Если вы дадите миллиардеру невесту

ГЛАВА 14

ЭВЕРЛИ

Неделя спустя

Солнечное утро, идеальный день для пробежки. Я жажду хоть немного напоминать свой прежний распорядок дня.

Я одеваюсь в черные тренировочные шорты, майку горячего розового цвета и затягиваю волосы в высокий хвост. Когда выхожу из ванной, то замираю на месте.

Кэш сидит на краю кровати, прикрыв глаза кепкой, и завязывает шнурки на кроссовках. Я удивлена, что увидела его, ведь обычно он отправляется на длительную пробежку до того, как я проснусь.

Он поднимает взгляд, услышав мое приближение, и улыбается.

— Доброе утро, женушка.

— Доброе утро, — отвечаю я.

По правде говоря, несмотря на то, что я рассуждаю здраво, мне нравится это прозвище, возможно, даже больше, чем следовало бы.

Как он и обещал, каждый вечер, когда я прихожу с работы, на столе меня ждет домашняя еда. После ужина я работаю на кухонном острове, доделывая дела, которые не успела закончить в офисе, а Кэш смотрит фильм в наушниках. Я ценю его заботливый жест, позволяющий мне работать без перерыва.

С тех пор как мы вернулись в Лондон, я сплю лучше, чем за последние годы. То, что я сплю рядом с Кэшем, — чистое совпадение, по крайней мере, предпочитаю в это верить.

Мне постоянно снятся сны о том, как я окутана его объятиями, мое бедро перекинуто через его ноги, а его руки крепко держат меня.

На прошлой неделе мой сон перерос в сексуальный. Кэш прижимал меня к себе, шепча на ухо мое имя. Нежными руками гладил мое тело, лаская меня.

Я выгнулась навстречу ему, наслаждаясь горячими прикосновениями к моей коже. Осыпала поцелуями его шею, отчаянно желая, чтобы он заставил меня кончить. Он погрузил пальцы в мою киску, и я скакала на его руке, пока он доводил меня до оргазма. Это было так реально, но когда я проснулась, кровать Кэша была холодной и пустой.

С тех пор по утрам он уходит раньше, чем я встаю. Это кажется мне странным, учитывая, что он, похоже, из тех, кто высыпается.

— Ты куда-то собрался? — спрашиваю я.

— Да, на пробежку, — отвечает Кэш, завязывая второй кроссовок. — Не хочешь присоединиться ко мне? Похоже, у тебя та же идея?

Он показывает на мою тренировочную одежду.

— Хм…

Обычно я предпочитаю бегать в одиночестве и инстинктивно хочу отказаться от его предложения, но он, видимо, чувствует мою нерешительность.

— Это просто пробежка, Эв. Тебе не стоит беспокоиться о том, что я попрошу тебя выйти за меня замуж, или о чем-то слишком серьезном, — говорит он, одаривая меня мальчишеской ухмылкой.

Почему напоминание о том, что мы женаты, заставляет бабочек порхать у меня в животе? Я очень сомневаюсь, что больше времени, проведенное с ним, поможет обуздать мое влечение к нему.

Я не готова к тому, что, когда оглядываюсь, он встает, открывая мне полный вид на свою обнаженную грудь — его скульптурный шестипалый живот на всеобщее обозрение.

Мне приходится направить все свое внимание на то, чтобы казаться незатронутой его поразительным телосложением. Долгие годы я не испытывала никакой реакции на мужчину, а тут появляется Кэш, и каждый раз, когда я вижу его без рубашки, становлюсь похожа на суку в течке.

Одна совместная пробежка не повредит, верно?

— Я пойду с тобой, но не мог бы ты надеть футболку?

Я киваю в сторону его твердой груди, чувствуя румянец на щеках.

Он сокращает расстояние между нами, бесстыдно пожирая меня глазами.

— Как хочешь, — бормочет он, его голос такой мягкий, что мне приходится напрягаться, чтобы уловить его.

