Если вы дадите миллиардеру невесту

ГЛАВА 15

КЭШ

Я оглядываюсь на Эверли, которая уже два часа подряд яростно печатает на ноутбуке за моим столом.

Кэрол дала мне знать, что Эв придет, после того, как я попросил ее забрать обед, но она попросила меня не говорить, что я знаю. Несмотря на это, я рад, что Эверли пришла.

После того как мы поели, она проверила электронную почту на своем ноутбуке, и я предложил ей закончить рабочий день здесь, со мной.

Охранник, дежуривший в вестибюле здания, подтвердил, что Ричард покинул его вскоре после нашей стычки. Тем не менее я не хотел рисковать Эверли, возвращаясь в офис Таунстеда, если он там ее ждал.

Видя, как он стоял так близко к ней, отчитывая, я был вне себя от ярости. Нахлынули воспоминания о тех ужасных вещах, которые он говорил ей по телефону, когда мы были в Аспен Гроув.

Я приказал охране впредь не пускать его в здание. Затем отправил письмо Харрисону, чтобы ввести его в курс дела. Я попросил его держать Ричарда подальше, если он не хочет, чтобы я подал в суд за побои и нападение.

Независимо от того, что произойдет между мной и Эверли после того, как мы уладим это деловое соглашение, я сделаю все, чтобы ей больше никогда не пришлось работать на своего отца. Черт, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ей никогда больше не пришлось его видеть, если она этого не захочет.

— Все в порядке? — спрашивает Эверли, когда замечает, что я смотрю на нее.

— Да, но уже поздно. — Я жестом показываю на темнеющее небо за окном. — Нам пора выходить.

— О, хорошо. — Она хмурится. — Но мне еще нужно закончить много работы.

— Почему бы нам не перекусить, а ты сможешь закончить, когда мы вернемся в квартиру?

Я отправляю Фэллон сообщение о том, что не буду сегодня забирать нашу обычную еду. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы больше раскаивался в том, что создал у Эверли впечатление, будто я готовлю для нее, но это был способ заставить ее снизить оборону и провести время со мной.

Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его, чтобы увидеть, что у меня есть непрочитанное сообщение.

Групповой чат «Мамины любимцы»:

Мама: Я не получала от вас известий уже несколько дней. У вас все в порядке?

Кэш: У меня медовый месяц. В чем твое оправдание, Пресли?

Кэш: Если только у тебя нет новостей?

Мама: Пресли?!?!

Пресли: Очень смешно, Кэш.

Кэш: Я так и думал.

Мама: Так вы с Джеком все еще не помолвлены?

Пресли: Жаль разочаровывать тебя, мама.

Мама: Пока ты счастлива, я тоже счастлива.

Кэш: Она бы так не сказала, если бы вы с Джеком расстались.

Мама: Кэш, не шути так.

Кэш: Ты права. Тогда тебе пришлось бы работать сверхурочно, чтобы найти Пресли другого мужчину.

Мама: Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Пресли: Не волнуйся, мама, мы с Джеком не расстаемся.

Мама: Слава Богу.

Мама: Кэш, как Эверли?

Кэш: Хорошо. Она зашла ко мне в офис сегодня днем, так что я приглашаю ее на ужин.

Мама: Я рада это слышать. Она заслуживает того, чтобы ее баловали.

Пресли: Мама права. Лучший путь к сердцу женщины — это еда и ее любимые вещи.

Кэш: Спасибо за совет.

Пресли: Вот почему я твоя любимица.

Мама: У нас в семье нет любимчиков.

Кэш: Сейчас самое время напомнить тебе, чтобы ты проверила название чата?

Мама: Пресли, ты обещала его поменять.

Пресли: Мне нужно идти. Джек только что вошел в мой кабинет.

Кэш: Поговорим позже.

Я убираю телефон, пока мама не попросила меня изменить название в чате. Это дело ее и Пресли, и мне лучше не вмешиваться.

Издаю низкий стон, когда встаю. Моя спина затекла от многочасового сидения на неудобном кресле-качалке. Я попросил Эверли пользоваться моим столом, а сам воспользовался тем, который нашел в кладовке уборщика в первую неделю моего пребывания здесь.

Кэрол сказала мне, что в моем кабинете должен быть дополнительный стул для посетителей, и даже предложила заказать его, но я отказалась.

Делаю мысленную пометку связаться с Маркусом, чтобы он украсил мой кабинет более удобными стульями, книжной полкой и несколькими растениями. Когда Эверли будет посещать мой офис, я хочу, чтобы она чувствовала себя как дома.

Это значит, что я тоже должен попросить Маркуса украсить мою квартиру.

