Двор порока и смерти

12

Лагина

Факелы мерцали на фоне чернильной черноты. Небо усыпали звезды, луна едва виднелась в вышине. Это место пугало меня, когда я была ребенком, но я больше не была ребенком. Через неделю меня официально коронуют как королеву Афона. У меня не было места для страха.

Широкие мраморные ступени вели к высоким колоннам, окружавшим храм со всех четырех сторон. Мне никогда не разрешалось входить в наос, внутреннее святилище было зарезервировано для священников, жриц и самого короля.

Но мне было все равно, что говорят боги.

Мне нужны были ответы.

Оставив сандалии наверху лестницы, я вошла в naos. Мрамор был прохладным под моими босыми ногами. Полы блестели в золотистом свете горящих чанов с маслом в каждом углу прямоугольного помещения.

Надо мной возвышалась массивная статуя Афины, ее расписанная золотом туника сияла на фоне белого интерьера.

— Ты не можешь быть здесь, — раздался чей-то голос.

Я повернулась к нему лицом. Трус, который сбежал в ту секунду, когда лишили жизни моего отца. — Я новая королева Атоса, как, я уверена, ты хорошо знаешь, учитывая, что ты сбежал до того, как душа моего отца попала в Подземный мир.

— Он не попадет в Подземный мир. Не с такой смертью. Не с тем, кем он был. — сказал Иштван.

— Ты знал. — Это был не вопрос и даже не обвинение. Это было признание того, что священник участвовал в заговоре с моим отцом. — Ты помог ему это спрятать.

Кроме Мифиуса, священник был единственной угрозой. Моя мать несколько дней искала информацию. Казалось, мой отец был очень осторожен, рассказывая о своем состоянии. Иштван был последним неудачником.

Я уже много лет не практиковалась с клинком, но ощущения от него вернулись слишком естественными. Как будто я спарринговала с Ара всего неделю назад, а не два долгих года. Сначала я потакала ей, время от времени тренируясь, чтобы провести с ней время. Но мой график становился все более сложным, и ее способности быстро превзошли мои.

Мои пальцы легли на рукоять меча, все еще красного от крови старого целителя. Использование этого против Мифиуса что-то сломало во мне, но это также придало мне уверенности в том, что я могу быть королевой, в которой нуждался мой народ.

Я ненавидела то, что натворила. Я ненавидела то, что должна была делать сейчас, но мои сестры были в опасности. Все королевство было в опасности.

Стыд за смерть Мифиуса тяжелым грузом лег на мое сердце, но я знала, что он не принес бы моей семье ничего, кроме опасности. Я и так слишком много потеряла после визита Коноса. Я отказалась терять еще больше.

Я вытащила свое оружие из ножен. Я бы не позволила этим людям сплотить народ Атоса против меня и моих сестер. Я бы не допустила, чтобы жертва Ары была напрасной.

Священник отступил на шаг. — Ты не можешь этого сделать. Афина никогда тебя не простит.

Я взглянула на богиню, затем снова перевела взгляд на жреца. — Афина поймет.

— Я на вашей стороне, — пробормотал священник, на лбу у него выступили капельки пота.

— Тогда почему ты сбежал? — Спросила я.

— Потому что я думал, что принц фейри собирается остаться и заявить права на трон для себя.

Я застыла, крепче сжимая оружие. Я не была бойцом. Не такой, как Ара. Но я была зла, и мне надоело быть пешкой в игре, от которой я был защищена. Это снова был мой отец. Говорил мне одно, планируя что-то совершенно другое, пока меня не было в комнате. — О чем ты говоришь?

Он ухмыльнулся той хитрой ухмылкой, которую я видела всякий раз, когда он что-то шептал на ухо моему отцу. Как часто я чувствовала этот холодок по спине просто от его присутствия?

Я направила на него меч. — Объясни.

— Посол был не тем, кем казался. — Священник сделал шаг вперед, его бирюзовое одеяние волочилось по сверкающим полам. — Вам понадобится моя помощь, ваше высочество. У меня повсюду глаза. Я могу направлять тебя, как я направлял твоего отца.

— Сделай еще шаг ко мне, и я разрисую пол твоей кровью, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

Он приподнял бровь. — Я всегда думал, что Ара — самая кровожадная.

— Очевидно, вы знаете нас не так хорошо, как вам кажется. А теперь перестаньте тратить мое время.