Я разочарована, когда он проходит мимо меня, направляясь к шкафу, и выбирает футболку. Натягивает ее через голову, выходя из комнаты с хитрой ухмылкой на лице, оставляя меня гадать, во что я ввязалась.

Определение пробежки, данное Кэшем, не совпадает с моим. Он сказал, что это будет неторопливое занятие — не более нескольких миль.

Я ошибалась. Очень ошибалась.

Замечу, что Кэш не бегает трусцой. Он бегает.

Я считаю себя в форме, занимаясь йогой три раза в неделю по утрам и добавляя в свой распорядок дня кардио и тяжелую атлетику, но Кэш Стаффорд находится на совершенно другом уровне.

Мы пробежали восемь миль, и я благодарна ему за то, что он поддерживает темп, который могу выдержать.

Мы пробежали через Хайд-парк, миновали озеро Серпентайн и полюбовались на лебедей, грациозно скользящих по водной глади. Пробегая мимо Биг-Бена, мы видели туристов, которые толпились вокруг, чтобы взглянуть на культовую достопримечательность.

Кэш почти не вспотел, но это не помешало ему двадцать минут назад сбросить футболку, заправить ее в пояс и оставить меня любоваться тем, как пульсируют его напряженные мышцы при каждом взмахе руки.

Он выглядит как модель с обложки журнала «Sports Illustrated», с низко надвинутой кепкой, в одних черных шортах и кроссовках. Идея взобраться на этого мужчину, как на дерево, становится все более заманчивой с каждой минутой.

Почему мой муж должен быть таким чертовски сексуальным?

Мой ненастоящий муж, поправляю я себя.

Даже ранним утром улицы Лондона кипят, и каждая женщина, мимо которой мы проходим, не может удержаться от того, чтобы не поглазеть на него — не то чтобы он заметил.

А я развлекаюсь тем, что бросаю на них непристойные взгляды, оставляя их гадать, вместе ли мы с Кэшем. С моим браслетом на его запястье и кольцом на пальце он принадлежит мне так, как никогда не принадлежал никому другому, что заставляет меня чувствовать себя странно территориальной собственностью.

Признаться, я тоже не могу перестать любоваться Кэшем.

Виной тому твердый пресс, который так и манит провести пальцами по каждому бугорку, прослеживая его счастливую дорожку, медленно спускаясь все ниже и ниже, пока мои пальцы не сомкнутся вокруг его ствола.

Я не видела его полностью обнаженным, но, судя по выпуклости в боксерах, которую я видела, можно с уверенностью сказать, что этот мужчина хорошо укомплектован.

Не то чтобы это имело значение, ведь я не буду заниматься с ним сексом. Я быстро проверяю себя, когда мои мысли переходят в неподобающие сценарии.

Снова бросаю взгляд на Кэша. Он смотрит в другую сторону, и я быстро стираю пот с лица.

Несмотря на легкую погоду, глядя на меня, можно было подумать, что стоит знойная жара. В то время как Кэш — воплощение сексуальности, я потею как свинья, пахну так, будто на мне недостаточно дезодоранта, а мои волосы прилипли к лицу.

— Мы почти дома, женушка, — кричит он.

— Ты имеешь в виду свой дом? — дразню я его.

— Как скажешь.

Он смотрит на меня, и по его лицу расползается ухмылка, что говорит о том, что ему нравится то, что он видит.

Когда мы оказываемся в квартале от его дома, он останавливается у газетного киоска, чтобы купить две бутылки воды.

Не могу не заметить, как он достает из ботинка пятидесятифунтовую купюру и протягивает ее продавцу, сказав, чтобы тот оставил сдачу себе. То же самое он сделал для своего швейцара, Макса, в день нашего возвращения из Аспен Гроув.

Его щедрость только усиливает его привлекательность. Просто есть что-то такое в человеке, который не жалеет времени на то, чтобы выразить признательность окружающим, что заставляет мое сердце учащенно биться.

