Давай мы станем незнакомцами

Глава 58

Мимо проносится очередная фура, громко посигналив, чтобы я убралась с дороги. И это немного меня отрезвляет. Как бы не было больно, но быть раздавленной под колесами грузовика всё же не хотелось. Хотя это было именно то, что я ощущала сейчас внутри — мысли в труху, сердце в дребезги, каждая клеточка тела в агонии.

С трудом перебирая ноги после своего стремительного марш-броска, дохожу до небольшой беседки, стоящей вдоль трассы. На автобусную остановку не похоже, скорее на место, где могут отдохнуть водители или уставшие путники. Даже небольшой деревянный стол имелся в наличии и лавка.

Опускаюсь на неё и прячу лицо в ладонях, сотрясаясь от горьких рыданий. Я думала, что со временем слёзы сойдут на нет, но они никак не хотели останавливаться. Будто ещё не вся боль нашла выход и по капле проливалась наружу вместе с дорожками слёз.

Сколько я так бежала без оглядки? Полчаса, час, два? Достаю дрожащей рукой телефон, чтобы проверить время, смахиваю десятки оповещений о пропущенных вызовах.

Сорок минут непрерывной агонии. Не удивлюсь, если Мереминский вместе с ребятами уже организовали мои поиски. Потому что примирение с Алиной я ему явно обломала…

Я плохо помню тот момент, когда вылетела из маленького домика. В голове набатом раздавалось только одна мысль — убежать туда, где никто не увидит меня и моих слёз. Поэтому варианты с посёлком и пляжем отпали сами собой. Там везде были люди. Оставался лес — огромный, местами непроходимый, но точно не для человека с разбитым сердцем, которому было всё равно куда идти. Да я вообще была готова убежать на край земли, только бы не видеть перед собой этого бесконечно виноватого взгляда синих глаз…

Как же тяжело падать вниз, когда ты ещё недавно пребывал на вершине блаженства. Я и сейчас продолжала падать все дальше и дальше, прокручивая в голове то, что произошло со мной за прошедшие сутки.

Моя любовь к Мереминскому никуда не ушла, она просто перемешалась с дикой болью и осела на сердце непрерывно ноющей раной. Но кроме любви там теперь там поселилось кое-что ещё — огромная всепоглощающая ненависть. И дикое пугающее чувство неизвестности. Потому что последствия нашей с Яриком ночи мне ещё предстояло ощутить на своей собственной шкуре. И решать, что с этим делать мне тоже придётся одной…

Со стоном вновь прячу лицо в ладонях, но тут же вздрагиваю, услышав звук проезжающей машины, которая резко тормозит и останавливается рядом со мной.

— Девушка, а девушка? Поехали в лес, я вам город покажу, — раздаётся знакомый голос.

Мне бы засмеяться, но вместо смеха у меня вырывается что-то похожее на жалобный всхлип с подвыванием.

— Так, Мариш, я не понял, — Меланчук стремительно выходит из машины и подбегает ко мне, — Ты чего? Что случилось?!

Садится передо мной на колени, сжимает мои ледяные ладони и с беспокойством заглядывает в глаза.

— Ничего, — прохрипела я, отводя взгляд в сторону. Голос совсем осип после моих безудержных рыданий.

— Ты почему здесь одна? Кто тебя обидел?!

— Никто! Никто меня не обидел! — срываюсь на крик, размазывая по щекам слёзы, — Просто мне больно! Очень… очень больно!

Прижимаю ладонь к своему сердцу, будто это поможет Лису понять меня без слов.

— Иди ко мне, — Меланчук сгребает меня в крепкие объятия, заставляя подняться с лавки. — Всё будет хорошо, слышишь? Мариш, просто расскажи мне, что произошло, и я со всем разберусь…

— Нет, не будет! — вырываюсь из его рук. Отбегаю за беседку, где начиналась цветочная поляна. Шагаю прямо по цветам, безжалостно сминая их подошвой своих сандалий. Лис, как тень, молча следует за мной. — Больше никогда ничего не будет хорошо! Никогда!!

Меня вновь начинает трясти от рыданий. Где-то на краешке сознания, понимаю, что это уже не просто слёзы. Это самая настоящая истерика, с которой я была не в состоянии справиться. Да и, откровенно говоря, не хотела. Пожалуй, единственное моё желание сейчас было кататься по земле, плача навзрыд, до тех пор, пока меня просто не вырубит от усталости. Чтобы хоть ненадолго очутиться за пределами этой реальности, где всё было пропитано предательством и болью…

Елисей тяжело вздыхает. Перехватывает мои ладони, нежно сжимая их и с непоколебимой уверенностью в голосе сообщает:

— Будет.

Замираю, услышав эту ёмкую и лаконичную фразу. Может быть, я ожидала долгих утешительных речей, может, то с каким выражением Лис это произнёс, наконец помогло мне перестать плакать.

