Доверься мне

Глава 28

ДЖОН

Тело словно оцепенело. Кажется, на груди сидит мерзкое существо и глубоко вонзает в меня когти, безжалостно разрывая плоть. По коже струйками стекает пот. Я не в силах унять дрожь. Вокруг лишь темнота. Хочется закричать, но ничего не выходит. Я задыхаюсь. Мне трудно дышать. Практически невозможно.

Мне очень жаль. Мне жаль. Слова кружат в воздухе, затем падают и идут ко дну. Не могу поймать их.

Не желаю существовать в такой действительности. Никогда не хотел.

Кислота обжигает горло, обволакивая кончик языка горьким сожалением.

Я правда никогда не хотел такой жизни для себя. Не такой.

Одиночество — мука. Рыдания рвутся из груди, но у меня нет сил выпустить их наружу.

Ощущаю чью-то большую и теплую руку на плече. Человеческую.

Хорошо знакомую.

— Джакс! Вот дерьмо. Джакс.

Меня трясут за плечо, а затем прижимают к себе.

Киллиан. Он зовет меня. Ругается. Мне нельзя подвести друга. Не хочу причинить ему боль. Но мне до безумия трудно открыть глаза. Я устал от того, что все в этом мире настолько сложно. Меня медленно накрывает депрессия…

Резко распахнув глаза, хватаю ртом воздух. Голый и весь в поту лежу в кровати. В попытке справиться с накатывающей паникой делаю несколько глубоких вдохов. Рядом со мной спит мягкая и теплая Стелла. Она выглядит умиротворенной и счастливой. Видя это, всей душой жажду вновь уснуть с ней в обнимку. Крепко обхватить руками и никогда не отпускать.

«Она узнает, что ты снова запаниковал, испугался. Какая женщина захочет такого спутника? Ты должен быть сильным ради нее. Она станет твоей опорой. Но не сможет вылечить тебя».

Схватившись за голову, стараюсь вытеснить из нее эти мысли. Я на грани провала, ведь они никуда не исчезают. Эти мысли постоянно крутятся в моей голове. Все время.

Не могу дышать. Мэдди умерла. Настанет день, когда Стеллы тоже не станет.

Желчь стремительно подступает к горлу. Вскочив, несусь в ванную и едва успеваю. Такое ощущение, словно выблевываю все то, кем я являюсь. Снова теряю себя. От меня остается пустое место.

Ненавижу. Ненавижу опять лежать на полу и ловить себя на мысли, что я — всего лишь оболочка себя прошлого. Или, может, я и есть оболочка, которую отчаянно пытаюсь заполнить чем-то чистым и непорочным. Только вот не выходит. Я продержался недолго, прежде чем снова превратиться в пустой сосуд.

Я уже давно не лежал, скорчившись на полу в ванной. Ни разу с того печального дня. И вот я снова тут, и знаю, что стало причиной.

Стелла.

Любовь к Стелле.

Я снова все испорчу. Рано или поздно она покинет меня. И ничего нельзя будет вернуть назад. Она предпримет попытки разубедить меня. Захочет излечить. Но не сможет. Не хочу этого. Не желаю, чтобы она видела меня сломленным.

Боже, мне нужно выбраться из этого состояния. Стать таким, как раньше. Бесчувственным. Мне снова нужно стать бесчувственным.

СТЕЛЛА

Что-то не так. Определенно. Странно, что я поняла это, еще даже не до конца проснувшись. Это чувство пробирает меня до костей, вызывая сильный, угнетающий страх. Проморгавшись, обнаруживаю, что лежу в постели одна, а измятая сторона Джона пустует.

Словно пребывая в странном тумане, натягиваю его сброшенную на пол футболку и свои домашние штаны. В комнате приглушенный свет, шторы все еще задернуты, но на часах почти полдень.

— Джон?

В ванной его нет.

— Детка?

Еле волоча ноги, выхожу из спальни в коридор. Наверху тихо. Подозрительно. Я не паникую, ведь делу это не поможет. К тому же, безосновательно волнуясь, я словно предаю Джона.

Обнаруживаю его в музыкальной студии. Джон ютится между рядами гитар. В одних спортивных штанах он лежит в позе эмбриона, прижавшись спиной к стене, и не смотрит на меня, когда подхожу ближе.

