Давай мы станем незнакомцами

Глава 20

— В смысле… В смысле настоящий? — бездонная синева глаз смотрит на меня с изумлением.

Ярик явно не ожидал такого поворота событий. Слышу в его красивом бархатистом голосе лёгкую хрипотцу, от которой моё тело тут же покрывается сотней мурашек.

— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я, — не могу сдержать улыбки. Надеюсь, что она была томной и соблазнительной, а не смущённой, девчачьей.

— Мариш…

Мои губы ещё больше расплываются в улыбке, когда я чувствую его напряжённое, сбившееся дыхание. Так, так, это что же получается — мне удалось смутить самого Ярослава Мереминского? Вот это новость! Вплоть до этого дня я была искренне уверена, что способность смущаться к него отсутствует на генетическом уровне.

— Ты же вроде в этом специалист. Так, по крайней мере, говорят, — протягиваю я с лёгкой усмешкой, опуская взгляд на его губы. — Или это всё враньё, и ты сам распространял о себе подобные слухи?

Невинно хлопаю глазами, чтобы смягчить свой сарказм.

— Не смешно! — рычит в ответ Мереминский.

Ощущаю, как его руки сомкнулись на моей талии. Отлично! Значит, я на верном пути. Вот если бы он после моего заявления о поцелуе отскочил от меня, как ошпаренный, вот тогда бы… Я даже не знаю, что бы я тогда делала! Я и так не особо в восторге, что сама первая проявляю инициативу. Но в случае с Яриком по-другому нельзя. Потому что пока до этого долговязого дойдёт (а судя по всему, некоторые вещи до него доходят, как до жирафа), мы с ним оба успеем дружно состариться и выйти на пенсию!

— А я и не смеюсь.

Прижимаюсь ещё сильнее. Вижу, как Мереминский нервно сглатывает и пытается отвести взгляд в сторону. Кажется, я даже вижу лёгкий румянец на его гладко выбритой щеке. Уж не знаю всему виной мой полыхающий огнём взгляд или провокационное короткое платье с не менее провокационным вырезом на груди… Ну а что? Для достижения цели все средства хороши! Матушка природа, конечно, немного поскупилась для меня с размером бюста, но в целом, меня всё устраивало. И судя по поплывшему взгляду Мереминского, ему тоже очень даже нравился открывавшийся перед ним вид. Теперь я была уверена на сто процентов, что мой праздничный образ он оценил!

И хочется, и колется — вот как бы я сейчас описала состояние Ярика. У него даже испарина на лбу появилась от моральных этических мучений: стоит или не стоит выходить за рамки нашей с ним дружбы. Занятное это, конечно, было зрелище. И этот его смущённый румянец — ну просто загляденье! Вот смотрела бы и смотрела…

Не удивлюсь, что у меня и у самой щёки горят огнём. И очень надеюсь, что это единственный момент, который выдает сейчас моё волнение. Хотя… Ещё было сердце, которое непозволительно громко стучало в моей груди, то замедляясь, то разгоняясь до предела.

Да, пускай я делаю первый шаг. Ну и что с того? Просто нужно обставить всё так, чтобы я не выглядела как какая-то жалкая просительница. Почему-то в голове всплыла фраза о королевах: «королевы не опаздывают, это другие приходят слишком рано». Так вот, в моём случае — королевы не просят! Они милостиво разрешают себя поцеловать! А Мереминскому так вообще выпала особая честь: стать первым парнем, с которым я поцелуюсь.

Кстати, надо бы обрадовать его этим фактом.

— Мне кажется, в первый раз надо целоваться с тем, кто знает в этом толк, — безмятежного протягиваю я. Провожу подушечками пальцев по его шее, поднимаюсь вверх до затылка. Запускаю пальцы в его мягкие, тёмные волосы. И с наслаждением замечаю, как Ярик вздрагивает от моих прикосновений. Не знаю, что у него творится в голове, но вряд ли ему так уж неприятно, что я сейчас с ним делаю. Иначе бы он поспешил от меня отстраниться, а не прижимал к себе, всё сильнее смыкая кольцо своих рук. — Ты так не думаешь?

