Драконьи крылья

27

Эдуард

Один выстрел, хаос! Всего один точный выстрел – и победа была бы у него в руках! А он ухитрился промахнуться. Да выйди снова на рубеж – он в дюжину из дюжины таких же попадет! Даже не глядя на прицельную шкалу, с одного обзорного экрана! Не отрываясь от чтения какой-нибудь заумной Францевой книжонки! Да вообще с закрытыми глазами!

Лежа навзничь на кровати, закинув ноги, с которых даже не озаботился стянуть сапоги, на деревянную спинку, Эдуард изучал искусные узоры, вытканные под потолком трудолюбивыми пауками, и размышлял о превратностях судьбы и собственной ничтожности. Космос практически выложил бланк контракта ему под нос и впихнул в пальцы стилус, чтобы его подписать, а он все испортил. Один выстрел! Зачем было торопиться? Куда? Ярослав безнадежно застрял на рубеже, Жерома и вовсе можно было уже не брать расчет – знай себе стреляй и лети к финишу! Но нет, смазал, да еще и сам не сразу понял, что смазал – или, скорее, не поверил, задергался, – и получите!

Наверное, не будь за спиной Саши, Изабеллы и Франца, он бы все же финишировал первым. Да, это была бы последняя его посадка, «седло» вместе с каретой, без сомнения, разбились бы в лепешку, но не было бы после финиша ни этого надменного взгляда всадника Ярослава, ни одобряющего похлопывания по плечу всадника Жерома: молодец, мол, почти справился, но и мы тут не вчера первый раз «седло» увидели… Ничего бы не было – ни плохого, ни хорошего, – только бесконечный покой незримых чертогов космоса. Впрочем, хорошего и так нет. Других контрактов на Йаззу нет и не пред видится. Соваться в Протекторат без контракта – в лучшем случае, развернут на первой же заставе, а то и еще чего почище. А значит, они крепко застряли на этой, поглоти ее хаос, Таганне.

Всего один точный выстрел – и все было бы совсем иначе! Один выстрел!

Распахнулась дверь, и в комнату ввалился Франц – Эдуард увидел его краем глаза, но головы поворачивать не стал.

– Я узнал! – сообщил юноша с порога.

– Что узнал? – равнодушно поинтересовался молодой рыцарь.

– Адрес всадника Ярослава – что же еще? Вы же сами мне поручили!

– Я? – переспросил Эдуард. – Да, наверное… – что-то такое после финиша, кажется, он и в самом деле говорил – сейчас уже точно и не припомнишь. – Ну и что, где проживает наш доблестный победитель?

– Мансион Юлия, второй этаж, последняя комната по правой стороне, – скороговоркой выдал книгочей. – Это недалеко, по ту сторону от станции, от посадочной площадки минут пять всего ходу. Вы идете? – спросил он, подходя к кровати и глядя сверху в лицо Эдуарда. – Я бы и сам сходил, но едва ли он станет разговаривать со стюардом…

– Со мной тоже не станет, – буркнул молодой рыцарь, отворачивая голову к стене, – взгляд Франца давил на глаза, словно кузнечный пресс. – Все, что хотел, он уж сказал мне на финише. А еще больше показал лицом. Контракт он не уступит.

– И все же стоит попытаться, – настаивал юноша. – За спрос золота не берут!

– Да провались оно, это золото! – рявкнул Эдуард так, что книгочей отшатнулся. – Ладно, хаос с вами, схожу! – бросил он, спуская ноги на пол и рывком садясь. – Хоть и вижу, что без толку – но чтоб потом никто ничего не говорил!

– А никто ничего и не говорит! – заметил Франц, отступая от кровати.

– Ну и зря! – заявил молодой рыцарь, вставая на ноги и поднимая с пола плащ, невесть каким образом там оказавшийся.

– Хотите, я с вами? – предложил юноша.

– Не нужно, – мотнул головой Эдуард. Довольно с него свидетелей позора. – Ждите меня здесь.

