Доверься мне

Глава 27

ДЖОН

— Малыш, кто там еще? — выдергивает меня из глубокого сна Стелла, слегка подтолкнув локтем руку, обнимающую ее за талию.

Я прижимаюсь к ее маленькому соблазнительному телу так близко, что мы буквально сливаемся воедино. Не хочу двигаться и портить момент. И как я раньше спал без нее? Кладу руку на пышную грудь и чувствую, как твердеют, превращаясь бусинки, соски.

— М-м-м… хочешь еще? — Обнимаю ее крепче. — Могу это устроить.

— Да не я. Кто-то пришел.

Я издаю стон, когда, начав ерзать, Стелла упирается попкой в мой член.

— Ты хочешь, чтобы я с «черного входа» вошел? — Теперь уже и я начинаю толкаться в нее сексуально заинтересованным и возбужденным членом. — Я не против, только скажи.

— Кто-то в дверь стучится, извращенец, — со смешком говорит она.

Нахмурившись, прихожу в себя и тут же слышу стук. Мы остались у Киллиана, чтобы составить компанию Стивенсу, поскольку этот дьяволенок не соглашается заходить ко мне в квартиру. Стелла утверждает, что всему виной его неприязнь ко мне. Но я больше не куплюсь на такое, ведь сейчас меховой комок сидит у меня на бедре с таким видом, будто объявил себя королем кровати. А когда снова раздается стук, он презрительно прищуривает желтые глаза. Видно, тоже не в восторге, что его потревожили.

Я приглаживаю утренний беспорядок на голове.

— Кто, черт возьми, стучится в… — хмурюсь еще сильнее, обнаружив, который сейчас час, — в девять утра? Никто из моих знакомых не посмел бы явиться так рано и надеяться при этом остаться в живых.

Слышу ее теплый и хриплый ото сна смех. Когда Стелла поворачивает ко мне голову и улыбается, растрепанные волосы обрамляют ее лицо, словно нимб.

— Эй, ну а я просто присматриваю за животными. Может, это к Киллиану?

— Кто бы это ни был, ему не понравится наша встреча. — Сбрасываю с себя возмущенно заоравшего кота, тянусь за штанами и натягиваю их. Из-под них топорщится эрегированный член, и я с недовольным лицом прячу его, подсунув под резинку. — Я был близок к тому, чтобы заняться любовью.

— Несомненно, здоровяк, — тихо посмеивается Стелла.

Хватаю футболку и иду к выходу из спальни, но останавливаюсь перед дверью и оглядываюсь на Стеллу. Она лежит, завернувшись в серую простыню и не утруждаясь прикрыть грудь — эту идеальную округлость с набухшими, словно спелые ягодки, сосками. От этой картины мой член протестующе пульсирует.

— Ох, детка, я займусь с тобой любовью, а потом сполна отблагодарю, тебе понравится, — произношу с сочувствием.

Опустив взгляд на мой стояк, она издает низкий горловой звук. Черт побери, звучит как мурлыканье.

— Если ты быстро избавишься от того, кто за дверью, мы сможем обстоятельно обсудить предложение насчет «черного входа».

Меня бросает в жар, и я едва удерживаюсь от возвращения в постель. Вцепившись в дверной косяк, чтобы не поддаться желанию, пристально смотрю ей в глаза.

— Я сегодня уже говорил, как сильно тебя люблю? Типа очень-очень сильно. Так, что встал бы сейчас на колени позади тебя и…

Она смеется и бросает в меня подушкой.

— В этом все мужчины. Стоит только намекнуть на что-то по поводу попки и, посмотри-ка, ты уже готов встать на колени.

Ухмыляясь, надеваю футболку.

— Ты уже и так поставила меня на колени, Стелла-Кнопка. А если дашь мне трахнуть эту потрясающую попку, то сделаешь этот день еще приятнее.