В храм ворвался порыв ветра, и огни замерцали, отбрасывая танцующие тени на полы и массивные колонны. Волосы хлестнули меня по лицу, но я тряхнула головой, убирая их с глаз, не отрывая взгляда от священника.

— Послом был наследный принц Коноса. И он мог покончить со всеми нами. Из-за его силы его отец выглядит слабаком. Некоторые говорят, что он больше, чем просто фейри, он что-то другое. Что-то более темное. Что-то гораздо более опасное. Как ты думаешь, почему король послал Ару развлекать его? Если бы он был простым послом, зачем бы вашему отцу рисковать ее жизнью? Вас не удивляло, что сотни наших людей погибли за считанные минуты? Это не должно было быть возможно.

— Это невозможно. Зачем принцу Фейри самому приезжать на Атос? — Мой отец не стал бы скрывать это от меня.

— Он так много от тебя скрывал. Но я могу тебе помочь. Расскажу тебе все. Убедись, что ты знаешь все секреты, которые он скрывал. — Голос Иштвана похож на мурлыканье.

Я проглотила комок в горле. Ара ушла с ним. С существом, способным убить всех нас без особых усилий. Была ли она вообще еще жива? Был ли кто-нибудь из трибутов жив?

Ара была лучшей из нас. Она была предана Атосу. Предана своим сестрам. Несмотря на то, как к ней относился остальной мир, она никогда не колебалась. Мое горло сжалось. Я никогда больше ее не увижу. Я даже не могла вспомнить, что я сказала ей в последний раз или когда мы в последний раз проводили время вместе, занимаясь чем-то, что не было подчинено протоколу и этикету.

Я в долгу перед ней. Я была бы королевой, в которой нуждался этот город. Для Ары.

— С чего бы мне тебе доверять? — Моя рука начала дрожать, и мне пришлось бороться с жжением в руке. Меч оказался тяжелее, чем я думала, и я не привыкла к его весу.

— Потому что я нехороший человек. Я эгоистичен и жажду власти, а следовательно, предсказуем. Если помощь тебе поможет мне жить во дворце, — его рука коснулась горла, — и голова останется там, где она есть, я буду верен тебе.

— Пока не появится кто-то более могущественный? — Я усмехнулась.

— У кого может быть больше власти, чем у тебя?

— Твоя лесть на меня не действует. Я не мой отец, — огрызнулась я.

— Вот почему ты добьешься успеха там, где он потерпел неудачу. — Священник опустил руку и сделал шаг вперед. — С моими знаниями об Атосе и вашим стремлением мы можем вернуть городу его былую славу.

Я уставилась на него, его слова пронеслись мимо меня. — Я не вижу ценности в славе. Посмотри, к чему это нас привело.

— Мы можем вернуть Ару домой.

У меня на мгновение перехватило дыхание, затем я сжала челюсти, прежде чем сузить глаза, глядя на него. — Не играй со мной в игры.

— Он умирал и попросил об одолжении, желая рискнуть и получить шанс на бессмертие. Вот почему твой отец так поступил. Или это, или смерть, — предложил Иштван. — Я был там, пока он проходил превращение, наблюдал на случай, если ему понадобится, чтобы кто-то прикончил его. Ты же знаешь, что всегда есть риск, что вместо этого ты станешь безмозглым монстром.

Я втянул в себя воздух и опустил оружие. Мифиус не пожелал рассказывать мне подробности, оставив меня сомневаться в собственной крови. — Когда?

— Во Время Выборов, восемнадцать лет назад. — Иштван сделал шаг назад, и меч в моей руке упал на землю, звякнув о камень.

— Вы уверены? — спросила я.

Он кивнул.

— Кто еще знает? — спросила я.

— Клянусь, я никому не говорил. — Священник приложил руку к груди в знак доброй воли.

Я поверила ему, хотя знала, что не должна. — Восемнадцать лет?

— Да. Один из делегатов от Коноса был готов сделать это для него в обмен на кое-что. Он никогда не говорил мне, что именно, но это должно было быть что-то важное, — ответил он.

Мне следовало бы беспокоиться о том, что мой отец подарил кому-то из Коноса, но единственное, о чем я могла думать, — это дата. Время. Смысл того, что это означало. — София? Если Иштван говорил мне правду, и моя мать была верна…

— Тебе понадобится помощь с этим, — сказал Иштван тихим и спокойным тоном. — У меня повсюду глаза. Люди, которым можно доверять. Я могу направлять тебя, помогать тебе.

