Гермиона, первая леди Грейнджер

Глава 9

В час послеобеденного отдыха Гермиона лежала на кровати и смотрела… вернее, пыталась смотреть телевизор. За несколько прошедших лет маггловские технологии шагнули в немыслимую даль, и висящая на стене плоская пластина мало напоминала тот телевизор, что стоял в гостиной дома Грейнджеров. Процесс переключения каналов с помощью маленького пульта иногда был занятнее, чем сами новости.

Щелк. Серьёзные как чистокровные бульдоги финансисты обсуждают возможный курс фунта к евро. Любопытно, коснулось ли введение единой европейской денежной единицы волшебного мира? В Азкабане Люциус Малфой как-то пытался рассказать о сложной системе взаимодействия гоблинов и маггловских банков, но Гермиона почти ничего не поняла.

Щелк. Репортаж о постройке мемориала на месте теракта в Нью-Йорке. Теракт… кромешный ужас. А ведь в этом вполне могли быть замешаны волшебники. Или драконы.

Щелк. Толпа довольно-таки симпатичных мужчин проповедует однополую любовь. Империуса на них нет. В мире волшебников гомосексуализм жестоко порицался. Правда, Гермиона не слишком разобралась в причинах этой ненависти. Что-то там такое было сложное и не только с проблемами демографии связанное.

Щелк. Черный экран. Всё. Хватит.

Гермиона села на кровати и придвинула к себе стопку ярких цветных буклетов с изображениями счастливых родителей и пухлых голубоглазых малышей. Этот ворох, еще пахнущий типографской краской, ей вручили в одной из клиник Брайтона.

Сложное и, с точки зрения волшебников, очень унизительное обследование бывшая узница прошла в одной из клиник Брайтона. Гермиона не знала, является ли эта клиника «лучшей», как утверждал её лечащий врач, но количество процедур и анализов, которые ей пришлось пройти, удивило. Еще три дня пришлось ждать заключения. И вот вчера утром, наконец, состоялась беседа с врачом этой клиники.

Женщина с пшеничного цвета косами, уложенными короной вокруг головы, предложила клиентке зелёный чай с мёдом и долго листала пухлую желтую папку, наполненную разноцветными листками с записями. Врач честно пыталась объяснить специальные термины простым человеческим языком, а Гермиона была сосредоточена на том, чтобы не сжимать чашку с чаем слишком сильно. Порезы от фарфоровых осколков очень неприятны.

Волшебник-целитель рассказал бы обо всём гораздо короче. Возможно, он бы даже назвал заклятье, которое привело к такой травме. Магглы же растянули диагноз на несколько страниц непонятных слов, хотя и сделали правильные выводы. И именно простецы дали ей не призрачную, а вполне осязаемую надежду. Ведь в устах женщины-гинеколога диагноз звучал как «невозможность выносить», а не «бесплодие».

Судя по анализам, Гермиона сможет стать матерью. Её яйцеклетки в полнейшем порядке. Природа и магия сберегли их и от заклятий седовласого старика-целителя и от холода и голода Азкабана. Но, имея здоровые яичники, Гермиона просто не сможет выносить своего ребенка и даже не сможет зачать его обычным путём.

Вас поразил редкий недуг, — говорила гинеколог, постукивая пальцем по столу. — Синдром Ашермана третьей степени. Иначе говоря, «матка просто слиплась», срослась как заживший порез на пальце. Такое бывает при инструментальных повреждениях. В обычных случаях образуется небольшой участок сращивания и, как правило, нам требуется пара-тройка небольших операций, чтобы исправить этот дефект. Но, боюсь, в вашем случае всё гораздо сложнее. Насколько нам удалось увидеть, в сращивании участвует больше трёх четвертей матки, и в нижней доле образовалась перегородка. Я с трудом представляю, какая травма могла привести к такому. Судя по вашей анкете, вы не переносили ни абортов, ни выскабливаний, а это самые распространённые причины синдрома.

У Гермионы начали трястись руки, и она поставила чашку на край стола, а ладони зажала между колен.

Вам не стоит так переживать, — заметила гинеколог. — В наше время гинекология добилась небывалых успехов в области лечения бесплодия. Как я уже сказала, ваша травма вполне поддается лечению. Правда, это займет несколько больше времени.

Сколько? — хриплым голосом спросила Гермиона.

Год или два, самое меньшее, — ответила женщина. — Необходимо провести исследование, подобрать методику. Вам предстоит несколько сложных операций. В моей практике не встречались такие тяжелые случаи, но я свяжусь с коллегами из других клиник. Возможно, лет через пять вы сможете не только зачать естественным путём, но и выносить ребёнка под врачебным присмотром. Вы сможете, стать мамой, — она тепло улыбнулась.

Только одного?

Простите?

Я смогу родить только одного?

Эм… а сколько вы бы хотели? — удивилась гинеколог.

Троих.

