Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Здравствуйте!

Сразу должен предупредить, что эта книжка ― про птиц, и в ней нет ничего про секс, убийства и про деньги (есть, прав­да, немного про любовь, про смерть и про со­кровища). Но мне все равно очень хотелось бы, чтобы вы ее прочитали.

Я вспоминал эту эпопею мысленно и с друзьями десять лет, а потом вдруг сел и описал. Чего ради? Понятия не имею. Это один из тех случаев, когда рассказываешь не потому, что уж очень хочется рассказать, а потому, что не можешь не рассказы­вать.

А может, соприкоснувшись с Востоком и убедившись, что описанное в древних ле­гендах всегда повторяется и сбывает­ся, я, наивный, решил подстраховаться? Потому как прочел однажды в сказке, сложенной века назад где‑то между Туркме­нией, Ира­ном и Афганистаном, такие слова: «Стоит мне рассказать вам, над чем я смеялся, и меня тотчас же настигнет смерть. Однако, если, вместо того чтобы рассказывать, напишу я все на бумаге, смерть меня минует…»[1]

Как бы то ни было, история поиска ястребиного орла описана недавно. А вот днев­никовые заметки и отрывки из писем про Туркмению накапливались в течение пятна­дцати лет ― с того самого времени, как я впервые попал туда и лишь начи­нал зна­комиться с этой прекрасной страной и ее замечательными людьми.

Записи эти сделаны были в разной обстановке и под разное настроение: на жаре, когда даже ишаки прячутся в тень (а ведь им все нипочем) или когда приходилось пережидать дождь и снег в горах; в моменты избытка сил или крайней уста­лости; в приподнятом настроении или когда весь свет не мил; в шумных компаниях моих дру­зей и когда я неделями ходил по горам один; когда мне, впервые приехавшему в Ко­петдаг аспиранту смотревшему вокруг во все глаза, было двадцать два года, и поз­же, когда я уже сам возил туда студентов.

В этих дневниковых и эпистолярных записках я не стал менять свой тогдашний язык, подстраивая его под себя нынеш­него. Потому что сегодня, отдалившись на не­которое время и расстояние от описываемых событий, я отчетливо вижу, на­сколько незначительны и второстепенны все мои собственные эволюции по сравнению с тем вечным и главным, ради чего я туда попал: с птичьими стаями, жарким солнцем и уже навсегда узнаваемыми очертаниями гор на горизонте.

Сергей Полозов