Послав ей воздушный поцелуй, направляюсь к входной двери. По правде говоря, я и так полностью доволен тем, как у нас обстоят дела в сексе, большего мне и не нужно.

С другой стороны, мысль о ее, словно персик, попке…

Тряхнув головой, стараюсь сфокусироваться на происходящем. Выглядываю в глазок и медлю. Я не знаю парня, стоящего за дверью, но он не выглядит как фанат-сталкер. Больше похож на бухгалтера. Ниже меня ростом, с темными вьющимися волосами и в очках с тонкой золотой оправой. В сером парадном костюме, в руках он сжимает маленькую шкатулку для драгоценностей.

Проклятье, может, это один из клиентов Стеллы пришел признаться ей в любви.

Открываю дверь немного резче, чем нужно.

— Что надо?

Парень моргает, как будто забыл, зачем пришел, и я замечаю, что у него красные и опухшие глаза.

— Я ищу Джакса Блэквуда. Кажется, он живет в одном из этих пентхаусов, но я не уверен, в каком именно.

Что за хрень?

— Я и есть Джакс, — говорю, покосившись на шкатулку в его руках, затем снова перевожу взгляд на него.

Становится не по себе, и часть меня, привыкшая с подозрением относиться к незнакомцам, хочет отступить и захлопнуть дверь. Но в этом парне есть какая-то печаль, убеждающая меня не делать этого. Позади слышу, как Стелла спускается по лестнице, и меня так резко накрывает желанием защитить ее, что я едва не подпрыгиваю. Мгновенно впадая в ярость, напрягаю мышцы на ногах и телом загораживаю ее от незнакомца у двери.

Однако парень, похоже, не замечает ее.

— А, хорошо. Я Лео, сын Мэделин, — проясняет он ситуацию.

— Мэдди? — произношу я, когда Стелла подходит ко мне. — С ней все в порядке?

Страдальчески сморщенное лицо Лео свидетельствует об обратном. Он тяжело сглатывает.

— Мама скончалась на прошлой неделе.

Комната начинает крениться, и Стелла хватает меня за локоть.

— Я… — прочищаю горло, — мне очень жаль это слышать.

Отступив назад, жестом приглашаю его зайти. Лео следует за мной в гостиную и садится на край стула.

— Не хочешь кофе? — интересуется Стелла. Она побледнела от потрясения, но ее внимание приковано ко мне, оценивая, насколько сокрушила эта ситуация меня.

— Нет, спасибо.

Усевшись на подлокотник дивана, она прижимается ближе и легонько кладет руку мне на затылок. Понятия не имею, для ее это успокоения или моего, но все равно ценю этот жест.

Лео поправляет очки на переносице.

— Мама хорошо о тебе отзывалась. Упоминала, что порой вы вместе ужинали.

— Да. Иногда. — Но этого было мало. Господи, когда я в последний раз разговаривал с Мэдди? Я съеживаюсь. Кажется, вечером, когда бушевала метель. Потом моим вниманием овладела Стелла, и походы в гости к соседке отодвинулись на второй план. Чувство вины оглушает меня. — Твоя мама была особенной.

— Да, так и есть, — натянуто улыбается Лео, ставя шкатулку на кофейный столик и подвигая ее ко мне. — Мама хотела, чтобы она была у тебя.

— Правда хотела?

Смотрю на шкатулку, не решаясь открыть, ведь это будет значить, что ее больше нет.

Лео терпеливо ждет. С дрожью в пальцах поднимаю крышку. Внутри лежат винтажные мужские наручные часы «Rolex» с циферблатом кремового цвета и золотым корпусом. За многие годы черный кожаный ремешок износился по бокам, и я осознал, что они принадлежали мужу Мэдди, отцу Лео. Тяжело вздохнув, возвращаю шкатулку обратно.

— Спасибо, но я не могу их принять. Это слишком… они принадлежат твоей семье.

С непреклонным выражением лица Лео качает головой.

