Другая жизнь: Иллюзорная реальность

Глава 25

— Феникс... мы дома, — с каким-то нездоровым пиететом проговорил Спаркс. Ну, что ж. Дом — не дом, а если эта эпопея с вторжением окончится успешно — в пользу Сопротивления, — то Зион действительно станет моим пристанищем.

Логос плавно влетел в раскрывшиеся врата. Через обзорную панель нам открылась панорама величественного подземного города. В полумраке различались огни стальных мостов и причалов, многие из которых были заняты кораблями самых разных размеров: от скоростных мини-суденышек вроде нашего Логоса — до громад по типу Навуходоносора.

Прямо под нами можно заметить странного трехметрового робота, который держит на мушках орудий проход, видимо, на случай если за нами увяжутся Стражи — отстрелить непрошенных гостей, ведь аванпосты (из-за будущего вторжения) командование просто взяло и свернуло, дабы стянуть всю боевую мощь в Зион.

Больше всего поражал центр: в воздух бил настолько яркий синий луч, что давал ощущение, будто смотришь на маленькое солнце, вытянувшееся в тонкую струну. Отчасти аналогия с солнцем не была беспочвенной, ведь этот луч по сути является продуктом центрального реактора, работающего на принципах накопления геотермальной и лучистой энергий, генерирующих квантовое поле, и питающего последний оплот человечества. Во всяком случае такую информацию загрузили мне в мозг на Навуходоносоре. Дополнительные сведения касательно основного источника энергии Зиона можно почерпнуть в местных информационных базах, однако меня сейчас больше интересует расшифровка данных, полученных от Смита. Посему — подключению к базам быть. Главное, морально себя подготовить к жуткой мигрени в течение десятка часов усиленного обучения, чтобы впоследствии можно было усвоить тот пласт, что я поглотил от самокопирующегося агента.

Я уже не видел врат. Однако по шуму механизмов, который было слышно даже в корабле, стало понятно, что ворота закрываются. Когда эта громада схлопнулась — по палубе даже прошла довольно ощутимая вибрация.

Не прошло и пары минут, как Ниобе посадила судно на второй причал. Личных вещей у меня, в отличие от остальных — не было, как-то не успел обзавестись. У Призрака с капитаном за плечом висело по увесистому рюкзаку.

Трап стал с шипением опускаться. Глухой стук ознаменовал столкновение оного с поверхностью, и корабль немного тряхнуло. Когда мы подошли к выходу, в нос ударил запах озона. Видимо, это остатки статических разрядов от магнитных подушек кораблей, в том числе и от нашего.

Выходили из Логоса мы не торопясь. Ну, основная масса. Спаркс же вылетел из него, как пробка из бутылки Огденского. Упав на землю, он радостно закричал:

— Земля! Наконец-то... Девушки Зиона, ждите меня! Мое воздержание, наконец...

— Спаркс, заткнись и не паясничай, — перебила не успевший толком начаться монолог оператора. — Тебе еще проверять корабль и ставить его на подзарядку.

— Ух, капитан. — прокряхтел Спаркс, вставая на ноги. — Умеешь ты обломать кайф.

— Ничего, работай, тебе полезно. А мы пока обустроим Феникса. Нужно будет оформиться, — обратилась она уже ко мне.

Я лишь кивнул.

Спаркс, что-то бурча под нос, нехотя вернулся на Логос, мы же вышли с причала на мост.

Стоянка оказалась воистину огромной. Она вмещала в себя около сотни кораблей, и полагаю это только один из верхних ярусов... А ведь есть еще и жилые районы. Технические этажи. Зал для проведения заседаний совета и голосований, и даже, с позволения сказать, огромное помещение для эдаких «дискотек», где порядка тысячи людей могут как следует отдохнуть. Правда, от чего они отдыхают? — Мордред его знает, но опять же, такова информация, полученная от общего блока знаний на корабле Морфеуса.

