Детский отпуск или провал

ГЛАВА 31

Музыка в стиле кантри пробивается сквозь хаос ресторана Howler's Roost. В киосках толпятся местные жители и любопытные туристы. Люди берут напитки, расхватывают с подносов закуски Соломона. За барной стойкой Хаулер со знанием дела смешивает коктейли.

Над головой Тесси — современная люстра из оленьих рогов, отбрасывающая лучи света.

В Howler's Roost царит оживление.

Бар заполнен друзьями и родственниками. На торжественное открытие пришел весь город. Демонстрация поддержки Соломона и Хаулера заставляет ее сердце совершать медленные, судорожные удары. Черное платье, в которое одета Тесси, плотно обтягивает ее живот, вызывая любопытные взгляды. За сегодняшний день она пожала не менее пятидесяти рук. Она наблюдала, как жители Чинука проходят мимо Соломона и сжимают его руку, поздравления сыплются с их губ.

Они видят это. Он вернулся, он счастлив, и для Тесси это самое прекрасное, чему она когда-либо была свидетелем.

И это вполне уместно, потому что по крайней мере раз в пять минут Соломон вынужден прерывать свои действия и делать одно и то же старое представление.

— Да, это Тесси. Да, она беременна. Да, у нас будет общий ребенок. — Не выпуская ее руки, он парит рядом с ней, словно его лично послали атаковать, если кто-то попытается прикоснуться к ее животу.

По всей комнате расположились члены семьи Соломона, включая Эвелин, которая сидит за барной стойкой и, нахмурившись, звонит по телефону. Тесси и Соломон обходят толпу по периметру, здороваются и тепло приветствуют друг друга.

— Каблуки? — спрашивает Мелоди, подпрыгивая к ним, не сводя глаз с обуви Тесси. — Из всех вечеров?

Соломон качает головой.

— Я же ей сказал.

Тесси фыркает и отмахивается от него своим клатчем.

— Я весь месяц ходила в сапогах. Сегодня я на каблуках. Это твоя вечеринка, Соломон. Я должна выглядеть красиво.

На его бородатых губах появляется ухмылка, и он смотрит на нее с выражением чистого благоговения на лице. Ее щеки покрывает теплый румянец от его пристального внимания.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, притягивая ее к себе.

Улыбаясь, она прижимает свободную руку к животу. Сегодня он кажется особенно твердым.

— Тесси действительно выглядит прекрасно, но и этот бар тоже. — Мелоди окидывает помещение сверкающими глазами. Она упирается руками в талию. — Может, поговорим о стене из топоров?

Соломон поднимает бокал с пивом, в его голосе звучит гордость.

— Дизайнерская магия Тесси в дикой природе.

— Самое главное, что они настоящие, — говорит Эш, подкрадываясь к ним сзади. — И их можно использовать против Хаулера в случае необходимости.

Соломон разражается смехом, от которого кругом голова. В том числе и Тесси. Она не может удержаться и украдкой бросает взгляд в его сторону. В выцветших джинсах, облегающих его массивные бедра, в шерстяной рубашке и с бородатой челюстью, такой же точеной, как горы, под которыми они живут, он выглядит совсем как суровый горный мужчина, в которого она влюбилась.

— Вот это да, — говорит Джо. Все еще в своей медицинской одежде, с черными волосами, покрытыми снегом, она идет к ним. — Да там просто метель.

Снаружи завывает ветер. За стеклянными окнами гаражных ворот падает снег.

Соломон выглядит обеспокоенным.

— Отлично, — говорит Эш. — Как раз то, что нам нужно. Наливаем им спиртное и запихиваем в машины.

— Хаулер обойдется без спиртного, — уверяет Мелоди. — Но я не уверена насчет мамы и папы. — Хихикая, она кивает на их родителей, которые в два шага пробираются по полу под задорное пение Тэмми Уайнетт.

Когда от Соломона ничего не слышно, кроме ворчания, Тесси дергает его за руку.

— Ты не улыбаешься.

— Я хмурый.

— Я это вижу. — Она изучает его лицо. — Что случилось?

— Ничего. — Он проводит широкой ладонью по ее спине. Наклонившись, он целует ее в висок. — Просто считаю часы до того момента, когда я отвезу тебя домой в нашу постель.

— М-м-м, — хмыкает она, дрожа, когда его широкая ладонь проводит по изгибу ее бедра. В баре хорошо, но руки Соломона по всему ее телу еще приятнее. — Обещай, что мы не будем выходить из хижины несколько дней.