— Спасибо, — прохрипела я, когда он протянул мне бутылку.

Откупориваю ее и делаю большой глоток, вздыхая от облегчения, когда освежающая жидкость успокаивает горло.

Пока перевожу дыхание, он переходит на соседний участок травы. Снимает кепку и проводит пальцем по своим потным локонам.

Я замираю, когда он выливает содержимое своей бутылки с водой себе на голову, и она стекает по его груди, по прессу и по линии V.

Трясет головой, как актер из «Спасателей Малибу», только что вышедший из океана после спасения чьей-то жизни.

О боже.

— Видишь что-то, что тебе нравится, Эв?

Я прыснула, вода брызнула изо рта, щеки запылали, когда я встретила его лесной взгляд.

— Нет. Я просто беспокоюсь о воде, которую ты только что потратил впустую.

Это полная чушь, и мы оба это знаем.

— Это очень заботливо с твоей стороны, — говорит он с ухмылкой, придвигаясь ко мне. — Но я думаю, что трава хотела пить, не так ли?

Его глаза прикованы ко мне, зрачки расширяются, когда он наблюдает за тем, как поднимается и опускается моя грудь.

У меня дрожат руки, и я не уверена, что это от долгого бега или от мужского запаха Кэша, пронизывающего воздух.

Отступаю назад, но натыкаюсь на дерево, которого не заметила.

Кэш сокращает расстояние, и его обнаженная грудь оказывается прижатой к моей, отчего по моим венам прокатывается волна удовольствия, а к сердцу приливает жар.

Я задыхаюсь, когда он проводит пальцем по моей руке, отчего по коже бегут мурашки.

— Я видел, как ты разглядывала меня, когда мы бежали. Думаю, тебе нравится, когда я без футболки, — говорит он, вытирая пот со лба.

— Это говорит твое эго, — отвечаю я, задыхаясь от неровного дыхания.

— Правда? — спрашивает Кэш с дьявольской ухмылкой.

Он принимает мой бессловесный вызов, осторожно взяв рукой мой подбородок. У меня перехватывает дыхание, когда он приближает свой рот к моему, оставляя между нами едва ли дюйм пространства.

Я чувствую его горячее дыхание на своих губах, как шепот, и не могу удержаться, чтобы не схватить его за талию. Кожа скользкая и влажная, и каждая клеточка моего тела жаждет, чтобы он сократил оставшееся расстояние, но мой разум кричит, чтобы я оттолкнула его.

Словно прочитав мои мысли, он скользит рукой по моей шее, запутывая пальцы у основания моей линии волос. Моя физическая реакция берет верх, когда он проводит губами по моим губам, дразнящими движениями, и с моих губ срывается тихий стон. Кэш старается не целовать меня полностью, давая лишь попробовать на вкус.

— Ты права, — шепчет он мне в губы. — Тебя действительно не волнует, что я без футболки. Это чертовски обидно. — Я разочарованно хмыкаю, когда он убирает руку и отступает на шаг. — Мне лучше собираться на работу, а то опоздаю на первую встречу.

Он оставляет меня одну на тротуаре, и я впадаю в панику. В воздухе витает запах его мускуса, а мой бюстгальтер влажный от пота, когда он прижимался ко мне.

Я чувствую смесь разочарования и тоски, мое сердце колотится от осознания того, что я только что позволила мужу поцеловать меня…снова. И это заставило меня жаждать его следующего прикосновения.

Я потрясена открытием, что хочу от него большего… гораздо большего.

После неожиданной утренней пробежки с Кэшем я быстро приняла душ и поспешила на работу. День затянулся, и, вопреки здравому смыслу, я решила пообедать допоздна и завезти что-нибудь Кэшу. Он готовит мне ужин каждый вечер, поэтому я хочу сделать для него что-нибудь приятное.

