Давай мы станем незнакомцами

Глава 65

— Какое трогательное и милое прощание, — язвительно протянул Елисей, заводя мотор.

Мои щёки ещё сильнее вспыхивают от его слов. А тело до сих пор хранит тепло от объятий Ярика, его аромат…

Я не нашлась, что сказать в ответ на признание Мереминского, просто порывисто обняла его, стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.

— Не хочу, Мариш, — тихо прошептал он, прижимая меня к груди. Нежно перебирает пальцами мои светлые пряди, касаясь губами виска. — Не хочу…

— Марин, ты уже закончила? — раздался совсем рядом громкий и очень недовольный голос Лиса, в котором я отчётливо услышала стальные нотки.

Резко отскакиваю от Ярика и ту же встречаюсь с потемневшим от гнева взглядом Елисея, который незаметно подъехал прямо ко входу офисного центра и стал свидетелем нашего прощания.

— Мне… мне пора, — хрипло говорю я, пятясь назад.

— Ты уверена, что хочешь уехать с ним? — спрашивает Мереминский, сканируя меня внимательным взглядом.

Не успеваю ничего ответить. Потому что Меланчук стремительными шагами подходит к нам. Резко притягивает меня к себе и впивается в мои губы наглым, захватническим поцелуем. Демонстративно, напоказ, будто бы заявляя свои права.

— Привет-привет, — обманчиво игриво говорит он, наконец отрываясь от моих губ. — Скучала?

Почему-то я слышу в его словах неприкрытый сарказм. А от его хищного оскала, который он пытался замаскировать под ослепительно яркую улыбку, у меня невольно начинают дрожать колени.

— Да… — растерянно говорю я, сгорая от стыда. Чувствую лопатками прожигающий взгляд Ярика и просто хочу провалиться под землю, лишь бы прекратить это бессмысленное представление. — Лис, поехали… Здесь нельзя парковаться.

Нужно срочно уезжать! Если Меланчук захочет ещё как-нибудь наглядно продемонстрировать перед Мереминским свои права, то Ярик точно не сдержится! А я знаю на что способны эти двое, если сцепятся!

— Поехали, — кивает Лис, одаривая меня взглядом, который точно не сулил мне ничего хорошего. Значит, разбора полётов сегодня не избежать… — Хорошего вечера, Мереминский!

Крепко вцепившись в мою руку, уводит за собой и усаживает в машину.

— Зачем ты так?! — восклицаю я, вцепившись в ремень безопасности после того, как Лис резко дал по газам, вливаясь в поток машин.

— Как так?

— Не притворяйся будто не понимаешь, что я имею в виду!

— Я просто забралсвоюдевушку с работы, — усмехнулся Меланчук, не отрывая взгляда от дороги. — А вот что ты творишь, Марин, это более интересный вопрос.

— Мы всего лишь обнялись на прощание! По-дружески!

— Ну да, конечно. Как хорошо, что в Москве у тебя не будет таких друзей, — язвительно протянул Лис. А я отчётливо слышу в его словах обещание, что он сделает всё возможное, чтобы так оно и было. — Ты уже собрала свои вещи?

— Основное — да, — не могу скрыть облегчения в голосе, что он свернул с неприятной для нас темы о Мереминском, — Я не собираюсь перевозить всё. Папа сказал, что квартира готова, остальное по мелочи докуплю уже там на месте.

— Я улетаю завтра, подготовить для нас квартиру, — сообщает Лис, наконец сбавляя скорость. Но по взгляду вижу, что он ещё не остыл. — Встречу тебя по прилёту в Москве.

— Подожди, какую квартиру? — не понимающе смотрю на него я.

— Мою квартиру, Марин.

— Но… У меня же есть своя квартира и… Лис, я не собираюсь с тобой жить! Это… это очень поспешно!

Резко тормозит на светофоре и окидывает меня недовольным взглядом.

— Марин, моя квартира сейчас — это мрачная холостяцкая берлога, которая непригодна для жизни с девушкой. Ели ты не будешь там жить на постоянку, то мы всё равно там будем много времени проводить вместе. Я даже сомневаюсь, есть ли там вся необходимая посуда, чтобы тебе выпить кофе или позавтракать. Ты ведь знаешь, что я привык завтракать вне дома.