Хм… к сожалению, даже при благополучном излечении от синдрома Ашермана возможно рождение только одного, в лучшем случае двух детей. К тому же ваша… ваше сложение вряд ли позволит выносить троих детей, — врач окинула Гермиону сомневающимся взглядом. — Вы очень худая.

Гермиона поникла. Значит, всё-таки нужно будет достать пистолет или яд. У неё не было двух лет. Магия, которой связала её Беллатрикс уже начала действовать — последние несколько недель девушка чувствовала легкое покалывание руках. А это, как известно, первый признак.

Конечно, если вы так хотите обзавестись большим количеством детей, то есть и другие способы, — после паузы продолжила врач. — Усыновление. Нет? Ах, только свои. Вполне ожидаемо. Тогда, — она выдвинула верхний ящик своего стола и начала копаться там. — Мы часто советуем обратить внимание на вспомогательные репродуктивные технологии тем, кто отчаялся.

У тонкой книжки, которую она протянула Гермионе, была глянцевая обложка с изображением счастливой беременной женщины и надпись крупными буквами «ЭКО. Ваш путь к счастью».

Гермиона не знала, что это такое «ЭКО». Встречавшееся рядом с этой аббревиатурой словосочетание «Суррогатное материнство» вызывало какие-то смутные воспоминания о беседах родителей и серьёзных передачах по телевизору. Но постепенно всё стало понятно.

Тонкую книжку и с десяток брошюр, которые вместе образовывали весьма приличную стопку, Гермиона читала всю дорогу от клиники до пансионата, остаток дня и большую часть ночи. К утру у неё были очертания плана по выполнению клятвы, данной Беллатрикс.

Почему-то подавляющее большинство волшебников относится к магглам, как к дрессированным обезьянам — зверюшкам забавным, но глупым. Причем своё пренебрежение они объясняют одной фразой «Они же не умеют колдовать». Как будто размахивание волшебной палочкой — это мгновенное решение всех проблем. Гермиона помнила, как на младших курсах её бесило подобное отношение. Особенно высказывания мистера Уизли «О, как интересно! Навыдумают же магглы всяких штук. Но что еще им делать, если волшебства нет». Потом она привыкла, поняв, что чистокровных волшебников не переделаешь. Пока Гермиона так и не встретила колдуна или ведьму, которые не только боялись, но и с уважением принимали бы изобретения магглов.

Привыкшие все проблемы решать с помощью магии, волшебники недооценивают умения и остроту мысли обычных людей. Пути решений с помощью магии — это грунтовая дорога по полю. Где-то она изовьётся прихотливо, но большей частью идет прямо. Заклятье — щит, яд — противоядие. У магглов пути как лесная тропинка — петляют и закручиваются в спирали. Прямого участка длиннее пяти ярдов не встретишь.

Волшебники провели бы диагностику, пару минут помахав палочкой, и вынесли бы приговор. Не моешь родить, значит бесплодна.

Магглы же, одержимые неизвестно чем, придумали такую любопытную вещь, как «суррогатное материнство». Не имеющие возможности зачать естественным путем супружеские пары ищут женщин, которые как инкубаторы выносят биологически чужого им ребенка за определённую плату. Мерзко, но только на первый взгляд и только для фанатично верующих в бога людей.

Извлечение яйцеклеток, эмбрион in vito, суррогатные матери — ни один маг до такого не додумался. Им, наверняка, и в голову не приходит такой изощрённый обман человеческой природы. Какая колдунья согласится с ролью суррогатной матери, если в волшебном мире, как в средневековом обществе, есть только два пути — либо рожать своего собственного ребенка, либо оставаться без детей совсем.

Если волшебники искренне считают каминную сеть, когда сажа и пепел сыплются за шиворот, лучшим средством путешествия и общения, удобную телефонную связь «нелепой выдумкой», что говорить о таких сложных вещах как «суррогатное материнство» и «ЭКО».

Гермиона сразу же подумала, что вполне могла бы стать первой в истории ведьмой, которая прибегнет к технологиям магглов для продолжения своего рода. Для создания своей семьи, как обещала Беллатрикс.

Но едва она приняла это решение, как перед Гермионой во всей красе появилось несколько проблем. Где найти биологического отца, который обязательно должен быть чистокровным магом, чтобы не появились сквибы? Где найти надежного маггловского врача?

Но самый важный и больной вопрос — деньги. Маггловские шуршащие бумажки, которых у Гермионы было недостаточно. Несколько недель назад она полагала, что родители спрятали в своих тайниках целое состояние. Но оказалось, что это не так. Пока Гермиона сидела в Азкабане, мир простецов потряс финансовый кризис. Цены в магазинах были выше, чем она помнила. К тому же проживание в «Серебряном источнике» было недешевым. Так что на руках у неё скромная сумма, которой не хватит на необходимые операции.

Гермиона как раз с грустью раздумывала, не съехать ли из пансионата на месяц раньше, сохранив тем самым часть денег, когда в дверь деликатно постучали. Вышколенный персонал начал развозить послеобеденный чай и лекарства.