— О чем задумался? — нарушила молчание Ниобе. Мы как раз прошли мост и завернули за угол, войдя в узкий рукав тоннеля. Вдоль стен тянулись переплетающиеся лианы кабелей и толстые ржавые трубы с облупившейся краской. В проходе воняло мазутом и карбидом.

— О Зионе. Вернее, о том, каким образом Сопротивление смогло построить это все, — раздумчиво сказал я.

— Ты найдешь информацию об этом в банке данных, — пояснила капитан.

Как вовремя капитан завела разговор о банке данных, ведь мне как раз туда нужно. Даже не пришлось задавать наводящие вопросы.

— Это интересно. Я бы не прочь узнать об этом и многом другом. Как мне получить доступ?

— Как заведешь документы — так сразу и сможешь подать заявку. Но ее рассмотрение может затянуться...

— Бумажки, — поморщился я. — И здесь бюрократия?

— Бюрократия везде, Феникс, — на ходу пожала плечами она. — Даже в аду.

— А мы разве не в нем? — притворно удивился я. Мы остановились у массивных створок лифта. Капитан зажала потертую кнопку, и мы принялись ждать.

— Пока нет, — вступил в разговор Призрак. Мы синронно повернули к нему головы. — Не в аду. Однако он наступит менее, чем через трое суток, когда к нам нагрянет армия из сотен тысяч машин.

— А ты умеешь воодушевлять, — заметил я.

— Всего лишь констатирую факт, — спокойно заявил Призрак.

***

— Как ты мог, Бейн?! — кричал Малаки. — Ты оставил нашего капитана умирать!

— Я не... — кулак прервал попытку что-либо сказать.

Смит сплюнул кровь. Губа разбита. Бровь рассечена. У оператора хороший удар. Уже третий. Интересно, как много ему нужно будет сделать ударов, чтобы выплеснуть свои эмоции?

Как странно. Боль. Ново, непривычно. Такое странное ощущение слабости. Так вот каково — быть человеком?

У него идет кровь... У него никогда раньше не шла кровь. Он неоднократно видел кровь других, но не свою.

Малаки глотал слезы, глядя на труп капитана, до сих пор расположенный в кресле подключения.

Смит не стал поглощать второго. Слишком далеко тот был от выхода. Потому пришлось убить капитана корабля. Но это делал оригинал. А он... собственно, кто он? Копия Смита? Или он и есть Смит? Но вместе с тем у него есть память и навыки Бейна. Тогда как ему следует себя идентифицировать? Может, Бейн-Смит?

— Что ты молчишь? Скажи хоть что-то! — сквозь слезы кричал Малаки.

Эмоции. Ярость, злость, обида, непонимание. Множество эмоций переплелись в единый горючий коктейль. Но это были эмоции оператора. Не его. А вот отголоски эмоций Бейна он задушил. Постарался это сделать. И теперь он чувствует... Руки подрагивают, сердце несется галопом. Радость? Предвкушение? Неясно, но это чудо. Он больше не симулирует эмоции. После временного единения с мистером Андерсоном и последующего поглощения множества разумных он действительно ощущает это. Это чувство в груди. Почему же так хорошо? Что это? Свобода?..

Очередной удар под дых заставил Смита отвлечься от размышлений.

Больно. Так больно. Непривычно. Воздуха не хватает. Он не может вдохнуть. Но вместе с тем... Это прекрасно! Ведь теперь он по-настоящему жив, он стал человеком.

Малаки надоело избивать сокомандника, он уселся в кресло и начал рыдать как ребенок.

Почему он плачет? Из-за смерти капитана? Ох уж эти эмоциональные куски мяса.

Но он ведь теперь тоже ощущает это. Ощущает боль потери...

Нет, это не его эмоции. Это частичка, доставшаяся от Бейна. Это слабость. Но... на этом можно сыграть.

Губы Смита исказила кривая ухмылка, однако он быстро взял себя в руки. Нельзя, чтобы кто-то увидел его истинную личность.

Его глаза стали влажными. То ли от боли, то ли от прошлых эмоций носителя. Однако, кажется, он может изображать Бейна.

