Две жены моего мужа

Глава 5

Карим

— Моя маленькая девочка. Какая же ты стала! Как выросла! — смотрю в экране смартфона и не могу поверить, как за год изменилась моя дочь, моя маленькая Дильназ.

— Папочка, когда я могу к тебе приехать? — всхлипывая, спрашивает дочь. — Мама обещала меня отвезти, но сказала точно не на этой неделе.

Ее слезы всегда на меня так действовали: я подхватывал ее, прижимал к грид и раскачивал, пока не успокаивалась. Ударила пальчик, поранила коленку, мама наругала — я всегда был рядом, чтобы успокоить. Что она делала целый год? Не обижали ли ее в школе? Чем она успела переболеть? Был ли я с ней рядом? Эти мысли не дают мне покоя, как и все, что сейчас происходит в моей гребанной жизни.

— Приезжай в понедельник. Очень соскучился, Диль.

— Я тоже, папочка! Ты только быстрее к нам возвращайся, — дочь улыбается и становится похожа на Зару в детстве. Это я почему-то хорошо помню. — Я буду за тобой ухаживать.

Душевная боль разрывает сердце, когда я слышу эти слова. Мама, все это время державшая надо мной телефон, это видит и перехватывает инициативу: — Кызым (доченька), если у мамы не получится тебя привезти в больницу, мы сами это сделаем. Просто папа сейчас устал. Ему пока нельзя долго смотреть на экран.

— Ажека (бабуля), передай, что я его целую, — слышу взволнованный голосок Дили.

— Конечно, моя золотая. Ну все, пока, жаным (дорогая)! — мама посылает воздушный поцелуй и отключается.

Улыбка вмиг слетает с ее лица. Она поджимает губы, хмурится, качает головой. Ничего не говорит, но все и так понятно без слов. Этот ее взгляд не сулит ничего хорошего. Искандер сидит рядом, сложив руки на груди. Не хватает только моей Зары. Но после вчерашнего она больше не приходила.

А сегодня приехали мама с братом. Искандер привез новый телефон, потому что мой прежний остался в горах под снегом. По словам брата, Линара устроила моей жене скандал и рассказала, что мы с ней любовники. Но я этого не помню. Все, что осталось в моей памяти о Линаре связано только с работой. Ничего больше. А когда я услышал историю о гостинице, чуть снова не вышел из себя. Я не мог этого сделать! Я люблю жену и дочь! И Лина, как она просила себя называть, никогда не привлекала меня как женщина. Да что там, я ни на кого, кроме Зары не смотрел с тех самых пор, как увидел ее за роялем. И сейчас меня до тошноты, до рези в глазах бесит, что я не могу контролировать свою память. Сейчас она властвует надо мной и подбрасывает сюрприз за сюрпризом.

— Я так понимаю, мама, ты ничего хорошего не скажешь? — сглатываю ядовитую слюну.

— Самое главное, ты жив! Доктор сказал, с твоим перелом позвоночника ты будешь лежать месяца три. За это время мы что-нибудь придумаем.

— Что именно? — сдвигаю брови к переносице, не совсем понимаю, что она имеет ввиду.

— Тест ДНК. Я уже узнавала: его можно сделать с девятой-десятой недели беременности, — деловито заявляет мама. — Если эта ша...шавка хочет подловить тебя чужим выродком, я ей устрою. Не зря мне сестра еще до смерти Санжара на нее жаловалась. Она всегда хотела большего, видите отдых в Боровом для нее был не отдых, и она ему это высказывала. Ну вот и договорилась, стерва. Санжар в могиле, а она за тебя взялась.

Тяжело вздыхаю и, почувствовав болезненное покалывание в ребрах, морщусь.

— Врача позвать? — спрашивает брат, заметив мое состояние.

— Нормально все.

— До сих пор не могу поверить, что ты все знал и скрыл, — говорит мама Искандеру.

— Что я мог сделать? — брат нервно разводит руками. — Он попросил меня молчать.

— Ну да, конечно, — цокает мама. — А ты и прикрыл его. Надо было сразу бить тревогу, прийти ко мне.