— Что?.. Я… Марин… — запнулся Мереминский, так и не произнеся в ответ ничего вразумительного.

Встречаюсь с его потемневшим синим взглядом, в котором я отчётливо вижу борьбу и желание.

Так, пожалуй, надо немного подтолкнуть своего смущённого принца. Чтобы он принял в данной ситуации единственное верное решение — сгрёб меня в охапку и наконец уже поцеловал!

— Или мне лучше обратиться к Игнатову? — задумчиво спрашиваю я, чуть склоняя голову на бок, посматривая на Ярика лукавым взглядом. — Я думаю, он будет не против. Ну или к Мишке Бондареву…

— Издеваешься?! — полыхнул огнем синий омут.

Ага, кажется, кто-то ревнует! Довольно замечаю, как от возмущения стала подниматься грудь Ярика, обтянутая тёмной футболкой.

— Ну а вдруг для тебя это непосильная задача… — начинаю я в своём фирменном саркастичном стиле. Но в этот момент Ярик резко притягивает меня к себе, так что у меня невольно вырывается короткий вскрик.

— Уж как-нибудь справлюсь! — бурчит Мереминский, но я отчётливо слышу в его голосе и ярость, и смех и… что-то такое, от чего моё сердце сладко замирает, а потом с удвоенной силой начинает биться в груди.

Он ведь тоже этого хочет! Хочет и уже не боится разрушить границы этой чёртовой френдзоны! И только лишь от осознания этого факта, я чувствую, как у меня за спиной начинают вырастать крылья.

Прикрываю глаза. Его губы совсем близко. И дыхание тяжёлое, прерывистое обжигает, и будто бы смешивается с моим.

Нежно, почти невесомо касается моих губ. А я… сразу же таю. Растворяюсь в поцелуе, улетая за пределы этой вселенной. Там за стенами комнаты — толпа веселящихся друзей и одноклассников. За окном — грохот дождя, который неожиданно забарабанил по стеклу, решив обрушиться на город этим жарким июльским вечером. Но на всё это мне было плевать.

Был только он, его горячие ладони на моей талии и его губы, которые сводили меня с ума.

Чувственно, неторопливо, нежно…

Запредельно нежно.

Ярик скользит ладоням по спине, запуская по моему телу сладкую дрожь. Одной рукой зарывается в мои длинные светлые волосы, второй ласково проводит ладонью по щеке, продолжая целовать мои губы. Так трепетно, что моё сердце вновь заходится в груди, начиная отстукивать ритм мелодии счастья.

— Мариша… — срывается с его губ тихий стон.

Ярик привлекает меня к себе ещё ближе и углубляет поцелуй. Обвиваю руками его шею и пытаюсь отвечать. Неумело, робко, то утопая в безграничной нежности, то отчаянно страстно — так как чувствовало сейчас моё сердце.

То, что происходило в тот момент между нами было очень сложно описать какими-либо словами. Это было какое-то волшебство, которое неожиданно ворвалось в мою жизнь и озарило её яркими красками. Открыло для меня новый, чувственный мир, не веданный раньше, но который мне безумно понравился. И который я очень хотела познатьс ним.

Ярик практически незаметно приподнимает меня от пола, а в следующее мгновение аккуратно переносит на кровать и, не размыкая объятий, садиться рядом. Ну что ж, смена положения очень даже кстати — от поцелуев и переполняющих внутри эмоций у меня уже начинали подгибаться колени.

Господи, я до сих пор не могу поверить, что Мереминский правда в моей комнате, сидит на моей кровати и продолжает своё неспешное обучение технике поцелуев… Мне казалось, что стоит только открыть глаза и он тут же растает в воздухе как видение. А всё происходящее окажется очередным безумно прекрасным сном с его участием. Ласково провожу ладонями по его крепким, широким плечам, чтобы убедиться, что всё взаправду. Медленно опускаюсь к обтянутой футболкой груди и замираю, вдруг ощутив под своей ладонью его отчаянно быстрый стук сердца. Который говорил мне лучше любых слов — это реальность. И то, что происходит сейчас между нами, безумно важно не только для меня, но и для Ярика.

