Давай мы станем незнакомцами

Глава 57

Утро как-то внезапно ворвалось к нам в мансарду сквозь раскрытые настежь окна. Оглушающе громким щебетом птиц и протяжным криком петуха. Это у Корсаковых был коттедж с огромным участком, а у других обитателей посёлка на берегу Волги стояли более скромные дома. Со всей полагающейся для сельской местности живностью — в том числе и надрывающимся на всю округу петухом, который окончательно выдернул меня из сладкой дрёмы.

Аккуратно освобождаюсь из горячих объятий Ярика и на секунду замираю, рассматривая его умиротворенную и до неприличия довольную физиономию.

Есть что-то особенное в спящем мужчине: в его беззащитно расслабленной позе, в этой лёгкой мальчишеской улыбке на губах. А уж если этот мужчина украл твое сердце, то… Собственная грудная клетка сжимается от мучительно сладкой боли. Ведь то, что творилось у меня сейчас внутри, прорываясь сквозь оглушающе быстрый стук сердца, оно было слишком огромное… слишком всеобъемлющее. И это чувство нельзя было выразить ни словами, ни касанием губ. Но я все равно на мгновение нежно целую краешек губ Ярика и тут же резко отстраняюсь, чтобы ненароком его не разбудить. Если он проснётся, то разговора не избежать. А я… я дико боюсь этого разговора.

Что мне ему сказать? Как на него смотреть после того, что между нами было…

Тихо, практически бесшумно поднимаюсь с кровати, оглядывая простынь в поисках следов крови. Но на ней, как и на моих бедрах, ничего нет. Всё-таки годы художественной гимнастики не прошли даром. И пускай великой спортсменкой я так и не стала, к огромному огорчению папы, зато теперь без труда смогу скрыть от Мереминского, что он стал моим первым мужчиной…

Собираю одежду, дрожащими руками натягиваю на себя бельё, заныриваю в шорты. Не с первой попытки, но всё-таки нахожу ну полу свой измятый топик. Нужно уходить, пока кто-то из ребят не проснулся и не заметил, где я провела эту ночь…

Бросаю напоследок взгляд на обнажённого Мереминского. Грудную клетку начинает щемить от невыносимой тоски. Будто если я перешагну порог этой комнаты, то волшебство ночи разом сойдёт на нет, обнулит всё то, что мы сказали друг другу, и стирая те мгновения нежности, что дарили наши тела. Хотя… Волшебство исчезло с первыми лучами солнца. Я ведь сама вчера сказала Ярику, что это будет всего один раз. Так сказать, разовая акция — всё, как любит Мереминский…

Внизу живота немного тянет, когда я начинаю медленно спускаться по лестнице. К счастью, в саду никого из ребят нет. Огромный дом также безмолвствует. В беседке, развалившись на шезлонгах, во всю храпят Мэл и Валерка Игнатов. А значит, у меня есть немного времени побыть наедине с собой и осмыслить, что произошло.

Выхожу за калитку и медленно бреду к Волге, до которой буквально подать рукой — участок Корсаковых располагался на первой линии.

Блестящая на солнце гладь реки радостно встречает меня, будто приветствуя начало нового для меня этапа жизни. Я теперь женщина. С ума сойти… Этот факт ещё нужно было осознать и уложить в своей голове, но это будет потом. А пока я просто обхватываю себя руками, подставляя лицо теплым лучикам солнца и блаженно зажмуриваю глаза. Чувствую внутри огромное безграничное счастье.

И всё же какая-то тревожная мысль начинает подниматься из глубин сознания, что-то такое важное по поводу произошедшего ночью. То, о чём мне обязательно надо подумать. И несмотря на чувство неловкости обсудить с Мереминским…

И тут до меня наконец доходит. Как молнией прошибает каждую клеточку моего тела. В ужасе распахиваю глаза, вспоминая, что мы с Яриком не предохранялись. Совсем! И хоть я была неопытная в вопросах секса, но даже мне было понятно, чем это может нам грозить.

А он? Он понимал?.. К каким это последствиям может привести?! Или у Ярика также, как и у меня, снесло крышу?

В голове проносится вихрь мыслей. И неожиданно самая яркая из них — это образ нашего с Яриком ребенка, которого мы могли зачать этой ночью. Темноволосый синеглазый мальчик или светловолосая девчушка с глазами как у Ярика. И это всё может стать правдой… Он и я вместе… Это тоже может стать самой настоящей реальностью, если… Если я всё-таки решусь обсудить с Яриком то, что произошло. Если я нарушу данное мной обещание и всё-таки подниму вопрос нашего будущего.