Когда выхожу с лестницы в ярко освещенную приемную, меня встречает его помощница.

— Добрый день, дорогая, — радуется Кэрол и заключает меня в объятия, целуя в щеку. — Кэш будет рад вас видеть.

Это первая наша личная встреча, но ранее мы говорили по телефону, когда я спросила, можно ли зайти к ней.

Кэш дал мне номер на прошлой неделе на случай, если мне понадобится связаться с ней.

— Я иду на обед, но он должен быть в своем кабинете, последняя дверь налево. — Она указала на коридор. — Если вам что-то понадобится, вам поможет администратор или вы можете позвонить мне.

— Спасибо.

Она исчезает в лифте, а я иду в приемную.

Роюсь в сумочке в поисках телефона, когда натыкаюсь на кого-то. Спотыкаюсь, отступая назад, и едва успеваю восстановить равновесие, прежде чем падаю.

— О, простите… — Я замолкаю, когда поднимаю глаза и вижу, что передо мной стоит мой отец с холодным, как лед, выражением лица. — Папа? — Это прозвучало как вопрос. — Что ты здесь делаешь?

Он должен был вернуться в Лондон только в конце этой недели, поэтому увидеть его в лондонском офисе «Стаффорд Холдингс» — полный шок. Август пытался позвонить раньше, но я была в кафе, заказывая обед, и не смогла ответить.

Наверное, он хотел предупредить меня, что мой отец прилетел в город раньше времени.

— Лучше спросить, что ты здесь делаешь? — огрызается отец. — Ты должна была работать над проектом «Камден-Крест». Именно за это я тебе и плачу, не так ли? — Его рокочущий голос заполняет приемную, заставляя людей поворачивать головы, проходя мимо.

— Я принесла Кэшу обед. — Я протягиваю пакет с едой на вынос. — Все в порядке?

— Он держит тебя на коротком поводке, да? — Он понижает голос, чтобы слышала только я. — Тебе нужны его деньги, да? Боже, ты прямо как твоя мать. Будь осторожна, девочка. Не забывай, на кого ты работаешь.

Мои глаза расширились, когда он вцепился мне в лицо. Я не могу понять, почему он так злится, ведь это он настоял на том, чтобы я прошла через этот фарс.

А теперь он возмущается, узнав, что мы с Кэшем ладим? Должно быть, произошла какая-то заминка или осложнение с приобретением. Это единственное объяснение, почему он так себя ведет.

— Эв, вот ты где. — Голос Кэша застает меня врасплох, и я бросаю взгляд туда, где он стоит возле стойки регистрации, его взгляд сужается к моему отцу. — Ричард, тебе нужна карта, чтобы найти свое личное пространство?

Если бы мы не находились в офисе с толпящимися вокруг людьми, я сомневаюсь, что он был бы так спокоен.

— Я напомнил Эверли о ее месте, — усмехается отец.

— А я напоминаю тебе о твоем, — рычит Кэш, целеустремленно шагая к нам.

Когда он приближается, отец отступает назад. Кэш смотрит мне в глаза, молча подтверждая, что со мной все в порядке, и встает между мной и отцом.

— Какого черта ты здесь делаешь, Ричард?

Кэш смотрит на него.

Отец поправляет галстук и прочищает горло.

— У меня в последнюю минуту изменилось расписание, поэтому я приехал в Лондон пораньше. Сначала я заглянул в офис Таунстеда, и секретарша сказала мне, что Эверли взяла поздний обед, чтобы приехать сюда.

— И что же было так важно, что ты не мог подождать, пока она вернется в свой офис? — спрашивает Кэш.

— Когда я приземлился, мне позвонил один из моих адвокатов. Юридическая команда Стаффорда хочет провести глубокую проверку финансовых показателей Таунстеда, но моя команда уже предоставила всю необходимую стандартную информацию.

Кэш приподнял бровь.

