ГЛАВА 5

Соломон уже ненавидит Лос-Анджелес. Ненавидит с такой страстью, с какой обычно ненавидит туристов, которые не дают чаевых, или людей, которые пинают своих собак. С тех пор как он приехал, он видел, как кто-то выгуливал по улице вибратор на поводке, а женщина везла в коляске хорька. Он хочет вернуться в Чинук, в свой домик с собакой и плотницкими инструментами. На свою гору.

В сотый раз с тех пор, как он увидел ее в новостях, он думает о девушке. Тесс. Утонченная. Острая. Совсем не похожа на ту глупую, ранимую девчонку, которую он встретил в баре "Медвежье ухо".

Кто такая Тесс Трулав?

Одно он знает точно — эта девушка уже второй раз вырывает его из спокойной жизни на Аляске. Конечно, они живут на разных концах света.

Сделай тест ДНК, — провозгласил Хаулер. Это может быть кто угодно, чувак. Не позволяй ей сковать тебя.

Его сестры, особенно Эвелин, адвокат по семейным делам, были в бешенстве. Родители говорили ему, что надо поступать правильно, а в голосе отца слышалась улыбка? Проклятье. Ему тридцать пять лет. Время не ждет, но что, если ребенок его? Будучи старшим из четырех детей, он всегда хотел иметь большую семью. Они с Сереной планировали это, но в двадцать два года это казалось таким далеким. Как мечта о плане. Только сейчас…он не становится моложе.

Но ребенок? Ребенок взорвет его жизнь. Но, черт возьми, у него и так не было ничего особенного с тех пор, как умерла Серена.

Он здесь, чтобы получить ответы. Если он отец? Он не знает, что это будет значить для него и Тесс. Он ушел от своей семьи. От своей карьеры. Но уйти от своего ребенка, стать отцом-неудачником — нет, блядь, ни в коем случае. Это будет преследовать его вечно, если он окажется таким человеком.

Остановившись на тротуаре, он достает из кармана телефон и проверяет сообщение от Эвелин, сверяя адрес с адресом на разрушающейся лепнине многоквартирного дома перед ним.

Позднее полуденное солнце создает косые тени, похожие на тени Роршаха (прим. персонаж ограниченной серии комиксов «Хранители» от издательства DC), на крытом подъезде. Он хмурится, ему не нравится то, что он видит. Мусорные баки переполнены. Граффити испещряют боковую часть здания. Это здесь она живет? Здесь чертовски небезопасно.

Подойдя к домофону, он подносит палец к звонку. Одно нажатие — и он получит ответы.

Он может стать отцом.

Он увидит Тесс. Девушку, о которой он не переставал думать последние полгода.

Нервы затрепетали у Соломона в животе. Это реальность. Он здесь, вот-вот увидит ее воочию.

— Черт, — пробормотал он, расправляя плечи, чтобы снять напряжение. — Возьми себя в руки, черт возьми.

— Извините. Я втиснусь сюда…

Голос, раздавшийся сзади, заставил Соломона обернуться. Перед ним проскальзывает высокая темноволосая девушка в боевых ботинках и черной кожаной куртке. На бедре у нее висит пакет с китайской едой. Между ними витает аромат ло мейна (прим. китайское блюдо с лапшой), и она набирает код на домофоне. Она наклоняет голову, оценивая его, рассматривая с лазерной точностью. И тут она задыхается, что заставляет Соломона обратить на себя внимание.

— Ни хрена себе. Это ты. — Ее серо-зеленый взгляд приковывает его к себе. — Бородатый папаша.

Он хмурится, услышав это прозвище.

— Ты знаешь Тесс?

— Знаю? Она — моя жизненная сила. Моя крепость. Моя личная пицца. — Прежде чем он успевает подобрать ответ, она хлопает в ладоши. — Она моя кузина. Как ты ее нашел?

— По телевизору.

— Так ты видел.

— О, я видел.

Девушка скрещивает руки. Вытягивается.

— И для чего ты здесь?

Он отодвигается, ему не нравится, что ее глаза сузились в подозрении.

— Ты ее личный вышибала?

— Для Тесси я — все. Но самое главное — я Эш.

Он протягивает руку.

— Соломон Уайлдер.

Она качает головой, черные волосы рассыпаются по ее лицу, она опускает взгляд на его черные ботинки и поднимается к красной рубашке. Вернув внимание на его лицо, она поднимает брови.