Девушка набросила на буклеты край одеяла. Не хотелось, чтобы другие знали, о чем она думает.

Войдите!

Но вместо младшей медсестры за дверью оказался высокий мужчина. Светлый сюртук со множеством пуговиц, длинные светлые волосы и трость. Люциус Малфой собственной персоной.

Вы…

Я, — спокойно отозвался волшебник, закрывая за собой дверь.

Не дожидаясь приглашений, он направился к единственному в палате креслу и скинул плед и свитер на пол. Гермиона заметила, что мистер Малфой сильно хромал и при ходьбе опирался на трость. Толстая палка нужна была ему не для красоты. Девушка могла бы поклясться на чем угодно, что в Азкабане у него хромоты не было.

Но в остальном Люциус Малфой выглядел так, словно в его жизни никогда не было Азкабана. Гермиона тут же задавила вспыхнувшее чувство зависти, напомнив, что у волшебника было два года свободы и услуги целителей.

Мистер Малфой, — от волнения голос моментально сел на хрип. — Что вы здесь делаете?

Меня вела сама судьба. Поверишь? — он насмешливо улыбнулся.

Судьба? Что за чушь?

Всё ещё плохо выглядишь, — задумчиво произнёс волшебник. — Почему ты не обратилась к волшебникам, Гермиона? Или в клинику святого Мунго? Магглы твоё состояние не улучшат.

О чём вы? Меня же… меня…

Не ищут, если ты так боишься преследования.

Почему? — быстро спросила Гермиона. — Я… я же сбежала из Азкабана!

Сбежать — это неверное слово, — волшебник откинулся на спинку кресла и вздохнул. — Видишь ли, дорогая моя, тебя не ищут. Нет ни авроров, ни листовок с обещанием вознаграждения. Официально из Азкабана никто не сбегал. Министерство Магии в неведенье.

Но как же… Вы…

Нет. Не я, — мистер Малфой улыбнулся, показывая белые острые зубы. — Я лишь обеспечил тебе выход. Большего и не потребовалось. Даже этот шум с фальшивыми доказательствами и пытками в Аврорате не моих рук дело. И Драко не имеет к этому отношения. Кто-то из проверяющей комиссии ошибся с вопросом, как мне известно. Задал не предусмотренный списком вопрос, а все отвечающие под действием Веритасерума… .

Когда начали пересматривать дела узников, я искал твоё имя. Но, — он развёл руками. — Оказалось, что Гермиона Грейнджер никогда не попадала в поле зрения Аврората. Её не арестовывали, ни допрашивали, не судили и тем более не отправляли в Азкабан.

Гермиона оцепенела. «Не отправляли»?

Никто не проверял авроров, но сомневаюсь, что они помнят о тебе. Некто, нам обоим известный, ловко подчистил следы твоего существования. Так что ты примерно представляешь, к чему это привело бы, — он пояснил. — Тебя бы просто не выпустили. Нет дела — нет приказа от Министра Магии на освобождение. Всё просто.

Девушка молчала.

Но есть и плюсы. Никто не упрекнёт тебя за преступление. Что ты там совершила? Гермиона Грейнджер чиста пред магическим законом. Это не плохо. Из-за этого и вытащить тебя было не сложно. Раз в месяц узников проверяют по официальным номерам. Нельзя хватиться того, кто номера не имеет. Подкупить надзирателей было несложно. Они люди и хотят сладко пить и мягко спать. И желательно подальше от Азкабана, где-то в теплых краях. Я немало заплатил им за то, чтобы тебя вывели из тюрьмы. В твою камеру должны были посадить какую-то безумную колдунью. Подмена должна обмануть Дамблдора. Старый ублюдок за всю свою жизнь ни разу не появился в Азкабане. Чем-то ему не нравится это место, — фыркнул Люциус. — Он предпочитает полагаться на слова других. И другие скажут ему, что узница по-прежнему находится в камере. Может быть, эта ведьма умрёт и старик успокоится.

Единственное в чем ошиблись эти два идиота, — мужчина поморщился. — В активации портала. До сих пор непонятно как он вообще сработал. Не иначе как из-за влияния Азкабана сместились чары. Ты должна была переместиться в защищённое место, где тебя ждал целитель и уход.

Это просто чудо, что мы встретились. Я предполагал, что тебя придётся либо долго-долго искать, либо хоронить. Всякое могло случиться. Ты могла отправиться прямиком к Поттеру или Уизли. Или кто там ещё числился твоим другом? К счастью, этого не случилось.

Как же вы меня нашли? — удивленно спросила Гермиона.

