Если вы дадите миллиардеру невесту

ГЛАВА 22

КЭШ

Последние две недели пролетели незаметно. Мы с Эверли проводили вместе большую часть нашего свободного времени, и я ни на что не променял бы это.

Сегодня она попросила присоединиться ко мне в спортзале, и теперь я жалею, что согласился, потому что мне чертовски трудно сосредоточиться.

Я использую каждую унцию силы воли, чтобы оставаться сосредоточенным во время бега на дорожке. К сожалению, это невозможно, когда она решает, что участок на коврике в нескольких футах передо мной — идеальное место для йоги.

Эверли одета в обтягивающие черные штаны для йоги, которые демонстрируют ее идеальную попку и подтянутые ноги. Неоново-зеленый спортивный бюстгальтер не скрывает ее соски, покрытые камешками, и она босиком, пальцы ног покрашены в красный цвет в тон ногтям.

Я убираю прядь волос под кепку, наблюдая за тем, как Эверли наклоняется вперед, принимая позу нисходящей собаки. Она повернулась ко мне задом, открывая прекрасный вид на свою задницу. Мой член упирается в шорты, желая поиграть.

Чертовски хорошо, что у меня частный спортзал, потому что я ни за что на свете не позволю другому мужчине увидеть ее в таком виде. Она моя.

За последние две недели она была ненасытна. Мы трахались на всех поверхностях квартиры и один раз на лестничной клетке, когда нам не терпелось подняться на последний лестничный пролет.

Раньше секс был чем-то мимолетным — одна ночь непередаваемого удовольствия. Любой, кого я брал в постель, знал мои условия — никаких обязательств и никаких заблуждений по поводу обязательств. Не потому что мне были безразличны женщины, с которыми я встречался, а потому что не хотел давать никому шанс разбить мое сердце.

С Эверли все по-другому, и не только потому что мы женаты. Она подарила мне новое чувство цели, которого давно не было в моей жизни.

Она смотрит на меня через щель между ног, на ее губах играет улыбка.

Блять, как же я люблю эту улыбку.

— Наслаждаешься видом? — взывает она знойным тоном.

— А ты как думаешь?

Она встает со своего места и опускается на землю. Я завороженно смотрю, как она лежит на спине, согнув колени, подняв бедра и грудь к потолку в позе моста.

Я нажимаю кнопку «стоп» на беговой дорожке и хватаю полотенце, перекинутое через поручень, не желая больше ни секунды наблюдать за происходящим со стороны.

Она поднимает бровь.

— Да?

— Думаю, тебе нужно немного помочь с осанкой. — Мой голос звучит хрипло, когда я вытираю пот, стекающий по лбу, и бросаю полотенце в ближайший мусорный бак.

Эверли смотрит на меня с коварной улыбкой, когда я перехожу к ней.

— И ты думаешь, что можешь помочь мне это исправить, Стаффорд? — Она держит руки по бокам.

Когда я подхожу к ней, опускаюсь на колени и просовываю руку под ее поясницу, побуждая поднять бедра вверх, а другую руку кладу ей на живот, чтобы она держалась ровно. Ее осанка и так была идеальной, но я не мог устоять перед желанием прикоснуться к ней.

Она внимательно наблюдает за мной, пока я наклоняюсь и целую ее обнаженный живот. Провожу языком по ее пупку, вызывая тихий стон, который доносится прямо до моего члена.

Она слегка опускает спину, и я надавливаю, чтобы удержать ее на месте.

— Может быть, совместные тренировки были не такой уж хорошей идеей, — шепчет Эверли, когда я прижимаюсь поцелуем к ее бедру.

— Это самая лучшая идея, — говорю я. — Но я должен дать тебе закончить, потому что ты моя до конца дня.

— Мне придется проверить свое расписание, — говорит она, дразня меня.

— А пока будь хорошей женой и закончи свой поток йоги, — игриво приказываю я, целуя ее в другое бедро.

