотя… покорно это было точно не про Лиса — отказать он мне конечно не смог, но довольно прямо высказал всё, что он думает по поводу резкой смены планов. Отстояв часовую пробку на выезде из города и прочувствовав на себе все прелести разговора с раздражённо удручённым Лисом, я всё-таки добралась до родных. Сегодня мне было необходимо ощутить тёплые родительские объятия, чтобы хоть немного скинуть тяжесть, скопившуюся у меня на душе.

Но счастье продлилось надолго.

Во время ужина мама похвалила рекламу нашего последнего крупного проекта «Корсар», которую она недавно услышала по радио. Идея действительно была довольно оригинальна, особенно для рекламы торгово-развлекательного центра. А я зачем-то начала рассказывать родителям подробности, как всё это было придумано. Ну и конечно же не забыла упомянуть человека, который был ответственен за этот рекламный шедевр. И очень зря. Потому что отец будто бы только и ждал повода, чтобы взорваться и выплеснуть на меня всё, что у него накопилось. Причем не только по поводу моей неразделённой любви к Мереминскому, но и по другим не менее важным сферам моей жизни. В тех, в которых по мнению отца, у меня был полный провал.

— Тоже мне! Зять не х…

— Володя!! — возмущённо воскликнула мама. Она не любила, когда отец нецензурно выражался.

-..й взять!! — проигнорировал этот выпад папа и закончил своё любимое матерное выражение, которым он обычно любил вспоминать Ярика.

Мама сидит, как в воду опущенная. С каждой секундой ей становится всё более неловко, что она завела разговор про эту треклятую рекламу. Пытаюсь найти её взгляд, чтобы показать, что всё в порядке — рано или поздно гнев отца сойдёт на нет, но мама меня не видит. Она с грустью смотрит на разбушевавшегося мужа и еле заметно качает головой.

— Чемодан без ручки!! И толку никакого и выкинуть жалко!

— Ну вообще-то. Ярик не так давно купил собственную квартиру, — спокойно парирую я, ещё сильнее выпрямляя спину. Многие аристократы, наверное, сейчас бы позавидовали моей осанке. Но на самом деле это была вынужденная мера, которая не имела ничего общего со светскими манерами. Просто любое проявление слабости: взгляд в пол, опущенные плечи или тихий голос отец мог воспринять, как слабость, или как очередное доказательство, что человек не уверен в своих словах. А значит, не прав от первого до последнего слова.

Мне не очень хотелось защищать Мереминского, особенно после последних событий, но это выходило как-то само собой, на подсознательном уровне. Как рефлекс или уже выработанная годами привычка.

— Купил?! Это банк ему разрешил там пожить, пока этот идиот проценты им отстёгивает! Думаешь, я не в курсе какая зарплата у руководителя отдела пиара и рекламы? — громко вопрошал папа, точно поставив себе цель сделать невольными участниками нашей беседы всю близлежайшую округу. — Или думаешь, я такой идиот, что не смогу посчитать сколько лет ему придется пахать, чтобы закрыть ипотеку?!

— Если он ввязался в ипотеку, значит так было нужно. Ярослав умный мальчик и я уверена, что он всё просчитал перед таким ответственным шагом, — мягко замечает мама. Видно, что она не хочет раздувать конфликт, но при этом также, как и я, не терпит, когда несправедливо отзываются о другом человеке.

— Понторезка он ходячая!! — рявкнул папа. — Если бы думал о будущем, о семье, о детях взял бы что-нибудь попроще, а не эту новостройку для мажоров!

— Гав! — подал голос любимец отца — огромный хаски по кличке Бени, будто бы соглашаясь с мнением хозяина.

Укоризненно смотрю на этого хвостатого предателя, что восседал недалеко от нашего обеденного стола. Значит, как трескать собачьих вкусняхи, которые приносил ему Ярик — это пожалуйста. А в остальное время пускай тот будет ходячей понторезкой, как и окрестил его хозяин.