— Малыш, — опускаюсь на колени рядом с ним, — что с тобой?

Джон вздрагивает от прикосновения к его холодной и влажной на ощупь руке. Смотрит прямо на меня, но взгляд не сфокусирован, как будто мыслями он где-то далеко.

— Джон, — кладу ладонь на его руку, — малыш, посмотри на меня.

Наконец наши взгляды встречаются. В его глазах океан страданий. Боли и тревоги.

— Сделай глубокий вдох. — Джон таращится на меня, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Глажу его по руке. — Ради меня?

Сделав глубокий вдох, он с облегчением выдыхает и продолжает медленно дышать, пока я держу его за руку.

— Хочешь, чтобы я позвонила кому-нибудь? — спрашиваю, когда на его лицо понемногу возвращается здоровый румянец.

— Нет. — Он сжимает и разжимает кулаки. — Некому звонить.

Боже, его волосы взмокли от пота, а тело сотрясает мелкая дрожь, от которой он еще больше съеживается. Я хватаю с кресла плед и накидываю Джону на плечи. Он не противится, по всей вероятности, просто не замечает, что я делаю.

— Мне это не нравится. — У Джона такой отрешенный голос, будто говорит вовсе не он.

— Что тебе не нравится? — тихо интересуюсь я.

— Это, — отводя взгляд, отвечает он сквозь зубы. — Мне не нравится это… чувствовать.

— Что чувствовать?

— Нет, — качает он головой. — Мне вообще не нравится что-то чувствовать.

— Джон, ты несешь какую-то бессмыслицу. — Глажу его по руке. — Давай я позвоню твоему врачу…

— Не прикасайся ко мне, — рычит он, стряхивая мою руку. Сердце колотится как бешеное, я изумлена до глубины души. Тем временем Джон испепеляет меня взглядом. — Хватит. Меня. Опекать.

— Я не опекаю. — Падаю на задницу, когда он встает и уходит. — Я просто пытаюсь помочь.

— Мне не нужна помощь, — рявкает он, расхаживая по комнате. — Я не какой-то там проект.

Я тоже встаю.

— Я никогда такого не говорила. Но ты явно чем-то обеспокоен, и я хочу…

— Помочь? — прерывает Джон сухим тоном.

Жар переполняет грудь и растекается по щекам.

— И что плохого в желании тебе помочь? Как бы ты поступил, если бы увидел меня, свернувшуюся калачиком на полу? Не придал бы этому значения?

— Этого бы не произошло. — Проведя пальцами по мокрым волосам, он всплескивает в гневе руками. — У тебя бы не случилась паническая атака после приснившегося сна.

— Вполне могла случиться. Смотря какой сон.

Ничего не ответив, Джон замыкается в себе. Он так напряжен, что по телу то и дело пробегает дрожь.

— Ты в последнее время ходил на прием к доктору Аллен?

Он фыркает. В эту секунду я не узнаю Джона: он полон гнева и презрения ко мне.

— Ты чертовски хорошо осведомлена, что нет, — огрызается он. — Я же каждую минуту проводил с тобой.

Я резко выпрямляюсь.

— Даже не смей намекать на то, что я каким-то образом виновна в том, что ты забросил терапию. Я бы никогда не стала этому препятствовать. Ни за что.

Ссутулив плечи, Джон хватает и тянет за концы волос.

— Я знаю. Я не имел в виду… я не ходил, понятно? Забыл. Но не нужно напоминать мне, что я и здесь накосячил.

— Я и не… — делаю вдох. Спокойно. Не давить. — Теперь ты в норме?

Хочется обнять его, но не решаюсь, пока Джон в таком настроении.

— В норме, — отзывается он, пряча глаза.

— Джон…

— Да пошло все в задницу, — кричит он, поворачиваясь ко мне с безумным взглядом. — Я не в норме. Я облажался. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

Не знаю, как быть и что сказать. Мне ужасно хочется плакать, но я не стану. Просто не позволит гордость. Только вот парень видит меня насквозь.

Он сжимает челюсть и проводит рукой по лицу.

— Прости. Я не должен был позволить этому случиться.