— Ты дровосек?

Шеф-повар, — говорит Серена ему на ухо. Ты шеф-повар.

Но он не может этого сказать. Не может со дня ее смерти.

Он устало вздохнул.

— Нет. Почему ты так решила?

— Потому что ты такой…то есть. Просто как…зажатый. Как медведь. — Ее улыбка кошачья. — Широкий.

Челюсть тикает, он проводит рукой по темной бороде.

— Послушай. Я здесь, чтобы поговорить с Тесс и выяснить… — Он прочищает горло, в котором поселился твердый камень. — Как она?

Эш хихикает.

— О, она очень беременна. И виновником этого являешься ты. — Она подняла темную бровь. Прикоснулась пальцем к его груди. — В ней есть твоя ДНК, чувак.

— Я в курсе, — пробурчал он.

Первый раз после семилетнего перерыва он занимается сексом, и женщина беременеет.

Господи.

Эш берет его за локоть и оттаскивает в сторону, чтобы он встал на клумбу из камней и кустов роз.

— Послушай, — говорит она, нахмурившись, и показывает палец. — Я была с Тесси на каждом приеме у врача, на каждом приступе рвоты и на каждом бешеном ночном сеансе «давай загуглим», и если ты здесь только для того, чтобы заставить ее чувствовать себя плохо или накричать на нее, то можешь просто убираться обратно на остров Халка или еще куда-нибудь, откуда ты родом.

Он вздрагивает, ненавидя, что эта женщина сразу же предполагает, что он — мудак мирового класса.

— Я здесь не для этого, — говорит он, задыхаясь. Он переминается с ноги на ногу, не обращая внимания на пот, стекающий по позвоночнику. Позднее сентябрьское солнце не имеет права быть таким жарким. — Я здесь потому, что если ребенок мой, то я хочу быть причастным к этому.

Брови Эш взлетают вверх.

— Правда?

— Правда.

Она пожевала губу, внимательно рассматривая его.

— Правда? Ты не уйдешь?

Он хмурится от странного вопроса.

— Нет. Я так не делаю.

Сморщив нос, Эш наклоняется к нему. Вся фигура Соломона напрягается, когда она осматривает его с ног до головы, а затем обнюхивает со всех сторон. Она вздрагивает. Улыбается.

— Хм. Ты прошел проверку на запах.

Он застонал, ему надоели эти методы допроса. Все, чего он хочет, — это увидеть Тесси.

— Могу я просто поговорить с ней? — спрашивает он, делая шаг к воротам.

Девушка бросается на него, хватая за руку. С удивительной силой и сильным захватом она оттаскивает его назад. Прежде чем отпустить, она сжимает его каменный бицепс, едва сдерживая визг.

— О нет, нет, нет. Не ходи туда. Она оторвет тебе голову. Гормоны, знаешь ли.

Соломон нахмурился, глядя на разрушающийся фасад здания.

— У тебя есть идея получше?

— Вообще-то есть. — Брови Эш взлетают вверх. — У меня есть план. У меня есть много планов, и этот план и есть план. Ты меня понимаешь?

— Не совсем, нет.

— Ты должен устроить ей засаду там, где она не сможет от тебя избавиться. Ты должен быть хитрым.

Хитрым. Он никогда не был хитрым, ни разу в своей проклятой жизни. Он метался по своей старой хижине, как стая волков-мародеров.

— О чем ты говоришь? — Соломон зарычал, чертовски расстроенный.

Эш ухмыляется.

— Я говорю о детском отдыхе.

Он отступает назад.

— О чем?

— Детский отдых. Это когда измученные работающие матери уезжают на райский тропический остров, чтобы отдохнуть перед тем, как их языческие отпрыски появятся на свет.

Нахмурившись, он уточняет:

— Мы все еще говорим о Тесс?

Глаза пляшут от удовольствия, она подпрыгивает на носках своих боевых сапог.

— Да. Она завтра уезжает в Мексику, и ты должен сделать ей сюрприз. — Она достает свой телефон. — Я должна ехать, но ты можешь меня подменить.

Он поднял бровь.

— Похоже, это ее разозлит.

— Тесси уже разозлилась, — говорит Эш, затем вздыхает. — Слушай, Соломон, есть три вещи, которые ты должен знать о ней.