Кровь. Чему ты удивляешься? В Хогвартсе, в лазарете Помфри хранятся образцы крови всех студентов за последние лет тридцать. Брались этим подобием целительницы в разное время якобы для лекарственных целей. Якобы. На самом деле, — мистер Малфой сделал неопределённый жест. — Цели бывают разными. То же зелье Поиска, которым я пользовался. И не дёргайся так. Твоей крови у Помфри больше нет. Так же как моей, как крови Драко, Нарциссы и ещё многих других волшебников. Дамблдору придётся довольствоваться куриной кровью, если он захочет найти кого-то.

Только сейчас Гермиона заметила, что Люциус Малфой держит в руке прибор похожий на старинные часы на цепочке. Только вместо циферблата стрелка, как у компаса и ярко-красный кристалл, отбрасывающий на руку волшебника блики. Какой-то мудрёный артефакт, с помощью которого магу удалось найти её.

Зачем?

Зачем что? — деланно удивился мистер Малфой.

Зачем вы меня вытаскивали из Азкабана? — повторила свой вопрос девушка.

У меня есть причины, поверь.

Причины? Как интересно. Наверное, что-то очень важное и выгодное, раз Люциус Малфой решился обеспечить ей свободу. В альтруизм светловолосого мага как-то не верилось. Скорее уж Далай-ламу признают содержателем борделя.

Но вижу, что и без волшебной помощи ты неплохо устроилась, — Люциус внимательно осмотрел палату. — Когда ты собираешься посетить Косой переулок?

Не ожидавшая вопроса, девушка вздрогнула.

Зачем мне туда?

Я думал, ты догадалась, — усмехнулся волшебник. — Беллатрикс. Ты уже чувствуешь её магию? По времени тебе пора бы биться в судорогах.

Против воли её ладони сжались в кулаки. Чувствует ли? Да.

Беллатрикс всегда была себе на уме. И даже Рудольфус не мог ничего исправить, — вздохнул мистер Малфой. — Половину своего состояния она оставила семье Малфой, а вот вторую почему-то тебе. Да и Рудольфус не остался в стороне — отписал пару мелких сейфов.

Мне?

Вряд ли в мире существует ещё одна магглорожденная по имени Гермиона Джин Грейнджер. Лично я не нашёл, — усмехнулся Люциус. — Даже не знаю, что на них нашло перед смертью. Впрочем, сейчас уже и не спросишь.

Много? — хрипло спросила Гермиона.

Не сдержавшись, она бросила взгляд на край кровати, где, закрытые одеялом, лежали книги и брошюры из клиники. Её возможный путь к будущему. Теперь вполне реальный.

Я не осведомлен точно, — ответил волшебник. — Но порядка двухсот тысяч галеонов там наберется. Хватит до конца дней, если, конечно, не покупать Министерство Магии.

Люциус Малфой выдержал паузу, наблюдая за своей собеседницей. Она так трогательно обрадовалась известию о наследстве. И всё косилась на угол своей кровати. Люциус не мог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться над бывшей узницей. В конце концов, ему пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить её на свободу. Он имел право на маленькую моральную компенсацию.

У меня есть деловое предложение. И касается оно твоего наследства.

Гермиона испугалась так явно, что это было даже неприлично.

П-предложение?

Образ будущих детей, появление которых можно было бы оплатить из средств неожиданного наследства, стремительно потускнел.

Мне пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить тебя из Азкабана. Время, расходы и риск, недопустимый в моём положении. Всё это требует компенсации.

Образ детей не просто потускнел — он покрылся трещинами и осыпался.

Ну и что ты сжалась? — вдруг ухмыльнулся Люциус, изо всех сил стараясь не расхохотаться. — Думаешь, что я собираюсь отобрать у тебя наследство Беллатрикс? Хотелось бы — это большие деньги. Но… . Милая свояченица снимет с меня кожу в загробном мире за это. Их же так и не донесли до дементоров. Мы в любом случае встретимся.

Не донесли? — встрепенулась Гермиона. — Это точно.

Абсолютно. Они умерли до прихода дементоров. Все трое, — вдруг резко стал чрезвычайно серьёзным мистер Малфой. — Семья Лестранж сумела сохранить свои души. Очень похвально, не правда ли? Надзиратели до конца дней не забудут тот случай. Три… три голодных дементора, не получивших награду в виде душ. Нет, кого-то им всё-таки скормили… Мир их праху.

Но в любом случае разговор сейчас не о смерти. Причины, по которым Беллатрикс оставила тебе такой внушительный куш, меня не особо интересуют. Может быть, перед смертью она стала сентиментальной и решила помочь дальней родственнице. Может, Белла просто сошла с ума. Не всё ли равно? Меня больше интересует, как ты отплатишь мне за усилия. Свобода в наше время дорогого стоит.

Гермионе побелела.

