Давай мы станем незнакомцами

Глава 7

Обманчиво мягкий голос, в котором я отчётливо слышу жёсткие, требовательные нотки. На лице ни тени улыбки, зато на дне синего взгляда застыл настоящий лёд. Будто сейчас рядом мной стоял не уже привычный мне весельчак и балагур Мереминский, а совершенно незнакомый, чужой человек. Который почему-то вдруг возомнил, что имеет полное право требовать с меня какие-то объяснения!

Но на которого всё равно предательски реагировало моё тело…

Наклоняется ко мне ещё ниже. Опаляет мочку уха своим горячим дыханием, вновь заставляя мой пульс разгоняться до предела. Совершенно забываю про его вопрос. Между прочим, очень важный вопрос судя по лицу Мереминского!

Встряхиваю головой, будто бы пытаясь прогнать морок, что застилал мне разум, и делаю резкий шаг в сторону. Пора прекращать эту мучительно-прекрасную агонию.

— А я разве обязана перед тобой отчитываться?

— Не обязана, — усмехается Мереминский, подходя к моему рабочему месту. Берёт в руки солнцезащитные очки, которые я оставила на столе, и медленно начинает крутить их в руках. Чёрт! Неужели всё-таки узнал? Хотя вряд ли мужики обращают внимание на такую мелочь как аксессуары. Но почему он тогда так внимательно разглядывает эти дурацкие очки?! И зачем я вообще согласилась взять их у Лиса? Ах, ну да, я же мастер конспирации! Как я могла об этом забыть?! — И всё же? Где ты была?

— Тебе короткую версию или расширенную? — прищуриваю я глаза.

Скрещиваю руки на груди, чтобы хоть как-то унять охватившую меня дрожь. Чёрта с два он будет лицезреть моё волнение!

— Правдивую.

— М-м правдивую? После нашего с тобой разговора я… провела очень увлекательный вечер. Встретилась с Лизкой, попросила у неё прощения, потом мы поехали кутить в ресторан…

— Марин, ну я же просил правдивую! Хватит уже ёрничать! — закатывает глаза Ярик, лёгким движением отбрасывая очки обратно на стол.

— То есть по-твоему — я вру?! — моментально вспыхиваю я. — Хочешь сказать, что я не только бессердечная стерва, но ещё и лгунья?!!

— Я такого не говорил…

Конечно, не говорил! Зато подумал именно так!

А это было обидно! До жути обидно! Я что прощения не могу попросить у другого человека? Или признать, что я не права? Получается, так обо мне думает этот синеглазый засранец?! Да, пускай у меня никогда не было настоящих подруг, но это не значит, что я никогда не смогу их завести! Со мной очень даже можно дружить, и весело проводить время и накидываться в ресторане и много чего ещё интересного делать! И если господин Мереминский в это не верит, то пошёл он к чёрту!

А с удовольствием подскажу ему направление!

— Мереминский, пошёл вон! — громко отстукивая каблуками подхожу к двери и распахиваю её настежь. Очень недвусмысленно намекая, что некоторым в конец обнаглевшим товарищам пора бы уже и честь знать!

Ярик растерянно смотрит на меня в ответ, точно сомневаясь в моей адекватности. И это меня распаляет ещё больше.

— Марин…

Чувствую, как задыхаюсь от переполняющей меня злости и обиды. Направляю указательный палец в сторону его смазливой физиономии и резко перевожу на дверь:

— Вон!!

— Мы ещё не договорили. Неужели ты серьёзно…

— Я сказала: проваливай!! Мне надо работать!

— Ладно. Вечером всё обсудим, — чуть поджимает губы Ярослав и окинув меня напоследок трудно читаемым взглядом.

«Спасибо уже не десять лет вперёд наобсуждались!» — хочется мне крикнуть ему в лицо, но я лишь сильнее цепляюсь за ручку. Со всей дури захлопываю дверь, как только этот долговязый переступает за порог приёмной.