Джон сверлит взглядом дыру в половицах и пожимает плечами, будто мысленно пытается отделаться от чего-то. У меня возникает предчувствие, что отделаться он хочет именно от меня.

— Случиться чему? — спрашиваю, боясь услышать ответ, но в то же время нуждаясь в нем.

В этот момент Джон поднимает голову.

— Вот этому, — указывает рукой на себя и меня. — Нашей попытке стать чем-то большим.

Как будто наши отношения — это нечто ужасное и неприемлемое. Ощущение такое, словно мне со всей силы вломили битой. В панике резко отступаю, схватившись за живот.

— Джон, не надо…

Однако он меня не слышит.

— Я совершил ошибку. Мне следовало быть умнее.

Комната плывет перед глазами, пытаюсь проморгаться, слушая его слова, в то время как разум отказывается верить в происходящее.

— Ты понимаешь? — прорывается сквозь шум в голове. — С тобой я становлюсь уязвимым. Больше не могу плевать на все. Ведь мне есть, что терять.

— Думаешь, я не понимаю? — хриплю я. — Считаешь, мне было легко открыться тебе? Еще как трудно. До сих пор. Но я только рада, что сделала это.

Джон вздрагивает.

— Я тоже. Но не могу справиться с этой болью, страхом. При мысли о том, что могу потерять тебя, что в мою дверь постучат и сообщат о твоей смерти… нет. — Он шумно выдыхает, проводя рукой по мокрым от пота волосам. — Я только вернулся к нормальной жизни. Было несладко, но я сумел навести порядок в голове.

Зашкаливающий пульс бьется в области шеи, отдаваясь в висках. Дрожащими пальцами касаюсь хаотично отбивающего ритм места. Кажется, заявления Джона кромсают меня на маленькие кусочки, поэтому странно, что мои пальцы не покрываются кровью.

— Не поступай так с нами. Не отталкивай меня.

Задаюсь вопросом, слушает ли он вообще. Джон продолжает обеспокоенно расхаживать туда-сюда. Знаю, он сейчас не в себе, но этот факт не облегчает мою боль. Поскольку независимо от того, что чувствует, его первый порыв — сбежать от меня.

— Я не стану гоняться за тобой, — произношу я безжизненным тоном. Боже, как же больно. И обидно. — Я всю жизнь гонялась за теми, кто должен был любить меня. Больше я так не поступлю. — Комок эмоций размером с кулак застревает где-то в груди, отчего я с трудом сглатываю. — И не должна была.

С застывшим и отстраненным выражением лица Джон останавливается и смотрит как будто сквозь меня.

— Именно это я и имел в виду. Тебе не стоит мириться со всем этим, включая меня.

— Я не знаю, как объяснить, насколько ты ошибаешься, — шепчу я.

— Потому что я не ошибаюсь. — Он прижимает кончики пальцев к векам и делает глубокий вдох, от которого вздымается грудь. Я лишь наблюдаю, как его одолевает и всеми силами удерживает собственное убеждение. Когда Джон снова смотрит на меня, все черты мужчины, который признался мне в любви, исчезают в мгновение. — Так будет лучше. Ты заслуживаешь того, кто станет заботиться о тебе, а мой удел — одиночество.

Одиночество. Похоже, мы оба на него обречены.

— И для собственного блага ты решил порвать со мной? — Гнев затмевает разум, заставляя озвучить мысли вслух. — Чтобы и дальше не обременять себя заботами? Так?

Я не заплачу. Ни за что не заплачу.

Джон отворачивается от меня.

— Мне жаль, Стелла. Пройдет время, и ты скажешь мне спасибо.

Я тихо посмеиваюсь, испытывая такую горечь и боль, что буквально задыхаюсь. Но ничего не говорю. Мне нечего сказать человеку, который принял решение и не видит иного выхода.

Однако я не в силах опустить руки. Даже сейчас, когда Джон выбил почву у меня из-под ног и оставил мою душу истекать кровью, я стремлюсь бороться за него, за нас. Только вот на ринге должны быть двое. Но это уже не имеет значения, потому что он ушел.

Тихий щелчок замка, словно удар плетью по коже. Вздрогнув, я падаю на колени посреди воцарившейся тишины.

«Дыши. Просто дыши».

Но я не могу. Сердце словно зажато в тиски.