Это, к ее облегчению, вызывает улыбку на его лице.

— Тесс, детка, я могу тебе это пообещать.

Ночь продолжается. Два человека просят визитки Тесси. Один заходит погладить живот, но его заслоняет большое тело Соломона и отпугивает рычанием. Хаулер дает цитату для Thrillist, его фотографируют, зал аплодирует. Вскоре заходит речь о выступлении, когда мать и отец Соломона выносят ему и Хаулеру торт в форме коктейля.

— Я принесу зажигалку, — говорит Тесси, сжимая руку Соломона, чтобы дать ему понять, что она направляется на кухню.

Уперев руки в бедра, она осматривает кухню в поисках зажигалки. Заметив коробок спичек на полке, заставленной книгами с рецептами, — полке такой высоты, что она могла быть предназначена только для Соломона, — она оглядывается по сторонам в поисках решения.

Затем, одержав победу, она видит на столе щипцы. Если она не может воспользоваться табуреткой или лестницей, она может быть находчивой.

Встав на цыпочки и используя щипцы как дополнительную длинную руку, Тесс зажимает коробку спичек и тащит ее к себе. Все ближе и ближе. Когда она уверена, что достала его, она дергает. Но вместе со спичками падает книга рецептов, и обе они с грохотом падают на стальную столешницу.

— Черт, — говорит она.

Из книги рецептов под названием "Кулинария Аляски" высыпаются бумаги. Не желая, чтобы записи Соломона затерялись в этом беспорядке, она подбирает их и складывает в стопку. Она аккуратно складывает их, чтобы вернуть на страницы книги, когда замирает.

Ее имя. Ее имя на этих бумагах.

Нахмурившись, она читает.

По мере того как она это делает, каждый вздох покидает ее тело. Ее сердцебиение замедляется, проходя по тонкой грани паники. Ее руки дрожат. Бумаги, лежащие перед ней, кажутся больной, извращенной шуткой. Но они действительно там. И они наносят боль.

Такие слова, как «непригодна», «Заявление об опеке и установлении отцовства», бьют ее по лицу.

— Боже мой, — шепчет Тесси, поднося дрожащие кончики пальцев к губам, когда видит строку для подписи Соломона. Слезы заливают ее глаза. Отторжение скручивает ее внутренности.

Предательство.

Как игла, падающая на пластинку, она начинает плакать.

Быстро повернувшись на пятках, она выходит из кухни и сталкивается с Хаулером. Он поддерживает ее за плечи.

— Помедленнее, Златовласка. Куда ты собралась?

Она отрывается от него, хмурится.

— Подальше отсюда.

— Что ты… — Его ярко-голубые глаза опускаются на бумаги в ее руках. Он бледнеет. Сглатывает. Пытается улыбнуться. — Садись, Златовласка. Я приготовлю тебе выпить.

— Ты не хочешь делать мне выпивку, — шипит она, прижимая бумаги к сердцу. — Ты никогда не делал этого.

С беспокойством на лице Хаулер поднимает руку, жестом указывая на Соломона в толпе. Но Тесси уже ушла, бросившись к вешалке. Она натягивает куртку, сует руки в карман пальто Соломона и вытаскивает ключи от пикапа.

Ей нужно уехать отсюда. Подальше от Соломона, от Чинука, от этого города. Потому что это слишком больно. Потерять все из-за того, что она была идиоткой, дурой. Потому что поверила Соломону Уайлдеру, когда он сказал, что не будет вмешивать суд. Что они смогут решить это вместе. Что они поделят Мишку. Но на самом деле он хочет забрать его у нее.

На автопилоте она протискивается сквозь толпу людей, проходит мимо Эвелин, которая наконец-то зашевелилась на своем барном стуле, и вот она уже распахивает тяжелую входную дверь и выходит на парковку.

Тесси задыхается, когда в лицо ей ударяет порыв холодного ноябрьского воздуха.

Она стоит под сверкающим небом, в ледяной темноте. По ее лицу стекают ледяные слезы. Порывы снега заносят ее ноги. Над головой яркая полная луна освещает гравийную стоянку.

Звезды мерцают во вселенной, как тогда, когда она и Соломон впервые встретились. Целую жизнь назад в том баре в Теннесси. До появления Мишки. До того, как все это взорвалось на ее лице.

Вздрогнув, она затягивает воротник на шее и сходит с тротуара. Она еще не успела отойти далеко, как за ней открылась дверь.