Деньги я требовать не буду — об этом можешь не волноваться. В кабалу загонять не собираюсь. Я не Уизли и не Дамблдор, чтобы так поступать, — волшебник улыбнулся, глядя на перепуганную девушку. — Моё предложение тебе даже понравится. Ты ведь помнишь наши беседы о великом и презренном Совете магов? О «толстосумах» и наследных лордах? — дождавшись кивка он продолжил. — Вышло так, что Совет сильно оскудел в последние семь лет. Всего двадцать семь волшебников и в ближайшее время не предвидится изменений. Наследных лордов осталось очень мало. Тех, что на свободе. Остальные либо казнены, либо бежали, спасая свою жизнь и свободу. Наследники умерших слишком малы, чтобы даже ходить в Хогвартс. Их матери и опекуны умнее, чем притворяются и не хотят привлекать к себе внимание. Что касается «толстосумов», — Люциус развёл руками. — Их появления также не предвидится. Все денежные потоки волшебников находятся под контролем либо Министерства Магии, либо, не к ночи упомянут, Дамблдора и его сторонников. Очень трудно разбогатеть в наше время. Можно заработать десять-двадцать тысяч галеонов. Но не сто тысяч, необходимые для финансового ядра.

Сейчас власть в Совете магов находится в руках Альбуса Дамблдора и то, что моему сыну удалось отвоевать себе малый кусочек пространства, иначе как чудом не назовешь. Думаю, будет неплохо, если ты поможешь Драко укрепить своё влияние в Совете магов, — он усмехнулся. — Гермиона Грейнджер — первая магглорожденная в Совете магов. На мой взгляд, звучит очень неплохо.

Но… я же…

Не знаю точно, сколько тебе оставила Беллатрикс, но там явно больше двухсот тысяч галеонов. На безбедную жизнь хватит с лихвой. Финансовое ядро гоблины сформируют за пару-тройку месяцев. Пока они работают, можно подготовить необходимые документы. К Йолю… да, для Дамблдора и Уизли твоё появление будет неожиданностью.

Мистер Малфой, я же…

Надеюсь, мне не придётся тебя уговаривать? — голос мага ощутимо похолодел. — У меня нет времени на такие глупости. Поэтому позволю тебе напомнить, что Альбус Дамблдор вряд ли примет тебя с распростёртыми объятиями. Или ты хотела сразу же отправиться к своим драгоценным дружкам? Тем самым людям, которые радовались жизни, пока ты замерзала в Азкабане? Воистину гриффиндорская наивность границ не знает!

Гермиона закрыла глаза и вздохнула. Нет, она не собиралась идти к Дамблдору или Поттеру, или Уизли. Это было бы смертоубийственно глупо.

У неё будут деньги… . Как же хорошо. Вот только в услужение к Малфою идти не хочется. Но что собственно делать? Как легко он вытащил её из Азкабана. С такой же лёгкостью может избавиться от неё. Наверняка, у него в рукаве есть волшебная палочка. Пара безобидных заклинаний и она отправится к предкам. Она — это Гермиона Грейнджер, которую всё еще шатает от сильного ветра.

Мистер Малфой, — Гермиона облизала пересохшие губы. — Послушайте. Я понимаю, что должна вам. Много. И вовсе не собираюсь увиливать. Но мне нужно время.

Время? — язвительно осведомился волшебник.

Я хочу выполнять обещание, данное Беллатрикс. Завести детей и создать свою магическую семью.

Что? — недовольно поморщился Малфой. — Дети. Не меньше трёх, если я правильно помню лекции Мартина. Ты хотя бы представляешь, сколько это времени займет? Годы. А их нет ни у меня, ни у Драко.

У меня их тоже нет! — огрызнулась Гермиона, поднимая руки вверх.

Едва заметная искра проскользнула по коже — с указательного пальца вниз по ладони к запястью. Магия. Люциус нахмурился.

Боли появились?

Нет, — Гермиона положила ладони на покрывало. — Но до этого не так уж и долго. Мне нужно время и… хотя бы один ребёнок. Это… это обманет магию на несколько лет. Должно обмануть.

Обманет, — согласился мистер Малфой. — А что потом? Беременность каждые несколько лет? Леди Совета магов с круглым животом — какая лакомая тема для газетных писак! К тому же, разве ты в состоянии, — он с сомнением оглядел хрупкую фигуру на кровати. — Стать матерью?

Это уже мои проблемы, мистер Малфой. И я хочу как можно скорее начать их решение, — видя, что Малфоя явно смягчился, Гермиона продолжила. — Я в самое ближайшее время отправлюсь в Косой переулок и обращусь к гоблинам. Но насчет Совета магов…

Люциус Малфой едва заметно нахмурился.

Нет, я не собираюсь отказываться! — поспешно заверила волшебника Гермиона. — Но как вашему сыну поможет ведьма, которая искрит от магии и начнёт биться в конвульсиях… к декабрю? Мне нужно время, мистер Малфой.

Сколько?

Несколько лет.

У тебя, самое большее, год, — отрезал маг.

Но…

Год! И руку протяни.

Зачем? — Гермиона попыталась спрятать руки под покрывало. — Ай!