В тот момент мы правда понимали друг друга без слов. Это был какой-то особый, безмолвный диалог двух душ.

Обними меня сильнее, хочу почувствовать тепло твоих рук…

Конечно, моя хорошая…

А если я попробую вот так… Тебе понравится?

Чуть сильнее втягиваю его нижнюю губу. Переплетаю свой язык с его, ещё пока осторожно, будто бы боясь сделать что-то не то.

Да, не бойся… Продолжай…

Почему-то совершенно некстати в голове всплывают слова одной девчонки из класса про её первый поцелуй, и как ей было неприятно, когда тот парень стал целовать её с языком. Я же ничего подобного не чувствовала. Может, потому что Мереминский и правда был в этом мастер — никакой грубости, никакого лишнего напора, никаких лишних действий и прикосновений, которые могли бы меня испугать. А может, потому что мой первый поцелуй был с тем парнем, которому я уже давно отдала своё сердце. Ведь если ты делаешь это с тем, кого ты по-настоящему любишь, то это не может быть чем-то неправильным. С любимым человеком всё получается как-то само собой — легко, захватывающе и очень-очень классно. И даже моё стеснение, вызванное неопытностью, ушло куда-то на второй план. А быть может, просто расплавилось от поцелуев Ярика, как я сама плавилась сейчас от губ и нежных неторопливых прикосновений по моим обнажённым плечам и спине…

Ярик прижимает меня к себе, так сильно, что я снова чувствую быстрый стук его сердца. Не знаю, сколько мы так уже целовались, но с непривычки у меня уже начали болеть губы. Но это была такая приятная усталость, из-за которой совершенно не хотелось останавливаться. Да и вообще, как можно останавливаться в такой момент, когда ты до умопомрачения счастлив?!

Хочется чуть ускорить темп и самостоятельно углубить поцелуй, как совсем недавно демонстрировал мне Мереминский, и я с удовольствием это делаю. Крепче обнимаю Ярика за шею и как-то незаметно перемещаюсь к нему на колени.

А вот так целоваться ещё удобнее!

Чувствую, что Ярику тоже пришлась по душе смена положения. Нежные, неторопливые поцелуи становятся тягучими, жаркими, будто бы Мереминский немного увлёкся и отпустил контроль. И это было так сладко и так классно… Не могу сдержать тихого стона прямо ему в губы. Но в этот момент его руки будто бы каменеют. Ярик неожиданно отстраняется от меня, прерывая наш поцелуй.

Распахиваю глаза и вижу перед собой совершенно поплывший синий омут, который резко меняется выражением, не сулящим мне ничего хорошего. Потому что я отчётливо вижу в его глазах ужас, неловкость и… сожаление, которые разрывали моё сердце на части.

Неужели он правда сожалеет о том, что сейчас было?!

— Марин, — начинает Мерминский, чуть прокашлявшись. — Я думаю, нам не стоит… Это всё как-то…

— Неправильно? — договариваю за него я, чувствуя, как в груди начинает медленно разливаться боль.

— Ну в каком-то смысле… — замялся Ярик, нервно взлохмачивая свою тёмную шевелюру. — Марин, просто… мы же с тобой лучшие друзья. Я же знаю тебя с детства, когда ты ещё вот такой была…

Показывает рукой в воздухе мой примерный рост, какой я была, когда мы с ним познакомились и смущённо замолкает.

— Ещё скажи, что я тебе как сестра! — вспыхиваю я, резко вставая с кровати. Мереминский поспешно поднимается следом за мной и растерянно смотрит, как я одёргиваю своё короткое платье.

— Нет, но…

Но?! Что ещё он такого интересного сейчас скажет, чтобы окончательно меня добить?!