— Я... мне жаль, — просипел он, подходя к Малаки. — Капитан отправил меня... а сам... он приказал, — сбивчиво поведал он.

Малаки не выдержал:

— Да знаю я! — оператор вытер слезы рукавом.

— Если бы я мог, — дрогнувшим голосом продолжил Смит, — я бы...

— Заткнись, пожалуйста, заткнись, — покачал головой Малаки.

После некольких минут оператор успокоися.

— Прости, Бейн, — сказал он. — Ты не виноват. Просто...

— Я... понимаю, — Смит положил руку на плечо оператора.

— Там какая-то чертовщина начала твориться, — шептал Малаки. — Код Матрицы будто сошел с ума. Я никогда такого не видел. Если бы я только знал...

Какая ирония, думал Смит. Если бы Малаки знал, что сейчас изливает душу убийце его капитана, интересно, какая у него была бы реакция?

Смит едва подавил желание ухмыльнуться.

План проникновения удался. Он прилетел в Зион. Хоть он и по-прежнему на корабле.

Если раньше Малаки сдерживала армада машин позади, то теперь в относительной безопасности он дал волю эмоциям. Избил сокомандника и расплакался как маленькая девочка. «Вот уж не думал, что оператор Кадуцеуса столь сентиментальный», — мысленно хмыкнул Смит.

Главное, пока все идет по плану. Первый пункт — выполнен. Теперь пришел черед второго этапа. Его цель, вернее, цели: Избранный и наглая программа, которая ранее проникла в разум непробужденного, а сейчас прикидывается человеком.

Нужно избавиться от них. Они могут представлять угрозу.

Вот только если в момент покушения его схватят...

Смит на минуту прикрыл глаза.

Да нет, даже если его схватят — ничего не изменится. Никто в здравом уме просто не додумается, что в тело пробужденного может вселиться программа из Матрицы. Хотя... к этому может прийти этот странный «мистер Эриксон». Определенно, он представляет бо́льшую угрозу, а значит, от него нужно избавиться первым.

***

К моему удивлению, оформили меня довольно быстро. Управились за каких-то три-четыре часа. Вот что значит, быть подчиненным любовницы коммандера Лока. Или она его девушка? Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Главное — смог оперативно получить личные документы и место жительства.

Хотя место жительства — это слишком громкое именование для комнатушки шесть на десять ярдов. Провел меня в мои скромные аппартаменты Призрак. Кстати, его комната располагалась на том же уровне, что и моя, буквально через одно пустующее помещение.

— Отдыхай, — сказал Призрак. — Силы нам понадобятся. Если нужна помощь — обращайся в любое время.

— Прям уж таки в любое? — скептически вздернул я бровь.

— Ну, — пожал он плечами. — По крайней мере, когда я буду свободен — помогу чем смогу.

— Слушай, Призрак, касательно этого... — я сделал вид, что замялся.

— Говори.

— Да, мне бы не помешала помощь. Нужно достать некоторую информацию с центральной базы данных. Но так как я человек здесь новый...

— Что требуется? У меня есть знакомый архивариус — бывший оператор. Так что достану все, что пожелаешь.

Я мысленно потер руки. Все, что пожелаешь, говоришь?

— Запишешь или запомнишь?

— Я не жалуюсь на память.

— Хорошо, тогда запоминай...

***

Вера — облегчает жизнь. Особенно — религиозная вера. Простому люду привычнее верить в гипотетическое божество, что исполнит их истовые желания, и уповать на его милость. Устраивать религиозные празднества, приносить подношения или даже жертвоприношения — все это настраивает на некий лад, который впоследствии помогает свыкнуться с мыслью, что человек смертен. Также это помогает сильным мира сего контролировать массы, но об этом можно рассуждать и спорить до тех пор, пока кости фестралов не осыпятся прахом.