Со скоростью, которой нельзя было ожидать от хромого человека, удобно устроившегося в глубоком кресле, Люциус кинулся к ней и схватил за руку. У одного из перстней, красовавшихся на руку волшебника, была очень острая грань. Резкое движение и из ладони девушки потекла кровь.

Не дёргайся! — шипящим от злости голосом предупредил мистер Малфой.

Короткая схватка показала, насколько слаба Гермиона. Против полного сил мужчины у неё просто не было шансов. Люциусу Малфою быстро надоели попытки вырваться. Он ткнул Гермиону носом в покрывало и больно заломил руки за спину. Ткнув кончик волшебной палочки прямо в кровоточащий порез, он зашептал заклинания. Порез сильно жгло, но вырваться Гермиона не могла. К счастью, болезненные ощущения быстро прекратились.

Вот и всё! — Люциус Малфой выпустил её руки и вернулся в кресло.

Сесть на кровати Гермиона смогла не сразу. Уткнувшись лицом в гладкое покрывало, она пыталась остановить злые слёзы. Этот беловолосый… svolot! И она не будет плакать в его присутствии.

Надеюсь, ты понимаешь, что это вынужденная мера? — холодно осведомился Люциус Малфой. — И прекрати, Мерлина ради, реветь. Всего лишь следящие чары, чтобы ты не потерялась… .

И не сбежала? — Гермиона рывком села на кровати, уставившись на мага покрасневшими от слёз глазами. Порез на ладони уже затянулся, у её удивлению, не оставив шрама.

Я никому не верю на простое слово, — тихо сказал мистер Малфой. — Разве что жене и сыну. Но они моя семья.

Гермиона молчала, дрожащими руками пытаясь пригладить волосы.

Чары тебя не сковывают и не связывают. Я уже говорил, что не сторонник магической кабалы. Их задача лишь отслеживать твоё место нахождение. Но специально следить за тобой я не буду. Об этом не волнуйся, — Люциус вздохнул и продолжил. — Кстати, могу тебя порадовать. Волшебной силой ты по-прежнему обладаешь. В Косом переулке зайди к Оливандеру и купи новую волшебную палочку. Нужно много тренироваться, чтобы восстановить старые навыки. Когда соберёшься туда, то прикрой лицо. Авроры тебя не ищут, но легко можно столкнуться с кем-то знакомым. А там и Дамблдору доложат. Купи плащ или используй какую-нибудь маггловскую мазь для сокрытия внешности. Узнать тебя сложно, но наблюдательных людей хватает. Ясно?

Девушка кивнула.

Когда соберёшься в «Гринготтс», то обращайся к гоблину по имени Ург-хварт. Он ведает делами наследования состояний. Беллатрикс указала его в качестве душеприказчика. Приёмные покои этого гоблина сразу за стойкой для обмена денег в общем зале. Почему ты молчишь?

А что я должна говорить? — усмехнулась Гермиона. — Мне всё ясно и понятно.

Ты можешь обращаться ко мне со своими вопросами и проблемами, — медленно произнес маг. — Если вдруг что-то случится. Если тебе понадобится помощь хорошего целителя, защита или убежище. Как только возникнет такая необходимость, не тяни.

Вполне ожидаемо, рассеянно подумала Гермиона. Люциус Малфой всего десять минут назад сказал, что она будет очень выгодной фигурой в интригах его сына. Значит, отличное самочувствие и свобода Герм ионы Грейнджер для него важны. Это утешает. Но воспользоваться такой помощью можно только в самом крайнем случае.

Только, прошу тебя, не связывайся со мной совиной почтой. Совы… за ними следят. Малфои так и остались в категории «неблагонадёжных». К сожалению, — мужчина горестно вздохнул. — У Беллатрикс, насколько я помню, хранились Сквозные зеркала. Несколько комплектов размером с женскую пудреницу. Даже если не найдешь, можно взять в аренду у гоблинов. Они предоставляют подобные за пару десятков галеонов в месяц. Попросишь уважаемого Ург-хварта передать второй комплект мне. Это и будет нашим средством связи.

Ясно, — кивнула Гермиона.

Тогда на этом наша встреча закончится. Думаю, мои спутники скоро начнут волноваться, — мистер Малфой тяжело поднялся, опираясь на трость. — До встречи, Гермиона.

До свидания, мистер Малфой, — вяло ответила Гермиона.

Дверь за светловолосым магом тихо закрылась. Звукоизоляция в пансионате была прекрасной — обитателей палат никогда не беспокоили звуки из коридоров. Но сейчас Гермионе очень хотелось услышать, что происходит за дверью. Ей нужна была уверенность, что Люциус Малфой действительно ушел.

О, Цирцея, она не так представляла свою встречу с Люциусом Малфоем. Честно говоря, совсем не представляла. В ближайшие лет пять. Ей всё казалось, что удастся избежать внимания волшебников. Собственно кому она нужна? Всего лишь магглорожденная колдунья, лишившаяся всех сил после Азкабана?