Впрочем, насчет выбора квартиры мне особо нечего было возразить. Я и сама не очень понимала зачем Ярик выбрал именно этот жилой комплекс. И насчет «всё просчитал» я бы тоже не спешила соглашаться с маман. Зная Мереминского, все его просчеты ограничились одной единственной фразой: нравится — беру. Но то, что он жил теперь недалеко от меня, конечно же грело мне душу. Я даже представляла себе, что он будет иногда подвозить меня до работы или отвозить вечером домой, и тем самым мы ещё больше времени сможем проводить вместе, но… К тому моменту, как Мереминский переехал, в его жизни появилась Лана, а все мои мечты отправились в топку. Как и многие другие, которые касались Мереминского.

— Молчишь? — вырывает меня из моих мыслей голос папы. — Потому что знаешь, что я прав!

— Да что ты к нему прицепился сегодня? — не выдержала я. — Пускай где хочет, там и живёт!

— Прицепился? А может это ты мне наконец объяснишь, чего ты так в него вцепилась? Почему моя единственная дочь тратит лучшие годы своей жизни чёрт знает на что?!

— Я не трачу…

— Марина, тебе меньше через два месяца двадцать пять лет. Это четверть века за плечами! Давай перечислим, что по итогу имеется на текущий момент. Муж? Нет. Серьёзные отношения? Нет — для тебя же все плохие! Такие мужики вокруг тебя круги наворачивали, а тебе всё не так! Никто же не может приблизиться к славному образу Ярослава Мереминского! Про детей я вообще молчу, откуда им взяться, учитывая два предыдущих пункта, — фыркнул папа и следом перевёл взгляд на Бени. Несмотря на раздражение, которое сквозило в его голосе, взгляд был полон любви и тихой грусти. Ну да, если вспомнить что сказал Владимир Матвеевич при покупке щенка, то ничего удивительного. «Внуков мы с матерью так и не дождёмся, пусть хоть собака нас радует» — заявил тогда он. — Что там дальше у нас? Работа?

— С работой у меня всё в порядке! — насупилась я, скрещивая руки на груди. — Я хорошо зарабатываю и обеспечиваю себе сама!

— Птица секретарь?! Отличная работа!

— Я личный ассистент! — возмущенно заголосила я в ответ. — И между прочим, выполняю часть обязанностей финансового директора!

Так уж повелось, что Борис Яковлевич Вермар, наш финдир довольно часто отсутствовал по состоянию здоровья, и на подхвате у него была я. Одна из лучших на курсе выпускниц Вышки[1] и по совместительству очень деятельный работник холдинга. В работе личного ассистента у меня уже всё было давно схвачено и налажено чуть ли до автоматизма, а вот в финансах мне ещё было куда расти.

Придя несколько лет назад на стажировку в «АКВИРС» и получив должность ассистента Корсакова-старшего, я была искренне уверена, что это только первый этап в моей карьере. Всё-таки Вермар — хороший друг отца и один из сооснователей холдинга, медленно, но верно приближался к пенсионному возрасту. А значит, со временем я могла бы перейти под его крыло, набраться опыта и через энное количество лет возглавить финансовую службу. Но… было одно жирное «но». Сын Вермара, который по возрасту был гораздо младше меня, неожиданно для всех решил изменить направление своей будущей деятельности. И вместо физики пойти обучаться экономике и финансам. И само собой любящий папочка стал готовить кресло для него, а не для меня. Об этом мне очень мягко и в то же время предельно откровенно заявили, когда я заикнулась о своих ожиданиях и о своём возможном переводе в финотдел. Как говорится, ничего личного, но семья — это семья.