— Что именно?

— Первая — она ранима. Крепкая. Ее нельзя напрягать. Она ломается, как гребаный "Кит-Кат".

Он нахмурился. Это не вяжется с той легкомысленной девушкой, которую он встретил в баре.

— Вторая вещь?

Ее лицо смягчается, а руки дрейфуют, чтобы прижаться к сердцу.

— Ей это очень нужно. Не только отпуск, но и… это. — Она проводит рукой между ними. — Она думает, что не нуждается, но она нуждается в тебе.

Хотя Эш не произносила этих слов, он все равно их услышал. Ты нужен ей. Твердая опухоль под ребрами сжала его грудь. Защитный первобытный инстинкт закоротил его сердце.

Он прочищает горло.

— А третье?

Глаза Эш становятся убийственными.

— Не разбивай ее беременное сердце, слышишь?

Соломон хмыкает и поднимает подбородок, стараясь не обращать внимания на небольшую толику мягкости, пронзающую его нутро.

— Я здесь только для того, чтобы поговорить о ребенке.

— Тогда скажи "да". — Эш смотрит на него с умоляющим выражением. — Пожалуйста.

Он колеблется. Застать Тесс врасплох кажется грязным ходом, но ведь он здесь именно для этого, не так ли? Разница лишь в том, что он устроит ей засаду в другой стране. Они будут вместе, чтобы разобраться с этим дерьмом вместе со своим ребенком.

— Господи. Отлично. — Соломон выдохнул. — Если ты думаешь, что это сработает, я согласен.

На ее лице промелькнуло облегчение.

— Я попробую перевести свой билет на тебя. — Ее пальцы перебирают телефон.

Бросив последний взгляд на унылое здание с лепниной, он задается вопросом, во что, черт возьми, он ввязался.

***

Уведомление. Уведомление. Уведомление.

Телефон взрывает ее проклятый мозг.

Тесси закрывает глаза и дышит сквозь звук. Положив руку на раздувшийся живот, она пересекает свою однокомнатную квартиру, позволяя Мишке ободряющими пинками отвлечь ее от работы.

Судя по всему, она еще не отошла от дел. Атлас полон решимости выжать из нее все до последней крошки, пока она не уехала из страны.

Не обращай внимания. Она борется с желанием привлечь к себе внимание, стать для Атласа паинькой.

В течение семи дней она не будет работать. Она, как говорится в книге "Искусство воспитания ребенка", снимет нагрузку.

Взяв в руки рубашку горного человека, она зарывается носом в мягкую ткань и вдыхает. Сильно. Она позволяет запаху долететь до Мишки, как будто им обоим нужен заряд спокойствия.

Затем, с рычанием, Тесси кладет рубашку обратно на тумбочку. Нет времени расслабляться. Она и так отстает от графика. Поджав губы, она копается в куче одежды на кровати, размышляя, есть ли молитва "Аве Мария", которую она может послать во Вселенную, чтобы ее вещи сами упаковались. Потому что она устала. Смертельно устала. Устала по-собачьему. Беременность разрушает ее фазу быстрого сна.

Как будто ее молитва была услышана, входная дверь открывается. Эш проскальзывает внутрь, приветственно вздрагивая накрашенными темным лаком на ногтях.

— Хорошо, что ты здесь, — говорит Тесси, бросая ноутбук и планировщик на чемодан. Я возьму с собой допплер Мишки, проигрыватель и затычки для ушей, когда ты будешь пить четвертую "Маргариту", даже после того, как попросишь меня прервать тебя… — Она прерывается, оценивая свою кузину.

Эш похожа на кошку, которая съела канарейку.

Она прищурилась на кузину и положила руку на бедро.

— Где ты была?

Эш ставит пластиковый мешок на прилавок и распаковывает картонные коробки с китайской едой, заглядывая ей через плечо.

— Флиртовала с незнакомым мужчиной возле своей квартиры.

Тесси потирает живот от запаха кисло-сладкой курицы, нетерпеливые пинки Мишки вторят ее собственному голоду.

— Как идет упаковка? — спрашивает Эш, слизывая устричный соус с пальца.

Тесси фыркает.

— Изнурительно.