Нет, она была благодарна ему за освобождение. Пусть он и сделал это ради своих далеко идущих планов. Гермиона признавала, что он в своём праве требовать от неё ответной услуги. С этим тоже лучше согласиться, хотя ей и не хотелось быть зависимой от этого человека.

Сейчас, когда напряжение начало спадать, Гермиона испытала острую благодарность Беллатрикс. Пусть колдунья поставила её в сложнейшую ситуацию, заставив извиваться как ужа на раскалённой сковородке. Связала магией клятвы. Но разве можно сказать, что она не попыталась помочь ей выполнить эту клятву? Беллатрикс Лестранж, урождённая Блэк, оставила ей половину своего состояния. Ей… Гермионе Грейнджер. А ведь семья Малфой имела куда больше прав на это золото. Беллатрикс была родной сестрой Нарциссы Малфой, а братья Лестранж приходились Люциусу кузенами со стороны матери.

Мистер Малфой мог потребовать завещательного отказа. Он мог потащить её к гоблинам немедленно. Но не сделал этого.

Предложение мистера Малфоя стало чем-то неожиданным и невероятным. Вступить в Совет магов? Мерлин… .

Гермиона вдруг тихо засмеялась. Магглорожденная колдунья, которая в Совете магов будет поддерживать Малфоя. Какой необычайный финт ушами! Она противопоставит себя всесильному Дамблдору, будет заниматься созданием своей магической семьи. И всё это под неусыпным контролем Люциуса Малфоя. И он ещё говорит, что не сторонник кабалы?!

В последний год всю их семью в буквальном смысле преследует удача. Словно кто-то из высших сил начал покровительствовать семье Малфой. Наследство семьи Лестранж, которое после полной ревизии сейфов оказалось немногим меньше того, что конфисковало Министерство Магии. Панси благополучно родила второго сына, которого назвали Салазаром. Молодая колдунья слегка пополнела после родов… . Если быть честным, то далеко не «слегка». Но особого значения это не имело. Младшая чета Малфой совершенно не собиралась останавливаться на двух детях. И это правильно.

За прошедший год Люциус почти полностью восстановил свои связи в Лютном переулке. Министерство Магии лишило подонков волшебного мира львиной доли финансирования. Самые выдающиеся экземпляры нашли свой конец в Азкабане или кладбище. Нынешний Министр Магии, бывший глава Аврората, Руфус Скримжер не слишком церемонился с теми, кого считал опасным. В лице Люциуса Малфоя остатки волшебного преступного мира нашли патрона. Оборотни, вампиры, гоблины-отступники, порядком потрёпанные аврорами контрабандисты, скупщики, незаконные зельевары и производители артефактов. Люциус не мог предложить им слишком многого, потому что сам находился под наблюдением. Но кое-какая финансовая поддержка и информация, исходившая от светловолосого мага, — уже немало. Когда-нибудь штат тренированных убийц и профессиональных пакостников семьи Малфой будет восстановлен полностью. И те, кто издевался над Драко, оскорблял Нарциссу… . Они поплатятся!

И Грейнджер… .

Мысленно Люциус уже попрощался с планами относительно этой магглорожденной. Неверно активированный портал мог сотворить с ней что угодно. Развеять тело в пространстве, рассыпав кровавую крошку по всей Англии. Перенести её в толщу океанской воды, на глубину мили. Или в центр какой-нибудь горы. Люциус раз в неделю обращался в банк «Гринготтс» с запросом о втором наследнике Беллатрикс Лестранж и таскал в кармане артефакт с кровью девчонки, особо ни на что не надеясь.

Каково же было его удивление, когда в маггловской лечебнице артефакт вдруг нагрелся так, что едва не прожег карман сюртука. А Гермиона Грейнджер, вполне живая, обнаружилась через два коридора и шестнадцать дверей. Происки древних богов! Выглядела девчонка отвратительно плохо. Но это можно было из-за того, что не обращалась к нормальным целителям.

Видимо, он ухитрился застать бывшую узницу врасплох. Потому что она не только согласилась на его условия, но и не слишком-то сопротивлялась, когда он накладывал на неё следящие и ограничивающие перемещение чары.

Оказавшись в коридоре, Люциус не пошел дальше. Привалился к стене и попытался отдышаться. Нога после прыжков по палате болела неимоверно. Но, несмотря на боль, на лице мужчины блуждала довольная улыбка.

Гермиона Грейнджер никогда не узнает о содержимом его части завещании, об истинных мотивах освобождения. И слава Салазару!

Беллатрикс, его безумная свояченица, в своей жизни доверяла только нескольким людям. И Люциус не входил в этот узкий круг. Семья Лестранж оставила семье Малфой почти полмиллиона галеонов — в золоте, артефактах. А также доли в волшебных предприятиях, которые приносили десятки тысяч дохода в год.

Беллатрикс завещала все свои драгоценности Нарциссе и Панси, коллекцию волшебных палочек Драко, а охранительный браслет из Древней Скифии ещё не родившемуся тогда Скорпиусу.

