Если вы дадите миллиардеру невесту

ПРОЛОГ

КЭШ

— Мы должны расстаться, — объявляет Уитни, когда мы выходим из класса алгебры.

Ее бесчувственное заявление не должно меня удивлять, поскольку я знал, что это неизбежно, но я не ожидал, что она бросит меня за несколько часов до выпускного.

Останавливаюсь посреди коридора, не заботясь о том, что мешаю движению.

— Почему именно сейчас? — спрашиваю я, крепче сжимая лямки рюкзака.

Она смотрит на свои розовые накрашенные ногти, отказываясь смотреть мне в глаза.

— После аварии все изменилось. Ты другой. — Перевод: Теперь, когда твое лицо испорчено, я едва могу на тебя смотреть. — Выпускной уже не за горами, и, поскольку я уезжаю в Принстон в начале лета, нам имеет смысл расстаться только сейчас. — Перевод: Я хочу расстаться, чтобы встречаться с кем-то, с кем мне не стыдно.

Теперь, когда я перестал быть «суровым красавцем-игроком в лакросс», как она любила меня называть, она жаждет заменить меня кем-то, кто не будет портить фотографии зазубренным шрамом, уродующим половину лица.

— Кэш, ты меня слушаешь?

Она машет рукой передо мной, чтобы привлечь внимание, когда я не отвечаю.

— Может, мое лицо и испорчено, но уши работают отлично, Уит, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Что я сказала? — бросает она вызов, положив руки на бедра.

— Что ты стесняешься встречаться со мной и хочешь встречаться с другими людьми. Это все?

Ладно, это были не совсем ее слова, но мы оба знаем, что она именно так и подумала.

— Ты искажаешь мои слова, — отвечает она, повышая голос и принимает оборонительную позицию, сложив руки на груди.

Мое внимание привлекает звук чьего-то хихиканья. В этот момент я замечаю, что в зале собралась немалая толпа студентов, которым интересно послушать, как развернется спор.

— Ты права. Мы отдалились друг от друга, — говорю я, сохраняя ровный голос.

Глаза Уитни расширяются от шока, услышав мое согласие. И тут она замечает нашу аудиторию, что резко меняет ее безразличное отношение. Она суетливо накручивает на палец клок волос и переминается с ноги на ногу.

— Что ты говоришь? — спрашивает она, оглядываясь на своих друзей, которые присоединились к группе зрителей.

Судя по ее реакции, можно предположить, что это ее бросают на глазах у публики, а не наоборот.

— Нам нужно расстаться, — говорю я, повторяя ее предыдущее заявление.

— Вот так просто? — требует она. — Ты даже не попытаешься убедить меня передумать? Как ты мог унизить меня перед…

— Хватит театральничать, Уитни, — прерывает ее Тео, вставая рядом со мной в знак молчаливой поддержки. — Ты сама это сказала. Все кончено. Не позорься еще больше, чем ты уже сделала.

Должно быть, он был в толпе, наблюдая за происходящим. Мы лучшие друзья с дошкольного возраста, и он один из немногих, на кого я могу рассчитывать, что он всегда меня прикроет.

— Не лезь не в свое дело, Тео, — выплевывает Уитни. — Это частный разговор между мной и моим парнем.

— Бывшим парнем, — вмешиваюсь я. — Ты только что говорила мне, что хочешь расстаться, помнишь?

— И с моей точки зрения, это далеко не частный разговор, — добавляет Тео. — Так почему бы тебе и твоим друзьям не убраться отсюда?

Он отталкивает ее, как собаку.

Щеки Уитни становятся ярко-красными, когда коридор наполняется смехом.

— Ты действительно собираешься просто стоять и позволять ему не уважать меня? — хнычет она.

— Тео прав. Будет лучше, если ты уйдешь, — спокойно говорю я.

— Ты пожалеешь, — пыхтит она. — Только не надо умолять вернуться, когда ты увидишь меня с моим новым кавалером на выпускном сегодня вечером. Он первокурсник в колледже, — бросает она мне в лицо, прежде чем уйти.

