Гермиона, первая леди Грейнджер

Глава 27

Столкновение с хоркруксом Волдеморта ударило по Гермионе гораздо сильнее, чем можно было предположить. Запретная магия словно разрушила какую-то защиту в сознании, и красочные кошмары, ранее почти не беспокоившие её, пошли один за другим. Снились Азкабан, коридоры со сквозняками, окровавленная Беллатрикс на каменном полу, Антонин Долохов, сидящий на краю её кровати, развалившаяся в воздухе карета и свирепые тролли с окровавленными мордами.

В самых худших своих снах она держала в руках старую диадему и испытывала при этом радость и благоговение. Гермионы слышала звук собственных шагов по коридору второго этажа и тихий скрип двери детской. На исходе кошмара она надевала диадему на голову сына. Обруч, рассчитанный на голову взрослого мужчины, сжимался вокруг ребенка, прижимая светлые волосы, мягкие как тополиный пух. Когда мальчик открывал глаза, младенческой голубизны не было и в помине. Радужка была красной, как свежая кровь.

Каждый раз Гермиона просыпалась с криками ужаса и ничего не могла поделать с собой — в одной ночной рубашке бежала в детскую, проверять детей. Страх, жуткий ужас, принесённый из подземелий «Гринготтса», засел очень глубоко. Волшебница страшилась поддаться чарам, искушению вернуться в сейф четыреста двадцать за каким-нибудь редким артефактом… Больше всего на свете она боялась стать тем человеком, кто поможет Волдеморту вернуться к жизни.

Маленький фигурный ключик, запирающий до поры до времени ужас волшебного мира, хранился в сейфе, установленном в кабинете. Работа гоблинов клана Гринготтс с гарантией защиты от взлома и сроком службы в пятьсот лет. Открыть сейф можно было только прикосновением хозяйки — Гермионы Грейнджер либо, в случае её смерти, старшего наследника.

Но само знание о назначении этого ключа неимоверно тяготило волшебницу. И не было рядом человека, с которым можно было бы разделить тяжесть этой тайны. И вряд ли когда-нибудь появится. Люциусу Малфою Гермиона не доверяла. Конечно, светловолосый волшебник в определённой степени заботился о благополучии её маленькой семьи. Но все его усилия были направлены на достижение целей, в большей степени выгодных самим Малфоям и их ближайшим соратникам. Гермиона в «ближний» круг пока не входила. И, честно говоря, не слишком-то желала войти.

Это сопровождающий целитель, Гермиона, — представил Люциус высокого мужчину в тёмно-серой мантии. — С этого дня он заботится о твоём здоровье в Совете Магов.

Скабиор Лоуд к вашим услугам, миссис Грейнджер, — слегка поклонился волшебник. — Целитель.

Плавные экономные движения, хищный взгляд, моментально оценивающий ситуацию, и волшебная палочка в специальном креплении на поясе. Гермиона могла бы поклясться на чём угодно, что в рукаве или за голенищем сапога у него найдётся запасная.

Не целитель. Охранник… . Телохранитель, если быть точным.

При случае могу и помощь оказать, — слегка улыбнулся мистер Лоуд, явно догадываясь о её мыслях. — Но, надеюсь, до этого никогда не дойдёт.

Я тоже на это надеюсь, — пробормотала Гермиона.

Чем ближе был день заседания, тем интенсивнее шла подготовка к нему. «Союзники» постарались, в меру возможностей, обезопасить свои семьи. Женщины и дети семьи Малфой гостили в поместье Флемингов. После установки Катариной Кнеллер-Флеминг, магистром рунической магии, дополнительной защиты замку не страшна была даже атака стаи венгерских хвосторог.

Теодору удалось отправить младшую сестру Сабрину во Францию ещё до начала основных событий. Он переговорил с новой директрисой Шармбатона и оплатил полный летний пансионат. Защита южной школы магии нисколько не уступала «Золотым полям», а местоположение было засекречено даже от Министерства Магии Франции.

На благородство соперников маги, прошедшие допросы в Аврорате и давление «светлых мира сего», не надеялись. К тому же в неприятностях, неожиданно постигших дела семей Малфой, Нотт и Флеминг, ясно чувствовалась рука старого мага, чьё имя означает «белый».

Без всяких объяснений лишили лицензии мастерскую по производству пергамента, принадлежащую Малфоям. Чиновник из Отдела по работе с магглами, обеспечивающий ресторану Теодора прикрытие, был пойман за руку на мелкой взятке. Ресторан, к огорчению полюбивших его простецов, пришлось на время закрыть. Но лорд Нотт неустанно искал выход из сложившейся ситуации.