— Тесс, детка, — рычит Соломон, и от звука его голоса ее тело поворачивается, как будто не имеет собственной воли. Его грудь вздымается, руки сжаты в кулаки. Эш у его плеча. — Это не то, что ты думаешь. — Но тон его виноватый, как будто он уже знает, что она нашла.

Подняв подбородок, она подается вперед и прижимает бумаги к его груди.

— Тогда в чем же дело, Соломон? Потому что это выглядит так, будто ты пытаешься отнять у меня Мишку.

— Нет. Клянусь. — Он вдохнул. — Я знаю, что сейчас это выглядит непростительно, но я могу объяснить.

Покачав головой и отступив назад, Тесси прикрывает живот. Соломон вздрагивает. Внезапно ей захотелось, чтобы крошечный ребенок внутри нее остался на месте.

— Ты не хочешь меня. Тебе нужен только Мишка. — Ее голос срывается на полуслове.

— Тесси, нет, — говорит Эш, прижимая руки к сердцу.

Красивое лицо Соломона сморщилось.

— Ты не веришь в это.

А во что она должна верить? Она так растеряна. Но ей нужен план действий. Выход. Ей нужно уехать от Соломона. Сейчас.

Вернуться в хижину и собрать вещи. Сесть на ближайший самолет с Аляски. Взять своего ребенка и свои плохие планы, вернуться в Калифорнию и умолять Нову о работе.

Тесси разворачивается и на дрожащих ногах идет к дороге. Гравий и снег хрустят под ее каблуками.

Уехать, уехать, уехать.

Ее эмоции, ее гормоны переполняют ее. Она разбушевалась, как стая мустангов. От беременности. От бумаг, которые она обнаружила. От бешеных глаз Соломона, смотрящих на нее.

— Куда ты идешь? — спрашивает он. Он рядом с ней, его рука лежит на ее локте. Пытается направить ее обратно в бар.

Она отталкивает его.

— Подальше от тебя. Я не могу сейчас с тобой разговаривать.

Его твердые шаги следуют за ней.

— Тесс, вернись. Ты замерзнешь.

Суровый приказ Соломона вызывает дрожь ярости по позвоночнику. Она скрещивает руки и отводит взгляд в темноту, надеясь, что он не увидит, как она стучит зубами.

На тротуаре собирается толпа. Родители Соломона с широко раскрытыми глазами, его сестры. Эш. Хаулер. Они глазеют так, словно пришли посмотреть, как сгорит Тесси. От этой мысли она чувствует себя еще ужаснее. Еще более одинокой.

— Тесс…

Она бросается на него.

— Ты изменил нашу сделку, — кричит она. Страх, паника и потеря затуманили ее голос.

— Детка, — шепчет он, приближаясь к ней, словно зверь, попавший в капкан.

— Ты изменил нашу сделку со мной. С нами. Ты обещал.

— Я обещал, — говорит он неуверенно. В панике. — И я говорю тебе, что не нарушал этого обещания.

Их прерывает резкий голос.

— Сол…

Соломон стискивает зубы. С такой силой, что удивительно, как он не сломал ни одного.

— Возвращайся в бар, Эвелин, — рявкает он, в его тоне нет ни капли издевки. — Сейчас же.

Пристыженная, Эвелин убегает.

Вдохнув непокорный воздух, холод жалит легкие, Тесси идет. Ветер развевает ее волосы, смешивая их со слезами. Ее лицо застыло, но единственное ощущение, которое она испытывает, — это горячее биение крови в венах, заставляющее ее двигаться.

— Подожди. Тесс. Послушай меня. — Голос Соломона разрывает ночной воздух. Он рядом с ней. Он берет ее за запястье, нежно, но крепко, но она выскальзывает из его хватки. Соломон тихо ругается, проклиная ее и себя.

— Оставь меня в покое, Соломон.

— Ни за что, черт возьми.

— Я отвезу грузовик в хижину.

Он ворчит.

— Удачи в поисках.

Она останавливается. Повернув голову, она ищет грузовик на стоянке. Потом вспоминает, что он припаркован в полумиле от дороги. Черт.

И все же она движется, оставляя бар позади себя, яркий свет неоновой вывески мигает в ее периферии.

Молчание длилось несколько секунд, а потом…

— Тогда иди. — Глубокий голос Соломона гулко отдается в ночном воздухе. Решимость в его тоне. — Уходи, если хочешь.

— Я уйду, — отвечает она, держась за живот и не оглядываясь.

