Давай мы станем незнакомцами

Глава 2

— Какой неожиданный, но безумно приятный сюрприз… в два часа ночи, — протягивает Елисей, облокачиваясь плечом о дверной проём. С любопытством поглядывает на меня — как я слегка пошатываясь, но довольно решительно преодолеваю расстояние от лифта до его квартиры.

Стоит, скрестив руки на груди. Сканирует меня с ног до головы своим фирменным ласкающе раздевающим взглядом, на дне которого сейчас притаился дьявольский огонёк и капелька веселья. Конечно, ему смешно — не часто ему удавалось лицезреть меня в таком виде, а если точнее, то никогда: ободранные коленки, помятое в нескольких местах короткое платье, подол которого мне почему-то захотелось натянуть сейчас пониже, растрёпанные весенним ветром светлые волосы и горящий отчаянием взгляд.

Да, с того, момента, как я покинула квартиру Мереминского чёрт знает сколько всего произошло. И что-то мне подсказывает — моя ночная вылазка к Елисею, была далеко не последним пунктом в этом довольно внушительном списке безумств.

— Пустишь меня?

— Ты ведь знаешь, Мариш — я никогда не мог тебе отказать. Даже если очень сильно хочу, то всё равно не смогу, — усмехается Лис.

— А ты правда хочешь, чтобы я ушла? — смотрю ему прямо в глаза. Интересные они у него — постоянно меняющие цвет в зависимости от освещения и настроения. То светлые почти прозрачно зелёные, то золотисто-карие… вот как сейчас.

Елисей молча отвешивает мне шутовской поклон и наконец пропускает внутрь квартиры.

Всякое было за годы нашей дружбы, но, пожалуй, это был первый раз, когда я заваливалась к нему так поздно. А с учётом того, как я недавно вела себя по отношению к Лису, моё поведение выглядит сейчас максимально странно и нелогично. Сначала давать надежду, потом погрузить в полную неопределенность, и в итоге на эмоциях оттолкнуть… Конечно же, он имел полное право злиться на меня. У нас с ним у обоих характер был далеко не сахар. Но я знала, что после всех причитающихся издёвок и колких замечаний, Лис всё-таки распахнет свои дружеские объятия, выслушает меня и подскажет, как теперь жить дальше.

Елисей Меланчук, он же Лис или «хитрый лис» как любили называть его в нашей компании — был тем самым другом, в отношении которого я могла дать расплывчатое определение «всё очень сложно». Я знала, что он был влюблен в меня уже много лет. Он знал, что я с самого детства безответно люблю Мереминского. Этот факт конечно же не вызывал у Лиса никакой радости, а если точнее — до жути его бесил, но в то же время он относился к моей несчастной любви с пониманием. Хотя при этом Лис искренне считал, что Ярик мне не пара, и не забывал мне об этом напоминать время от времени. А ещё он постоянно твердил, что рано или поздно вся эта блажь по поводу наших отношений с Мереминским покинет мою блондинистую голову и я наконец обращу внимание на более подходящего для меня представителя сильной половины человечества. Конечно же под фразой «более подходящий» он подразумевал себя и только себя.

Пожалуй, сложно найти таких одновременно похожих и таких разных мужчины, как Ярик и Елисей. Контрастные по внешности, неравные по социальному статусу — Ярик был из простой семьи, а Лис из обеспеченной, но при этом оба красивые, умные, молодые, чертовски обаятельные, с отличным чувством юмора.

И Ярик и Елисей пользовались бешеной популярностью у девушек и извлекали для себя максимум удовольствия из этого факта. Но разница в их отношении к прекрасному полу была видна невооружённым глазом. Мереминский обычно быстро перегорал к своим спутницам, расставался легко на дружеской ноте и тут же переключался на новый объект. А Лис… делал всё, чтобы девушка сама сбежала куда подальше, полностью разочаровавшись в нём, как в предмете своих мечтаний. С бывшими, в отличие от Ярика, он не дружил. Да и те и не особо горели желанием поддерживать с ним связь, вспоминая Лиса со странной смесью ненависти и восхищения.

Меланчук относился ко мне не как к другим девушкам, что конечно же, чертовски льстило моему женскому самолюбию. Я всегда чувствовала с его стороны уважение и искреннее восхищение. И если опустить любовную подоплёку наших отношений, Лис действительно был для меня настоящим другом. А в последнее время так вообще прочно занял статус самого близкого человека на свете, который знал обо мне всё. И удивительный парадокс — в отличие от Мереминского его ничуть не шокировал мой далеко не идеальный характер…

Сбрасываю с себя в прихожей босоножки и направляюсь следом за Лисом в огромную кухню-гостиную.

— Извини, Мариш, тебе не предлагаю, — говорит он, с лёгкой издевкой в голосе, плеская себе в бокал свой любимый ирландский напиток. — Тебе на сегодня точно хватит…

— Вот только не надо читать мне нравоучения! — тут же вспыхиваю я. — Я не пья…

— Что с коленками? — перебивает меня Лис, кивая на мои оголенные ноги, которые довольно наглядно демонстрировали, как интересно прошёл мой сегодняшний вечер.