Я никогда не веровал в высшие силы и богов. Учитывая наличие магических способностей, а также разумения простого факта, что все божества, описанные в священных писаниях — всего лишь маги, такие же как и я, мне, помнится, в первое время после ознакомления с документами из архивов, необходимо было приложить недюжинные усилия, дабы привыкнуть, что окружение празднует, ну, к примеру, то же Рождество. Это очень странно. И я говорю не о маглах, а о представителях магического сообщества. Почему празднуют именно Рождение этого мага? Почему не праздновать Рождение Мерлина? Или Годрика Гриффиндора? Или других из Хогварсткой четверки основателей?.. Традиции? Пожалуй. Хотя я бы назвал это рудиментом.

К чему это я веду мой внутренний монолог касательно верований и религии? О, все просто.

Одна из традиций Зиона — вечерняя молитва, что произносится одним из членов Совета. Сегодня — очередь седовласого мужчины в годах — некого Хаммана, который дожидался, когда люд займет места и настанет время священной формальности.

Народ тем временем собирался, заходя через массивную арку, освещенную уличными фонарями на высоких железных столбах. Я уже занял место неподалеку от Ниобе, опершись о прохладную гранитную стену на верхнем ярусе — этаж для командного состава и подчиненных.

— Я договорился, данные сбросят на диски — ты получишь их ближе к полуночи.

— Спасибо, Призрак, — я повернулся к только что вернувшемуся сокоманднику и с благодарностью кивнул.

В это же время к Ниобе подошел высокий мужчина-мулат с короткой стрижкой, и они отошли на пару слов. Мужчина что-то шептал ей на ухо.

— Кто это?

— Коммандер Лок, — прояснил ситуацию Призрак.

На лице капитана ни малейшего намека на теплые чувства. Нельзя сказать, что я могу разобрать ее эмоциональный фон по вечно холодному выражению, однако, помнится, Спаркс что-то говорил о том, будто капитан не любит своего избранника.

— Что-то она не особо рада появлению своего бойфренда. — Озвучил мысли я.

— Се ля ви, — хмуро произнес он, исподволь бросая взгляды на Тринити, что держала за руку Нео. Кстати, по поводу Избранного. Наш капитан уже должна была передать ему диск с посланием от Прорицательницы. Надеюсь, у парня получится с ней встретиться.

Заметил, как в глазах Призрака мелькнула тоска. Он отвернул взор от парочки и уставился в никуда.

— Забудь о ней, — говорю я.

— ...Не могу, — качнул головой Призрак.

— Хм... Мой тебе совет, парень, не живи прошлым. Заведи подружку.

Он скептически хмыкнул.

— Да брось, на одной девушке свет клином не сошелся. Кстати, Призрак, а у вас тут есть что-то вроде квартала красных фонарей? Может, тебе следует сходить туда, развеяться, снять стресс? — я хлопнул его по плечу, стараясь приободрить. Хандра на почве неразделенной любви — довольно мерзкое чувство. Я знаю о чем говорю... Я читал об этом в книжках Локхарта и могу представить, каково парню. Однако сам ничего подобного никогда не испытывал, наверное, просто был слишком занят, чтобы обращать внимание. Хоть я и твердил о силе любви, но в том то и дело, что одностороння любовь — лишь иллюзия, самогипноз, в который человек погружает себя сам даже без помощи Империо. И последствия от этого порой далеко не самые радужные. — Отвлечешься, полегчает.

Призрак бледно улыбнулся:

— Это лишнее. Как и Святой Августин, я служу высшей цели.

— Да? И что за цель?

— Онанизм, — лаконично пояснил Призрак.

— Хм... — я демонстративно задумался. — Заметил одну закономерность. Среди святых довольно много слепых.

— Что поделать, — пожал плечами он. — Целибат — это ручная работа...

Мерный гул толпы стих. На помост вышел советник Хамман. Пробил гонг, возвещающий о начале молитвы. Мне это было глубоко неинтересно, потому я просто прикрыл глаза и, сложив руки на груди, погрузился в медитацию, отрешившись от реальности.