Ее свита спешит за ней, и толпа быстро рассасывается, когда зрелище заканчивается.

Меня не должно удивлять, что у нее уже назначено другое свидание. Она никогда бы не рискнула унизиться и пойти одна.

— В добрый путь, — пробормотал Тео себе под нос. — Напомни мне еще раз, почему ты с ней встречался. Она такая примадонна.

— Я не знаю. — Я пожимаю плечами. — Она была милой, когда мы впервые встретились. К тому же все парни из команды по лакроссу говорили, что нам будет хорошо вместе, так что я подумал, почему бы и нет?

По правде говоря, я не могу быть с девушкой, которую всегда хотел, и Уитни была желанным отвлекающим фактором. Она привлекательна и популярна, и, благодаря ей, я чувствовал себя важным — до тех пор, пока не попал в аварию.

— Девчонки из колледжа будут в восторге от твоего шрама. С ним ты будешь выглядеть крутым.

Тео похлопывает меня по спине.

— Спасибо, чувак, — говорю я, готовый уйти от этой темы. — Где Эверли?

Сканирую зал, пока группа расходится, но ее нигде не видно.

Эверли, сестра-близнец Тео, почти все время ходит с ним, что делает ее одной из моих самых близких друзей.

Самодовольное выражение на лице Тео становится серьезным.

— Ты не единственный, кто пострадал на выпускном. Джейкоб порвал отношения с Эверли прямо перед восьмым уроком. — В его голосе звучит ярость. — Он оставил ее плакать одну на школьной парковке.

Я сжимаю кулаки на боку, во мне нарастает желание надрать Джейкобу задницу. Эверли — самая милая, самая красивая девушка в школе, и, честно говоря, Джейкоб никогда ее не заслуживал.

— Ну и подонок, — с отвращением выплюнул я. — Его нужно поставить на место.

Никому не сходит с рук неуважение к Эверли.

— Становись в очередь, — хмыкает он.

— Где она сейчас?

— Точно не знаю. Она сказала, что хочет побыть одна, и уехала на своем мотоцикле, — озадаченно хмурится Тео. — Я должен пропустить выпускной и отправиться на ее поиски. Уверен, Кара поймет, если мне придется отменить наше свидание.

Я качаю головой.

— Тебе незачем проводить ночь в страданиях, как и всем нам. Иди домой и приготовься заехать за Карой. Не волнуйся, я найду Эверли.

Есть только одно место, куда она могла бы пойти, если бы хотела побыть одна и не иметь дело с нежелательными гостями.

Кроме меня.

— Ты уверен? — спросил Тео, на его лице отразилось беспокойство.

— Абсолютно. Мы устроим вечер, — заверяю я его.

Если бы я мог убедить Эверли пойти со мной на бал, я бы так и сделал, но, зная ее, она захочет держаться как можно дальше от Джейкоба и танцев.

Тео подталкивает меня с озорным блеском в глазах.

— Смотри, вот и Джейкоб. — Я смотрю на него, идущего к школьному входу со своими друзьями. — Ты думаешь о том же, о чем и я? — спрашивает Тео.

— Что пришло время расплаты?

Ухмыляюсь, хрустя костяшками пальцев, направляясь к Джейкобу.

Тео вздрагивает.

— Ты читаешь мои мысли.

Сначала я заставлю Джейкоба Барлоу заплатить за то, что он обидел Эверли, а потом найду ее и смогу вылечить разбитое сердце.

Я подхожу к старому дому Миллеров, на моих губах появляется улыбка, когда замечаю малиново-голубой мотоцикл Эверли, припаркованный у дома. Это место было заброшено более двадцати лет назад, но оно стало местом тусовки моих братьев, а также друзей. Эв, в частности, облюбовала это место и приходит сюда, когда ей нужна тишина и покой.

Пробираюсь через заросший газон на задний двор, где и нахожу Эверли. Она растянулась на фланелевом одеяле, в своем убежище под тенью огромного дуба, погрузившись в книгу. Ее черные волосы волнами спадают по спине, и от этого зрелища у меня всегда перехватывает дыхание. Я улыбаюсь, когда вижу, что на ней ее любимые ботинки «Doc Martens».

