Давай мы станем незнакомцами

Глава 4

Ярослав

— Ну согласись же, что перегнул?

— Да… есть немного, — протягивает Мереминский, тяжело вздыхая.

Да, дурак. Да, накосячил и наговорил лишнего. Но тут сыграло много факторов. Хотя, если так подумать и разобраться уже на остывшую голову — можно было многое сказать по-другому. Но нет же! И ведь главное хотел, как лучше. Достучаться до неё хотел и понять, что вообще происходит между ними в последнее время, а получилось… как в той известной поговорке. Получилось то, что получилось.

Марина ушла, праведный гнев, которым Ярик кипел недавно во время их ссоры, тоже его покинул. Зато на их место пришёл Корсаков, чтобы на правах друга выслушать и заодно промыть ему мозги. Последнее кстати — явление довольно редкое. Сашка обычно никуда не вмешивался и с советами не лез, но видимо сегодня решил сделать исключение.

Вот до чего любовь доводит. До глобальных изменений личности! А вот их с Маринкой «любовь» максимум может довести сейчас до нервного тика… Потому что ни хрена не понятно, что происходит! Весь его чётко выработанный план трещал по швам. И это Меланчук ещё, будь он неладен… Ярик непроизвольно поморщился, вспомнив физиономию бывшего друга. Раз отчалил к берегам своего туманного Альбиона, вот пускай бы там и сидел себе дальше. Но нет, надо было приехать в самый неподходящий момент и всё испортить…

— Только если бы ты эту видеозапись увидел, что она Лизке наговорила, тебя бы тоже бомбануло.

— Вот даже смотреть не буду, — усмехается Корсаков, — Хватит нам и вашей ругачки. Я примерно представляю, что она могла ей сказать. Но с этим будем разбираться уже в понедельник.

— Мне бы твое спокойствие, Санчо…

— Нужно правильно расставлять приоритеты. Завтра днем подписываем контракт с бельгийцами, вечером у меня примирение с Лизкой. В выходные я бы очень попросил нас не тревожить. Уж как-нибудь потерпите, ребятки, с вашей Санта-Барбарой до подельника. А вот в понедельник и начнём с разбора полетов.

— Не напортачь там завтра… с примирением.

— Вот кто бы говорил, — саркастично протягивает Корсаков. — Яр, как друг ты поступил правильно. Как любящий мужчина — сомнительно.

— Саш, да она не вела себя так раньше! Я вообще её не помню такой! Это всё его влияние… Лис отравляет всё, к чему прикасается, я серьёзно!

Корсаков молчит и, на удивление, не спешит соглашаться. Хотя, он как никто другой, ощутил на собственной шкуре, чем может закончиться общение с Елисеем. Минус одна возлюбленная, плюс одно разбитое сердце и поломанная многолетняя дружба, которая повлекла за собой раскол в их компании. Ни Ярик, ни кто-либо другой из их друзей не могли сказать, что были сильно опечалены, когда из жизни Корсакова свалила длинноногая модель Янка Шакурова. Девушка она была своеобразная, и согласно их общему экспертному взгляду — Сашке совершенно не подходила. Но то, каким способом решил её отвадить Елисей, находилось за гранью понимания. Ярик искренне считал, что было множество других способов поведать человеку, что его спутница является дамой кхм… очень гостеприимной в своей постели по отношению к другим мужикам. Вовсе не обязательно это было доказывать на практике. Но Лис решил по-другому, и поэтому стал в их компании персоной нон грата. Единственный человек, которая продолжала поддерживать с ним общение, была Марина. Почему? Для Ярика оставалось загадкой. Поступок Лиса она тоже не одобряла, но и отворачиваться от него девушка тоже не спешила.

Теперь эти двое стали вообще не разлей вода с тех пор, как Елисей вернулся из Англии. И с огромным неудовольствием для себя Ярик отмечал, что чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее портились его собственные отношения с Маринкой. А это совсем не входило в его планы!

Сейчас по плану у них было постепенное сближение, во время которого девушка должна была узнать все его классные стороны — и не как друга, а как мужчины. В планах было полностью завоевать её доверие, показать, что он действительно способен на серьёзные отношения — а не что она там себе надумала. А потом… осуществить её давнюю мечту и тем самым окончательно покорить сердце госпожи Вишняковой. И заодно предложить своё собственное вместе с рукой и другими частями тела, которые он готов был дать Маришке в её полное распоряжение.

Корсаков, когда впервые услышал последнюю часть плана, лишь покрутил пальцем у виска. Но Мереминскому было всё равно. Они и так уже с Маринкой потеряли столько лет… Каждый раз, когда у них появлялся шанс на сближение, что-то обязательно шло не так. В последние годы так вообще — Ярик почти убедил себя, что стены френдзоны были возведены окончательно и не подлежали разрушению. И он уже почти смирился с тем, что ничего не изменить, но…

Ярослав Мереминский был не из тех, кто просто так сдаётся.