Они не имели права на ошибку. Поэтому ни одна мелочь не оставалась на волю случая. Телохранители, маршруты к залу Совета Магов, пути отходы в случае непредвиденных обстоятельств, защита, свидетели, внешний вид… . Люциус Малфой провёл с Гермионой отдельную беседу, не уставая повторять, что в их случае даже швейная иголка может повлиять на размер дракона.

Так что утром двадцатого августа Гермиона была взволнована едва ли не больше, чем в день своего вступления в Совет Магов. Маршрут к древнему залу был ей давно известен. Сначала, через каминную сеть, она переместилась в «Гринготтс». Гоблинам не слишком нравился этот способ передвижения — грязный и суетливый. Поэтому в огромном здании банка был всего один подключённый камин, через который, ко всему прочему, пропускали лишь тех, чьё состояние превышало тридцать тысяч галеонов. Но даже получившие эту привилегию клиенты банка не могли пользоваться камином без оплаты и специального разрешения.

Рассудив, что ни к чему рисковать и пятьдесят галеонов не доведут семью Грейнджер до банкротства, Гермиона получила разрешение на перемещение в банк.

Во внутренних покоях «Гринготтса» волшебница присоединилась к делегации от гоблинских кланов, которая отправлялась в Атриум Министерства Магии специальным порталом. У дверей лифта Гермиону ждал мистер Лоуд, неприметной и неощутимой тенью продолживший следовать за ней. Посторонних волшебников вокруг было даже слишком много. По какой-то причине заседание было назначено на семнадцать часов и шествие членов Совета Магов и их сопровождающих к лифтам происходило под пристальным наблюдением волшебников, работающих в Министерстве Магии.

Правда, лифт специально для Совета Магов освободили, что не могло не радовать.

На третьем уровне в лифт, из которого таинственный образом ещё на первой остановке сбежали все работники Министерства, зашел Теодор Нотт. От молодого мужчины сильно пахло дымом, а рукав мантии был испачкан пеплом и сажей. Он церемонно поприветствовал делегацию гоблинов, кивнул Скабиору и прислонился к стене лифта рядом с Гермионой.

Добирался через десяток каминов, — устало выдохнул волшебник. — На запланированном выходе какой-то умник установил магический щит. Целитель мой, похоже, там и застрял. Скоргифу! — шепнул он.

Рукав мантии стал чистым. И как раз во время — двери лифта разошлись, открывая взорам широкий коридор, в конце которого толпились маги и представители признанных магических рас.

Лорд Малфой, — приветствовал Теодор стоявших немного в стороне колдунов. — Симус, Драко.

С прибытием, — приподнял уголки губ в улыбке Люциус. — Теодор, Гермиона.

Что происходит? — кивнул Нотт на закрытые двери Совета.

Перемена обстановки. На сегодняшнем заседании будет очень много людей. Все члены Совета привели целителей, журналистов не счесть. О чём говорить, если даже карги, — он указал глазами на шепчущихся неподалёку уродливых низкорослых старух. — Почтили людей своим присутствием. Редкий случай.

Опасность на двенадцать часов, — почти пропел Симус. — К нам идёт Уизли.

Артур Уизли приближался к их маленькой группе, и не было никакой возможности избежать встречи. Мысленно ведьма приготовилась к беседе. В конце концов, она не раз репетировала встречи с семьёй Уизли перед зеркалом. Пора применять теорию на практике.

Гермиона, как я рад тебя видеть! — на лице мага сияла улыбка — такая же фальшивая, как и рубины, украшающие оправу его очков.

Миссис Грейнджер.

Прости? — улыбка погасла мгновенно.

Миссис Гермиона Грейнджер, — повторила волшебница. — Я буду рада, если вы воспользуетесь общепринятым обращением, мистер Уизли.

Лорд Уизли, если позволите, — голос рыжеволосого мага мгновенно заледенел.

Формально Уизли имел право на подобное обращение. Любой волшебник, являющийся главой семьи, не меньше десяти поколений блюдущей чистокровность, имел право на этот статус. Финансовое благосостояние, личные заслуги и промахи значения не имели. Есть чистокровность — есть право на обращение «лорд».

Но Уизли… . Гермиона слегка сморщила нос. Гарри Поттер, который фактически не имеет право на статус из-за магглорожденной матери, но получает его из-за заслуг перед страной, больший «лорд», чем Артур Уизли.

Мистер Уизли, — повторила она как можно более нагло.

Чем же хороши правила приличий? Тем, что за их нарушение вас могут подвергнуть, максимум, общественному порицанию. Осуждение, поджатые губы и презрительные смешки можно как-то пережить.