Она обижается, когда я убираю руки, заставляя ее самостоятельно удерживать позу моста. Взяв бутылку с водой из ближайшего мини-холодильника, я сажусь у ближайшей стены.

Эверли поднимает подбородок и смотрит на меня.

— Ты собираешься наблюдать за мной все время?

— Конечно, — усмехаюсь я, делая глоток воды.

Как только Эверли заканчивает последовательность упражнений йоги, она садится рядом со мной у стены.

Я снимаю кепку и убираю волосы с лица.

Эверли закусывает нижнюю губу, прежде чем сказать:

— Могу я спросить тебя о чем-нибудь?

— О чем угодно, — отвечаю я, беря ее руку в свою и ободряюще сжимаю.

— Есть ли причина, по которой ты держишь волосы длиннее? — Она нежно гладит меня по щеке, поглаживая кончиками пальцев мой шрам. — Мне нравится, но я помню, что в школе ты носил короткие волосы, и мне просто любопытно.

Я медленно киваю, обдумывая свой ответ.

— Отращивать волосы я начал не специально. Я не стригся какое-то время и обнаружил, что они отвлекают внимание от моего шрама. Это стало защитой от нежелательных взглядов и вопросов людей, которые были готовы судить меня по внешности.

Как и Эверли, я скрывал свою истинную сущность, боясь обидеть и не желая обременять кого-то своей неуверенностью.

Часть меня считала, что отличаться от других — это негативно, что у меня есть недостатки, и я постоянно сравнивал себя с теми, кто меня окружает. Я не обращал внимания на то, что все сталкиваются с внутренними конфликтами, каждый пытается преодолеть свои собственные трудности. Я начинаю понимать, что выделяться из-за своих отличий — это не так уж и плохо.

— О, Кэш, — произносит Эверли, прислоняясь лбом к моему. — Мне жаль, что ты чувствовал, что должен скрывать, кто ты есть. Твой шрам — важная часть твоей истории.

— Спасибо, — пробормотал я. — С самого первого дня ты относилась ко мне так, будто я все еще Стаффорд, капитан команды по лакроссу и парень, который может заставить тебя смеяться. — Я наклоняю ее подбородок, чтобы встретиться с теплым карим взглядом. — С тех пор как наши пути пересеклись в баре в Вегасе, ты продолжаешь напоминать мне, что это не обязательно должно определять мою сущность.

Эверли прижимается головой к моему плечу.

Даже в кругу семьи я иногда скрываю свою неуверенность и истинные чувства по поводу своего шрама. Эверли — единственная, рядом с кем я чувствую, что могу быть собой. Как будто я стал ее доверенным лицом, так и она стала моей тихой гаванью. Однажды она спросила меня, верю ли я в родственные души, и я ответил, что не уверен. Теперь я начинаю думать, что они все-таки существуют.

— Кэш Стаффорд, ты чертовски сексуален. Шрам и все остальное, — пробормотала она, прижимаясь к моим бедрам. — И я буду повторять это так часто, пока ты не поверишь.

— В таком случае я никогда не поверю, и тебе придется остаться здесь навсегда.

Эверли наклоняется, чтобы поцеловать морщинистую кожу моего шрама, ее губы обводят неровные гребни и искаженный край моего рта. Мой пульс учащается, когда она прижимается ко мне, и я захватываю ее рот в свой, ухмыляясь, когда она стонет. Все эти эндорфины погружают меня в облако эйфории, и тлеющее желание, которое я до сих пор подавлял, вспыхивает, как фитиль.

Она запутывает пальцы в моих волосах, крепко прижимаясь ко мне, чтобы удержать рядом. В ответ я крепко сжимаю ее бедра, вдавливая большие пальцы в упругую плоть, втайне надеясь, что завтра на них появятся слабые синяки, напоминающие о том, что это реально…что она реальна.