— Сейчас тебе в это сложно поверить, но я знаю совершенно точно — всё будет хорошо, Мариш, — притягивает меня к себе, обхватывает ладонями моё лицо и начинает собирать своими губами мокрые дорожки слёз. — Всё будет хорошо, малыш, вот увидишь…

Его горячие губы находят мои и нежно, почти едва заметно касаются. Удивлённо распахиваю глаза, пытаясь уложить в голове, что он сейчас делал.

Лис на секунду отстраняется от меня, с тревогой всматриваясь в моё ошарашенное лицо. Но не увидев никого отторжения, прижимает к себе и вновь припадает к моим губам.

Я знала, что ему нравлюсь и даже больше. Мы уже давно ходили по грани в нашем дружеском общении. Лис не раз давал мне понять, что готов переступить черту, если я сама по-настоящему этого захочу. И все эти годы Лис терпеливо ждал. Во всём, что касалось меня, он обладал каким-то по истине фантастическим терпением. Хотя с другими девушками он никогда не церемонился. Просто брал, что хотел… И почему-то я была уверена, что если он всё-таки решится сломить стены нашей френдзоны, то это будет очень дерзко, напористо, страстно.

Но эта совершенно несвойственная ему нежность, эти трепетные прикосновения кончиков пальцев, что порхали сейчас по моему лицу, его отчаянно быстрый стук сердца под моей ладонью — всё это совершенно не вязалось у меня с образом Лиса!

Я настолько теряюсь в окружающей меня реальности, что не замечаю момент, как сама начинаю отвечать ему. Сначала аккуратно, робко, но с каждой секундой всё более уверенно.

И вот мои руки как-то незаметно уже сами обвивают его шею. Мой язык сталкивается с его, переплетаясь в каком-то неведанном танце. Наше горячее дыхание смешивается, запуская у меня по венам дикое, неконтролируемое пламя. И я знала, что если поддамся ему, то это поможет мне выжечь дотла всё то, о чём я отчаянно хотела забыть… Нужно просто разрешить самой себе пересечь эту черту.

— Мариша-а… — хрипло шепчет Елисей, отрываясь от моих губ.

Смотрю на него поплывшим взглядом, ощущая внутри абсолютную растерянность. Я и не думала, что это мне может понравиться, что это будет так… хорошо. По-настоящему хорошо, без какого-либо чувства неловкости или непринятия происходящего.

И в то же время это было так странно! Все эти годы я была настроена исключительно на волну под названием «Ярослав Мереминский». И теперь получалось, что я могу реагировать на кого-то ещё… Или это самообман? Так сказать, защитная реакция мозга, чтобы забыть всё то, что произошло у нас с Яриком? И на самом деле я просто использую Елисея, чтобы поскорее изгнать из своего сердца любовь к Мереминскому?

Но это неправильно! Лис совершенно не заслуживает такого к себе отношения!

— Лис, я…

Делаю шаг назад, чтобы сказать ему о своих мыслях и в этот момент вижу чуть поодаль знакомую высокую фигуру — Мереминский, скрестив руки на груди, наблюдал за нашим с Елисеем поцелуем.

В лёгких вновь начинает невыносимо печь от обиды. Мозг будто ослепляет какая-то вспышка, которая полностью отрубает у меня способность логически мыслить. Резко притягиваю к себе Лиса и впиваюсь в его губы. Самым отчаянным, дерзим и страстным поцелуем, на который я только была способна.

Поначалу Меланчук несколько опешил от моего напора, но потом быстро сориентировался и углубил поцелуй, пока его руки начали жадно исследовать мое тело. Он правда отлично целовался. Теперь я понимала, почему девчонки сходили по нему с ума и так долго не могли прийти в себя после расставания. Но в то же время я не могла избавиться от ощущения, будто наблюдаю за нами со стороны, оценивая, насколько эффектно мы смотрелись перед застывшим у дороги Мереминским.

«Наверное, я буду гореть за это в аду», — промелькнуло у меня в голове, когда я осознала, что творю. Но муки совести были тут же задвинуты в самый дальний ящик сознания.

Плевать! В конце концов, Елисей уже большой мальчик и сам в состоянии разобраться, готов он терпеть такие мои выкрутасы или нет!

— Хочу продолжить веселье в другом месте, — шепчу я, нежно касаясь его краешка губ, чтобы немного загладить вину за свой недавний укус. Потому что в попытках отомстить Мереминскому, я разошлась не на шутку…

— Окей, — усмехается Лис и тянет меня за руку к своей машине. Но тут же резко тормозит, заметив Ярика. — О-о, Мереминский! А ты тут какими судьбами? Так народ, у нас что изменилось место сбора, а я один не в курсе?

— Нет, не изменилось, — голос Ярика какой-то чужой, с нотками стали.

— С днём рождения, чертяга! — шагает к нему Меланчук. Порывисто обнимает Ярика и хлопает его по плечу.

Кажется, у Лиса ещё не прошла эйфория после нашего поцелуя, потому что он как будто совсем не замечает, какое выражение лица сейчас у Мереминского…

— Спасибо, Лис. Я за Мариной.