— Мам, то есть токал завел Карим, а виноват я?! Как-то нелогично, ты не находишь? — обижается Искандер.

— Не надо так говорить. Ты же видишь в каком он состоянии?

— Так, все! — Искандер поднимается со стула и идет к выходу.

— Куда ты?

— Мне звонят, — бросил он через плечо.

Вот так всегда — они снова поссорились на ровном месте. Искандер с детства был бунтарем и мае с ним было тяжело. У него на все есть свое мнение. И если я ограничивался коротким “хорошо, мама”, он спорил и отстаивал свою точку зрения.

— Мам, ну зачем ты так? — тихо спрашиваю.

Мама роняет лицо в ладони и отходит к окну. Стоит так почти минуту, которая кажется. длится вечность.

— Ты прав, — признается еле слышно, — погорячилась. Он не виноват. Просто я не могу тебе ничего сказать, потому что ты в таком состоянии. Вот и срываюсь на Искандере.

Я не вижу сейчас, что она делает, потому что лежу на кровати и не могу пошевелиться. Любое движение сейчас приносит невыносимую боль. Но больнее понимать, что подвел всех: брата, мать, дочь. И в первую очередь — жену. Как я мог?

— Я ожидала такого от младшего. Он же красивый, девчонки всегда на него вешались. Вон, до сих пор не нагулялся. Но ты! Я думала, ты любишь жену. Зара же мне как дочь.

— Мама, я уже тебе повторял: я не знаю, как так вышло. Год назад я даже не смотрел в сторону Линары. Мне всегда было все равно на нее.

Но мать не слушает меня и говорит о своем:

— Я так надеялась, что ты будешь другим. А ты повторил его судьбу.

— Чью судьбу? — дрогнувшим голосом переспрашиваю. — что ты вдруг замолчала?! Мама, договаривай, раз начала.

— Отца! — тихо кричит она.

— Не может быть! — отрицаю и не хочу верить, но по голосу матери понимаю — это горькая правда. — Вы же хорошо жили.

— После — да.

Мама подходит к кровати и наклоняется надо мной. Глаза влажные от слез. В их уголках заострились морщинки. Волосы она уже много лет собирает в тугой узел на затылке. Мать подносит руку к щеке и нежно гладит меня, как в детстве.

— Тебе было два. Я была беременна, когда узнала. Примерно тогда у него все и закончилось с другой женщиной. Он обещал, что больше так не предаст и я его простила, — она чуть помедлила, а потом холодно добавила, — я не знаю как, но мы должны решить твою проблему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Полночи не могу уснуть: мешают мысли и поясница, которая адски горит и ноет. Скриплю зубами, сжимаю кулаки и стучу ими по кровати, будто это поможет. Не выдержав, зову медсестру севшим голосом. Хорошо, что услышала, а то бы пришлось дальше мучиться. Прошу ее поставить обезболивающее, потому как дальше этой пытки не выдержу и сдохну от безысходности.

Вскоре лекарство начинает действовать и боль притупляется на время. В палате мертвенно тихо, и я чувствую себя покойником в гробу. Лучше бы я умер на той горе. С этой мыслью проваливаюсь в черный омут сна, который, я знаю, не принесет облегчения.

— Карим, я так тебя люблю. Ты будешь моим, только моим, — шепчет мне в ухо ласковый голос. — Я тебя ей не отдам.

В полутьме большой комнаты она стонет, царапает ногтями грудь, раскачивается вперед-назад, а потом кричит, падает на меня и целует в губы.

— Ты такая ох***но красивая, — мой голос звучит странно, будто не я это вовсе.

— Говори мне это всегда, — отвечает с придыханием и заглядывает мне в лицо.

И только сейчас я вижу перед собой улыбающуюся Линару.

Резко открываю глаза и тяжело дышу — воздуха катастрофически не хватает, словно грудную клетку придавило чем-то тяжелым. Нет, только бы это не было коротким воспоминанием о ней. Пусть это будет всего лишь сном, игрой воспаленного мозга.