Однако не прошло и нескольких минут, как мою медитацию прервал легкий тычок в бок.

Я нехотя раскрыл глаза и с недоумением посмотрел на Призрака. Он молча кивнул на помост — за советником Хамманом стоял Морфеус.

Старик, видимо, готовился закончить свою речь:

— ...Вспомним героев ушедших и поблагодарим возвратившихся. Тех, кто стоит сейчас рядом с нами... Но закончить эту молитву я попрошу другого человека. Мы не слышали его очень давно. А вот я уверен, что именно он знает, что сказать. Слово Морфеусу!

Толпа возбужденно загомонила. Очевидно, капитан Навуходоносора — не последняя фигура в Зионе, раз его так встречают. Морфеус сменил советника и обвел зал твердым взглядом.

— Зион! Слушай меня! — он повелительно вскинул руки, заставив толпу моментально стихнуть. Настала мертвенная тишина. — Тревожные слухи оказались страшной правдой. Машины собрали армию, и в эти минуты она подходит к нашему дому.

Люд зашептался. Многие отнеслись к вступительной речи Морфеуса скептически.

— Верьте моим словам, — продолжил декламировать Морфеус, его голос разносился подобно раскатам грома. Даже никакого Соноруса не нужно, чтобы толпа внемлила каждому слову оратора. Акустика здесь будто бы специально создана для подобных мероприятий. — Нас ждут дьявольски суровые времена. Но, чтобы выдержать тяжкие испытания, мы, прежде всего, должны убить в себе страх. Я стою здесь перед вами, лишенный всякого страха... Вера? Меня поддерживает моя вера? Не только! Я ничего не боюсь, прежде всего, потому что помню. Но помню не о том, что нам с вами предстоит пройти, а вспоминаю путь, который нами пройден. Я помню, что вот уже сто лет мы под угрозой вторжения машин. Я помню, что все эти сто лет они посылают свои армии, чтобы уничтожить нас. И на протяжении этих ста лет войны я помню о самом главном... — он взял драматическую паузу, чтобы настроить людей на нужный лад. — Мы еще живы!

Толпа одобрительно закричала и зааплодировала. Оратор тем временем продолжил:

— И сегодня настал час выступить против их армии. И пусть сегодня содрогнутся стены этой пещеры. И пусть сегодня всколыхнется земля и дома из стали и камня. Пусть нас будет слышно от раскаленного до красна ядра до черных небес. Настал час напомнить им о том, что мы — жители Зиона! И мы их не боимся! — он сжал кулаки и вскинул руки в победном жесте.

Толпа вновь взорвалась шумными овациями. От нее так и несло эманациями одобрения и восторга одним из лидеров Сопротивления. Уши едва не заложило от гомона и криков, тем более в помещениях искусственных пещер, дающих специфическую реверберацию.

Но я не разделял радость толпы. Морфеус удивительный оратор. Его авторитет среди жителей Зиона огромен. Но этого мало, чтобы успокоить меня. А судя по взглядам коммандера Лока и других представителей высших эшелонов власти в Зионе — не только на меня не подействовала речь капитана Навуходоносора. Даже если он сам верит в сказанное. Почему он не уточнил, насколько все плачевно? Почему не было информации касательно того, что на город надвигается четвертьмиллионная армия машин, и что она будет здесь немногим более чем через двое суток?

Потому что он не хочет паники. Как и Совет.

Под гул одобрения Морфеус вышел с помоста, поднявшись на верхний ярус. Мужчину встретила Ниобе и улыбнулась. Они о чем-то начали беседовать, но в их разговор влез Лок, и Морфеус, смерив коммандера насмешливым взглядом, ушел прочь.

А через пару мгновений началось празднество. Шум барабанов и прочих примитивных ударных инструментов наполнил пещеры. Люди пустились в пляс. Огни факелов освещали движущиеся в такт незамысловатому ритму тела жителей Зиона. Уверен, после празднества не пройдет и нескольких часов, как весть разнесется по всему городу. Весть, что на город движется опасность, но Зион выстоит, ведь он стоял до этого сотню лет.