Эверли проникает своим искусным языком в мой рот, отчего у меня перехватывает дыхание. Наша электрическая химия всепоглощающа, и я уже готов сорвать с нее одежду, когда она дергает меня за волосы, вызывая в голове мысль, которую я не могу проигнорировать.

— Эй, Эв? — Я говорю это как вопрос, отрываясь от ее пухлых губ.

— Да? — Она моргает и смотрит на меня.

— Я хочу, чтобы ты постригла меня.

Она бросает на меня озадаченный взгляд.

— Кэш, я спросила об этом не потому что думала, что ты должен их подстричь. Прости, что создала у тебя такое впечатление.

— Ничего подобного, — заверяю я ее. — Пришло время перемен.

— Я никогда раньше не стригла волосы. Давай я позвоню Августу и узнаю, кого он рекомендует в городе.

Я качаю головой. «Нет». Притягиваю ее ближе, мои руки надежно обхватывают ее спину.

— Я хочу, чтобы ты это сделала…пожалуйста, — добавляю я, чувствуя, что она может отказаться.

Эверли мягко улыбается, словно понимает, как это важно для меня.

— Хорошо, я сделаю это, но не жалуйся мне, когда в итоге у тебя будет неудачная стрижка.

— Я буду показывать ее с гордостью, потому что именно ты это сделала, — говорю я с игривой ухмылкой.

Час спустя я терпеливо жду на барном стуле на кухне. Подо мной расстелено несколько полотенец, а на мне надета накидка парикмахера, которая прилагалась к набору для стрижки волос, подаренному мне мамой на прошлое Рождество, — не слишком тонкий намек, если таковой вообще может быть. Я использовал ножницы, чтобы подровнять кончики, но по большей части они так и остались спрятанными в гардеробной.

Эверли прислонилась к стойке, ее губы зажаты между зубами в глубокой сосредоточенности. Она смотрит очередное руководство на своем телефоне, решив провести исследование, прежде чем приступить к работе.

Спустя еще несколько минут она откладывает телефон и смотрит на меня.

— Хорошо, я готова. Последний шанс отказаться, Стаффорд. — В ее тоне есть намек на нерешительность.

— Давай сделаем это, — говорю я, оглядываясь, чтобы ободряюще улыбнуться ей.

Эверли внимательно изучает содержимое набора, который я разложил на стойке.

Берет флакон с распылителем и встает передо мной, прикрывая рукой лицо.

— Закрой глаза, — предупреждает она.

Я следую ее указаниям, и, когда вся моя голова становится влажной, она проводит руками по моим волосам, приглаживая пряди. Разминает мою кожу головы небольшими круговыми движениями, с моих губ срывается вздох. Я теряюсь в ощущениях от ее прикосновений, напряжение тает, как лед, под теплыми кончиками пальцев.

— Хорошо, теперь можешь открыть глаза, — говорит она, заставляя меня пожалеть, что этот момент не может длиться дольше. Я бы не возражал, если бы она провела весь день, исследуя меня своими руками.

Мои глаза ненадолго встречается с ее взглядом, прежде чем она возвращает свое внимание к столешнице. Ее руки дрожат, когда она берет ножницы и зажим «крокодил».

Я протягиваю руку и ободряюще сжимаю ее запястье.

— Спасибо, что сделала это.

— Подожди благодарить меня, пока я не закончу, — поддразнивает она.

— Мне понравится, несмотря ни на что, — обещаю я.

Она подходит ко мне сзади и с помощью зажимов отделяет мои волосы. Осторожно берет прядь, делает глубокий вдох, прежде чем сделать первый надрез. Ее первоначальная нерешительность ощутима, но с каждой стрижкой ее движения становятся все более плавными, отражая растущую уверенность.

Я смотрю на растущую копну волос на земле — осязаемый символ катарсической разрядки, которую я откладывал до сих пор. Каждая упавшая прядь заставляет меня чувствовать себя легче и свободнее, чем до несчастного случая.

