До прихода белого человека

С ПУШКАМИ НА БОРТУ

Васко да Гама[34] нетерпеливо шагал взад и вперед по своей каюте. Он останавливался перед иллюминатором, рассеянно смотрел на волны и нервно барабанил пальцами но деревянной обшивке. С тех пор как в январе 1498 г. его гуда бросили якорь в порту Мозамбик, у него не было ни одной радостной минуты. Средства, которыми он с успехом пользовался во время путешествия вдоль африканского побережья, здесь оказались непригодными. На островах у побережья, у мыса Доброй Надежды медные колокольчики и стеклянные бусы оказывали на черных магическое действие. Но в гаванях Восточной Африки на его дешевые товары смотрят с презрением: «Мы привыкли, что гости преподносят нам более ценные подарки, они понимают, что мы не бедняки; а этими вещами вы нас унижаете», — дают понять чужестранцам местные жители.

К тому же его матросы, считавшие до сих пор, что Португалия не имеет равных себе в искусстве мореходства, с изумлением убедились, что Мозамбик буквально кишит судами, которые поддерживают связь с Восточной Азией. На обширном рынке Мозамбика продаются жемчуг, слоновая кость, серебро, драгоценные камни и пряности: гвоздика, имбирь, корица, перец-словом, те самые товары, ради которых португальцы собственно и отправились на поиски Индии.

В довершение всего — встреча с шейхом Мозамбика, который явился на судно в дорогом шелковом одеянии! Его спутники — у шитых золотом поясов они носили кинжалы с тончайшей инкрустацией — пришли с великолепными подарками. Что это за туземцы, которых на борту судна не могло поразить ничто, кроме пушек и аркебузов? Их не удивили ни размеры судов, ни компасы и квадранты[35] — эти приборы они уже знали и умели ими пользоваться.

В письменном столе да Гамы лежали отчеты португальца Ковильяма, который первым из европейцев суме/, достичь Восточной Африки. Как привлекательны в его описании здешние города и богатые восточные базары! Но Мозамбик превзошел все ожидания португальцев.

Европейские правители и торговые фирмы уже давно пытались выведать, где находятся сказочные рынки золота и пряностей, которые Африка тщательно скрывает от глаз чужеземцев. Служащему генуэзского торгового дома «Центурион» Антонио Мальфанте удалось проникнуть в один из таких центров торговли — в сахарский оазис Туат. Однако португальцы не могли поддерживать с ним регулярную связь: подступы к Сахаре охраняли исламские государства, обладавшие сильными армиями, а восточный выход из Средиземного моря запирала Турция.

Тогда торговые дома Европы стали искать пути, которые лежали бы вне контроля турок и арабов. Не только генуэзцев интересовало, как, минуя посредничество арабских торговцев, добраться до сокровищ Африки и стран пряностей. Европа испытывала нехватку золота: оно в уплату за предметы роскоши непрерывным потоком шло на Восток, который отказывался принимать в обмен европейские товары. Утечка драгоценных металлов грозила катастрофическими последствиями для европейских стран.

И вот ему, рыцарю Васко да Гама, Лиссабон поручил любой ценой найти путь в Индию. Снова и снова перечитывает он сообщения Ковильяма. «Суда, отправляющиеся в Гвинею, если они плывут достаточно долго на юг, достигают места, где материк кончается. Когда же они затем попадают в Восточный океан, им лучше всего навести справки относительно Софалы, или Лунного острова [Мадагаскар]. Там они найдут лоцманов, которые укажут им путь в Индию». Легко сказать! Как найти такого лоцмана?

ВЕСТИ О ЗОЛОТЕ

И снова да Гама мерил шагами каюту. Ему нужно во что бы то ни стало выяснить, почему местные жители избегают португальцев.

Он принял решение действовать силой. К этому методу в последующие столетия снова и снова прибегали колониальные державы, когда безделушки, дешевые товары, а позднее так называемая экономическая помощь не приносили успеха.