А потом медленно сползаю вниз, прислонившись к двери спиной и роняю голову на скрещенные руки.

Всё изменилось. Непоправимо.

Кажется, вместо традиционного распития кофе у нас намечаются постоянные утренние ругачки. Но ссоры — это ещё полбеды. А вот что делать, если меня теперь каждый раз так будет штормить в его присутствии? Если моё тело будет постоянно так на него реагировать, полностью отрубая разум?

В голове ни одной полезной мысли касаемо работы. А сегодня, между прочим, очень важный день для нашей компании. К которому я ни черта не готова…

Вдох выдох. Собираю всю свою волю в кулак и заставляю себя вновь принять вертикальное положение.

Слегка пошатываясь после пережитого эмоционального всплеска, дохожу до своего рабочего стола и заглядываю в планер. Нужно освежить в памяти, какие пункты мне необходимо проверить перед прибытием иностранных партнеров. Но где-то на середине списка меня вдруг пронзает болезненная мысль, которую я гнала от себя много лет. Но к которой упорно возвращалась в самые тяжёлые моменты нашего общения с Яриком.

Мне лучше уехать.

Если всё так будет продолжаться, то я не смогу с ним работать. Я стану невнимательной, я начну совершать ошибки, которые могут нанести урон компании, я… просто не смогу нормально выполнять свою работу. А значит выход был только один — перевод в другой филиал. Куда-нибудь подальше от Самары. Туда, где не будет рядом Ярослава Мереминского.

Ярослав

Да уж, отлично поговорили!

Ярик изо всех сил сдерживался, чтобы не последовать примеру Маринки и самому от души не хлопнуть дверью собственного кабинета. Но не хотелось пугать секретаршу. Она и так бедная за последние недели много чего повидала в его исполнении. Например, на той неделе он попросил её отменить все встречи и прямо с утра надрался, как скотина, в своём кабинете. Выполз ближе к обеду, махнул рукой на прощание и отправиться домой трезветь.

Ну просто мать вашу образцовый руководитель!

И ведь никому не расскажешь, что бывают такие дни… Вот по-настоящему хреновые дни, по-другому и не выразишься! Когда на тебя наваливается всё и сразу, точно окончательно пытаясь придавить грузом нерешённых проблем. И при этом ты чувствуешь, как внутри у тебя медленно и чертовски мучительно разрывается сердце. На мелкие-мелкие части, каждая из которых невыносимо болела. Вряд ли о таком можно поведать своим подчинённым. Пускай уж лучше думают, что это начальство так сходит с ума перед запуском важного проекта. До открытия крупного торгово-развлекательного центра «Корсар», над которым несколько лет трудился их холдинг, оставалось всего лишь несколько месяцев. Волнение постоянно витало в воздухе, то тут, то там у кого-то из сотрудников сдавали нервы — и это было нормально. Но не для Ярика. Во всём, что касалось работы он был спокоен как удав. Да и во многих других вещах его выдержке и оптимизму могли позавидовать многие.

В общем, распитие напитков в среду с утра на рабочем месте и приступы жестокого самобичевания — это точно не про него. Так он думал до недавнего времени. Но, как говорится, никогда не говори никогда. Оказывается, в жизни Мереминского был человек, который мог с лёгкостью сподвигнуть его на подобное безумство и вывести на сильные, неконтролируемые эмоции. И этим человеком была Маринка.

На текущий момент самым провальным пунктом его гениального плана был пункт под названием «Ревность». Между прочим, очень сильное чувство, которое служит своеобразным индикатором, если ты небезразличен человеку.

Ревнует ли его Марина? В последние годы Ярослав не мог дать себе однозначный ответ на этот вопрос. Он никогда не любил обсуждать с ней свою личную жизнь, но кое-что у них в разговорах всё-таки проскакивало благодаря природной болтливости Мереминского и правильным заданным вопросам со стороны Маришки.

