Давай мы станем незнакомцами

Глава 44

— Ярик, хватит, — качаю головой, пытаясь унять пожар у себя в груди. — Я больше так не могу, правда.

— Марин, она просто заехала и отдала мои вещи! И я почти на сто процентов уверен, что она бы не стала присылать мне никаких фотографий.

Лана просто заехала отдать вещи, Даша просто доставила до дома. Вечно у него всё просто…

А вот что мне совсем непросто терпеть этот постоянный хоровод из баб, почему-то никого не волнует! Наверное, я смогла бы ему поверить, но между нами стояло наше прошлое. Из которого, как бы я не старалась, но я не могла вырвать пару болезненно горьких страниц.

Кто-то из великих говорил, что любви под силу преодолеть всё. А вот я чувствовала сейчас абсолютное бессилие.

— Это очень хорошо, что ты в ней так уверен, — усмехаюсь я. Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы унять рвущийся наружу поток слёз. — А вот я в тебе нет. Да и ты во мне тоже. Между нами нет даже базового доверия.

— Марин…

— Когда между людьми нет доверия, то у них нет никаких шансов.

Ярик молчит. И только грозовой омут в его глазах становится темнее.

— Ты всё-таки не простила меня за тот… тот случай…

Зажмуриваю глаза, пытаясь прогнать одно из самых болезненных воспоминаний в своей жизни, но в груди всё равно начинает неприятно саднить от вновь вскрывшейся раны.

— Наверное, нет, — шепчу я, обхватывая себя руками, чтобы хоть как-то защитить себя от надвигающейся беды.

Разум твердил, что так будет правильно — не стоит обманывать себя. Лучше сразу сказать всё, как есть, пусть даже это убьёт мою последнюю надежду на наше счастье. Сердце отчаянно вопило, что так нельзя. И если любишь, надо простить. Разобраться во всём, как бы не было больно ворошить прошлое, и простить.

Но если я не смогу?..

— Хотя это уже не важно, — с моих губ срывается горькая усмешка. — Друзьями мы с тобой быть не можем, отношения — это тоже не про нас…

— Ты сейчас серьёзно?!

Киваю в ответ и дрожащей рукой поднимаю свою сумку с вещами.

— Ярик, пришла пора разорвать этот замкнутый круг. Давай… давай мы станем незнакомцами. Просто все обнулим, как будто между нами ничего и не было. Пускай каждый будет жить своей жизнью. Мне кажется, так будет проще для всех…

Затуманенным от слёз взглядом проскальзываю в калитку и не разбирая дороги, несусь к дому.

Когда-нибудь боль утихнет. Если повторить тысячу раз про себя эту мантру, то обязательно станет легче. Самое главное не видеть этих пронзительно синих глаз, которые разбивали на осколки мою душу…

Две недели.

Две недели, Марин, нужно продержаться до перевода в Москву! Я смогу, я справлюсь. У меня просто нет другого выхода…

— Ты сама в это веришь? — настигает меня Мереминский уже на пороге моего дома. Резко разворачивает к себе и впивается пронзительным взглядом. Делаю отчаянный вздох, чтобы не дать волю слезам, но эмоции всё равно берут вверх и вырываются наружу. — Ты сама веришь, что мы сможем стать незнакомцами, Марин?!

Чувствую, как от напряжения дрожат его руки, которые сильнее сомкнулись у меня талии. Горячее прерывистое дыхание опаляет кожу виска, будто бы выжигая невидимую метку на моей коже.

«Ты моя»

— Яр…

Подталкивает меня назад в прихожую. Сумка с грохотом падает вниз, вскальзывая из моих дрожащих рук. Громкий стук захлопывающейся двери разрывает тишину, которой пропитались стены пустого дома.

— Ну какие мы незнакомцы? — ласково и будто бы даже жалобно спрашивает Ярик, чуть склоняя голову на бок, при этом продолжая решительно надвигаться на меня. — Разве это возможно, Мариш?

Порывисто шагает ко мне и заключает в кольцо своих горячих рук. Собирает губами каждую слезинку на моем лице, хаотично целуя глаза, щёки… Находит мои дрожащие губы и впивается в них отчаянным, тягучим поцелуем, который выжигает последние крупицы кислорода из моих лёгких.

«Невозможно! Это невозможно!»- бешено отстукивает в груди моё сердце, радостно соглашаясь с Мереминским.

«И снова здравствуйте, старые грабли», — саркастично вздыхает внутренний голос, который отвечает за благоразумие. Но оно испаряется, словно дым, стоило Ярику углубить свой поцелуй. Ноги становятся ватными, решив окончательно саботировать одну из своих основных функций. Цепляюсь руками за плечи Ярика, пытаясь сохранить равновесие. Но вместо этого ощущаю, как отрываюсь от пола. Это Мереминский, не разрывая объятий, приподнял меня, чтобы разместить на первой попавшейся поверхности — небольшом круглом столе, на котором я обычно, придя домой, бросала ключи и прочие аксессуары.

Часть вещей летит на пол, что-то я машинально смахиваю рукой, освобождая себе место.

Безумие. Это какое-то безумие, которое я не могла остановить.

И не хотела…

Ярик проходится губами вниз по моей шее. Разводит мои бедра и, продолжая осыпать поцелуями каждый миллиметр кожи, размещается между моих ног. Полы моего короткого халата расходятся в стороны, открывая доступ для его более откровенных ласк. И Мереминский конечно же этим пользуется…

Его горячие ладони проникают под шёлковое полотно, медленно скользят под внутренней поверхности бедер, касаются кружева трусиков. Не могу сдержать своего громкого стона прямо ему в губы, когда он начинает неторопливо ласкать меня сквозь тонкую ткань. Второй рукой Ярик ловко развязывает пояс халата и стягивает его с меня, высвобождая обнаженную грудь, которая тут же наливается под его пылающим взглядом.

Секунда — и его губы находят мой затвердевший сосок, чтобы продолжить эту мучительно сладкую пытку.

— Скажи это ещё раз, Мариш, — хрипло шепчет он, на мгновение отрываясь от моей груди, — Скажи, что мы с тобой сможем стать незнакомцами…

На секунду приоткрываю глаза и первое, что я вижу в огромном зеркале напротив — это мы с Яриком. Два переплетенных тела, сгорающих в огне страсти. Нереально красивое и жаркое зрелище. И это заводит меня ещё больше.

К чему сейчас какие-то слова?

Выгибаюсь ему на встречу, жадно хватая ртом воздух, когда его губы начинают прокладывать дорожку из поцелуев в низ живота…

И тут же резко вздрагиваю и выпрямляюсь, услышав оглушающе громкую мелодию звонка, которую я не так давно поставила на определённого абонента.