Но глава семьи получил отдельное распоряжение. Свояченица оставила в наследство лично Люциусу Абраксасу Малфою сумму в сто сорок тысяч галеонов… . Салазар знает, откуда у Беллатрикс вообще взялись подобные суммы! И почему она с такой легкостью распоряжалась ими. Но факт оставался фактом — ему была завещана огромная сумма. На это золото можно было бы восстановить Малфой-мэнор в прежнем блеске и великолепии, решить «проблемы» в Лютном переулке, начать прикармливать чиновников в Министерстве Магии… .

Сделать можно было многое, но до определённого момента Люциус не только не мог использовать эти галеоны, но даже посетить унаследованный сейф. И причина этого в том, что Беллатрикс поставила условие — «Люциус Абраксас Малфой получит право и возможность распоряжаться указанными денежными средствами на следующий день после дня, когда магглорожденная колдунья по имени Гермиона Джин Грейнджер вступит в права наследования по завещанию за номером тридцать шесть».

Все просто и ясно. В мире существовала только одна магглокровка с подобным именем. И она сидела в Азкабане за убийство собственных родителей.

Намек был более чем прозрачен.

Нет, от ста сорока тысяч Люциус не отказался бы никогда. И вытащить Грейнджер из волшебной тюрьмы оказалось не так уж и сложно. Но раздражало неимоверно, что он вынужден быть частью далеко идущих планов умершей колдуньи! А то, что существует какой-то план — в этом старший Малфой был уверен.

Отыгрался, как мог. Внушить, что Грейнджер кругом должна ему, было легко. Гриффиндорцы вообще очень легковерны. И жизнь их нисколько не учит.

Грейнджер станет членом Совета магов. Капля, добавленная к упрочившейся власти его сына. Но какая капля! Магглорожденная, которая поддерживает сына Пожирателя Смерти, каково? Сколько умов это смутит, сколько образов разобьёт вдребезги.

Она же совершенно не понимала своей ценности. Какое же это благо! Нет, Гермиона Грейнджер не пешка. Скоре уж ладья. Не самая плохая фигура. Как бы ни старался Дамблдор убрать упоминания о магглорожденной гриффиндорке из хроник Последней битвы, ему это не удавалось. Слишком многие помнили эту девчонку. Особенно родители и родственники тех младшекурсников, которых Грейнджер увела из опасного места во время нападения. Её искали, чтобы поблагодарить. Искали очень активно. Дамблдор изолгался насквозь, уверяя окружающих, что «мисс Грейнджер вынуждена была покинуть страну из-за семейной драмы». Каким же шоком будет для него появление девчонки в зале Совета магов!

Люциус предвкушающее улыбнулся.

Но пока этого не случилось, следовало предпринять кое-какие меры предосторожности. Особо опекать Гермиону Грейнджер он не будет. Но пару надежных магов из должников нужно приставить. На всякий случай. Пусть скрываются в тенях, ползают следом, охраняют. И лекарственные зелья ей нужны, конечно. Маггловские средства затянут выздоровление еще на пару-тройку месяцев, да и не излечат до конца. Но сама девчонка к целителям не обратится. Из страха или из упрямства. Придётся действовать самостоятельно. Подменить её лекарства эликсирами из собственной кладовой довольно легко. Обычный домовик справится с этой задачей.

Снаружи, куда Люциус смог выбраться только спустя десять минут, оглушила жара. Что-то странное творится в этом году с погодой. Идёт второй месяц как вся Европа и, Великобритания заодно, загибаются от солнечных лучей. А на востоке, говорят, не знают, куда деваться от дождей. Магглы мечутся, пытаясь объяснить аномалию. Не знают, бедолаги, что кто-то из волшебников просто перемудрил с сильнейшими ритуалами.

Сын и остальные нашлись около фонтана. Охлаждающих заклятий они не использовали, пытаясь спастись от жара без волшебства — встали с подветренной стороны, ловили слабый холодок, идущий от воды. Драко спешно докуривал длинную белую сигарету. Люциус усмехнулся, вспомнив как с поистине гриффиндорским упрямством, сын отстаивал своё право курить сколько угодно и не по расписанию. В итоге Нарцисса завела пепельницы по всему дому и раз в неделю готовила травяную смесь, над которой сын дышал не менее часа, чтобы очистить легкие от копоти.

Молодые волшебники увидели его, и Люциус получил сразу три недоумённых взгляда.

Случилось что-то хорошее, лорд Малфой? — вежливо спросил молодой Нотт. Точнее единственный Нотт, но Люциус всё равно мысленно называл его «молодой» или «младший».

Да, — Люциус на ходу обернулся, окидывая ровные ряды окон внимательным взглядом.

Гермиона Грейнджер — это сейчас не человек. Это карта, которую нужно выгодно разыграть. И он разыграет.

Очень хорошее.