Видя ее такой, я вспоминаю тот день на уроке английского языка в десятом классе, когда она пришла в белом топе с V-образным вырезом, светлых джинсах и тех самых «Doc Martens».

Несмотря на то что мы были знакомы всю жизнь, тогда я впервые увидел ее в новом свете, и, клянусь, мое сердце учащенно забилось, когда она помахала мне рукой со своей фирменной мегаваттной улыбкой. Я не мог оторвать от нее глаз во время урока.

Когда прозвенел звонок, Тео схватил меня за воротник и вытащил в коридор, толкнув к ближайшему шкафчику. Он заметил, что я наблюдаю за Эверли, и предупредил, что она запрещена.

Я не мог поставить под угрозу нашу дружбу из-за влюбленности в его сестру, поэтому изо всех сил старался подавить свои чувства к Эверли. Это было нелегко. Что-то в ней влекло меня, притягивало, как гравитационное притяжение, несмотря на все мои усилия.

Словно почувствовав, что я думаю о ней, она смотрит на меня с залитыми слезами щеками, когда я приближаюсь. У меня в груди все сжимается при виде ее печали. Я готов на все, чтобы избавить ее от боли и вызвать улыбку на лице.

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? Я принес ужин.

Я протягиваю пакет с едой на вынос из кафе «Уиллоу-Крик» — ее любимого кафе в Аспен Гроув.

— Это Тео прислал тебя?

Она настороженно смотрит на еду.

— Нет. Он рассказал мне, что случилось с Джейкобом, и я решил, что ты будешь именно здесь, — правдиво отвечаю я.

Не дожидаясь приглашения, сажусь на одеяло и ставлю пакет перед собой. Эверли с интересом наблюдает, как я достаю два чизбургера с беконом, картофель фри и шоколадный коктейль с дополнительными взбитыми сливками и вишенкой — все ее любимые блюда.

— Зачем было приходить, если ты знал, что я хочу побыть одна?

В ее голосе есть нотка нахальства.

Она не боится вступать со мной в схватку и без колебаний ставит меня на место, когда я переступаю черту.

— Моя мама всегда говорила, что шоколад — лучшее лекарство от разбитого сердца.

Протягиваю коктейль, и улыбка растягивает мои губы, когда она берет его.

— Она абсолютно права. — Эверли ухмыляется, делая глоток. — Не хочешь рассказать мне, почему ты здесь со мной, а не на выпускном?

— Уитни бросила меня после школы, — категорично заявляю я.

— О, Кэш, мне очень жаль. — Эверли кладет руку мне на плечо. — Я ненавижу эту суку, — убежденно говорит она.

От ее прикосновения у меня по позвоночнику пробегает электрический разряд, и мне требуется вся сила воли, чтобы сохранить покер-фейс. Она понятия не имеет, как я на самом деле к ней отношусь, и так должно быть и впредь.

Через несколько недель после того, как Тео сказал мне, что Эверли запрещена, Уитни проявила ко мне интерес, и я направил все свои силы на наши зарождающиеся отношения. Она была идеальным отвлекающим маневром, помогавшим мне на время забыть о своем влечении к Эверли, о тех чувствах, которые кипели над поверхностью.

— Все к лучшему.

Пожимаю плечами, протягивая руку через Эверли, чтобы взять картошку.

— О боже, Стаффорд, — вздыхает она, заметив распухшие костяшки пальцев на моей левой руке.

— Что случилось?

Я ухмыляюсь, когда она произносит мою фамилию. Она называет меня так с девятого класса, когда я начал играть в лакросс. Стаффорд был пришит на спине моей футболки, и прозвище прижилось. Уитни всегда обижалась на то, что Эверли так меня называет, но сейчас мне абсолютно все равно, что она думает.

Мне нравится, когда Эверли использует это прозвище. Мне нравится.

— Расскажи мне, что ты сделал, — настаивает она, когда я не сразу отвечаю на ее вопрос.

