Давай мы станем незнакомцами

Глава 28

О нас.

Какая интересная словесная конструкция. Два слова, которые несут в себе множество смыслов. А могут и обозначать их полное отсутствие.

Потому что никаких «нас», в том понимании, которое все эти годы так отчаянно жаждало моё сердце, на самом деле не было. Никогда. Те редкие моменты близости не в счёт…

Делаю глубокий вздох и всё-таки нахожу в себе силы встретиться взглядом с Мереминским.

— Для начала я должен извиниться за нашу последнюю ссору…, - начинает Ярик.

— Только не говори, что ты был не прав и на самом деле так не думаешь, — раздражённо отзываюсь я, скрещивая руки на груди.

— Я действительно так думал в тот момент, — спокойно отвечает Мереминский, по-прежнему гипнотизируя меня своим синим омутом. — Но я всё это сказал не чтобы тебя оскорбить. Марин, я просто хочу знать причину таких изменений и действительно ли за всем этим стоит Лис…

— При чём тут Меланчук! — тут же вспыхиваю я.

— Потому что ты очень изменилась в последнее время. С тех пор как он вернулся…

— Я всегда была такой! — отчеканила я. — Просто ты меня плохо знаешь.

— Вот как? — вскидывает брови Мереминский. — Хочешь сказать самый близкий для меня человек на свете на самом деле для меня закрытая книга? О которой я ничего не знаю и сужу только по названию и обложке?

Каждое его слово болезненно оседает в области сердца, вновь вскрывая ещё незажившую рану после нашей недавней ссоры

— Да. На самом деле, я усталая озлобленная стерва! — злобно цежу я, пытаясь совладать с той болью, которая разливалась у меня сейчас в груди. — Ах да — и ещё бессердечная! Приятно познакомиться, Мереминский!

— Ты не такая, Мариш, — качает головой Ярик, — Но насчёт усталости, я могу понять — ты слишком много на себя взвалила. Но мир не крутиться только вокруг работы…

— Да не устала я от работы! — нетерпеливо перебиваю его я.

— А от чего тогда?

— От эмоциональных качелей!

Всё-таки сказала.

Прикрываю на мгновение глаза, чтобы унять накатившие слёзы. Резко отодвигаю свой стул и иду к краю понтона. Спокойная гладь воды не приносит нужного мне умиротворения, но всё равно это было лучше, чем находиться под прицелом внимательных синих глаз Мереминского. Который или правда не понимал или отлично изображал непонимание, что на самом деле происходило, между нами все эти месяцы.

— Какие качели? — раздается рядом его голос. Чёрт! Кажется, он правда не догадывается, что происходит…

Но если говорить, то нужно говорить всё или захлопнуть навсегда эту тему. Но как ему объяснить всё то, что творилось со мной? Что я безумно устала за последние полгода от нашего странного танца — шаг вперед, три назад. Когда за долгожданным сближением, дарившем мне надежду, что мы будем вместе, каждый раз случалось что-то такое, что вновь отбрасывало нас друг друга. Какая-то неминуемая катастрофа, которая точно ураган врывалась в мою жизнь и рушила до основания всё, о чём я мечтала. В последний раз эту катастрофу звали «Лана», но и до этого было достаточно поводов, чтобы собирать по кускам своё разбитое сердце.

— Не заставляй меня опять с помощью какого-нибудь соревнования вытягивать из тебя правду, — усмехается Мереминский, вновь вливая меня в реальность. Оказывается, всё это время я была погружена в свои мысли и заставляла его томиться в ожидании ответа.

Ярик притягивает меня к себе, приобнимая сзади за талию. Ощущаю его горячее дыхание на своей шее и едва заметную щетину — не колючую, а скорее вызывающую лёгкую щекотку и заодно запускающую сотни мурашек по моему телу.

— Какая тебе разница? — чуть хрипло отзываюсь я, чувствуя с каждой секундой, что всё сильнее растворяюсь в этом вихре чувств и эмоций. Достаточно было одного лишь его прикосновения и по телу будто бы запускалась цепная реакция. Которая всегда заканчивалась одинаково — мой разум полностью уходил в отключку.

— Ты самый близкий для меня человек на свете. Мне важно всё, что с тобой происходит, — чуть слышно говорит Мереминский мне на ухо.

Чёрт, у меня мурашки сейчас, наверное, размером со слона! И если Ярик проведёт ладонями по моим предплечьям, то он без труда их заметит!

— Яр… — выдыхаю я, пытаясь унять своё рваное дыхание.