В глубине моих глаз защипало, и я моргнула, сдерживая желание расплакаться. София была такой невинной. Как она могла быть одним из этих монстров? — Это невозможно. София не может быть одной из них. Скажи мне, что моя мать была с кем-то другим. С кем угодно еще.

Неверность моего отца была хорошо известна, но у моей матери была репутация верующей женщины. Я не могла себе представить, что она могла прятать любовника, но прямо сейчас я надеялась, что это так.

— Полувампиры редки, но они существуют, — сказал он. — Я слышал истории о них в Телосе.

У меня подкашивались колени, и я изо всех сил старалась удержаться на ногах. Это было то, чего мы боялись с тех пор, как услышали новости о секрете моего отца, но я не думала, что это возможно. Как кто-то из нас мог быть наполовину вампиром и не знать? Разве мы не должны знать?

— А ребенок моей матери? — Спросила я.

Иштван кивнул. — Если он выживет, то тоже станет полувампиром.

Я прищурила глаза. — Ты прорицатель. Ты расскажешь мне, как все закончится.

Священник внезапно стал выглядеть древним, не по годам. Он открыл рот, затем его глаза метнулись в сторону, а тело напряглось. — Мы больше не одни.

Я проследила за его взглядом и заметила нескольких осторожно приближающихся жриц.

— Верховный жрец, что-то случилось? — спросила я. Молодая блондинка вошла в naos, остальные женщины последовали за ней, оставаясь в тени колонн.

— Почему посторонний проник в наше убежище? — Женщина выглядела напуганной, и мне пришлось задаться вопросом, как долго она пробыла здесь, изолированная от остального мира.

— Это наша новая королева. — сказал Иштван без малейших признаков колебания в голосе. — Она пришла выразить свое почтение Богине, прежде чем официально примет корону. Она чтит нас и Афину своим присутствием и будет чтить богиню во время своего правления.

Мой взгляд переместился на статую, и на мгновение я почувствовала тяжесть короны, которую унаследовала. Венец лжи и обмана, порока и смерти.

Я не могла избавиться от ощущения, что иду прямо по тому же пути, по которому шел мой отец. Тот, который приведет меня к моей гибели.

Все, что я мог сделать, это попытаться исправить ущерб, нанесенный моим отцом. И первым шагом была встреча с драконами. Они не смогли узнать правду о моем отце.

Собравшиеся послушники, казалось, немного расслабились. — Ты выбрала Афину своей покровительницей? — Спросила одна из них, и ее глаза заблестели от непролитых слез.

— Кого бы еще я выбрала? — Спросила я, надеясь, что они скоро уйдут.

— Может быть, ты пойдешь и приготовишь подношение Афине от имени нашей новой королевы? — предложил Иштван.

Женщины поспешили прочь, ни одна из них не оглянулась. Я удивилась, как они научились так слепо подчиняться. Годы жизни здесь, вынужденные выполнять приказы. Неужели я так выглядела? Все это время следила за своим отцом? Тем временем я была слепа к правде, стоящей за его действиями. Игра, в которую он играл на собраниях, на которые мне не разрешалось ходить. Бессмертное правление, к которому он готовился.

Я вздрогнула, затем прогнала эту мысль. Было трудно позволить себе злиться на него, потому что горе всегда сопровождало меня как близнец. Я вспоминала обеды и праздники, частные уроки, на которых он показывал мне вещи, предназначенные только для глаз короля, встречи со стражниками и высокопоставленными дворянами, тихие моменты с моими сестрами.

Что было настоящим, а что — напоказ? Я всегда думала, что знаю его. Я думала, он действительно хотел лучшего для нашего королевства.

Я его совсем не знала.

Иштван придвинулся ко мне ближе, понизив голос до шепота: — Что это будет, ваше величество? Убейте меня и надейтесь, что боги простят вас? Или обрести союзника, который поможет тебе вернуть славу Атосу?

Я взглянула на священника. — Кто еще знает?

— Мифиус, — прошептал он, понизив голос, хотя остальные ушли.

— Он мертв, — ответила я.

— Хорошо. Глаза Иштвана встретились с моими. — Тогда нам пора приступить к работе, сделав тебя самым могущественным правителем, которого когда-либо видел Атос.

— А Ара? — Спросила я.

— Весь Конос заплатит за то, что они сделали, — пообещал Иштван.