– Мансион Юлия, второй этаж, последняя комната по правой стороне, – напомнил книгочей уже ему в спину.

Не поблагодарив, молодой рыцарь вышел в коридор.

Мансион Юлия оказался точной копией того, где жили они сами. Вообще, если старые постоялые дворы были устроены каждый на свой лад и найти два похожих даже на одной планете было задачей непростой, то построенные после реконкисты мансионы, за редким исключением, словно возводились одним и тем же ленивым зодчим. Материал еще мог как-то варьироваться – где-то оказывался доступнее природный камень, где-то – кирпич или бетон, где-то – дерево, но общий вид оставался неизменным. И ведь не скажешь, что причиной тому – слепое подражание некому образцу Старых Республик: тамошние мансионы отличались один от другого не меньше, чем королевские постоялые дворы, – уж кто-кто, а Эдуард это знал. Провинциальные же сплошь выглядели братьями-близнецами.

Внутри, впрочем, различия встречались – как в планировке, так и в обстановке, которую каждый управляющий подбирал в соответствии с местными традициями и на свой вкус. Чаще, правда, на отсутствие вкуса. Но и они, как правило, были общими для всей Провинции. Так, на Таганне, к примеру, такой «изюминкой» была неизменная черная лестница, ведущая на второй этаж с заднего двора. Именно ею, не имея желания у всех на глазах шествовать через обеденный зал, и решил воспользоваться Эдуард.

Последняя дверь по коридору справа – это если идти через главный вход, отсюда же она была первой и слева. Секунду постояв перед ней, восстанавливая сбившееся не то из-за крутых ступеней, не то от волнения дыхание, Эдуард негромко постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, настойчивее – с тем же результатом. Всадника Ярослава попросту не было дома. Испытывая смешанное чувство разочарования и облегчения, что неприятный и почти наверняка бесполезный разговор откладывается, молодой рыцарь едва ли не машинально толкнул дверь – и та неожиданно отворилась.

Сразу же сделалось ясно, что Эдуард ошибся: всадник Ярослав дома был – он лежал, раскинув руки, на полу в огромной бордовой луже, которая едва ли могла натечь из валявшейся рядом пустой винной бутылки. Да если бы и могла, рукоять кортика, торчащая из груди победителя турнира, снимала любые сомнения: всадника свалили с ног не хмель и не усталость после напряженного дня.

Ярослав был мертв.

– Франц, выйдем на минуту, – бросил Эдуард, приоткрыв дверь и заглядывая в их комнату.

– Что? – не сразу оторвал от подушки свою светловолосую голову юноша. – Я, кажется, задремал… Вы были у Ярослава? Что он сказал?

– Выйдем. На. Минуту, – чеканя каждое слово, повторил молодой рыцарь.

– Да без проблем… – пожал плечами книгочей, поднимаясь.

– Нам тоже идти? – тут же спросила с другой кровати Саша.

– Нет, вы сидите здесь, – бросил Эдуард девочкам.

Дождавшись, когда Франц окажется в коридоре, молодой рыцарь огляделся по сторонам и, не сочтя место достаточно удобным для приватного разговора, увлек юношу в сторону черной лестницы. Тот послушно следовал за товарищем и, лишь выйдя на улицу, вновь спросил:

– Так что вам сказал Ярослав насчет контракта?

– Ничего не сказал, – затравленно озираясь, прошептал Эдуард. – Когда я пришел к нему, он был мертв!

– Что? – вздрогнул юноша, побледнев. – Вы уверены?

– Абсолютно. Зарезан рыцарским кортиком. Крови натекло – упаси космос!

– Ничего себе! – выдохнул книгочей.

– Что будем делать? – спросил молодой рыцарь.

– А… вы что думаете? – Франц выглядел растерянным.

– Незнаю! – буркнул Эдуард. – Потомуиспрашиваю!

– Вас там кто-нибудь видел? – задал вопрос юноша.

– Нет… – покачал головой молодой рыцарь. – Думаю – нет. Я поднялся по задней лестнице, по ней же и ушел. И сразу сюда. По пути тоже никого не встретил до самой станции.