По приказу да Гамы три корабля построились в боевой порядок, матросы сняли с пушек кожаные чехлы и обстреляли город. Жители в паническом страхе устремились с острова[36] на материк. Впервые в истории гром пушек европейских завоевателей слился с рокотом прибоя Индийского океана; началась эпоха, когда европейские «носители культуры», сея ужас и смерть, вторгались в Африку и, пользуясь преимуществом в силах, устанавливали в африканских странах колониальное господство.

Экипаж Васко да Гамы бросился в погоню за обезумевшими от ужаса жителями Мозамбика. Одно из маленьких, легких суденышек под парусом из сушеных пальмовых листьев перевернулось, и португальцы захватили его команду в плен. В ее составе находился араб, его-то и привели к Васко да Гаме.

Португальцы выведали у пленного, почему коренное население избегает их.

«Мозамбик находится на полпути между Софалой и Кильвой. Золото доставляется из большого королевства, лежащего в глубине материка, за Софалой, а пряности мы привозим из Индии. И то и другое — главные наши товары. Мы о них не рассказываем, так как оберегаем нашу торговлю», — показал под пыткой араб.

Так португальцы в первый раз услышали, что в Восточной Африке есть золото. Это были ценные сведения. Но да Гама искал путь в Индию. Гонимый жаждой золота, он двинулся дальше, в Момбасу и Мелинду, и там нашел лоцмана, который привел его в Каликут — в Индию.

Когда четырнадцать месяцев спустя суда Васко да Гамы с поломанными реями и порванными парусами, с днищами, заросшими раковинами, с трудом вошли в устье Тахо[37], Лиссабон, а за ним и все столицы Европы услышали о золотой стране Мономотапа в Восточной Африке.

«Победоносный завоеватель, владыка судоходства и торговли с Эфиопией, Аравией, Персией и Индией» — такое добавление сделал к своему титулу король Мануэл Португальский.

«ХРОНИКИ КИЛЬВЫ» ПОД ЗАМКОМ

Худшие опасения арабов оправдались. Под прикрытием пушек португальцы возвели на восточном побережье Африки каменные крепости. Все большее число кораблей прибывало для охраны их владений. Они захватили торговые поселения арабов и продвигались все ближе к государству Мономотапа. В 1500 г. португалец Кабрал первым из европейцев вступил в Кильву, стоявшую на месте древнегреческой колонии Ранта. Позднее под покровом буйной растительности были найдены развалины дворца и башни, оставшиеся от древнего поселения.

Португальский адмирал Альмейда, вице-король Индии, сжег Момбасу, подчинил себе султана Кильвы и подверг жителей жестоким карам.

Знаменитые «Синет ал-Килавия» — хроники Кильвы, содержащие перечень более чем сорока властителей, царствовавших на протяжении пяти веков, перекочевали вместе с другими документами в португальский государственный архив. Там они долгое время хранились в секрете от других держав и исследователей. Португалия стремилась, чтобы мир ничего не узнал о ее колониях, не желая ни с кем делиться ни богатствами этих стран, ни сведениями о них.

В последующие столетия древняя культура Восточной Африки подверглась уничтожению. Такие города, как Кильва — торговый центр, насчитывавший триста мечетей, — были заброшены и превратились в бедные портовые поселки. Португальское колониальное господство распространилось на всю страну, которая позднее по имени портового города стала называться Мозамбиком.

В 1502 г. во время второго путешествия в Индию Васко да Гама мог убедиться, что араб сказал под пыткой правду. На побережье Софалы арабы вели торговлю золотом. Томас Лопес, сопровождавший Васко да Гаму, писал:

«Маврские купцы рассказывают, что в Софале имеется невиданный рудник и что, по сообщениям их книг, царь Соломон каждые три года получал оттуда огромное количество золота».

А в 1505 г. Эдуардо Перейра сообщал португальскому королю:

«Ваши капитаны открыли большой рудник (гавань) и захватили его; многие считают, что это Офир, но что сейчас он называется Софалой».