Нет, я совсем не жажду становится мамой в столь юном возрасте. Но если есть шанс, что я всё-таки для него не безразлична, что эта ночь не была для него одной из многих — просто для удовлетворения своих потребностей, если есть шанс, что мы просто можем быть вместе, то… Нужно рискнуть и поговорить!

Сердце стремительно грохочет в груди.

Да, мне очень страшно вернутся в домик и посмотреть ему в глаза, но этот страх ничто по сравнению с тем, что мы можем потерять.

Решительно тряхнув головой, сжимаю для уверенности кулачки и возвращаюсь на участок. У беседки уже толпятся несколько наших ребят, но Ярика среди них нет. Мереминский никогда не был ранней пташкой и, скорее всего, по-прежнему спал наверху в мансарде.

— Именинник пропал, — сообщает мне последние новости Мишка, прикладываясь к бутылке с пивом.

— Серьёзно? — с наигранным изумлением вскидываю я брови.

— Ага и трубку не берет.

— Да хорош заливать, — морщится Игнатов, — Спорим, Корс дал ему ключ от летнего домика, и он ушел туда зализывать раны? Нажрался там после ссоры с Алинкой и храпит без задних ног. А вы кипишь наводите!

— Ну может и нажрался, — согласился Мэл, — Я бы на его месте тоже нажрался.

— Так ты и так нажрался, — заржал Игнатов. — Тебе и повод особо не нужен.

— Тут вопрос в другом: будить и не будить именинника? Девки на пляж хотят.

В подтверждении слов Мэла из домика выпорхнула кучка смеющихся девчонок, облачённые в купальники.

— Я разбужу его, — поспешно сказала я и тут же аккуратно добавила: — Если он там, конечно…

— Окей, подваливайте потом на пляж, — крикнул мне в след Игнатов, сгребая в пакет бутылки с пивом, — Мы на песчаный пойдём. Если его там нет, звони. Будем искать нашу драгоценную пропажу по всей округе.

На негнущихся ногах захожу в маленький домик. Дрожащей от волнения рукой держусь за перила лестницы, медленно поднимаясь наверх. Стараюсь унять разогнавшийся до предела пульс, но никакие уговоры и увещевания не помогают. Сосредоточиться на дыхании тоже не получается, потому что лёгкие будто вообще забыли, как нормально пропускать через себя кислород.

Мне даже вчера не было так страшно и неловко, как сейчас. Но лучше уж я разбужу Ярика, чем какая-нибудь Катька или Танька завалиться в мансарду и будут глазеть не него голого! Ну уж нет, обойдутся!

Может быть, я и наивная влюбленная дура, но если есть какой-то крохотный шанс, что мы будем вместе, я готова рискнуть! Нет, признаваться ему в любви я, конечно, не собираюсь, но поговорить о том, что произошло нам всё-таки нужно.

Делаю глубокий вдох, толкаю вперед дверь и обмираю…

Потому что Мереминский был не один. Комната была наполнена жаркими стонами и прерывистым дыханием. Абсолютно голая Алина разместилась на постели между его ног и… делала то, в чём, если верить слухам, она была настоящей мастерицей.

В ужасе прикрываю глаза, зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Но то, что рвалось у меня наружу, меньше всего походило на крик. Это был скорее стон пронзительной боли…

В голове только один мучительный вопрос — почему? На этих же самых простынях, где ещё ночью, была я… Почему?!

За что он так со мной?! Неужели ему настолько плевать, где и с кем… лишь бы получить разрядку?! И его вчерашние слова, что он рад расставанию с Алиной — это враньё от первого до последнего слова?

Впервые в жизни я в полной мере осознала значение выражение «будто земля ушла из-под ног». Приваливаюсь плечом к дверному косяку, чтобы удержать равновесие, и тем самым выдаю своё присутствие.

— Охеренела совсем?! — завопила Алинка, отрываясь от своего важного занятия. Перебрасывает через плечо белокурые пряди и впивается в меня взглядом, в котором я отчётливо вижу триумф и злорадство. — Дверь закрыла с обратной стороны! Не видишь, у нас тут примирение!

— Что?… Марина?! — подскакивает на кровати Мереминский, в ужасе переводя взгляд с меня на Алинку и обратно.

Глушу рвущийся наружу горький всхлип и с грохотом захлопываю дверь, оставляя там свои вдребезги разбитые мечты о счастье и взаимности. Смахиваю льющийся поток слёз, что застилал мне глаза, и не разбирая дороги, сбегаю вниз по лестнице. Так быстро, как я не бегала никогда в своей жизни.

Как будто можно было убежать от своей боли…