Умом он прекрасно понимал, что рядом с такой девушкой, как Марина ему делать нечего. И дело было не только в злосчастном вопросе финансов. Было множество других более важных обстоятельств, которые существенно понижали его рейтинг в качестве потенциального ухажера. Но это всё были доводы разума, а вот его сердце упорно твердило совершенно другое… Ярик знал, что если не рискнёт и не попробует, то никогда себе этого не простит.

Потому что если любишь, то нужно бороться за свою любовь. Иногда не только с обстоятельствами, но и даже с самим собой и со своей нерешительностью.

— Я думаю, если вы хоть раз в жизни поговорите откровенно, ты узнаешь для себя много нового. И Лис тут не причём.

— Да куда уж ещё откровеннее! Знаешь, сколько всего мы вывалили друг на друга, — пробурчал Мереминский.

— А самое главное друг другу так и не сказали, — покачал головой Сашка, чуть нахмурив лоб. — Ты знаешь, я не любитель раздавать советы. Но как по мне — лучше спокойно поговорите. И хоть раз в жизни не замалчивайте правду.

Ярослав в очередной раз с грустью вздохнул и нервно взъерошил рукой свои тёмные волосы. Поговорить — это, конечно, замечательно. Но вот захочет ли Маринка его слушать? Или нужно дать ей время остыть хотя бы до завтра?

— Ты ещё не передумал осуществлять своё великое позерство? — прервал его размышления Корсаков.

— Это не великое позерство — а самое красивое предложение руки и сердца, которое только можно придумать… для Маришки разумеется, — возразил Ярик. — И нет, не передумал. Но вот по срокам я ни черта не укладываюсь, чтобы осуществить всё, что задумал. Да, и если ты не забыл — красного «Порше» у меня по-прежнему нет…

Сашка поднял глаза к потолку, недвусмысленно намекая, что он на самом деле думает об этой гениальной идее Мереминского.

— Ты знаешь мое мнение: преждевременно и бессмысленно. Вы сначала хотя бы несколько месяцев повстречайтесь, как все нормальные люди. И если вы за это время не поубиваете друг друга, то тогда женитесь, — проговорил Корсаков, подходя к барной стойке, за которой восседал Ярик. И хотя по его губам скользила лёгкая улыбка, но взгляд оставался максимально серьёзен. Мереминский едва сдержался, чтобы громко не фыркнуть в ответ. Александр Романович сегодня просто в ударе — совет за советом. Как бы дружище не перестарался и не исчерпал свой лимит на десять лет вперёд. — А что касается тачки — я по-прежнему уверен, что Маринке твои понты на хрен не сдались…

— Неужели? Сашк, а то ты не знаешь, с кем она обычно встречается. Банкиры, нефтяники, бизнесмены… Даже один товарищ из списка «Форбс» как-то залетал на огонёк, пусть и ненадолго. Я что-то не видел среди её мужиков хотя бы одного бедного, но очень перспективного парня, разъезжающего на поддержанном «корейце». И кстати, тебе напомнить, что ты сам мне заливал перед знакомством с Лизкой…

— А тебе напомнить, чем это знакомство закончилось в первые два раза? Плевать она хотела и на дорогую машину и на прочую статусную хрень! — заметил Корсаков. — Вишняковой на это так же по барабану. Я тебе об этом твержу год за годом, но ты как пуленепробиваемый… Яр, Маришка по натуре не корыстный человек, и ты ведь сам это знаешь.

— А я и не говорил, что она корыстная! Но она привыкла к самому лучшему и окружение у неё соответствующее и мужики… все как на подбор. Тут хочешь не хочешь, но надо соответствовать. Хоть как-то.

— И это ещё я у вас упрямый баран… — вздыхает Сашка.

— Да и вообще — важен не сам факт, что это моя машина. Думаешь, она не знает, что мне надо несколько лет усиленно пахать на пяти работах, чтобы скопить бабла на такую тачку? Это же просто символ… Что я помню, и что я всё равно смог сделать так, как она мечтала.

— Яр, это были слова девочки-подростка. Если тебе так сильно приспичило осуществить свою задумку, можно ведь было что-то другое придумать? И в спор этот дурацкий меня тоже впутывать было необязательно… Да и вообще почему всё должно крутиться вокруг этого чёртова красного «Порше»?![1]

— Ну извините, — протягивает Ярик, — Корабль с алыми парусами достать ещё сложнее! С чем есть, с тем и работаем. Как по мне — это будет мега эффектно! И всяким её нефтяникам и банкирам такое даже в голову придёт. Для этого надо очень хорошо знать Маришку… А уж как её батя взбесится, когда узнает м-м…

— Очень сомнительный способ наладить общение с будущим тестем.

— Так товарищ, раз не хочешь помогать, то мог бы хотя бы просто пожелать мне удачи!

— Удачи, — усмехается Корсаков. И следом кладёт на стол заветную для Ярика связку ключей.

[1] Подробнее о споре, в который втянул друга Ярик, и какую роль это сыграло в истории любви Лизы и Саши можно прочесть в дилогии «Главное — не влюбляться» и «Главное — любить». Но в следующих главах Мереминский также обязательно затронет эту тему и поведает множество интересных деталей.