Опыта мне правда позволили набираться. И даже включили в мой контракт расширенный перечень полномочий, а вместе с тем прописали половину ставки помощника финансового директора, и конечно же — солидную прибавку к зарплате. Вот и получалось, что и деньги у меня были, и знания, и умения, и даже приличный опыт поднакопился за эти несколько лет, а вот солидной должности — нет. Тут ассистент, там помощник… Хотя и я и Корсаков знали — уволься я сейчас из компании, очень многие процессы, которые я успела наладить, и которые вот уже несколько лет работали, как часы, благодаря моему неустанному контролю, могли серьёзно застопориться. И нанести довольно заметный урон всему холдингу. Но если просто заглянуть в бумаги, то получалось, что я была птица невысокого полета. Так по крайней мере считал папа и время от времени любил меня этим попрекать. И, к сожалению, я не могла не признать, что доля правды в его словах действительно была.

— Давай я переведу на человеческий язык: на побегушках у Корсакова-младшего и на побегушках у Вермара!

— Папа!

— Володя!! — попыталась осадить его мама, но наши с ней возмущенные возгласы возымели на Владимира Матвеевича примерно такой же эффект, как писк комара.

— Марин, ты для этого Вышку оканчивала? Чтобы приносить кофе и клепать отчёты за другими?! Ты для этого на красный диплом пахала, чтобы потом просто быть секретаршей и дожидаться, пока этот прохиндей наконец нагуляется и соизволит обратить на тебя внимание?! — взревел папа. — Неужели тебе самой нравится такая жизнь? Да у меня сердце кровью обливается, каждый раз, когда я вспоминаю, что моя дочь изо дня в день гробит свою жизнь! Я в этот холдинг вкладывался не для того, чтобы чужие дети стояли у руля, а моя дочь была у них на побегушках! Да будь проклят тот день, когда я согласился отправить тебя туда на практику! Надо быдло тебе в банк идти, как изначально тебе и предлагали. Но нет — ты же упёртая, как стадо баранов! Тебе же надо было поближе к этой смазливой скотине! Никакой гордости! Тьфу!

— Есть у меня гордость! — отчеканила я, с ужасом замечая, что глаза уже начали наполняться влагой. Не хватало ещё разреветься перед отцом! Я же вообще не помню, когда плакала перед ним в последний раз. Наверное, в раннем детстве… Да я вообще не имею привычки разводить сырость по любому поводу. А то что было вчера — это исключение из правил.

Не буду я плакать и точка!

— Нет и не было, если ты здесь и до сих пор от него чего-то ждёшь! Я-то думал, что Москва хоть немного твою дурь из головы выбьет! Но нет — вместо того, чтобы начать строить там карьеру, завести себе нормального парня и выйти за него замуж, ты рванула опять в Самару. Где тут гордость? Ау! Гордость? Бени, ты видел Маринкину гордость? Посмотри, может под столом завалялась!

— Папа, хватит!!

— Нет не хватит! — стукнул кулаком по столу отец. — Я уже устал молча смотреть на то, как ты страдаешь! Как уходят твои лучшие годы…

— Да что ты от меня хочешь, я не пойму?! — срываюсь я на крик, чувствуя себя в этот момент полнейшим ничтожеством. И дело ведь не только в Ярике. Папа вообще редко, когда был мной доволен. Нужно было всегда прыгнуть выше головы, чтобы добиться от него в свой адрес хоть какой-нибудь похвалы. Где-то до университетских времен мне кое-как удавалось держать планку. Но после моего возвращения в Самару, я ни разу не услышала от него ни слова одобрения. Даже в те моменты, когда я действительно добивалась успехов в холдинге и выполняла очень сложные задачи на благо компании. — Чтобы я сделала за эти полтора месяца невозможное? Чтобы я к своим двадцати пяти годам успела построить карьеру и выйти замуж?!

— Значит так, моя дорогая! Есть две должности по твоему профилю, на которые уже давно не могут найти подходящего человека. Одна в Московском филиале, другая в Питерском. Я наберу нашему эйчару, пускай вышлет тебе всю необходимую информацию. Посмотришь и решишь, куда хочешь перевестись. Пора уже взрослеть, Марин. В понедельник вечером жду от тебя решения. Я всё сказал!

С этими словами отец громко отодвинул свой стул и поднялся из-за стола.

[1] Вышка — сокращенно Национальный исследовательский факультет Высшая школа экономики.