— Да так… — неопределенно взмахиваю рукой, — Прощения просила. Как видишь, не очень удачно.

— Надеюсь не перед ним? — замирает с бокалом в руке, прожигая меня своим потемневшим взглядом.

— Нет! — с раздражением отвергаю его нелепое предположения. Чтобы я стояла на коленях перед Мереминским и умоляла о прощении?! Да никогда в жизни! После всего того, что мне довелось выслушать, пускай эта инициатива целиком и полностью переходит под крыло Ярослава Алексеевича! — Перед Лизкой…

— Неисповедимы пути твои, Господи, — усмехается Меланчук.

— Я правда была не права.

— Только в этом? — выгибает одну бровь. Неторопливо с какой-то грацией хищника пересекает комнату, не сводя с меня своего пристального взгляда, и садиться в кресло напротив. А я стою, в полном замешательстве и совершенно не знаю, что ответить ему на этот вопрос.

— Не только… — тихо говорю я, сглатывая тяжёлый болезненный ком в горле, — Это не любовь. Если человек любит только лучшую часть тебя… Если он не может принять твои недостатки, все твои самые ужасные черты характера, то это не любовь… Это иллюзия любви, которая разбивается при первом серьёзном конфликте. Так и произошло.

— Мне жаль.

— Неужели? — горько смеюсь я.

— Да, наверное, стоило уточнить — мне жаль, что ты потратила столько лет, чтобы осознать эту простую истину, — усмехается Лис, поглядывая на меня поверх своего бокала. — Но лучше поздно, чем никогда…

Подхожу к огромному панорамному окну, бросаю взгляд на темнеющую вдали Волгу. Вода обычно успокаивала меня и вносила некоторую ясность в мои мысли, но не сегодня.

— Лися, я не знаю, что мне теперь делать…

— Знаешь, — возражает он, — Иначе бы ты не пришла.

Резко оборачиваюсь и встречаюсь с его спокойным, уверенным взглядом. В комнате царит полумрак, но я отчетливо вижу его глаза — которые будто бы освещали огнем тьму этой ночи. Вижу, как в его взгляде сквозь привычную мне самоуверенность пробивается нетерпение и дикое желание. А ещё надежда, которую он упорно пытался замаскировать под мнимое равнодушие, при этом прекрасно осознавая всю тщетность своих попыток.

Мы слишком хорошо знали друг друга.

— Иногда счастье намного ближе, чем ты можешь представить, — наконец решается продолжить Елисей после небольшой паузы, — Достаточно просто протянуть руку.

— Лис…

Голос предательски меня подводит, и я смущенно замолкаю.

— Ты ведь знаешь, зачем я вернулся в Самару, — говорит Меланчук, не сводя с меня своего внимательного взгляда янтарных глаз — Но я не хочу потратить ещё десять лет, ожидая, когда тебя посетит очередное озарение. Я не хочу ждать, когда ты наконец поймешь, что я действительно тот, кто тебе нужен. Марин, хватит со мной играть. Я не твоя комнатная собачка, которую ты от скуки то подзываешь, то прогоняешь.

— Я с тобой не играю! — в отчаянии мотаю головой, но совесть предательски вопит, что я лгу. И конечно же Лис это тоже знает…

— В самом деле? — с издёвкой протягивает он. — Марин, тогда ответь — почему ты пришла?

— Я… я не знаю! Я иногда вообще не понимаю себя! А у тебя вот как-то получается разобраться в том, что творится у меня в голове…

— Я очень тронут, что гены матушки психолога хоть как-то во мне проявились, — смеётся Меланчук, с удовольствием наблюдая мою полную растерянность.

— Я хотела понимания и поддержки, — шепчу я, опуская голову вниз, — Дружеской поддержки…

— Это всё?

— Лис, чего ты от меня ещё хочешь услышать?!

— Чтобы ты перестала врать мне и самой себе, — жёстко чеканит он. — Если ты пришла залечить раны и отогреться в моих объятиях, если ты хочешь собрать по кускам своё разбитое сердце — то так и скажи.

— Лис, я… я… — пытаюсь собрать в кучу свои разбредающиеся мысли, но получается паршиво. Потому что он видит меня насквозь!

Он знает, что я отчаянно хочу любить и быть любимой. Что я хочу, чтобы меня полюбили такой, какая я есть, со всеми моими недостатками, с моим чудовищным неидеальным характером. Я хочу любить самой: открыто, без боли и терзаний. Я хочу, чтобы на место уставшей озлобленной стерве пришла та искренняя, добрая, открытая девчонка, которой я когда-то была.

Я устала от этой боли и одиночества. Я просто хотела любви.

— Ты прекрасно знаешь, что я не буду против такого расклада, — усмехается Елисей, чуть склоняя голову на бок. Одаривает меня таким откровенным жарким взглядом, что кровь тут же приливает к моим щекам. — Но только… всё будет на моих условиях.