Может быть, это и был тот самый загадочный Офио, легендарная страна золота, о которой говорится в Библии? А царь Соломон— гот самый царь, который фигурирует в Ветхом Завете? Возникает вопрос за вопросом, за ними з последующие века тянутся новые. Неточные указания старых португальских историков, для которых понятия рудника и гавани Софала тождественны, а Софала — то же самое, что и таинственное государство Мономотапа, еще более запутывают дело. Наконец уже в новое время в Египте был обнаружен роскошный храм Дейр-эль Бахари. Его иероглифические надписи и великолепные настенные фризы повествуют о том, что фараоны древнего Египта также знали Пунт — страну золота и благовоний.

Надпись в храме Дейр-эль-Бахари гласит: «По приказу божественного владыки Амона, повелителя Карнакского храма в Фивах, доставить ему драгоценности со всей страны, согласно его желанию…

Царица Макара (Хатшепсут) исполнила это для своего отца Амон-Ра. Ничего подобного еще не бывало в этой стране в правление других царей… Могущественная область страны богов… которую египтяне знают лишь понаслышке… Там берут благовоний сколько хотят и нагружают ими корабли сколько заблагорассудится. Имеются деревья свежего ладана и всевозможные прекрасные вещи… Жители Пунта ничего не знают о Египте… При прежних царях товары его со времен Ра доставлялись через одного к другому…».

Открытие надписи в Дейр-эль-Бахари переносит нас назад, приблизительно к 1495 г. до н. э., когда Египет возобновил длительные морские путешествия в легендарный Пунт.

ЕГИПТЯНЕ ПЛЫВУТ В СТРАНУ ПУНТ

Вот уже три года как на золотом троне фараонов в Фивах восседала женщина. Макара Хатшепсут держала в руках скипетр — знак власти фараона, на ее голове была двойная корона — символ двойного египетского царства. Под ее сильной рукой процветали искусство и наука. Хатшепсуг любила роскошные здания. Ее строители начали возводить в скале в честь Амона — божественного отца Хатшепсут — великолепный храм. Но к этому времени сокровищница Хатшепсут опустела.

Сенмут, министр и доверенный ее сердца, знал о ее заботах. В продолжение многих месяцев мысли его были заняты только тем, как бы возвеличить имя повелительницы. Храмовые книги открыли ему повеление Амона. Приблизительно за тысячу лет перед тем, при фараоне Сахурё пятой династии (около 2500 г. до н. э.), египетские суда покинули гавань в Красном море и отправились на юг. Через три года они вернулись с грузом, состоявшим из 80 тысяч мер мирры, 6200 единиц золота и серебра, 2600 стволов деревьев ценных пород. Кроме того, они привезли чернокожих карликов для храмовой службы.

В последующие десятилетия много экспедиций было направлено в сказочную страну Пунт. Сенмут знал, что в одном из храмов третьего фараона Ментухотепа (около 2100 г. до н. э.), находящемся в пустыне к западу от Фив имеется надпись, которая рассказывает, как путешественники, прибывшие из Пунта, складывают сокровища к ногам фараона. Читал он и надпись на могиле рулевого Хнумхотепа на Элефантине: покойник не менее одиннадцати раз ездил с капитаном Хеви в Пунт. Это было приблизительно восемьсот лег назад. Затем (около 1710 г. до н. э.) в страну вторглись гиксосы. После этого великий Нил поднимался и спадал пятьсот раз. Все эти годы ни одно судно не отправлялось в Пунт. Но теперь, когда достославный Тутмос I изгнал гиксосов, он, Сенмут, решил позаботиться о том, чтобы восстановить традиционные путешествия в страну Пунт. Хатшепсут доверила ему и поручила организовать экспедицию.

