Давай мы станем незнакомцами

Глава 46

— Значит, всё-таки решилась, — усмехается Корсаков, откидываясь назад в кожаном кресле. На его губах блуждает понимающая улыбка с ноткой грусти. Да, нам с Сашкой действительно было хорошо работать вместе все эти годы. Но он сам мне уже не один раз намекал, что должность личного ассистента — это ничтожно мало для моих способностей.

— Решилась, — киваю я. Чувствую, как у меня с души будто бы камень упал, когда я наконец поведала другу о своём переводе.

Весь день прошёл в невыносимом напряжении. Во-первых, из-за ожидания, когда Корсаков вернётся с конференции, чтобы приступить к важному разговору. Во-вторых, из-за Мереминского, на которого я постоянно натыкалась в офисе, куда бы не пошла. Вчера мне удалось избежать выяснения отношений, потому что после ухода Ланы Ярик отправился к телевизионщикам и застрял там на весь день. Сегодня разговор у нас тоже не клеился — приходилось решать срочные задачи, плюс кто-то из коллег постоянно ошивался рядом.

Только после обеда Мереминский смог перехватить меня в коридоре. Без особых церемоний он вжал меня в стену, уперевшись по бокам от меня своими ладонями, не давая ни единой возможности увильнуть от разговора.

— Марин, ты понимаешь, что своей необоснованной ревностью, ты только делаешь хуже? И в первую очередь себе…

— Необоснованной ревностью?! — тут же вспыхиваю я от его слов. — Мереминский, хватит строить из себя святого! Это роль тебе не идет!

— А, по-твоему, нормально так реагировать на обычный разговор двух людей?!

— Обычный разговор с твоей бывшей, которая наведывается к тебе каждый день — действительно, что в этом такого? — язвительно протягиваю я. — Что ж её старый хахаль настолько плох, раз Лануся уже и дня прожить без твоего общества?!

Ярик всего лишь на мгновение меняется в лице, но моей внутренней чуйке этого достаточно, чтобы понять: я попала в точку. Не успеваю издать свой победно осуждающий клич «ну я же говорила!», как Мереминский воинственно сводит брови на переносице и качает головой, не соглашаясь с моей тирадой:

— Я хотел поговорить с ней о тех фотографиях и вашей встрече на юбилее. Лана была рядом с офисом и предложила всё обсудить лично, — отчеканил Мереминский.

— Ну да, конечно! Неужели ты не понимаешь, что это просто очередной предлог увидеть тебя?!

— Марин, мне плевать, что она там хочет! Я хотел выяснить информацию, и я её выяснил. Как я и думал — Зубкова ничего мне не отправляла. У неё нет в этом никакого интереса. И она вообще не горела желанием обсуждать или вывалить мне подробности, что видела вас с Лисом на празднике…

— Боже, Мереминский! Ну какой же ты наивный валенок! — не выдерживаю я, пытаясь убрать от себя его руки и вырваться на свободу. — Да и какая теперь разница, что было на этом юбилее? И кто прислал тебе эти чёртовы фотки? Ты же меня благословил на отношения с Лисом! Вот теперь сиди и не отсвечивай!

— Это когда я тебя благословлял?! — опешил Мереминский, округляя свои бездонные синие глаза.

— Перед тем, как ушёл, хлопнув дверью!

— Нет, я сказал, что если тебе так хочется, то ты можешь попробовать жить в самообмане! Но я уверен, что рано или поздно ты поймёшь, какой рядом с тобой насквозь гнилой человек.

— Вот только не надо опускаться до оскорблений! — вскипела я, отчаянно пытаясь отвоевать себе хоть немного личного пространства. — В лицо друг другу можете говорить что угодно, но при мне…

— А тебе не кажется, что во всей этой истории замешан Меланчук? — усмехается Ярик, игнорируя моё замечание и по-прежнему не желая сдвинуться хотя бы на миллиметр. — Он ведь сам мог заплатить кому угодно, да хоть даже обслуживающему персоналу, чтобы вас засняли, а потом отправить мне фотки.