— Это пляж, — говорит Эш, перехватывая кроваво-красное кимоно. — Бери самое скудное из того, что у тебя есть, и готовься к тому, что тебя разорвут. — Ее лицо озаряется, когда она выхватывает из кучи хлипкую ткань с леопардовым принтом, тонкую, как нить. — Как насчет этого сексуального номера?

— Ты шутишь? — Тесси вздрагивает и выхватывает бикини у Эш. В животе у нее заныло. — Я беременна. Никто не захочет видеть меня в этом.

Скорее, на нее некому смотреть.

Эш наклоняет голову и забирает бикини обратно.

— Ты не умерла. Твое тело живет. Упакуй это. Ты сексуальная мамаша.

— Нет, не сексуальная. — Тепло щиплет глаза, и Тесси быстро моргает, пытаясь удержать предательские слезы. В эти дни достаточно одного незначительного неудобства или доброго слова, чтобы она сорвалась.

— Ты прекрасно выглядишь. — Эш обхватывает ее руками за талию и притягивает к себе, чтобы обнять. — Я серьезно.

Тесси набирает полные легкие воздуха и кивает, заставляя свое лицо изобразить подобие правдоподобной улыбки. Ей хотелось бы иметь такую же яростную уверенность в себе, как у ее кузины. Ничто так не разрушало ее самооценку, как беременность. Быть одинокой и беременной гораздо хуже, чем просто одинокой. Это чертовски одиноко. Ее тело жаждет нежных прикосновений, массажа ног, секса. Боже, как она жаждет секса. Как будто с наступлением третьего триместра ее тело перешло на гиперактивную скорость рогатой собаки. Она хочет трахаться. Она хочет, чтобы кто-то хотел ее. Чтобы сказал ей, что она сексуальна. С той ночи в баре "Медвежье ухо" ее никто не трогал, не обнимал.

А счастливые парочки, покупающие детские вещи или прогуливающиеся в парке, только усугубляют боль. Напоминания о том, что у нее этого нет. Партнера. Кого-то, кто был бы в дерьме вместе с ней.

С кем можно его разделить.

Ей не нужен мужчина, чтобы быть счастливой, и ей не нужен мужчина, чтобы иметь семью, но ночью…

Ночи — самое страшное. Ночи — это когда суровая реальность ее положения с размаху бьет ее по лицу. Она одна. Одинока. Беременна. Через три месяца родится ребенок. Настоящее человеческое существо, которое будет полностью зависеть от нее. Сможет ли она это сделать?

Пострадает ли ее работа? Сможет ли она позволить себе детский сад? Что, если она окажется таким же плохим родителем, как ее собственный отец-неудачник? Или, что еще хуже, если она заболеет и бросит Мишку, как бросила ее мать?

Часть ее души не может дождаться, когда она возьмет сына на руки, но другая часть — параноидальная, паническая — хочет, чтобы он оставался внутри, в безопасности, чтобы она всегда могла его защитить.

Ночами она мечтает, чтобы кто-нибудь обнял ее. Сказал, что все будет хорошо.

Сдерживая слезы и подавляя свои эмоции, Тесси отстраняется от Эш и возвращает ей бикини. Их перетягивание каната закончилось.

— Ладно. Я возьму. Будем надеяться, что оно еще подойдет.

Уведомление.

Поблагодарив за прерванный разговор, она опускается на кровать, поддерживая живот, и проверяет телефон.

— Уф, это Атлас. Он хочет пересмотреть доску настроений Джейкобсона.

Эш нахмурилась.

— Ты в отпуске.

Набрав сообщение, она заверяет своего босса, что отправит его сегодня вечером.

— Не раньше завтрашнего дня.

Тессииии. — Эш ползет по кровати, комкая шелковые платья и фантики. — Обещай мне, что не будешь работать всю поездку.

Она хочет пообещать. Но не может. Медлить нельзя. Люди полагаются на нее. Ее ребенок. Ее работа. Ее клиенты.

— Я только получила новый заказ, Эш. Повышение. Я не могу опустить руки.

— Опустить? Ты работаешь по восемнадцать часов в день. Ты всегда ставишь работу на первое место. Ты ставишь Мишку на первое место. А что насчет тебя?

Тесси смеется без юмора.

— А что насчет меня?

Эш поджимает губы.