Вскоре судостроители двух маленьких портовых городов на Красном море получили приказ построить пять тридцативесельных кораблей. Это были красивые устойчивые парусники. Каждый имел 90 стоп в длину и 20 в ширину; водоизмещение — 80 тонн. В середине обшитой досками палубы поднималась стройная кедровая мачта с длинной реей. Яркие паруса легко поддавались управлению. Трюмы были загружены тонким египетским полотном, корзинами с искусными украшениями, кувшинами со стеклянным бисером. Египет готовился к торговле, а не к завоеваниям.

В Косейр прибывали чиновники и солдаты, чтобы принять участие в путешествии. Весть о предстоящем отплытии судов в Пунт обошла всю страну, на мачтах уже реял вымпел отправления. Когда солнце достигло зенита, когда вода в Ниле поднялась и одновременно установился северный ветер, причальные тросы были отданы и суда двинулись в море. Вел маленькую флотилию Чхути. Он уже не раз плавал на небольших каботажных судах на юг и знал Красное море до самых дальних его берегов. К равноденствию он уже будет у мыса Гвардафуй.

САБЕИ[38] БЫЛИ ОСВЕДОМЛЕНЫ ЛУЧШЕ

После нескольких недель пути вдоль побережья египетские суда достигли небольшой бухты у оголенного мыса Гвардафуй, покрытого расщелинами. Здесь они стали ждать северо-восточного муссона, который должен был погнать их далее на юг. Тем временем Чхути отправил на берег солдат и писцов — ознакомиться с побережьем и его населением. Это было поручение фиванских жрецов. Сведения, которыми располагали ученые жрецы, не простирались далее мыса Гвардафуй. Они даже не предполагали, что египетский флот продвигается вдоль материка. Древние египтяне не имели представления о форме и протяженности огромной массы суши, позднее получившей название Африки. Они знали только черных нубийских рабов, которых фараоны приводили из походов на юг.

Даже тысячу шестьсот лет спустя Птолемей писал о районах, находящихся к югу от Сахары: «В ту пору, когда на севере зима, солнце настолько приближается к южной части земного диска, что из-за чрезмерной жары какая-либо жизнь и пребывание человека становятся здесь невозможными; вот почему следует держаться подальше от этих стран».

Посланцы Чхути обнаружили безлюдные земли, иссушенную почву, напоминающую пустыню. Тут над морем нависли черные тучи и дождь оповестил о приближении муссона. Чхути велел поднять паруса, и суда быстро двинулись на юг. На восьмой день норд-ост сменился ураганом. К счастью, наблюдатель на мачте вовремя заметил на горизонте мыс, а за ним закрытую бухту.

Когда египетские суда стали на якорь, сабеи на маленькой гребной лодке приблизились к ним. Египтяне были рады встретить людей в этой пустынной местности, и Чхути протянул им кубки из раковин, наполненные вином.

— Вы едете с товаром? — поинтересовался он.

Сабеи переглянулись и закивали головами. Один из них указал на высокие волны.

— Ветер сбил нас с курса. Мы хотим на острове Сокотра обменять фимиам на товары из далеких восточных стран.

— Какие цены на базарах Сокотры? — спросил Чхути.

Оказалось, что на Сокотре за фимиам, древесину и драгоценные камни платят столько же, сколько в портах Красного моря. Это слишком дорого. Сколько ценных товаров нужно для одного только храма Амона в Фивах! Какая расточительность! А ведь золотые рудники Нубии уже истощились!

Чхути пытался выведать у сабеев сведения о неизвестной стране за побережьем: «Что там? Дикая страна зверей и демонов? Безлюдное царство смерти?». Сабеи презрительно морщились, но обменивались быстрыми взглядами и молчали.

Египтяне остались при своем убеждении. Откуда им было знать, что сабейские суда помимо фимиама для Сокотры везли еще и другие, гораздо более ценные товары, предназначавшиеся для другого рынка, лежавшего гораздо дальше на юг. Случайно сабеи открыли африканские рынки обмена в устье реки Руфиджи, где медные и бронзовые наконечники копий, топоры, кинжалы, иглы, бисер можно было с большой выгодой выменять на слоновую кость, кость носорога, черепаховые панцири и пальмовое масло. Никто, кроме сабеев, не должен знать, что в этой стране имеются плодородные зеленые долины и большие поселения крестьян, рыбаков и охотников.