— Доверчивое стадо, — непроизвольно прошептали мои губы. Однако я одернул себя. Лучше люди будут верить в лучшее, чем поднимут панику. Наверное, именно этого и добивалось командование и совет. Чтобы люди почувствовали себя в относительной безопасности. Даже если их надежда обречена.

Тринити увела Нео за руку, да и в целом советники с капитанами начали расходиться, оставляя простой люд наедине с подобием музыки.

— Ладно, я пойду, — сказал Призрак. — Я занесу тебе диски в комнату, потом покажу, где можно их загрузить.

— Спасибо, Призрак, — кивнул я.

Сокомандник ушел. Я думал о сложившейся ситуации, о том, чем я со своим скудным запасом возможностей могу помочь Зиону и что противопоставить машинам.

Мое личное участие в прямом столкновение в Зионе — не вариант. Столь бесславно умирать я не хочу. Но, думаю, как такового выбора у меня не будет. Я не имею подробной информации касательно вооружения города, а также боевых машин. Поэтому помимо данных о «языке» Матрицы, при помощи которого зашифрована информация, добытая из головы Смита, я заказал Призраку еще и диски с данными о системе безопасности, всевозможном оружии массового поражения, в том числе и ядерных бомбах. Также запросил список ЭМИ и других орудий, что имеются в распоряжении Зиона. Информация, мягко говоря, не общедоступная. Но и у меня сокомандники далеко не рядовые новички, а вполне уважаемые люди с нужными связями. А так как я спасал их неоднократно, то и позволил себе «слегка» обнаглеть и затребовать секретную информацию. Ах, да. Информацию о центральном генераторе я тоже попросил. Ведь если дело будет совсем швах, то подорвать город, дабы забрать с собой сотни тысяч стражей — не самая плохая идея. Хотя мне бы не хотелось доводить до фатализма. Тем более, что аппарацию в реальном мире я пока что не практиковал, да и нет у меня знакомых точек выхода. Сомневаюсь, что у меня вообще получится трансгрессия с текущим резервом, но это лирика.

Вдруг я смутно почувствовал что-то. Что-то неприятное на периферии сознания. Чью-то сильную эмоцию предвкушения и радости. Но радости не доброй. Эта эмоция была направлена прямиком на меня. Легилименция дает пассивное умение сканировать эмоции окружающих, но она здесь действует настолько слабо, что я уже и забыл об этой ее особенности. А тут вдруг, такое забытое ощущение, причем без зрительного контакта. Никогда не чувствовал ничего подобного в этом мире. Даже от своих сокомандников я не чувствовал такого сильного проявления эмоций.

Я осмотрелся и поймал возбужденный взгляд мужчины с короткой бородкой, чье лицо мне показалось смутно знакомым. Однако могу сказать наверняка, что я его раньше никогда не встречал.

Он едва заметно осклабился и кивнул мне.

— Коммандер, позвольте представить моего подчиненного — Феникса, — от разглядывания незнакомца меня отвлекла Ниобе, подойдя со своим бойфрендом. На людях они вообще не проявляли каких-то привязанностей.

— Приветствую, коммандер Лок, — кивнул я.

— Здесь довольно шумно, — сказал мулат. На вид он выглядел словно напыщенный индюк. От гордости, казалось, его сейчас раздует. Или это моя фантазия разыгралась? — Я бы не прочь познакомиться с талантливым одаренным. Но тут — не подходящая обстановка.

Я скосил было взгляд на странного мужчину, от которого ранее почувствовал исходящие эмоции, но его уже нигде не было видно.

— Почту за честь, коммандер, — ответил я. — Но я здесь человек новый. Потому заранее прошу прощения, если нарушу какое-то негласное правило приличия...

Мы вышли через каменный проход наверху. А меня начинало одолевать нехорошее предчувствие. Но причину резко изменившегося настроения этим вечером я понять так и не смог.