Я застываю в кресле, когда Эверли мягко сдувает волосы с моего затылка, ее дыхание касается моей кожи, вызывая мурашки по позвоночнику. Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не повернуться и не трахнуть ее, как я хотел сделать все утро.

Закончив с задней частью, она поворачивается ко мне лицом, наклоняет мой подбородок и направляет взгляд вперед, прежде чем начать спереди.

Я кладу руки на ее бедра, желая прикоснуться к ней, но она бросает на меня предостерегающий взгляд, прежде чем вернуться к задаче.

Мой взгляд переходит на ее сиськи. В таком положении они находятся всего в нескольких сантиметрах от моего лица, а ее розовые соски видны сквозь спортивный бюстгальтер.

Сдерживаю стон, когда она придвигается ближе, борясь с желанием стянуть с нее лифчик и взять один из ее сосков в рот.

Я позволяю своим рукам блуждать, скользя по ее спине к заднице.

— Стаффорд, — задыхаясь, предупреждает Эверли. — Ты хочешь, чтобы я все испортила?

— Не испортишь.

— Тебе стоит держать руки при себе, чтобы быть уверенным.

— Я не могу, — признаю я, сжимая ее задницу, чтобы доказать свою правоту.

Ее дыхание сбивается, но она не сводит глаз с моих волос, пока стрижет. Я занимаю себя тем, что мучаю ее, проводя рукой по внешней стороне ее ног, следуя изгибу бедра. По коже бегут мурашки.

Время от времени я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать выпуклости ее груди, выглядывающие из лифчика. Когда дело касается Эверли, я ничего не могу контролировать.

Как только начинаю проводить рукой по ее бедру, она отступает назад.

— Ладно, я закончила. — Ее голос задыхается. — Почему бы тебе не взглянуть. — Она двигается за мной, чтобы снять накидку, затем предлагает мне ручное зеркало со стойки.

Постукиваю ногой по табурету, и беспокойство проникает в меня, пока я смотрю на ее протянутую руку. Наши глаза встречаются, когда я набираюсь смелости и бросаю взгляд в зеркало.

Мои волосы спадают ниже ушей, но все еще достаточно длинные, чтобы провести по ним рукой. Единственная разница в том, что теперь мой шрам полностью виден и его никак не скрыть.

Я неподвижно изучаю свое отражение. Провожу рукой по шраму, начиная с левой брови, переходя к неровному краю щеки и заканчивая уголком рта.

Спустя пятнадцать лет некогда яростный красный цвет потускнел до розового, но это не делает его менее значимой частью моей личности.

Впервые за всю мою взрослую жизнь вид не вызывает чувства ужаса.

Каким-то образом он превратился из чего-то, что я когда-то считал отталкивающим, в обнадеживающее напоминание о том, что исцеление может принимать разные формы и что никогда не поздно начать все сначала.

И я хочу, чтобы Эверли стала частью моего.

— Ты в порядке?. — спрашивает она, крепче сжимая зеркало. — Если тебе не нравится, мы можем найти парикмахера, который все исправит.

Качаю головой, вырываю зеркало из ее рук и ставлю его на стойку.

— Мне нравится, Эв.

Я притягиваю ее к себе и целую.

Кажется, я влюбляюсь в тебя.

— Я рада. — Она улыбается, проводя пальцем по моему шраму. — Ты невероятно красив.

— Ты нужна мне прямо сейчас, — говорю я, мой голос хриплый.

— У тебя был шанс подразнить меня. Теперь моя очередь.

Взгляд Эверли непоколебим, когда она отходит от меня, чтобы снять штаны для йоги. Она стягивает их с ног и отбрасывает в сторону.

Затем снимает трусики. Спускает их по бедрам, забавляясь со мной, пока медленно опускает их достаточно низко, чтобы я мог видеть ее киску. Сняв, она протягивает их мне.