Еще несколько недель плавания, и египетские суда на-конец вошли в устье реки, которая по старинным преданиям вела в Пунт — страну золота и благовоний. Еще три дня пути, и они в стране золотых рудников. В поселении, расположенном у реки, они обменяли привезенные ими изделия на местные товары и заполнили ими трюмы. Еще три года понадобилось судам, чтобы добраться до Косейра. В гавани их встречал весь двор царицы Хатшепсут и огромная толпа народа.

После того как суда стали на якорь, рабы с черной лоснящейся кожей выгрузили на берег чудесные товары, каких не получал еще ни один египетский царь, — деревья ценных пород в кадках — они украсят террасы храма в садах, — белоснежные клыки слонов, стволы драгоценных деревьев, ящики с фимиамом и чудесным бальзамом цвета янтаря, клетки с неизвестными птицами, длиннохвостыми белыми обезьянами, газелями и другими животными. В конце процессии шла группа пугливо озиравшихся туземцев с семьями: правитель Пунта послал их в подарок божественной Хатшепсут. По толпе на берегу пробежал шепот, когда два чернокожих великана вынесли толстое бревно из черного дерева, на котором висели большие блестящие кольца желтого цвета. Звук, который они издавали, ударяясь одно о другое убедительнее слов говорил о том, что они из чистого золота.

Теперь Хатшепсут могла закончить строительство «самого великолепного из храмов», а также каменную гробницу для своего отца Тутмоса I на западном берегу Нила. Сообщение Чхути о путешествии в Пунт в виде пестрых рисунков и иероглифов вскоре украсило колонный зал храма в скале.

Только при фараонах XX династии — Рамессидах — были вновь предприняты путешествия в Пунт. А затем Египту стало угрожать великое ассирийское царство Тиглатпаласара. Могущество Египта было сломлено, вместе с ним оборвались и его связи со страной Пунт.

ОТКУДА ПОЛУЧАЛ СОКРОВИЩА ЦАРЬ СОЛОМОН?

Соломон соорудил в заливе Акаба укрепленный порт — Эцеон-Гебер. Финикийцы построили для него флот из десяти кораблей, который доставлял царю неслыханные богатства. Сведения о них сохранились в истории.

По мере того как роскошь его двора увеличивалась, «весь мир захотел видеть царя Соломона и слышать его мудрые речи… и что ни год ему привозили новые дары — серебряную и золотую утварь, одежду и оружие, пряности, коней, мулов».

Флот Соломона, как когда-то египетские суда, через Баб-эль-Мандебский пролив достигал страны золота в Восточной Африке. Теперь она называлась Офир, так ее позднее называли и арабы.

«И прислал ему Хирам чрез слуг своих корабли и рабов, знающих море, и отправились они со слугами Соломоновыми в Офир, и добыли оттуда четыреста пятьдесят талантов золота, и привезли царю Соломону… И слуги Хирамовы и слуги Соломоновы, которые привезли золото из Офира, привезли и красного дерева и драгоценных камней… Ибо корабли царя ходили в Фарсис со слугами Хирама, и в три года раз возвращались корабли из Фарсиса и привозили золото и серебро, слоновую кость и обезьян и павлинов».

ЗАГАДОЧНЫЙ ОФИР

Старинные документы ничего не говорят о том, где находилась страна Офир. Возможно, это было лишним, так как путь к ней был хорошо известен. Ныне можно почти с уверенностью утверждать, что названия «Пунт» и «Офир»[39] относились к одной и той же богатой стране восточноафриканского побережья, с которой Египет поддерживал связи через Косейр. Таршиш времен Соломона — не что иное, как порт на восточном побережье. Офир не мифическая страна. В противном случае он не упоминался бы так часто ему не была бы посвящена целая глава в Библии. Для португальцев эпохи Васко да Гамы Офир был реально существующим государством, еще не открытым европейцами. Португальцы первыми отправились искать его, но до этого на протяжении столетий любители приключений золотоискатели, географы, филологи, историки, путешественники ломали себе голову над тем, где находится таинственный Офир.