— Понятно, — смущённо говорю я, опуская взгляд на свои сцепленные на коленях руки.

— Можешь выдыхать, я пока не предлагаю тебе сейчас съезжаться. Но спасибо, я понял, как ты относишься к нашему с тобой будущему.

Смотрю растерянным взглядом куда-то мимо коллег, которые уплетали принесённые мною угощения. Последний рабочий день в самарском филиале близился к концу, а вместе с ним и маленькая прощальная вечеринка по случаю моего перевода.

Получилось неожиданно душевно и чуточку грустно: Корсаков, как руководитель, сказал небольшую напутственную речь. Оттаявшая после недавнего инцидента кадровичка Вера Марковна сыпала в мой адрес добрыми пожеланиями. Коллеги торжественно вручили мне какой-то презент на память о нашем филиале. В целом, всё, как и всегда… Только среди присутствующих я не увидела самого главного для меня человека. Ярик решил проигнорировать мои проводы точно также, как он и игнорировал меня весь день. В офисе я его сегодня так и не видела, к Корсакову он тоже не заявлялся. Складывалось впечатление, что Мереминский целенаправленно меня избегал после нашего вчерашнего прощения.

Да, ситуация с Лисом получилась, мягко говоря, не очень красивой. Но неужели нельзя перебороть себя и прийти попрощаться со мной вместе со всеми коллегами?! Это же мой последний рабочий день в филиале, в котором мы бок о бок трудились с ним все эти годы!

Неужели это и правда всё? Но не можем же мы попрощаться вот так — неловко, на бегу у входа в офисный центр под пристальным и недовольным взглядом Лиса. Нет, я не могу, я просто отказываюсь в это верить!

Или может его что-то задержало по работе, и он всё-таки приедет? Может, я зря на него злюсь? И всего лишь через каких-нибудь пару минут Мереминский влетит к нам в кофепойнт, точно вихрь, освещая всё вокруг своей фирменной плутовской улыбкой?..

— Ярослав Алексеевич сегодня решил зависнуть у телевизионщиков? — спросила я у секретаря Мереминского, устав мучиться от неизвестности.

— Нет. А вы не знаете? — изумлённо распахнула она глаза.

— Чего я не знаю?!

— Ярослав Алексеевич заболел. Он предупредил, что сегодня его не будет…

— Что?..

— Марин, это правда, — подтвердил подошедший к нам Корсаков. — Он мне позвонил в обед, попросил перенести все важные встречи.

Прикрываю глаза, недоверчиво качая головой.

— Мереминский никогда не болеет, Саш!

Уж нам ли с ним не знать о знаменитом иммунитете Мереминского, которого не берут никакие бациллы!

— Ты ведь знаешь, что он может заболеть только в одном случае, Мариш, — Корсаков окидывает меня внимательным взглядом, который говорил красноречивее любых слов. — Если очень сильно грустит.

Сглатываю тяжёлый ком в горле.

— У него очень высокая температура, — тихо добавил Сашка. — Скорую он отказался вызывать. Как обычно валяется в бреду полуживой и геройствует. Я думаю, заехать к нему вечером проведать. Или может ты сама хочешь?

— Я… я заеду, да.

Мереминский и температура — это была особая история. Пару раз мне доводилось наблюдать, как его накрывало. И нет, это был не тот случай, когда мужчина пишет завещание, едва завидев на градуснике тридцать семь и два. У Ярика температура подскакивала резко и сразу переваливала за критические значения, достигая отметки в тридцать девять-сорок градусов. Однажды мне даже пришлось вызывать ему скорую, потому что несколько часов мне ничем не удавалось сбить сильный жар.

Чёрт! И почему Сашка молчал весь день?! А вдруг Ярику уже давно надо было вызывать врача?!

Быстро прощаюсь с коллегами, забегаю в приёмную забрать оставшиеся вещи и заказываю такси. Потому что я не могу улететь завтра в Москву не убедившись, что он в порядке! Не могу и всё!