Вытащив на поверхность всю необходимую ей информацию, Вишнякова обычно озвучивала несколько едких, но в то же время дельных замечаний, которые вполне могли помочь Ярику наладить его личную жизнь. Если бы он действительно этого хотел — налаживать свою личную жизнь с кем-то ещё кроме самой Маринки. Но он не хотел. И подобные их дискуссии по поводу девушек он обычно заканчивал фразой, что «это всё не то» или «они не те, кто мне нужен».

Марина в ответ лишь пожимала плечами и переводила тему. Возможно, она правда не догадывалась, к чему он говорил ей эти слова. А быть может к тому моменту у неё уже просто заканчивалось терпение слушать его нытьё по поводу очередного любовного фиаско. Но как бы то ни было, Ярик не мог называть это ревностью. Так значит, как к мужчине, она испытывала к нему только… безразличие? Неужели всё на что он мог теперь рассчитывать это только на её дружескую поддержку и сочувствие? Неужели онинастолькостали хорошими друзьями?

Или всё-таки Вишнякова отличная актриса и умеет хорошо скрывать свои чувства? Как раз это Мереминский хотел проверить. Вот только те самые «серьёзные отношения», в которые он по дурости ввязался недавно, и на которые он якобы был не способен по мнению Вишняковой, не принесли нужного результата. Хотя Ярик старался изо всех сил, демонстрируя своё мнимое и насквозь фальшиво счастье. Но единственную эмоцию, которую ему удалось вызвать у Маринки было… недоумение. Именно эту прочел он на её лице, когда знакомил со своей бывшей. С той самой, которая предпочитала называться пафосным именем Лана.

Но не ревность! Вот абсолютно нет!

И ни на одну из его провокаций Вишнякова так и не повелась. И заставить её обнажить свои чувства или вывести на откровенный разговор про хрупкую конструкцию «мы», которая в том или ином виде всё же существовала в их жизни все эти годы, у него тоже не получилось.

Единственное, чего он добился — Маринка ещё больше стала общаться с Лисом.

— Идиот, — вынес свой краткий вердикт Сашка, узнав, что натворил его друг в попытках привлечь внимание любимой девушки. Хотя сам Корсаков недавно тоже отжигал будь здоров, стараясь завоевать Лизку. Но всё-таки Ярик вынужден был признать, что в этом конкурсе идиотии он с огромным отрывом от друга смог вырваться в лидеры.

Идиот, ещё какой идиот… И с этим действительно трудно было поспорить. Особенно в тот момент, когда Мереминский увидел на прошлой неделе целующихся Марину и Елисея.

Конечно же Меланчук был инициатором этого действия. От зоркого взгляда Ярика ничего не укрылось — абсолютная растерянность Марины, робкие попытки вырваться, а потом… безоговорочная капитуляция. Она действительно ответила на поцелуй Лиса.

А Ярик тогда стоял, как оглушенный. Реальность заиграла для него новыми чудовищными красками. Он то усиленно пытался в неё поверить и принять, то пытался убежать от разрывающей сердце картины — два человека, целуются, как безумные, посреди улицы, позабыв обо всём на свете. Красивая на самом деле картина, если не брать во внимание, что один из этих двоих — твоя любимая девушка.

Девушка, которая уже давно украла твоё сердце. А сейчас разбивала его на тысячу частей.

Грёбанное дежавю. Почти один в один, как тогда… В то самое счастливое и самое ужасное утро, которое ознаменовало его двадцатый день рождения. Вот только эта была реальность. Новая реальность, к которой Ярик должен был как-то привыкнуть.

Марине явно пришлось по душе всё, что творил Меланчук. То, как она прижималась к нему, как скользила руками по его плечам, её счастливый и в то же время шальной взгляд после того, как они наконец оторвались друг от друга, не оставляли Ярику никаких сомнений: этот поцелуй не был получен силой. Вишняковой точно понравилось. И Елисей, наверное, ей тоже нравился, как мужчина, если она позволила ему делать такое, если она отвечала ему…

Смотреть на этих двоих было и тошно, и больно и… страшно. Потому что именно тогда в сердце Ярика закрался страх — а вдруг ничего не получится? А вдруг он уже опоздал?