Первыми португальцами, которые явились в Восточную Африку, руководила вовсе не бескорыстная жажда открытий. Их интересовал только блестящий металл, благодаря которому они могли бы приобрести в Европе все, чего желали, — богатство, имя, титул, карьеру… И они надеялись найти этот металл в государстве Мономотапа[40]. Устье «реки доброго предзнаменования» — гак Васко да Гама назвал Замбези — влекло португальцев в глубь Африканского материка. Когда португальская фактория Сена оказалась уже не в силах удовлетворять возросшую жажду золота, тысячная португальская армия под командой Франсишку Баррету в 1569 г. начала по берегам Замбези углубляться в страну. Целью ее была резиденция мономотапы, лежавшая где-то у подножия горы Фура: арабы называли ее Ауфут. Португальцы полагали, что оба эти названия представляют собой лишь видоизмененное «Офир».

В поселениях Тете, Масапа, Луанзе, Букуто, Дхло-Дхле и многих других хорошо вооруженные и организованные люди мономотапы встретили португальцев копьями. В долине Замбези пришельцы нашли свою смерть.

Когда в 1571 г. португальцы решились вторично предпринять наступление, то обнаружили, правда, несколько рудников, но в них после упорного труда сумели намыть всего несколько крупиц золота. Разочарованные и измученные, португальцы двинулись в обратный путь. Местность, прилегающая к Софале, утратила для них всякий интерес. Позднее наступавшие с севера племена банту вытеснили португальцев из долины Замбези. Их мечте о золотом царстве «Замбезия» не суждено было осуществиться. Когда впоследствии португальцам в конце концов удалось проникнуть в глубь Восточной Африки, государство Мономотапа уже перешагнуло апогей своего развития. Но если даже и тогда эта страна была еще сильной и богатой, какой же она была в период своего расцвета!

НАРОД СОЛНЦА

Несомненно, государство Мономотапа, процесс распада которого был ускорен иезуитскими и доминиканскими миссионерами и которое было вынуждено отступить от берега под давлением португальской колонии Мозамбик, достигало в свое время куда большего блеска, чем мы сейчас можем предположить. Территорию государства населяло великое племя макаранга, или каранга (прежде оно называло себя бакаланга или макалака — «народ солнца»), принадлежавшее к языковой группе банту. В период своего расцвета это государство охватывало нынешнюю Родезию и простиралось до самого Индийского океана, включая земли между реками Замбези и Лимпопо.

Один из почетных титулов могущественных правителей— мономотапа — стал известен португальцам. В их ослепленном золотом воображении он, подобно имени Монтесумы в Мексике, превратился в символ народа и страны, обладающих несметными богатствами. Под этим названием государство было нанесено на карты, причем правдивые сообщения побывавших там путешественников обрастали фантастическими россказнями о стране, изобилующей золотом.

В РЕЗИДЕНЦИИ МОНОМОТАПЫ

В наше время можно лишь в самых общих чертах представить себе жизнь в стране мономотапы. Уже в конце первого тысячелетия н. э. жители Мономотапы не только знали о существовании далеких восточных стран, но и поддерживали с ними постоянные отношения. Города этого государства были открыты для всех, кто желал торговать, на его базарах встречались представители многих народов и племен.

Как выглядела в те дни столица мономотапы? С самого раннего утра торговцы вереницами спешили на базар. На обширной площади в центре города они выставляли напоказ свои товары. Толпа представляла собой яркое смешение многих рас: темнокожих, хорошо сложенных мужчин и женщин среднего роста из племени каранга, коренастых негров из стран Центральной Африки, высоких светловолосых жителей Севера, мускулистых, стройных арабов и индийцев.