— Мариш, ты вынуждаешь меня начать игру «Правда или действие», — смеётся Мереминский мне прямо в шею, будто бы не замечая моей реакции. — Потому что иначе мне кажется, ты весь вечер будешь ходить вокруг да около…

— Ничего лучше придумать не мог? — вырываюсь я из его объятий. Отхожу на безопасное расстояние, чуть приподнимаю подол своего платья и сажусь прямо на край понтона. Скидываю с себя босоножки и опускаю ноги в холодную воду. Волга еще не прогрелась, но сейчас я была этому даже рада. Может быть, её прохлада поможет мне сохранить ясность рассудка и не натворить дел, о которых я потом точно пожалею…

— Ну а что? Серьёзного разговора ты избегаешь, может, хоть так мы сможем…

— Это я избегаю?! — вмиг ощетинилась я, наблюдая как Мереминский усаживается рядом со мной. — А ты значит за собой никогда не замечал, что говоришь загадками и уходишь от ответа?

— Ну… в этот раз я обещаю говорить правду и только правду, — с торжественным видом говорит Ярик, прижимая ладонь к своему сердцу, — Сколько я тебя помню, на «действие» ты всегда загадывала что-то очень своеобразное.

— М-м если боишься моей неуемной фантазии, можешь даже не начинать, — кривлю губы в снисходительной усмешке.

— Ну почему же… Предвкушаю со смесью страха и любопытства, — с лёгкой усмешкой сообщает Ярик. — Так значит, ты согласна? Начинаем?

Ну надо же, какие мы шустрые! Так не терпится озвучить весь список своих неудобных вопросов? Или это был заранее продуманный хитрый план, вывести меня на откровенный разговор?

А у меня, между прочим, тоже скопилось немало вопросов к господину Мереминскому! Так что пускай не обольщается — он ещё десять раз пожалеет, что решился сыграть со мной в эту замечательную игру!

— Ну давай, — протягиваю я, — Только первый ход за мной.

— Дамы вперед, согласен.

— Правда или действие?

— Правда. Мне надо еще немного морально подготовиться, прежде чем ты озвучишь, что такого интересного придумала на «действие», — смеётся Мереминский.

Ну это пока. А скоро кое-кому явно будет не до смеха!

— Почему Лана?

Судя по его реакции, Ярик явно не ожидал, что я начну с такого вопроса — широко распахнутые синие глаза, рот слегка приоткрыт от удивления и очень озадаченное выражение лица.

— Эм-м уточни, пожалуйста, в каком именно смысле…

— Из миллиона баб, с которыми ты мутил, серьёзные отношения ты захотел строить именно с ней, — поясняю я, стараясь изо всех сил контролировать свой голос. — Почему?..

Вопросы «почему не со мной?» и «чем она лучше меня?» едва не срывается с моих губ, но я вовремя успеваю прикусить язык.

— Так получилось, — пожимает плечами Мереминский, — Наверное просто пришло время. А рядом была красивая, умная девушка, которой я явно нравился…

«Красивая, умная, а ещё насквозь пропитанная фальшью и к тому же жалкое подобие меня!» — мысленно ору я в ответ на слова Ярика. Интересно, почему он опускает такие немаловажные детали, что до того, как я психанула и обрезала свои волосы, я была чертовски похожа на эту Лану? Ни один в один, конечно, глаза у этой доморощенной Барби были голубыми, да и ростом она была чуть ниже меня. Но как же она мне напоминала меня ту прежнюю — мечтательную наивную девочку с копной длинных светлых волос…

— Даже такие, как я, Мариш, рано или поздно становятся готовыми для серьёзных отношений, — добавляет Мереминский, встречаясь с моими полыхающими от гнева глазами. — Представь себе, но и у отъявленных кобелей, которые не пропускают ни одной юбки, тоже есть потребность в нежности и теплоте. И чтобы рядом был человек, который тебя любит, понимает и…

— Ты… ты всё слышал, да? — в ужасе распахиваю глаза, услышав знакомую мне цитату.

— Ваш разговор с Мэлом и другими ребятами в Новогоднюю ночь? Да, я слышал, — спокойно отзывается Ярик, но я вижу ответные всполохи гнева в его глазах. — Ты даже не заметила, как я к вам тогда подошёл. Высказала, что думаешь и просто свалила к Корсакову, игнорируя потом меня весь остаток ночи.

— Я… я не знала, что ты…

— Очень интересное у тебя обо мне мнение, Мариш. Я вот думаю, а может, на самом деле, это я для тебя закрытая книга? И это ты судишь обо мне только по обложке?