— Бегать так, как ты, вредно для здоровья. Ты, блядь, беременна. Ты не можешь переливать из пустой чашки (прим. поговорка означает, что для того, чтобы мы, люди, могли эффективно заботиться о других, мы должны сначала позаботиться о себе). — Ее кузина кладет руку на свою, ее голос смягчается. — Ты разобьешься и сгоришь. У тебя осталось всего три месяца.

Тесси качает головой, не желая сейчас обсуждать свои переживания по поводу воспитания детей. Или о том, что Эш преподносит грубый жизненный урок. Ее кузина обладает удивительной способностью точно знать, что ей нужно. Как правило, она любит ее за это. Но сейчас это пугает ее. Все, что связано с этой беременностью, пугает ее.

Оглядывая свою маленькую квартиру, она пожевала нижнюю губу. Она работала ради этого. В любом другом месте она была бы в достатке. Но не в Лос-Анджелесе. Большая часть ее денег уходит на аренду. Скоро будет еще и детский сад. То, что она наскребла достаточно средств для этого отпуска, просто чудо.

Тем не менее, ее квартира — это ее убежище. Элементы розового. Кресло с изумрудной спинкой. Причудливые рамы из антикварного магазина. Винтажная консоль для пластинок под окном. Трехфутовая стопка винила у кровати. Счастливое, гармоничное, позитивное пространство.

Именно поэтому она стала дизайнером интерьеров. Чтобы создавать для людей безопасные пространства. Даже при ограниченном бюджете они с матерью создали в своем маленьком доме уютное пространство, украсив его безделушками из магазина и баллончиками с краской. У Тесси всегда был хороший нюх на дешевое, на яркое и уникальное. Она знает, как сделать комнату особенной и красивой. Каждый заслуживает этого.

И у Мишки это будет.

Только у него этого нет.

Пока нет.

Из-за того, что она была чертовски занята своей работой, у нее не было времени на сына.

Все, что она сделала для подготовки к рождению ребенка, — это зачистила место на стене, где будет стоять кроватка. Черт, ей еще нужно купить кроватку. Радионяню. И что еще? У нее длинный список — планер ребенка, а она даже не открывала его с тех пор, как получила это повышение. Еще одно доказательство того, что она не готова. В груди поднимается огромная, всепоглощающая безнадежность, и ей приходится второй раз за сегодня смаргивать слезы.

Она почти вслух признает свои переживания, свои страхи: А вдруг я не справлюсь? Вдруг я плохая мать?

Но ей не нужно этого делать. Ее двоюродная сестра, ее лучшая подруга, знает их.

— Мы все сделаем. — Эш сжимает ее руку. — Не волнуйся.

— Лучше бы мы справились. — Она горько смеется. — Или Мишка будет спать в ящике комода.

— Как старомодно. — Кровать скрипнула, когда Эш вскочила на ноги. — Тебе нужно закончить собирать вещи, а потом мы поедим. — Она кивает на живот Тесси. — Покорми маленького ежа.

Точно. Отпуск.

Вдохнув побольше воздуха, Тесси схватила с чемодана свой планировщик.

— Ты готова выслушать план завтрашней игры? — спрашивает она, ставя галочки ручкой. — Утром я быстро проедусь на Peloton, а затем мы встретимся на поздний завтрак в El Diablo, после чего отправимся в аэропорт… Что? Что такое?

У стойки, где стоит Ло Мейн, Эш взмахивает ложкой в воздухе, отчего устричный соус разбрызгивается по стойке.

— Возможно, мне пришлось изменить свой рейс.

Тесси сдулась.

— Что? Почему?

Эш сжимает губы в линию и сосредотачивается на еде перед собой.

— Мне очень жаль. Возникли срочные похороны. Они платят мне вдвое больше. Подумай, сколько девственных "Маргарит" мы сможем купить. — Она поднимает голову и извиняюще улыбается. — Я заказала следующий рейс. Я прилечу почти сразу после тебя.

Тесси вздыхает, откладывая свой планировщик в сторону.

— Жаль, что мы не можем полететь вместе.

— Я знаю. — Губы ее кузины подергиваются в выражении, которое Тесси не может определить. — Ты отлично проведешь время.

Так и есть. Действительно.

Свежий маникюр, пять новых бикини и лучший номер на курорте — она так готова к этому отпуску. Она экономила и копила на него. Наконец-то, наконец-то она побалует себя. Наконец-то она расслабится.

Без стресса.

Никаких помех.

Только она и Эш.

Рай.

Загрузка...