Все болит.

«Дыши!»

Рыдания сдавливают грудь. Нет. Я не позволю. Не стану плакать.

Прижав кулак к груди, поднимаюсь на ноги. С усилием делаю один вдох, затем другой. Медленно, мучительно медленно боль превращается в онемение. Чувствую, как оно тяжело и прочно оседает во всем теле.

Стивенс издает жалобное мяуканье, потираясь шелковистой шерстью о мои ноги. Не нахожу сил, чтобы наклониться и погладить его. Не сейчас.

В квартире такая тишина, что у меня звенит в ушах. Нужно двигаться, делать… что-то. Но что? Понятия не имею, с чего начать. Тупо оглядываюсь в попытке найти хоть какую-нибудь подсказку. Каждый дюйм этого помещения прекрасен, совершенен. Ни одна частичка не похожа на меня. Мне здесь не место.

«Джон не хочет быть со мной».

Еще один всхлип вырывается изнутри, и я сильно ударяю себя в грудь. Хватит.

Впрочем, я не в силах перестать думать о нем. Несмотря на свою боль, я увидела в его глазах мучительные страдания. Тот факт, что я больше не смогу утешить его, убивает. Джон может не желать быть со мной, но я не способна так легко отказаться от любви к нему. Он сейчас испытывает боль, и кто-то должен находиться с ним рядом.

Трясущимися руками наливаю себе стакан воды и с жадностью выпиваю ее. Затем беру в руки телефон и звоню.

Когда слышу низкое «алло» на другом конце линии, то чуть не вешаю трубку. Но стиснув зубы, произношу:

— Привет, это Стелла. Я присматриваю за твоим животными.

На мгновение воцаряется тишина.

— Привет, Стелла, — наконец отзывается Киллиан Джеймс. — Все в порядке?

От слез щиплет глаза, и я смаргиваю их.

— С твоими питомцами все хорошо. Я звоню по поводу Джона… Джакса.

— Джакс? Что-то случилось? — В его голосе явное напряжение. — Он ранен?

— Нет. Прости, что напугала тебя. — Я прочищаю горло. — Нет, я звоню, потому что хочу поговорить с тобой о Джоне.

Я на расстоянии улавливаю, как ему становится неприятен этот разговор.

— Слышал, вы зависали вместе, — замечает он слегка натянуто и настороженно. — Понятия не имею, что ты собралась сказать, но мне неудобно говорить о…

— И мне неудобно звонить тебе, — перебиваю я. — Но все слишком плохо, и речь не о моих или твоих чувствах. Насколько могу судить, ты почти как брат Джону.

— Да, — сдержанно соглашается Киллиан.

— Тогда тащи свою задницу домой и поддержи его.

Киллиан издает сдавленный звук.

— Что, черт возьми, происходит?

— Мы расстались, — выпаливаю я, моментально вздрагивая от своих же слов, поскольку вовсе не это планировала сообщить.

Судя по голосу, Киллиан явно решил, будто я позвонила поплакаться.

— Э-э… ладно, думаю, мне нужно прервать тебя прямо на этом моменте…

— Дело не во мне. Я не пытаюсь переманить тебя на свою сторону. Все кончено. Но Джону сейчас нужен друг. Нет, — поправляюсь, — ему нужен ты. Из всех парней ему нужен именно ты.

Киллиан на мгновение замолкает.

— Вы расстались, а ты беспокоишься о нем?

Устало улыбаюсь, чего собеседник, конечно же, не видит.

— Понимаю, это звучит, наверное, немного безумно. — Киллиан хмыкает. — Джон был тише воды ниже травы. На протяжении двух лет. А это ненормально. Так что, пожалуйста, возвращайся домой. — Прерывисто вздыхаю. — Вернись домой, чтобы я могла уйти, зная, что он… в порядке.

Еле сдерживаю слезы. Еще пару минут, и я потерплю неудачу.

— Почему вы расстались? — отзывается Киллиан невыносимо сочувственным тоном.

Комната начинает плыть перед глазами. Прикусываю внутреннюю сторону губы так сильно, что становится больно.

— Потому что я не та, кто ему нужен.

— Почему-то я сомневаюсь в этом, Стелла, — произносит Киллиан.