— Это не объясняет, почему ты здесь. Ты прекрасно знаешь, что все переговоры по поводу приобретения должны проходить через наших юристов.

— Это смягчающее обстоятельство, и я знал, что ты сможешь связать меня со своими братьями. Учитывая, что мы теперь одна семья, это меньшее, что ты можешь сделать.

Перевод: Он решил, что сможет использовать меня, чтобы добраться до Кэша и его братьев… Невероятно.

Кэш хмыкнул.

— А что, по-твоему, сделают мои братья? Они вложили миллионы в эту сделку. Насколько они понимают, все твои финансовые записи — честная игра. Это называется усиленной проверкой, если ты о ней не слышал.

Я прикрыла рот рукой, подавляя неожиданное желание рассмеяться, наблюдая, как Кэш ставит отца на место.

— Мне плевать, что ты думаешь. Немедленно позвони своим братьям, чтобы я мог с ними поговорить, — требует отец, и на его лбу вздувается вена. — Это срочно.

Кэш складывает руки на груди, его взгляд холоден.

— Ты договорился о встрече с моим помощником?

Мой отец откидывает голову назад.

— Какого черта мне нужно записываться на прием?

— Потому что у меня плотный график, и после обеда у меня все занято. — Кэш пожимает плечами.

— Во что ты играешь, парень, — выплевывает отец.

— У меня нет времени на хулиганов, которые угрожают собственной дочери, — шипит Кэш тихим тоном. — Мы с Эверли поженились, как ты и хотел, так какого черта тебе жаловаться? Ты вкалываешь на ней до упаду, и я не позволю тебе испортить то немногое время, что у меня есть с женой.

Мой взгляд метается между ними. Кулаки Кэша сжаты по бокам, его поза жесткая, а вена на шее пульсирует. Мой отец старается держаться безразлично, но пот на его лбу ясно дает понять, что он до смерти напуган.

Кэш может быть пугающим, когда хочет этого, и то, что он готов заступиться за меня, очень радует.

— Я прослежу, чтобы Харрисон услышал о твоем вопиющем неуважении, — прорычал отец.

— Что-то подсказывает мне, что он встанет на мою сторону, когда узнает, что ты повысил голос на его невестку. — Кэш поворачивается ко мне и кладет свою большую руку мне на поясницу. — Пойдем, Эв, пойдем.

Не споря со мной, он ведет меня мимо приемной и через пару стеклянных дверей, оставляя отца позади с открытым в недоумении ртом. Он ведет меня в свой кабинет, закрывая дверь, как только мы оказываемся внутри.

Как и его дом, комната обставлена скудно: только письменный стол, кожаное офисное кресло и бюджетное кресло на колесиках в углу.

Я поднимаю на него глаза.

— Ты недавно переехал в новый офис?

Он качает головой.

— Нет, а что?

— Потому что здесь ничего нет, — говорю я, констатируя очевидное. — На моем рабочем месте стоит уютный диван, пара растений и несколько безделушек, чтобы чувствовать себя как дома, ведь я провожу там так много времени.

Кэш присаживается на край своего стола и похлопывает по дереву, чтобы я присоединилась к нему.

— Моя работа в лондонском офисе должна была быть временной, — объясняет он. — Харрисон не назвал конкретных сроков, но я не думал, что стоит полностью переезжать.

Я сажусь рядом с ним и не решаюсь отодвинуться, когда он придвигается ближе, так что наши ноги соприкасаются.

— Твой офис и квартира в Мэне меблированы? — спрашиваю я, любопытствуя о его жизни в Штатах. Я представляю, что у него неплохая обстановка, судя по пентхаусу, которым он владеет здесь.

Он окидывает меня взглядом.

— Нет. Я больше путешествую, чем нахожусь в Мэне, а когда бываю в городе, то провожу время с семьей.

Мое сердце болит за него. Теперь я вижу реальность, скрывающуюся за его беззаботным отношением и невозмутимым поведением.