– Понятно, – кивнул Франц, принимаясь тереть пальцами свой шрам.

– Может быть, сообщить Страже? – неуверенно предложил Эдуард.

– Поздно, – мотнул головой юноша. – Либо это нужно было делать сразу, либо теперь придется молчать, пока все само не выплывет наружу. Вас точно никто не видел в том мансионе?

– Говорю же: точно.

– Это хорошо.

– Да уж без сомнения, – хмыкнул молодой рыцарь. – Так что делать-то будем?

– Ничего, – развел руками книгочей. – В смысле – ничего особенного. Сейчас как ни в чем не бывало пойдем на ужин, после вернемся в комнату, заночуем. А завтра, когда узнаем новости – думаю, они появятся если не к утру, так к обеду уже наверняка, – очень удивимся, повздыхаем и печальные пойдем подписывать контракт с публиканом Фульвием.

– Контракт? – нахмурился Эдуард.

– Ну да. Бедный Ярослав теперь едва ли сможет его отработать, значит, на очереди мы – как занявшие на турнире второе место.

– А, ну да, – кивнул молодой рыцарь, вмиг приободрившись. Сам он как-то этого не сообразил. – Значит, молчим и ждем…

– Молчим и ждем, – подтвердил Франц.

Утром за завтраком все было тихо – должно быть, весть об убийстве всадника еще не дошла до их мансиона.

– Пойду-ка я, пожалуй, прогуляюсь до станции, – проговорил Эдуард, изо всех сил стараясь придать своему голосу скучающую интонацию. – Погляжу, что там и как…

– Можно мы с тобой? – как водится, подсуетилась Саша.

– Не надо, – он и сам точно не знал, почему отказал, не было никакой разницы, застанет девочек кровавая новость в мансионе или где-то еще.

– Мы будем в комнате, – сказал Франц, поднимаясь из-за стола.

– Хорошо, – кивнул молодой рыцарь.

На станции тихо не было, но здесь, похоже, днем всегда царила суматоха. Суетились стюарды, толпились у табло всадники, степенно прохаживались публиканы, скучал в углу стражник – не Боб, какой-то другой. Галдели все наперебой, но как ни прислушивался, разговоров об убийстве Эдуард не услышал – все сплошь о турнирах, аукционах, контрактах и ценах. Безрезультатно потолкавшись здесь и там с четверть часа, Эдуард, разочарованный, вышел на улицу. Голова его сама собой повернулась налево – туда, где в отдалении виднелся мансион Юлия. Возможно ли, чтобы тело убитого Ярослава до сих пор не обнаружили? В принципе, почему бы и нет – лежит себе в комнате, пока дурной запах не пойдет, – кто туда сунется? Разве что публикану Фульвию следует беспокоиться: как там его новый караванщик, подписал ли контракт, готовит ли карету? Интересно, сколько времени должно пройти, чтобы купец засуетился? Пока, видно, срок не настал…

А может, все-таки пойти туда самому? Войти через главную дверь, в открытую подняться по парадной лестнице, постучать так, чтобы стены задрожали… Кто его теперь заподозрит – труп давно остыл?..

«Нет, – мотнул головой Эдуард. – Решили – так решили, будем ждать. Благо, скорее всего, недолго осталось!»

Рассудив так, молодой рыцарь сделал уверенный шаг в сторону своего мансиона, как вдруг заметил щуплую фигурку в клетчатой ливрее, со всех ног бегущую оттуда к станции. Никем, кроме Саши, она быть решительно не могла.

– Я же велел тебе быть в комнате! – строго проговорил он, когда девочка – это и впрямь оказалась она – на полном ходу врезалась в него, обхватив руками.

– Я… была… в комнате… – задыхаясь после стремительного бега, с трудом выговорила та. – Но там… Там у нас Стража! – выдохнула Саша, собравшись. – Белла их отвлекла, а я сбежала!.. Они… Они схватили Франца!.. И спрашивали про тебя!