Эверли вскользь спрашивала об этом, но я отмахнулся, сказав, что Маркус занят другим проектом, что в какой-то степени правда. Сейчас он оформляет лондонскую квартиру какой-то поп-звезды, но он найдет время для другого проекта, если я попрошу.

Я еще не готов к тому, чтобы у Эверли была своя комната. Мы живем вместе совсем недолго, но теперь весь мой мир вращается вокруг нее.

Каждое утро я просыпаюсь с ней, прижавшейся ко мне, а потом весь день считаю часы до того момента, когда смогу увидеть ее снова.

Мы привыкли друг к другу, и я начинаю привязываться. Возможно, я играю с огнем, но, находясь рядом с Эверли, хочу проводить с ней больше времени.

— Хорошего вечера, — говорит Кэрол и машет рукой со своего стола, когда мы выходим из моего кабинета.

Эверли с улыбкой машет в ответ.

— Спасибо, тебе тоже.

Я не могу избавиться от чувства ревности, которое вызывает у меня то, как свободно она проявляет симпатию к Кэрол, хотя они познакомились лично только сегодня.

Тем временем мне приходится работать круглые сутки, чтобы заслужить каждую улыбку, смех или намек на веселье. Я пристрастился к мелодичному смеху Эверли и к тому, как светится ее лицо, когда она улыбается. Ее счастье оправдывает все усилия, и я буду делать это до тех пор, пока она мне позволяет.

— Кэш, подожди секунду, — говорит Кэрол, приглашая меня к своему столу. — Прежде чем ты уйдешь, я думаю, что с твоим календарем что-то не так.

— Что именно? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы взглянуть на экран ее компьютера.

— У тебя завтра собеседование, назначенное на 8:00 утра. — Она указывает на утреннюю встречу. — Может, мне позвонить кандидату и перенести встречу?

— Нет, мне подходит восемь, — заверяю я ее. — Но спасибо, что подтвердила.

Беседа с Харрисоном на прошлой неделе заставила меня задуматься о моей нынешней роли в «Стаффорд Холдингс». Мне искренне нравится работа, которую я выполняю в качестве операционного директора, но мои плохие привычки в работе не приносят пользы никому, в том числе и мне самому. Я устал от того, что меня воспринимают как человека, который пользуется достижениями своих братьев.

Что еще важнее, я хочу, чтобы Харрисон гордился мной и показал мою состоятельность, а это начинается с того, что я прихожу в офис вовремя и выкладываюсь на работе по полной программе.

В качестве первого шага я обновил информацию о своей готовности к собеседованиям, которые запланированы на ближайшие недели.

— Да, без проблем, — говорит Кэрол, делая пометку на липкой записке. — Тогда увидимся с утра пораньше.

Похоже, она не знает, как расценить мое новое обязательство.

— Конечно. — Я киваю. — Готова идти? — спрашиваю я Эверли.

— Да, веди.

Пока мы идем мимо приемной к лифтам, единственным звуком является щелчок красных шпилек Эверли по мраморному полу. Я не могу удержаться, чтобы не бросить взгляд вниз, восхищаясь ее гладкими, подтянутыми ногами.

Как-то вечером я мельком увидел красные кружевные трусики в ее корзине для белья и тут же представил, что сейчас они на ней под черной плиссированной юбкой.

Боже, чего бы я только не отдал, чтобы провести рукой по ее бедру, приподняв юбку, чтобы заглянуть туда.

Дзиньканье лифта привлекает мое внимание, отрывая меня от моих фантазий.

Когда двери лифта открываются, я жестом велю Эверли войти первой и следую за ней. Мы единственные двое в замкнутом пространстве, поэтому я нажимаю на кнопку вестибюля.

Эверли шумно вдыхает, когда мы начинаем спуск.

— Ты в порядке…

Мерцание света прерывает мой вопрос, и лифт останавливается на полпути к вестибюлю.

Я оглядываюсь и вижу, как Эверли отходит к задней стенке лифта и смотрит на двери. Несмотря на мои неоднократные попытки, они остаются закрытыми, когда я нажимаю кнопку «Вестибюль».

Растущее чувство тревоги охватывает меня, когда я поднимаю трубку телефона экстренной связи, но никто не отвечает.

Беспокойство немного ослабевает, когда я проверяю свой телефон и убеждаюсь, что связь есть. Пытаюсь позвонить Кэрол, но она не берет трубку.

Отправляю сообщения и ей, и начальнику службы эксплуатации здания, сообщая, что мы с Эверли оказались в ловушке и нуждаемся в немедленной помощи.

Свет снова мерцает, а затем полностью гаснет.

Черт, это не может быть хорошо.