Вдруг всё это зря?

Например, красивая голуба коробочка, которая ждала своего часа в квартире Мереминского. Всё, как и подобает в таком случае: известная фирма, дорогущее кольцо, на которое пошло несколько его премий — тонкий ободок из белого золота, будто бы созданный под длинные, тонкие пальцы девушки, украшенный россыпью бриллиантов. А посередине — невероятной красоты аквамарин. Между прочим, Маринкин любимый камень. Да, Ярик и это знал. Хотя тут, наверное, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Потому что опять-таки море, её любимое море…

Удивительные мысли порой посещают голову, когда смотришь, как твою любимую девушку целует другой. А впрочем… сам виноват. Он даже не может подойти и оттащить Маринку от этого козла. Не может врезать ему в морду, хотя кулаки у Ярика чесались неимоверно. Потому что он не имел на это никакого права. Он потерял его ещё тогда, много лет назад, когда сам же по глупости всё испортил… Когда собственными руками сам разрушил своё собственное счастье и невольно сделал больно своей любимой девушке. Тогда он этого не осознавал. Как и то насколько непоправимыми окажутся последствия его поступка.

Ярик резко развернулся и пошёл прочь. С огромной дырой в душе, которая будто бы разрасталась с каждым его шагом, он на автопилоте шагал в сторону своего дома, совершенно позабыв, что на парковке у офиса осталась его машина. Да, тот вечер он решил посвятить пешим прогулкам. Ему надо было подумать, хорошенько подумать, что делать дальше. Потому что одно дело разгребать последствия своей многолетней глупости. И совершенно другое, когда помимо своей глупости тебе нужно ещё плюсом разбираться с соперником. Тем более с таким, как Меланчук…

Расклад, конечно, вырисовывался пока так себе, но как там обычно говорят опытные стратеги: проиграть одну битву — не значит проиграть войну? Так уж и быть, победу в этом бое одержал Елисей. Сцепив зубы, Ярик готов был это признать. Но разве это имеет значение, если в конечном итоге Марина будет с ним, а не с Лисом?

Совсем недавно Мереминский стал обладателем собственной жилплощади. Центр города, элитная новостройка, потрясающий вид из окна — хоть и говорили о многом, и в том числе, и о довольно высокой стоимости квартиры, но не отражали главного. Новостройка располагалась всего лишь в пятнадцати минутах ходьбы от дома Вишняковой. А с учётом последнего этажа, Ярик мог отлично его наблюдать со своего балкона её жилище среди других дорогих коттеджей, которые были раскиданы по просеке. Собственно, этим он иногда и занимался по вечерам. Конечно же, подробно во всех деталях Маринку он разглядеть не мог как бы не напрягал зрение — для таких целей всё-таки нужна была техника посерьёзнее, ну или, как минимум, бинокль. Но зато Ярослав мог видеть, как каждый вечер в её доме загорается свет. И в какое время она обычно его выключает. И в этом было что-то такое, чему Ярик не мог найти определение… Просто на душе становилось тепло. И появлялись силы бороться дальше, шаг за шагом чётко следовать своему плану прямо по направлению к своей мечте.

В тот вечер свет в её доме так и не загорелся.

А утром, подъехав к офисному центру, первое, что увидел Ярик это Марину, выходящую из машины Лиса. В том же самом платье, которое красовалось на ней вчера.

Он и не думал, что может быть так больно… Так чертовски больно.

В тот день вместо традиционного утреннего кофе, который они обычно распивали вместе с Вишняковой перед началом работы, Ярик решил опустошить свой бар. Потому что разбитому сердцу было совершенно плевать, что на календаре красовалась среда. И на девять с копейками утра, которые любезно демонстрировали стрелки часов, ему тоже было плевать.

А вот на то, что твоя любимая девушка провела ночь в компании другого мужчины — нет.