— Если мама хотела, чтобы они оказались у тебя, значит, они принадлежат тебе. — Очевидно, он испытывает к матери нежные чувства. — Ты знал ее. Ей нравилось ваше общение.

Я смеюсь, но выходит как-то слабо, с болью в голосе.

— Порой она вселяла в меня ужас.

Он словно сдувается. В один миг.

— Она могла быть и такой. — Лео выпрямляется. — Прошу, с моего благословения, прими их.

— Откуда ты знаешь, что она хотела оставить их мне? — Сжимаю руки в кулаки. — Она говорила обо мне перед?..

Блядь, я сейчас сорвусь. Мэдди была моим другом. Более того, она поддерживала меня, как никто другой. Я со спокойной душой открывался ей, потому что она не касалась остальных аспектов моей жизни. А теперь ее не стало.

— Нет, — отвечает Лео, — она оставила записку…

— Записку, — резко перебиваю я, дрожь и ужас пронзают мое тело. — Неужели она… скажи, что она не… господи, нет. Не может быть…

Резко вскочив, отхожу от стола.

Озадаченное выражение лица Лео внезапно сменяется пониманием.

— Нет-нет, это был сердечный приступ. Она умерла во сне в загородном доме в Бока.

Я резко останавливаюсь. Душу захлестывает такое облегчение, будто меня окатили холодной водой.

— Ты говорил о записке…

— Прости, я не то имел в виду. — Лео грустно улыбается Стелле, наверное, потому что сейчас я похож на сумасшедшего, и выпрямляется. — Мама была помешана на списках. У нее есть — были — блокноты, заполненные только списками, от домашних счетов до планов на будущее. В прошлом году она перенесла легкий сердечный приступ. После этого стала составлять списки, описывая, кому и что хотела бы оставить.

Порывшись в кармане пиджака, он достает сложенный листок бумаги.

— Я переписал один из них. — Поправив очки, Лео зачитывает: — Джакс получает «Rolex» 69-года. Ему понравится это число, и еще он должен понять, что время — единственное, над чем мы не властны.

Покраснев как помидор, я невольно издаю горький смешок, который болью отдается в груди.

— Черт возьми, я буду по ней скучать.

— Я тоже. — Глаза Лео наполняются слезами. Быстро сморгнув их, он встает. — Мне нужно идти.

Странное чувство паники пробегает по коже, поселяясь внутри. Я хочу, чтобы он ушел. Желаю побыть в одиночестве и в тишине, находясь в своей постели. Уровень боли, которую я испытываю из-за потери друга, меня ошеломляет. И неважно, что мы редко виделись. А если бы на месте Лео оказался Скотти, сообщив мне о смерти Киллиана? Или Стеллы?

Чистый ужас настолько сильно проникает мне в душу, что начинает кружиться голова. Если я не умру раньше, этот день рано или поздно настанет. Я потеряю всех. Мэдди была права: так или иначе, у каждого истечет отведенное ему время. Пот тонкой струйкой стекает по моей спине, дыхание спирает. Я хмурюсь в попытке сосредоточиться. Лео что-то говорит мне, но я едва его слышу из-за шума в ушах.

— Могу я узнать у тебя еще кое-что? Ты знаешь Стеллу, которая живет в этом здании? Мама не знала ни фамилии, ни номера квартиры.

Стелла вскакивает, как будто ее ущипнули.

— Это я.

— О! — Парень по-настоящему краснеет, что никак не вяжется с его таинственным образом. Да и как он может не поддаться чарам Стеллы? Она — яркий свет в самую темную ночь. Лео протягивает ей руку, и они обмениваются рукопожатиями. — Приятно познакомиться. Мама кое-что оставила и тебе тоже.

— Но зачем? — С округлившимися от шока глазами она вцепляется в мою руку. — Мы всего лишь один раз обедали вместе.