Легкие улыбки, кокетливые жесты и игривые выходки служат отвлекающим маневром, скрывающим шрамы его прошлого — как видимые, так и невидимые.

Его неуверенность в себе, связанная с внешностью и тем, как его воспринимают другие, затуманила его восприятие реальности. Он избегает привязанностей, будь то люди или места, — постоянный страх отказа преследует его подсознание.

Мне больно думать, что он считает, будто не может обрести счастье из-за своих недостатков. Он не понимает, что у всех нас есть недостатки. Некоторые из них заметны, а другие остаются в тени нашего разума.

В чем-то мы очень похожи: мы оба боимся доверить кому-то свои хрупкие сердца и не можем видеть дальше собственных опасений. Может быть, именно поэтому меня тянет к нему. С ним я чувствую себя спокойно и уверенно, и все, что он делал после нашей ночи в Вегасе, было направлено на то, чтобы облегчить мне жизнь.

Всякий раз, когда я жалуюсь или ворчу по поводу нашей ситуации, он отвечает комплиментом или словами ободрения.

Его позитивный взгляд постепенно разрушает барьеры, которые я выстроила, чтобы защитить себя, и я не знаю, как это остановить — да и хочу ли я этого вообще.

У меня в горле образуется комок, когда я замечаю, что Кэш пристально наблюдает за мной.

— Мой отец будет в полном дерьме после того трюка, который ты там провернул, — говорю я, кивая в сторону холла. — Он привык, что в любой ситуации нужно брать верх.

Мне досадно, что я не нашла в себе смелости противостоять ему, но после его нестабильного поведения сегодня днем, думаю, у меня уже нет выбора.

— Мне плевать, — смело заявляет Кэш. — Как только он продаст свою компанию, у него не останется никакого контроля, так что ему лучше привыкнуть к этому.

Это заставляет меня думать, что на кону стоит нечто большее, чем утверждает мой отец. Он никогда бы не отказался от контроля, если бы у него не было выбора.

— Мне надоело стоять в стороне, пока твой дерьмовый отец обращается с тобой как с мусором. Ты заслуживаешь лучшего.

Глаза Кэша выражают непоколебимую убежденность, когда он легонько сжимает мою руку.

Моя грудь напрягается. Его непоколебимая поддержка значит больше, чем он когда-либо узнает, и он быстро становится моей постоянной опорой.

Чувство вины охватывает меня, когда я вспоминаю все предположения, которые я сделала о Кэше с тех пор, как увидела его в баре отеля в Вегасе.

Мои предрассудки ослепили меня, и я без колебаний навесила на него ярлык плейбоя, не обращающего внимания на женщин.

Я не могла ошибиться, и мысль о том, чтобы уйти после того, как все закончится, вызывает у меня физическую тошноту. Нуждаясь в отвлечении от своих противоречивых эмоций, я открываю пакет с едой, которую принесла на обед.

— Я ценю, что ты заступился за меня.

Я одариваю Кэша слабой улыбкой, протягивая ему сэндвич с индейкой и швейцарским сыром.

— Для этого и нужны мужья, — поддразнивает он, откусывая большой кусок от своего сэндвича. — Боже мой, это здорово. Спасибо, что принесла обед. Есть шанс убедить тебя заходить каждый день?

— Я бы на это не рассчитывала. — Я игриво хлопаю его по плечу. — С твоей стороны было так мило готовить ужин каждый вечер, и я хотела выразить свою признательность.

— Ты никогда не должна чувствовать давления, чтобы делать что-то, чего ты не хочешь, но, признаюсь, я с нетерпением жду времени, проведенного с тобой, и приму его любым способом.

— Мне тоже нравится проводить с тобой время, — пробормотал я, разворачивая сэндвич.

Моя решимость стремительно рушится, и я боюсь, что у меня не будет шанса укрепить ее до того, как Кэш Стаффорд полностью украдет мое сердце.