Мереминский по закону подлости не брал трубку, когда я пыталась ему дозвониться.

А если ему там плохо, а квартира заперта?! Что тогда делать? Вызывать МЧСников и выламывать дверь? Ехать за ключами к его маме, чтобы и она вместе со мной начала сходить с ума от волнения?

Идиотка! Ну почему я не взяла запасные ключи у Сашки, пока была в офисе!

Выбегаю из лифта, тяну на себя ручку двери и облегчённо выдыхаю — открыто! Бросаю туфли и пакет с рабочими вещами прямо у входа и прохожу в гостиную.

Мереминский лежал на диване, полностью с ног до головы укутавшись в плед. По дороге сюда у меня проскальзывала мысль, что вся эта ситуация с болезнью была специально построена Яриком. Просто чтобы заманить меня к себе домой. Но стоило мне подойти к нему ближе, как все мои подозрения тут же развеялись. Ярик тяжело дышал и отстукивал зубами, стараясь справиться с сильной дрожью. Глаза были закрыты, он даже не заметил, что я пришла.

Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы справиться с неожиданно подкатившими слезами и сажусь на пол рядом с диваном.

Нежно касаюсь рукой тёмных волос, убирая в сторону один непослушный локон чёлки, который постоянно раздражал Ярика, когда падал ему на глаза. Дотрагиваюсь до его лба и тут же в ужасе отдёргиваю руку. Тут и без градусника понятно, что температура скакнула за сорок! И судя по невнятному бормотанию Мереминского уже давно!

— Ты пришла… — Ярик распахивает лихорадочно блестящие глаза, перехватывает мою ладонь и подносит к своей полыхающей щеке. — Ты всё-таки пришла, Мариш… Хорошая моя девочка… Ты всё-таки здесь…

— Ярик, где лекарства? — перебиваю его поток красноречия, стараясь сосредоточиться на самом главном. Температуру нужно срочно сбивать или вызывать скорую!

— Радость моя, я сейчас немного посплю и всё пройдет, — прошептал он, оставляя на тыльной стороне ладони обжигающе горячие поцелуи.

Боже, губы у него совсем сухие от жара! Он сегодня вообще хоть что-нибудь пил?!

— Ты целый день спал! Сильно это тебе помогло?!

— Сейчас ты со мной и всё будет хорошо. Ты только посиди рядом со мной и всё пройдет. Честно-честно, Мариш! Честное пионерское! Я правда пионером не был, да и какой из меня пионер, — зачастил Мереминский, вновь сотрясаясь от крупной дрожи. — Но я ведь тебе всё равно нравлюсь, Мариш? Даже такой, да? Признайся! Хотя как я могу тебе нравится в таком состоянии. Зуб на зуб не попадает… Дрожу как осиновый лист на ветру. Но это ничего, я сейчас немного посплю, а потом встану, как огурчик. Ты, кстати, любишь же огурцы? Там в холодильнике целая банка… От мамы. Только сильно не открывай дверцу, холодно так… Капец как холодно! Где-то ещё второй плед был… Надо взять. А может лучше ты сюда ко мне под бочок… Согреешь своим теплом. Ты ведь моё солнышко, Маришка. Солнышко моё ясное…

Так всё, пошла стадия бреда! От Мереминского сейчас толку никакого, нужно самой искать аптечку!

Приподнимаюсь с пола, пытаясь вырвать свою ладонь из жаркого плена, но Мереминский неожиданно резко притягивает меня к себе, заставляя упасть к нему на диван.

— Ярик, тебе нужно выпить лекарства…

— Нет, мне нужна ты, Мариш. Ты — моё главное лекарство, — поднимает руку и нежно касается кончиками пальцев моей щеки, — Ты ведь никуда не уедешь от меня, правда? Скажи, что не уедешь!

— Ярик…

— Родная моя, девочка моя хорошая… Пообещай мне… Пообещай, что будешь рядом. Всегда-всегда! Я ведь не смогу без тебя, Мариш. Не смогу…