Дура, какая я же я дура! Вырядилась, намалевалась ради него, а ему плевать! Потому что я всё равно для него недостаточно взрослая, чтобы со мной можно было встречаться! А может просто недостаточно красивая? Ну а что, когда все девчонки в городе готовы за тобой бегать с высунутым языком, можно ведь и повыбирать! Зачем останавливаться на какой-то там обычной подруге детства?! Которая ещё к тому же вешается тебе на шею и просит поцеловать…

Идиотка!! Глупая, наивная идиотка!

— Марин, ты ведь знаешь какой я… И я не хочу сделать тебе больно, — с отчаянием говорит Ярик, подходя ко мне и пытаясь взять меня за руку, но я её тут же отдёргиваю и отступаю на шаг назад. — Я не хочу всё испортить, и чтобы мы с тобой поссорились. Ты… ты очень важна мне…

Важна?! Я его люблю, мечтаю о нём, с ума по нему схожу, а я для него… просто важна?! Потрясающе! Это именно то, что хочет услышать каждая влюбленная девушка!

— Не переживай, не потеряешь, — цежу я сквозь зубы, злобно прищурив свой взгляд, чтобы сдержать рвущиеся наружу слёзы. — Буду мозолить тебе глаза так часто, что ты сам в итоге взвоешь.

— Марин…

— Расслабься, Мереминский. Я больше не буду напрягать тебя подобными просьбами, — гордо вскидываю голову и выдавливаю из себя усмешку. — Ты, конечно, молодец — не подкачал, и реально неплохо целуешься… Но знаешь, свет клином на тебе не сошёлся. В мире полно парней, которые будут рады всему меня научить. И не только поцелуям…

На последней фразе голос меня немного подводит. Отворачиваюсь от Ярика, делаю глубокий вздох и уверенной походкой направляюсь к двери. Чувствую, как с каждым шагом сердце внутри пронзает дикая мучительная боль. Но он никогда не узнает, что я чувствую на самом деле. Он никогда не узнает, как сильно меня ранили его слова…

Королевы не показывают своей боли и своих слёз.

— Только одна просьба к тебе. Чисто по-дружески, — говорю я, распахивая дверь. Оборачиваюсь к Ярику, окидывая напоследок его застывшую напряжённую фигуру своим полыхающим от злости взглядом, — Никогда не лезь в мою личную жизнь! Никогда!

Дверь я не закрываю. Пускай выметается из моей комнаты, а ещё лучше пускай проваливает из моего дома! Видеть его больше не хочу! Хотя…

— Эй, Болдарев! — свешиваюсь через перила лестницы, стараясь перекричать громкую музыку, окликаю нашего общего друга Мишку Болдарева. Которого в компании мы почему-то между собой прозвали Мэлом. — Чего там один сидишь, киснешь?

Через десять минут мы с ним уже целовались на диване в углу гостиной, игнорируя любопытные взгляды моих одноклассниц и удивлённые переглядывания парней из нашей компашки. Но мне на них было плевать. С этими курицами я никогда особо не была близка и позвала на свой день рождения скорее из банальной вежливости. Ну и чтобы пацанам было нескучно.

Но среди всех этих удивлённых шокированных взглядов был один, который отличался от остальных. Тот, который весь оставшийся вечер прожигал мне затылок. Тот, который я ощущала даже на расстоянии с другого конца комнаты.

Мереминский всё видел.

«Так тебе и надо!» — злорадно думала я, отвечая на поцелуи Мишки. Кстати, очень посредственные поцелуи, если сравнивать с поцелуями этого синеглазого гада.

Я больше не чувствовала того самого волшебства, которое заставляло моё сердце биться быстрее. Наверное, оно осталось там в моей комнате, вместе с вдребезги разбитыми мечтами. Я так и не почувствовала его ни с Мэлом, ни с другими парнями, с которыми потом мутила назло Мереминскому.

И я не чувствовала его ещё много лет, пока судьба опять не решила проверить на прочность нашу дружбу с Яриком.