— Джейкоб Барлоу сказал что-то, что вывело меня из себя, и я ударил его по лицу, — говорю с ухмылкой.

Она задыхается, ее глаза расширены от шока.

— О, Кэш, пожалуйста, не говори мне, что ты сделал это из-за меня.

— Ты хочешь, чтобы я солгал?

Она покачала головой.

— Я хочу знать правду.

— Я сделал это, потому что он обидел тебя, — простодушно признаюсь я. — Он заслужил это.

Когда Джейкоб назвал Эверли фригидной сукой после того, как мы с Тео приструнили его за то, что он ее бросил, я позволил своему характеру взять верх. Я ни о чем не жалею.

— Тебе не следовало этого делать, — ругает она меня с обеспокоенным выражением лица. — Что, если бы он ударил тебя в ответ? Ты мог бы пострадать.

Я смеюсь, указывая на шрам на своем лице.

— Если бы он целился в левую сторону, мы бы не смогли заметить разницу.

— Это не смешно, Кэш. — Эверли ругает меня. — Джейкоб тебя провоцировал. Его отец — президент школьного совета, ты это знаешь. Что, если тебя отстранят?

Боже, ее защитная сторона так восхитительна.

Меня так часто отправляли в кабинет, что с директором я уже на «ты». У меня есть привычка пускать в ход кулаки, когда кто-то задирается, и я чаще всего опаздываю. Еще один проступок ничего не изменит.

По большому счету, это все равно не имеет значения. До конца остается всего месяц, и я не думаю, что хочу идти в колледж. Не то чтобы у меня хватило смелости сообщить об этом родителям.

— Оно того стоило, — обещаю я Эверли. — А теперь ешь, пока еда не остыла.

— Тебе не нужно повторять дважды.

Она берет бургер и разворачивает его, а затем откусывает большой кусок. С ее губ срывается тонкий стон, когда она жует.

— Вкусно?

— Угу, — подтверждает она с полным ртом еды.

Я зачарованно смотрю, как сок стекает по ее подбородку. Не думая, аккуратно вытираю его пальцем и замираю, когда понимаю, что натворил.

— Прости, — говорю я, отдергивая руку.

Ее карие глаза встречаются с моими, когда она следит за своим ртом в том месте, где был мой палец.

— Не стоит. — Она ободряюще улыбается мне. — Ты же знаешь, что я люблю есть, поэтому я ценю это.

Я прочищаю горло.

— Да, я рад, что смог помочь.

Вытираю соус на салфетку, прежде чем сделать что-то из ряда вон выходящее, например, слизать его с пальца.

К счастью, Эверли не обращает на это внимания. Она методично жует, погрузившись в размышления.

— Почему мальчики такие глупые? — бормочет она себе под нос.

— Я могу задать тот же вопрос о девочках, — поддразниваю я.

— Эй. — Она игриво хлопает меня по плечу. — Мы не все такие самовлюбленные снобы, как Уитни. Честно говоря, я не уверена, что ты вообще в ней нашел.

Она была отвлекающим маневром.

Больше всего в том, что случилось с Уитни, меня мучает страх, что другие люди будут так же реагировать на мой шрам. Раньше мне было комфортно в своей шкуре, но после аварии я уже не так уверен в себе.

— Эй, Стаффорд, — говорит Эверли, ее певучий голос выводит меня из состояния жалости.

— Да, Эв, — отвечаю я.

— Ты веришь в родственные души?

— Не уверен, — честно отвечаю ей.

— Это странно, что я верю? — Она наблюдает за мной, ожидая реакции. — Мне нравится думать, что есть один человек, с которым я состарюсь и который будет любить меня безоговорочно, несмотря ни на что. — Жует свою нижнюю губу, обдумывая следующие слова. — А что, если мне суждено всю жизнь встречаться с неудачниками?

Эверли — мечтательница, которая смотрит на мир с позиции «стакан наполовину полон». Именно поэтому у меня не хватает духу сказать ей, что Джейкоб, скорее всего, не будет последним мужчиной, разбившим ее сердце.