— Что ж, — замечает Лео с ноткой иронии, — должно быть, встреча с тобой произвела на нее большое впечатление. Вообще-то, я оставил эту вещь в холле. — Он встает, и мы следуем за ним к двери. Лео возвращается с большой красной сумкой, от которой у Стеллы перехватывает дыхание. — Я подумал, что будет странно, если я позвоню в звонок и буду стоять с женской сумкой в руке, так что…

Он со смешком пожимает плечами и передает сумку Стелле. Та с трепетом берет ее и поглаживает неровную кожаную поверхность.

— Ух ты, это же «Биркин». — Стелла нервно облизывает губы, ее глаза наполняются слезами. — Просто вау.

— В маминой записке говорилось о том, что у каждой женщины должна быть потрясающая сумочка, и что она будет чудесно сочетаться с твоими волосами. — Лео с неким замешательством смотрит на яркие локоны Стеллы. — Не знаю, что она имела в виду.

Кнопка улыбается, ни капли не обидевшись.

— Зато я знаю. И она была права. — Стелла наклоняется и обнимает Лео. После секундного колебания он отвечает на объятия, издав при этом прерывистый вздох, как будто очень в этом нуждался. Взяв себя в руки, он отстраняется.

— Когда похороны? — спрашиваю я. Не хочу на них идти. Не хочу смотреть смерти в лицо и знать, что она ожидает всех, кого я люблю. Но я сделаю это ради Мэдди.

Выражение лица Лео быстро меняется, он потирает затылок и бросает взгляд на дверь.

— По еврейской традиции мы стараемся хоронить наших умерших в течение двадцати четырех часов с момента смерти.

Точно. Прошла уже неделя. Неделя с тех пор, как она умерла и была похоронена, а я все это время ни о чем не догадывался и не вспоминал о ней. Сдержав приступ тошноты, прощаюсь с сыном Мэдди. Я не слежу за ходом этого разговора, просто притворяюсь до того момента, пока не останусь наедине с собой.

Как только Лео уходит, Стелла поворачивается и крепко обнимает меня.

— Я сожалею, — произносит она. — Мне очень нравилась миссис Голдман.

Глядя в пустоту, медленными круговыми движениями глажу Стеллу по спине.

— Мне тоже.

Она кивает, и легкая дрожь пробегает по ее телу.

— Я буду очень по ней скучать. Хотя не могу не думать о том, что она, наконец, со своим Джерри.

Мои рассеянные поглаживания прекращаются.

— Мэдди рассказала тебе о Джерри?

— В тот раз, когда мы обедали. Она сильно любила его. Думаю, ее сильно терзало то, что он ушел туда, куда она не могла за ним последовать.

Без сомнения, Стелла рассказывает об этом с целью утешить и себя, и меня. Мысль о том, что Мэдди теперь рядом с Джерри, дарит спокойствие. И я бы успокоился, если бы мой разум зациклился именно на этом, но холодный страх сковал сознание. Думаю о боли. Столько лет Мэдди страдала в одиночестве, потеряв единственного, кого любила больше всего на свете. Каждый раз, когда приходил к ней, я видел тоску в ее глазах, замечал, как всякий разговор сводился к ее любимому мужу. Как она смогла? Как продолжала жить после смерти своей второй половинки?

Я испытываю боль от самых хрупких костей до объятого ужасом сердца. Всему приходит конец. Любовь умирает. Рано или поздно я останусь один и ничего не смогу с этим поделать.

Подняв голову, Стелла заглядывает мне в глаза.

— Ты в порядке?

— Да. Все нормально.

Только вот это ложь. Стены сжимаются вокруг меня, темнота заполняет разум. Я знаком с ней, знаком с этим чувством. Много лет я пытался подавить этот страх, но мне никогда не удавалось полностью спрятаться от него. И впервые за долгое время я и вправду пугаюсь, ведь потерянный контроль над собой не сулит мне ничего хорошего.