Мое терпение достигло предела, и я встаю, чтобы сократить расстояние между нами. Беру руку Эверли в свою и прижимаю ее трусики к своему носу, делая глубокий вдох. Она роняет их на пол, ее карие глаза полны вожделения.

Я стягиваю нижнюю часть ее спортивного бюстгальтера, поднимая его над головой, чтобы обнажить ее полные груди.

— Черт, эти сиськи идеальны, Эв. Мне никогда не хватит.

Поднимаю ее на островную стойку и жадно втягиваю сосок в рот, покусывая мягкую плоть так, как, я знаю, ей нравится.

— О, Боже, — вскрикивает Эверли, когда я ласкаю ее грудь. — Трахни меня, Кэш. Не смей сдерживаться.

— У меня нет презерватива.

— Все в порядке, у меня внутриматочная спираль.

Я нахмурил брови.

— Ты уверена? — До сих пор мы религиозно пользовались презервативами. — Я чист и никогда раньше не обходился без презерватива. Но если ты не готова… — Я замолчал, моя рука слегка подергивается.

— Я настроена позитивно. Я хочу почувствовать тебя без всяких барьеров, — говорит она, одаривая меня мягкой улыбкой. — Я доверяю тебе, Стаффорд.

Меня охватывает тепло, когда эти слова слетают с ее губ. До сих пор она боролась со своими противоречивыми чувствами ко мне, и я осознаю, насколько велико ее доверие ко мне.

Через несколько секунд я стягиваю с себя шорты и боксеры, мой твердый член вырывается на свободу. Подтаскиваю Эверли ближе к краю и одним толчком ввожу себя до упора. Она откидывает голову назад и вскрикивает, сжимаясь вокруг меня. Черт, она так хороша без всяких барьеров.

Что-то подстегивает меня, словно мы участвуем в гонке со временем, и я жестко трахаю ее, теряя последнюю унцию самоконтроля. С каждым толчком я наслаждаюсь ощущением своего члена, засунутого глубоко внутрь нее.

Мои чувства обостряются, и я отчетливо слышу ее сладостные стоны, когда она летит все выше в небытие, руки обвиваются вокруг моей шеи, ногти впиваются в мою кожу, удерживая меня на протяжении всей жизни.

Эверли вдохнула в меня новую жизнь, пробудив мое сердце, разум и душу, и я не знаю, как смогу ее отпустить.

— Блять, ты создана, чтобы брать мой член.

Приникаю к ее рту, пылко целуя, и одновременно с этим двигаю бедрами, наращивая темп. Мы целуемся грубо, и я ощущаю слабый металлический привкус крови, когда она сильно прикусывает мою губу.

Оттенок боли заставляет меня рвануться вперед, как товарный поезд, и я протягиваю руку между нами, двигая большим пальцем по клитору Эверли, пока она не начинает извиваться подо мной, умоляя об освобождении.

— Вот так, красавица, кончи для меня, — говорю я.

Она выкрикивает мое имя в погоне за эйфорией, а я рычу от непередаваемого удовольствия, которое проникает в меня при виде того, как она разрывается подо мной. Когда мы вместе падаем вниз, она кричит.

— Ты просто охуенное видение, когда кончаешь на мой член, Эв.

Я прижимаюсь головой к ее плечу и осторожно выхожу из нее, не желая причинять ей боль. Подавляю очередной стон, наблюдая, как наша смешанная сперма стекает по ее бедру.

— Ты собираешься трахнуть меня только один раз? — надувается она, дразня меня блеском в глазах.

Очаровательно, что она думает, будто я уже закончил с ней. Мы не остановимся, пока оба не останемся без костей и не насытимся.

— Я никогда не закончу с тобой, Эв, — клянусь я.

Она моя жена во всех смыслах этого слова. Нет никаких шансов, что я смогу отпустить ее, когда сделка по приобретению будет завершена. Я должен сделать все возможное, чтобы показать ей, что все по-настоящему и что мы принадлежим друг другу.