Это рецепт катастрофы. Мы заперты в маленькой темной коробке — сценарий прямо из кошмаров Эверли, и я ничего не могу сделать, кроме как ждать, пока кто-нибудь нас спасет.

— О Боже, — плачет она, ее дыхание становится все более паническим. — Мы буквально висим в воздухе без электричества. Мы точно умрем.

Я быстро включаю фонарик на своем телефоне и ставлю его на землю, чтобы осветить пространство. Когда оборачиваюсь, Эверли уже трусится в углу, цепляясь за перила.

— Эв, я здесь. Все будет хорошо, — успокаиваю я ее, бросаясь к ней.

Обхватываю ее руками, веду к ближайшей стене и усаживаю на землю. Когда мы оба устроились, я усадил ее к себе на колени, и отсутствие протеста свидетельствует о шоке.

Вытягиваю ноги, решив, что можно устроиться поудобнее, ведь неизвестно, как долго мы здесь пробудем. Эверли крепко сжимает мою шею и упирается головой в грудь, задыхаясь.

— Шшш, я держу тебя. Со мной ты в безопасности, — шепчу я ей на ухо. — Сделай глубокий вдох для меня, хорошо? Глубоко вдыхай на пять счетов, затем медленно выдыхай еще на пять. — Она имитирует упражнение, губы ее дрожат. — У тебя хорошо получается. Давай сделаем это еще раз, — хвалю я, поощряя ее продолжать.

Она кивает, делая еще один глубокий вдох, и на этот раз считает вслух вместе со мной.

— Раз, два, три, четыре, пять…

Мы повторяем эту процедуру несколько раз, и ее дыхание выравнивается. Я удивляюсь, когда она прижимается к моей груди, уткнувшись носом мне в шею.

— Вот почему я предпочитаю подниматься по лестнице, — хрипит Эверли, ее голос дрожит. — Какова вероятность того, что мы застрянем в этой смертельной ловушке?

Я подавляю смех, не желая, чтобы она подумала, будто я не воспринимаю ее опасения всерьез. У меня на руках самая красивая женщина, так что это был бы не самый худший вариант.

— Мы могли бы установить перед лифтом предупреждающую ленту, как это делают в Теории большого взрыва, — предлагаю я. — Тогда нам больше не придется беспокоиться о том, что кто-то застрянет.

Эверли хихикает над моим предложением.

— Я рада, что ты здесь, — пробормотала она, глядя на меня своими большими карими глазами.

— Я бы нигде больше не хотел быть, — заверяю я, притягивая ее ближе и целую в лоб.

— У меня фобия быть запертой в маленьких пространствах, особенно когда они могут двигаться. — Она играет с верхней пуговицей моей рубашки, пока объясняет. — Когда мне было одиннадцать, мы с мамой застряли в лифте в офисе отца. Свет погас, а телефона у нее не было, и мы просидели в темноте целый час, пока нас не спасли. С тех пор я избегаю лифтов, когда могу.

— А я боюсь клоунов, — пробурчал я, желая облегчить ее страх. — Когда мне исполнилось пять лет, мама наняла клоуна на мой день рождения. За час до начала вечеринки я заснул на диване в гостиной. И проснулся от того, что над моей кроватью навис клоун, это напугало меня до смерти. — Я вздрагиваю от воспоминаний.

— Клоунов? — Эверли хихикает. — Великий Кэш Стаффорд боится клоунов? О, это слишком хорошо.

— Клянусь богом, Эв, если ты расскажешь моим братьям, я никогда тебя не прощу, — предупреждаю я.

Я шучу лишь наполовину. Я приложил немало усилий, чтобы скрыть свой страх, потому что Дилан и Харрисон будут безжалостно дразнить меня, если когда-нибудь узнают. От одной мысли о том, что придется годами терпеть шутки клоунов, у меня по позвоночнику бегут мурашки.

Эверли проводит большим пальцем по моему шраму, и ее морщинка между бровями становится еще глубже.

— Спасибо, что доверяешь мне настолько, чтобы поделиться. Со мной твой секрет в безопасности, — клянется она.

Я прижимаю свою руку к ее, удерживая на месте. Кто знает, когда у меня еще будет шанс снова прижать ее к себе так близко (когда она проснется), поэтому я наслаждаюсь ее прикосновениями, пока могу.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я.

— Сделал бы ты что-нибудь по-другому в ночь своего несчастного случая, если бы мог вернуться назад? — шепчет она, проводя пальцем по моему шраму.

В тот вечер я направлялся к дому Тео и Эверли во время сильной метели. Я остановился, чтобы помочь Рут, пожилой женщине, жившей в Аспен Гроув.