Базар с его пестрыми палатками, разложенными на земле циновками и товарами, яркими одеяниями и накидками людей поражал чарующим многообразием красок. А рядом возвышались украшенные орнаментом из светлого и тем-кого гранита величественные каменные сооружения. Это была фигурная каменная кладка — в елочку, шахматным порядком, шевронами.

В обмен на местные товары — золото, слоновую кость, драгоценные камни, великолепную керамику и тонкие изделия кузнечного ремесла — арабы и индийцы предлагали ткани, жемчуг, фарфор, стекло, благовонные масла и мази, а также оружие и топоры. Знать страны Мономотапа высоко ценила индийские шелковые и бумажные узорчатые ткани и дорогое оружие.

Приезжали не только торговцы. Из четырех провинции, которыми управляли сыновья мономотапы, ко двору «господина рудников» прибывали пышные караваны с богатыми дарами — это дань и выручка от рудников.

Царский дворец стоял в стороне от шумного базара: ничто не должно было нарушать божественный покой мономотапы. На дворцовых воротах красовалось каменное изображение орла. Хотя «народ солнца» поклонялся одному богу — мозимо, — орла и льва он считал священными существами Во внутреннем дворе слуги разгружали прибывший караван. Вход в покои охраняла стража. Только когда носильщики и погонщики удалялись, сыновьям мономотапы и ближайшим доверенным лицам разрешалось войти внутрь.

Вот в большом, слабо освещенном зале с простыми темно-серыми стенами собрался весь двор: главные жены короля, которые владели большими имениями, где сами вершили суд: высшая знать и вассальные правители, чьи дочери и родственницы большей частью были женами мономотапы; пажи, т. е. сыновья вельмож, ожидавшие, чтобы мономотапа назначил их на правительственную службу или пожаловал землей.

Внезапно наступила полная тишина. В передней части зала отодвинулся занавес, скрывавший правителя, который восседал на сверкающем троне, покрытом дорогими мехами. Исходящий от трона блеск слепил глаза. Словно под воздействием магической силы все придворные пали ниц; поднялись они лишь после того, как владыка вновь скрылся из виду. Ни одному придворному не разрешалось слишком близко подходить к трону.

Мономотапа приступил к церемонии. Правой рукой он взял из чаши, которую держали двое слуг, зерна маиса и бросил их на пол перед вассалами. Это символическое выражение его могущества: как господин всей земли он дает людям еду и воду. Затем он хлопнул в ладоши. Открылась большая боковая дверь в правой стене зала и вошли факельщики. Факелы, зажженные от священного огня, постоянно пылавшего во дворце, были вручены вассальным правителям в знак ежегодного подтверждения их владений. После этого мономотапа объявил о назначении главных жен и принял донесения сыновей.

Мономотапа спешил. Он хотел поскорее отпустить придворных и остаться с сыновьями и ближайшими советниками. Предстояло решить важные вопросы. Только вчера гонец с севера доставил весть, что на границе вновь появились воинственные племена. Десять лун тому назад воины этих племен уже имели дерзость напасть на пограничные крепости его государства и разрушить их. В самой стране неспокойно. Между сыновьями нет единства. Они держат себя в провинциях слишком независимо и ревниво следят друг за другом. Нужно наконец навести порядок. Он сообщит своим советникам, что он, мономотапа, отправит на границу пехоту и три тысячи всадников, чтобы раз и навсегда отбить у дерзких пришельцев охоту посягать на его страну…

Государство Мономотапа после нескольких веков сопротивления португальцам в XVIII в. было вынуждено отступить под натиском других племен банту.

Последние его следы были окончательно уничтожены на протяжении XIX века, когда рядом с Мозамбиком возникли другие колонии — Кения. Родезия, Ньясаленд, Танганьика. Границы были установлены произвольно. Страна была растерзана, ее культура затоптана. Надолго стерлась даже память о таком огромном достижении «народа солнца», каким явилось государство Мономотапа.