Отношения — это грязная и запутанная история с множеством эмоций, и я, например, планирую избегать их в будущем. Они просто сложны и неизбежно приводят к боли. Почему кто-то хочет подвергнуть себя такой жестокости, мне непонятно.

— Эв, тебе всего семнадцать, — напоминаю я ей. — У тебя еще много времени, чтобы найти своего единственного.

— Но что, если он никогда не придет?

Она откидывается назад, глядя на меня невинными карими глазами.

Боже, почему она такая красивая?

— Вот что я тебе скажу. — Поддаюсь искушению и играю с прядью ее волос. — Если ты не сможешь найти его, и мы оба будем по-прежнему одиноки, когда нам исполнится тридцать, то мы поженимся.

Эверли разряжается смехом.

— Ты не можешь быть серьезным.

Я никогда в жизни не был таким серьезным.

В альтернативной вселенной мне нравится думать, что я мог бы стать ее единственным. Человеком, который заставляет ее смеяться каждый день, прекрасным принцем, без которого она не сможет жить.

В этой реальности я всего лишь придворный шут, которого она терпит из-за моего чувства юмора и жизнерадостного настроя. Я не принц, который свалит ее с ног, и не рыцарь в сияющих доспехах, с которым она уедет в закат.

— Может, я и не первый твой выбор, но обещаю, что буду отличной заменой, — поддразниваю я.

Эверли поднимает бровь в молчаливом вызове.

— Правда?

— Абсолютно. Я бы смешил тебя каждый день, следил за тем, чтобы у тебя был бесконечный запас еды на вынос из кафе «Уиллоу-Крик», и построил бы отдельную комнату для твоей коллекции обуви.

Она хлопает ресницами.

— Как я могла бы отказаться от такого предложения?

— У тебя есть ручка в рюкзаке?

Меня осеняет идея, и я решаю ее осуществить, полностью соглашаясь на это нелепое, но странным образом неизбежное соглашение.

— Да, конечно.

Она кивает и берет свой рюкзак с другой стороны одеяла. Достает черную шариковую ручку и протягивает ее мне.

— Спасибо.

Я беру салфетку из стопки, которая прилагалась к нашему заказу еды, кладу ее на выброшенную коробку из-под жареной картошки и наклоняюсь, чтобы написать.

— Что ты делаешь?

Эверли выгибает шею, чтобы лучше видеть.

— Сейчас увидишь.

Прикрываю салфетку рукой, чтобы она не видела, что я пишу.

На полпути поднимаю глаза и вижу, что ее взгляд устремлен на меня. Как будто время остановилось, и мы — единственные два человека во вселенной, которых связывает нечто более глубокое, чем слова. Молчаливое соглашение, соединяющее нас в данный момент.

Она первой отводит взгляд, и я быстро возвращаю свое внимание к записке.

— Вот, это должно помочь, — триумфально объявляю я, закончив.

— Не знаю, выдержит ли салфетка суд.

Эверли хихикает, когда я протягиваю ей записку для прочтения.

Кэш Стаффорд и Эверли Таунстед обещают жениться друг на друге, если они оба останутся холостыми, когда им исполнится тридцать лет. Это соглашение имеет обязательную юридическую силу.

— Что ж, тогда нам лучше подписать его.

Я нацарапываю внизу свое имя и передаю ей ручку.

Она использует свою книгу как твердую поверхность под салфеткой, сосредоточенно высовывая кончик языка, пока аккуратно подписывает свое имя рядом с моим. Меня завораживают детали ее лица в форме сердца, россыпь веснушек на носу, длинные ресницы, еще влажные от слез.

О чем думал Джейкоб, отпуская ее? Она так чертовски красива.

И запретная, напомнил я себе. Тео дал это понять.

— Ну вот, все готово, — заявляет Эверли со своей фирменной улыбкой.

Когда-нибудь счастливый сукин сын даст Эверли все, что она заслуживает, но это буду не я. Утешительным призом будет осознание того, что сегодня я сделал хоть что-то, чтобы облегчить ее душевную боль, пусть даже совсем немного, и ее улыбка оправдывает все усилия.