— Господи, а можно мне хотя бы пару часов провести вне общества нашей расчудесной компании! — перебиваю я Мереминского, демонстративно закатывая глаза.

— Марин…

— Так, Лис, жди меня в машине! Я отойду на пару минут, успокою нашего именинника, что мы вернёмся к началу вечеринки, — пропела я, беззаботно целуя Елисея в щеку.

Хотя внутри у меня всё так и клокотало от злости!

— Ладно, старик, увидимся, — с лёгкой усмешкой отозвался Меланчук, прежде чем отправиться к своей машине. Вот только эта внешняя расслабленность и спокойствие были очень обманчивы. Судя по задумчивому взгляду, которым одарил меня напоследок Лис, понимал, он гораздо больше, чем мне бы хотелось…

Встречаюсь с потемневшим синим омутом Мереминского, но не делаю ни одного шага в его сторону.

— Чего тебе?! — нетерпеливо говорю я, скрещивая руки на груди.

Как хорошо, что Лису удалось остановить поток моих слёз и я могу сейчас смотреть на Мереминского с ненавистью и презрением, как он того и заслуживает! Не чувствуя себя при этом жалкой, обманутой неудачницей!

— Марин… — Ярик делает шаг вперёд, пытаясь коснуться моей руки, чтобы сломить стену холода, которым буквально пропиталось всё пространство вокруг. Вот только это возымело совершенно обратный эффект.

— Не смей! Не смей ко мне прикасаться!! — с надрывом в голосе говорю я, отпрянув назад. — Никогда!!

— Марин, то, что произошло утром, это… Всё совсем не так, как ты думаешь! Я…

— Да конечно! У меня просто галлюцинации на фоне недосыпа! — злобно расхохоталась я.

Ну вот зачем все эти нелепые объяснения?! Чтобы сделать ситуацию ещё более мерзкой и унизительной, чем она есть сейчас?! Чтобы с новой силой вскрыть мою свежую рану?!

— Мариш, просто выслушай меня, пожалуйста!..

— Нет, это ты меня послушай! — злобно шиплю я, впиваясь в Ярика своим пылающим от ненависти взглядом. — Если ты когда-нибудь посмеешь рассказать хоть кому-то о том, что произошло… Клянусь, я… Я не знаю, что с тобой тогда сделаю, Мереминский!

— Марин, это единственное, что тебя сейчас волнует?! Погоди, ты реально думаешь, что я… — возмущённо начинает говорить Ярик, но я вновь его перебиваю.

— Мы никогда не будем обсуждать то, что произошло! Если ты действительно когда-то был моим другом, то ты больше никогда в жизни не поднимешь эту тему! Тебе ясно?! На этом всё! Я не хочу больше ничего о тебе знать, не хочу больше ничего о тебе слышать… Сегодня так уж и быть, сделаем для всех вид, что ничего не случилось. Но завтра с утра я отсюда свалю.

— Марин…

— Я всё сказала! А теперь не мешай и дай мне нормально повеселиться перед тем, как я уеду в Москву!

— Повеселиться? — растерянно говорит Ярик.

— Да. Если ты, конечно, понимаешь о чём я…

Навешиваю на лицо томную улыбку и стреляю глазами в ожидающего меня в машине Лиса.

— Ты сейчас серьёзно?!

— Конечно! Нужно набраться перед Москвой как можно больше впечатлений и опыта, — безмятежно говорю я, чтобы окончательно добить Ярика. Не могу сдержать злорадной улыбки, увидев, как на его лице заходили желваки. — Никогда не прощу себе, если уеду в столицу, так и распробовав каждого из вас…

Самой противно от того, что произносят сейчас мои губы, но не могу остановиться. С мрачным удовольствием наблюдаю, как тяжело вздымается грудь Мереминского, а в синеве его глаз растерянность и боль.

— Вот значит как? — медленно произносит он.

— Не унывай, Ярик, жизнь продолжается! — пропела я, из последних сил удерживая на лице фальшивую улыбку, — Ах да, ещё раз с днём рождения! Алиночке передавай от меня пламенный привет!

Разворачиваюсь и пулей несусь к машине Лиса.

— Поехали! — коротко бросаю я Елисею, стараясь не смотреть в ту сторону беседки, где по-прежнему виднелась застывшая фигура Мереминского.

— Веселиться? — уточняет Меланчук, растягивая губы в хитрой ухмылке. Но при этом сканирует меня своим цепким, внимательным взглядом.

— В аптеку!

— Мариш, взрослые ответственные мальчики всегда носят с собой всё необходимое для веселья, — смеётся Лис, заводя мотор.

Мои щёки непроизвольно окрашиваются в пунцовый цвет. Будь это реально так, мне бы сейчас не пришлось решать проблему столь радикальным способом!

— Лис, мне нужно купить кое-что… по-женски, в общем! — выпалила я, смущённо отворачиваясь от него к окну.

— Хорошо, купим, — отзывается Лис. — А теперь рассказывай, к чему было это показательное выступление…