— Я буду рядом с тобой. Когда ты захочешь поговорить, я буду готов. Я буду рядом.

От его слов ее сердце забилось в двух шагах. Она остановилась.

Она оборачивается.

— На тебе нет куртки.

Она злится на себя. Черт бы ее побрал за заботу.

— К черту куртку.

— О да, это отличная идея. Это как раз то, что нужно нашему сыну. Чтобы его отец заболел и умер от пневмонии.

— Мне все равно, Тесс. Я не оставлю тебя. И когда ты будешь готова слушать, я расскажу тебе о том, что я не участвовал в составлении этих бумаг. Ни за что на свете я не причинил бы тебе такой боли.

На шатких ногах она делает шаг вперед, чтобы уйти. Только медленное покачивание Мишки в животе и слова Соломона останавливают ее.

О Боже. Осознание этого бьет ее по зубам.

Что она делает?

Она уходит от него.

Она так беспокоилась о том, что он нарушит свое обещание, что не заметила, как нарушила свое собственное.

— Тесс, пожалуйста. — Придушенный звук страдания прорывается в его горле, заставляя ее снова повернуться к нему. — Я не хочу, чтобы ты оказалась на обочине дороги, детка.

Соломон смотрит на нее затравленными глазами. Его лицо опустошено, абсолютно агонизировано, и в этот момент Тесс все понимает. Она уходит, оставляет, это убьет его.

Вот она, почти дикая беременная женщина, распластавшаяся из-за гормонов и при этом замерзшая. Она отталкивает его, но он остается. Он не уходит, не бросает ее и не отпускает. Он остается.

Тогда в ее душе наступает ясность.

Любовь остается.

Она может уйти, может покончить с этим, а может смириться и понять.

Мама всегда говорила ей, что нужно найти того, кто останется. Кто не уходит, даже когда жизнь трудна. Даже когда они ссорятся.

Именно этого хотела бы для нее мама. Не денег или карьеры. Любви. Мужчину, который борется за нее, борется с ней и не уходит, который наполняет ее душу миром, светом и радостью.

И это — Соломон.

Глубоко вдохнув, она заставляет свой мозг выйти из зоны радиоактивного распада. И она обнаруживает, что глаза Соломона смотрят на нее так, что ее желудок становится расплавленным и магнитным.

Она напрягает все силы, позволяя надежде, любви разрушить ее щит. Молится о том, чтобы найти объяснение бумагам, которые он держит в руках, и не разбить ей сердце.

Она шипит, тычет в него пальцем. Ненавидя его, но слишком сильно любя за то, что он держит ее сердце.

— Я злюсь на тебя.

На его лице появляется намек на улыбку. Теперь она знает. Знает, когда Соломон улыбается или гримасничает, хмурится или смеется. Все его бородатые выражения лица ей знакомы.

Они ее.

Гора мужчины выдохнула воздух из легких одним длинным толчком.

— Я знаю, что ты злишься. И у тебя есть полное право. — Он обводит взглядом разделяющее их пространство и делает шаг вперед. — Пойдем со мной. Давай поговорим, Тесс. Кричи на меня. Бей меня. Швыряй в меня каблуками. Только сделай это внутри. Там, где тепло.

Она всхлипывает и смеется. Не в силах сдержаться. Не в силах сдержать беспомощную, дикую любовь, которую она испытывает к этому человеку. Даже когда он бесит ее до крайности.

— Хорошо. Я сделаю это.

Он с облегчением опускает руки. Затем его суровое лицо озаряет прекрасная ухмылка, и он протягивает ей руку.

— Пойдем, беременная женщина.

Тесси делает шаг вперед, тянется за его надежной рукой, и тут происходит самое страшное.

Она поскальзывается.

Ноги уходят из-под ног, и она падает вперед. Несмотря на отсутствие равновесия, ей удается вывернуться, но она все равно тяжело падает на цемент. Боль отдается в бедрах, локтях, голове.

— Тесси! — панический голос Соломона раздается как выстрел в темноте.

Мир поплыл. Боже. Больно. Все болит. Словно стрелы, пронзающие ее плечо, копчик. Долгую секунду она лежит, задыхаясь. Затем, когда судорога прокладывает себе путь в животе, она закрывает лицо и испускает вопль.

В один миг она оказывается в объятиях Соломона, прижимается к его груди, прижимается лицом к его колотящемуся сердцу. Она слышит только шум ветра в кронах деревьев и глубокий голос Соломона.

— Я держу тебя. С тобой все в порядке. Вы оба в порядке.