— Боже, какой бред! — закатываю глаза, чисто из духа противоречия не желая соглашаться с Мереминским.

Но в голове с удвоенной силой начинают крутиться шестерёнки. Мог ли Меланчук так поступить? Мог. Я никогда не питала особых иллюзий насчёт его морально этических качеств. И если Лис действительно поставил себе цель рассорить нас с Яриком…

Но зачем ему было это делать? Он ведь он даже не знал тогда, что мы провели вместе выходные! Просто, чтобы вывести соперника из игры?

— Ты зациклилась только на версии с Ланой! Хотя рядом с тобой есть более опытный кукловод. Раскрой глаза, Марин!

С раздражением отталкиваю от себя Мереминского и, не говоря ни слова, скрываюсь в приёмной. Если в этом правда замешан Лис, то сегодня на свидании я выясню правду. Я не хочу быть той самой марионеткой, которой можно вертеть, как угодно! И пускай Меланчук уяснит это раз и навсегда!

— Я знал, что когда-нибудь этот момент наступит, — вздыхает Сашка, заставляя меня вынырнуть из своих мыслей. — И я очень рад за тебя, Маринк, что ты решила двигаться дальше. Но всё равно, мне немного грустно.

— Мне тоже, Саш, — не стала скрывать я. — Но проект «Корсар» уже на финальной стадии. Оставшиеся дела я смогу уже довести дистанционно. Если потребуется, буду приезжать в Самару по мере необходимости… Замену я себе уже подобрала — мне кажется, Ольга Корщук из финансового департамента отлично справится с должностью личного ассистента. Да, она не молодая, длинноногая нимфа, но мозги у неё работают, как надо. На встречах и переговорах она вполне прилично будет смотреться рядом с тобой. Да и Лизка, я думаю, не будет к ней ревновать…

— Последнее, это, конечно, весомый аргумент, — смеётся Сашка, но потом резко обрывает свой смех и впивается в меня внимательным взглядом. — Это ведь не побег от Мереминского, Марин? Только честно.

Молчу, потому что не хочу врать лучшему другу.

— Ты ведь знаешь, что он тебя любит. Зачем тогда бежишь?

Прикусываю от волнения нижнюю губу, пытаясь собраться с мыслями и только потом отвечаю:

— Саш, я по-прежнему не уверена, что между нами любовь…

— А что же тогда?

— Не знаю… Я правда не знаю! Человек, который по-настоящему любит, не будет много лет прыгать из одной кровати в другую. Не будет специально причинять боль своим равнодушием. А ведь именно это Ярик и делал все эти годы! И то, что он сейчас активизировался, мне кажется, всё дело в банальной ревности. Если бы не Лис, то Мереминский так и не решился ничего поменять в наших отношениях.

— Я думаю, дело не только в Лисе, — покачал головой Корсаков.

— Да не важно… Это уже всё не важно! — меня будто прорвало, и я никак не могла остановить свой нескончаемый поток откровений. — Саш, мы сможем ладить друг с другом только, если окажемся на необитаемом острове, где его не будут осаждать толпы баб! А в обычной реальной жизни, я буду каждый день мучиться из-за своей ревности. И мы будем постоянно ругаться, пока окончательно не возненавидим друг друга. В общем, это тупик, Саш. Мы… мы попробовали с ним на этих выходных исправить прошлые ошибки, но в итоге всё стало только запутаннее. Поэтому, я думаю, мне лучше сейчас закончить это безумие и просто уехать. Начать жизнь с чистого листа.

— Это ты меня сейчас пытаешься убедить или себя? — иронично вскидывает брови Корсаков, но взгляд его по-прежнему остается серьёзным.

— Саша! — недовольно восклицаю я, закатывая глаза к потолку. — Ты и сам знаешь, что я права…

— Марин, я не судья, чтобы говорить, кто из вас прав, кто нет… Ты знаешь, что я никогда не лез в ваши отношения. И я могу только примерно догадываться, что происходило у вас все эти годы. Единственное, в чём я был уверен до недавнего момента — то, что ты любишь его, а он тебя.