Ее машина сломалась, и я предложил подвезти ее до города. Когда я помог ей сесть в машину, она вспомнила, что забыла свою сумочку на пассажирском сиденье.

Я только успел выйти из машины, как внедорожник пронесся по повороту и врезался в ледяную колею. Последнее, что я увидел, — две фары, направленные прямо на меня, а затем все вокруг стало черным. В полицейском отчете говорится, что меня отбросило в лобовое стекло автомобиля.

Через неделю я очнулся в больнице с бинтами, закрывающими половину лица, и мне пришлось перенести несколько восстановительных операций. Даже после всех этих операций левая сторона моего лица все еще была изуродована.

— Я бы ничего не изменил, — заявляю я. — Может быть, у меня и испорченное лицо, но неизвестно, что было бы, если бы вместо меня на дороге стояла Рут.

Врачи сказали, что это чудо, что я не получил более серьезных травм, и приписали это моей молодости и стойкости. Помогло и то, что мои родители прилетели к лучшим хирургам, чтобы помочь мне восстановиться.

— О, Кэш, — вздыхает Эверли. — Я бы хотела, чтобы ты видел себя таким, каким вижу тебя я. Когда я сказала, что твой шрам сексуальный, то имела в виду именно это. — Она качает головой, пресекая мою попытку возразить. — Это свидетельство того, что ты пожертвовал собой, чтобы помочь кому-то в беде. Конечно, ты бесспорно привлекателен, но именно твое сострадание, харизма и личность делают тебя неотразимым. Ты по-настоящему хороший человек, и это невозможно оспорить.

Боже, как ей это удается?

Парой простых слов она заставила почувствовать меня действительно важным. Эверли видит во мне только самое лучшее, даже когда я не могу, и это помогает мне поменять мое собственное мнение.

Она устраивается у меня на коленях, приостанавливаясь, когда ее попка касается моего члена. Ее глаза расширяются, когда она садится, смотрит вниз, чтобы увидеть, как сильно влияет на меня.

Не в силах сопротивляться, я перемещаю руку к ее спине, гипнотически проводя пальцами по ткани рубашки.

Она не шевелится, когда я наклоняюсь и заправляю ее волосы за ухо, прижимаясь целомудренным поцелуем к виску.

Медленно выдыхаю, воздух касается ее лица, и с губ срывается тихий стон. Она перемещает руку между нами и упирается в мои слаксы (прим. Слаксы — брюки свободного покроя из плотной хлопчатобумажной ткани). Сначала я думаю, что это случайность, пока она не проводит рукой по контуру моего члена, прижимающегося к ткани.

Ее действия ошеломляют меня, и я оказываюсь в тумане, вызванном похотью. Не решаюсь нарушить тишину, не желая разрушать чары момента.

Стону, когда она делает круговые движения пальцами, дразня меня. Даже если между мной и ее рукой есть материал, это похоже на гребаную нирвану.

Боже, эта женщина пытается меня убить.

Эверли смотрит на меня с озорным блеском в глазах.

— Это не значит, что я собираюсь спать с тобой, Стаффорд, — шепчет она, подавшись вперед, чтобы прикусить мою нижнюю губу, в то время как ее рука все еще лежит на моей промежности.

— Ты пытаешься убедить меня или себя, Эв? — Она стонет, когда я провожу языком по шву ее губ. Беру за руку и прижимаю наши соединенные пальцы к моему стояку. — После этого ты будешь поглощена мыслями о моем члене глубоко внутри тебя, который дюйм за дюймом будет требовать тебя в качестве моей жены.

В тот момент, когда ее рот приоткрывается, приглашая меня попробовать, снова включается свет. Я быстро моргаю, привыкая к яркости. Двери со скрипом открываются, и внутрь просовываются Кэрол и контролер по обслуживанию.

— Вы в порядке? — спрашивает она со знающей улыбкой.

— Мы в порядке, — пискнула Эверли, сползая с моих коленей.

Она ведет себя так, будто мы школьники, которых поймали за трибуной. Насколько Кэрол знает, я был игрив со своей женой, максимально используя этап медового месяца, а она, похоже, ничуть не обеспокоена.

Эверли поправляет юбку и поднимает с земли сумочку.

— Спасибо, что спасли нас, — говорит она ремонтнику, после чего проносится мимо него и исчезает в коридоре.

— Как вовремя, — бормочу я.

— Вы не первый человек, который не был рад, что его спасли, — усмехается он.

— Сколько раз этот лифт ломался? — спрашиваю я, встревоженный.

Он пожимает плечами. — Несколько.

Возможно, Эверли предпочитает лестницы, но если еще один казус с лифтом означает, что мы сможем продолжить путь с того места, на котором остановились, я готов к этому в любой день.