— Саш, вот что ты, что Лизка, так уверенно об этом говорите, а ведь он так ни разу и не сказал мне о своих чувствах… Поэтому большой вопрос, а есть ли они на самом деле.

— О, женщины, — тяжело вздыхает Корсаков. — Если ты не в курсе, Марин — иногда слова не нужны. За нас довольно красноречиво говорят наши поступки. Но вам же непременно надо, чтобы признание озвучили вслух, да?

Не могу сдержать улыбки, вспоминая, как ещё недавно Лизка мучилась от неизвестности, когда не была уверена в чувствах со стороны Сашки. И я могу её понять. Это действительно важно — услышать те самые заветные слова. Потому что даже самые хорошие и правильные поступки любимого человека можно трактовать двояко, если нет уверенности, что они в их основе действительно лежит любовь.

— Саш, у меня нет уверенности, что он любит меня, — глухо говорю я, опуская взгляд на свои сцепленные на коленях руки. — Точнее, любит такую, какая я есть. Ему не нравится, когда я веду себя, как стерва, ему не по душе моя ревность, хотя видит бог — в этом он сам виноват, что он никак не может выстроить личные границы с другими девушками. Мне кажется, если у него и есть какие-то чувства, то к той доброй, наивной девочке Марине, которой уже давно нет. А такая, какая я сейчас есть, я для него… неудобная. И стоит мне хоть немного отклониться от привычного поведения и показать свою неидеальность, он тотчас же встаёт на дыбы. Стоит только вспомнить нашу последнюю ссору из-за Лизки. А Лис, он…

— Принимает тебя такой, какая ты есть, — заканчивает за меня Корсаков. — Лизка что-то такое говорила, когда пыталась объяснить мне, зачем ты с ним связалась.

— Мы с ним оба неидеальные, но… Мне кажется, у нас с Лисом есть шанс на счастье. По крайней мере, я бы хотела попробовать и посмотреть, что из этого получится. И я очень надеюсь, что когда-нибудь вы с ним сможете снова общаться, позабыв все прошлые обиды, — тихо добавляю я. — У меня нет никого ближе вас, Саш. Я бы очень хотела отметить свои двадцать пять лет, собравшись всем вместе.

Последняя фраза даётся мне с трудом, потому что все вместе — это не только Лис, Сашка и Лиза. Это ещё и Ярик… Но даже при самом оптимистичном варианте с ноткой фантастики, я не могла представить Мереминского в одной компании со мной и Лисом после всего, что между нами было.

— Я думаю, мы можем попробовать, — после секундной паузы говорит Корсаков.

Я знаю, что ему непросто будет возобновить общение с Лисом после той истории с Янкой. Даже просто в качестве приятелей. И я была безгранично благодарна Сашке, что ради меня он готов был дать шанс этой безумной затее.

— Самое главное, Марин, чтобы ты была счастлива.

— Даже с Лисом? — улыбаюсь я, ощущая, как внутри разливается невероятное тепло после слов друга.

На самом деле внутри у меня не было ни грамма уверенности в правильности своего решения, которое я транслировала Саше во время нашего разговора. Но на удивление, этот разговор действительно помог мне разложить всё по полочкам в своей голове и немного успокоиться.

— Даже с Лисом, — кивает Корсаков. — Если это твой выбор, то что ж… Ярик, я так понимаю, не в курсе грядущих перемен?

— Нет. Он пока не в курсе, — тяжело вздыхаю я, мысленно предвкушая бурную реакцию Мереминского. — Можешь, пока не афишировать в компании последние новости? Сейчас, мы немного остынем, и я сама всё расскажу Ярику. Мне кажется, так будет правильно, если он узнает всё от меня. Не говори ему пока, пожалуйста, ничего…

— Не говорить мне что? — раздаётся в дверях напряжённый голос Мереминского.