За нарушение правил приличий её не накажут ни штрафом, ни заключением в Азкабан. Потому что эти кары полагаются за нарушение закона. Существует ли закон, обязывающий называть мистера Артура Уизли «лордом», а его пухлую супругу «леди»? Нет, конечно. А значит, можно немного похамить.

Угрызений совести Гермиона не ощутила — преображенный достатком и высокой должностью мистер Уизли ей решительно не нравился. Восемь лет назад глава самого маленького и никчемного отдела Министерства Магии, отец большого шумного семейства, вечно озабоченный подработками, ночными дежурствами и непонятными изобретениями простецов был более приятным человеком. Он носил потёртые мантии дымчато-зелёного и орехово-коричневого цветов с обтрёпанным подолом и латками на локтях. От его одежды постоянно отлетали пуговицы и их искали по всей Норе. К тому же мистер Уизли имел привычку оставлять свои очки в самых неподходящих местах, и кто-то из многочисленных обитателей и гостей волшебного дома обязательно на них садился. Репаро в Норе звучало в десять раз чаще других заклинаний.

Прежний мистер Уизли исчез, погребён под свалившимся на него богатством, которым он, похоже, гордился ничуть не меньше, чем раньше своим благоволением к магглам. Волшебник носил дорогую одежду, его пальцы украшали драгоценные перстни, но… . Бархатная мантия смотрелась на рыжеволосом маге линялой тряпкой, да и общее впечатление… .

По длине одеяла протягивай ноги, как любил говорить её отец.

Вы что-то хотели, мистер Уизли? — досчитав до шестидесяти и не услышав от мага ни слова, Гермиона спросила сама.

Да. От имени семей Уизли и Поттер я имею честь пригласить вас на торжественное чаепитие, — Симус довольно громко фыркнул и голос мага дрогнул. — В саду поместья Поттер-мэнор в следующую субботу, — он попытался улыбнуться.

Было в этой жалкой улыбке что-то от прежнего мистера Уизли, который всерьёз считал, что штепсель и провод самыми важными частями тостера.

Благодарю вас за приглашение. Но посетить торжественное, — произнесла она по слогам. — Чаепитие не смогу. Мой любимый супруг умер, и я пребываю в трауре.

Возможно, мистер Уизли хотел что-то добавить, но не успел. Прозвучал удар колокола и двери, ведущие в зал Совета Магов, приоткрылись, выпуская на ступеньки Хьюго Шелдона.

Уважаемые члены Совета Магов, сопровождающие и приглашенные лица, — загремел усиленный заклинанием Сонорус голос. — Прошу вас проследовать на свои места согласно установленному регламенту.

Толпа в коридоре мгновенно пришла в движение. Посторонние маги, которых оказалось неожиданно много, отошли к стенам. Журналисты, спешно проверяющие запасы чернил, перьев и пергамента, отхлынули как можно дальше, освобождая место «леди», «лордам» и представителям магических народов.

Гермиона и «союзники» оказались в самом конце своеобразной очереди.

По приказу Дамблдора явился, — едва слышно прошептал Симус. — Прощупать почву и как можно сильнее подпортить настроение. Они любят это делать.

Волшебница не стала уточнять кто это «они». К тому же затея мистера Уизли всё равно была провальной — роль Гермионы Грейнджер в предстоящем спектакле была без слов.

Младший лорд Драко Малфой, лорд Теодор Нотт, — секретарь ответил имена в своём пергаменте. — Мистер Симус Флеминг. Миссис Гермиона Грейнджер. Прошу вас занимайте места.

Обстановка в зале Совета Магов изменилась не существенно. Деревянные кресла на каменных ступенях-уровнях были поставлены ровно, ламп стало значительно больше, а неподалёку от кафедры стояло кресло с высокой резной спинкой, предназначенное для главы Совета.

Волшебники и представители магических народов шумно рассаживались, не прекращая переговариваться. Пока не прозвучит третий удар колокола, заседание не начнётся, и собравшиеся торопились обменяться приветствиями.

Гермиона отметила, что их компания единственные люди в этом секторе зала. На два ряда ниже расположились горгульи. В левом углу устроились гоблины. Делегаты от нечеловеческих кланов переговаривались на грубом лающем языке и шуршали пергаментами.

По второму удару колоколу в зал разноцветной стаей подбитых рогаткой ворон вошли журналисты. На это значимое заседание «слетелись» представители всех магических изданий. Гермиона нашла взглядом Риту Скитер, вооруженную обычным пером, вместо своего знаменитого лгуна. А рядом с известнейшей акулой маячила белобрысая макушка юного Денниса Криви — корреспондента журнала «Колдуны и ведьмы». Можно было не сомневаться — помимо пера маг держит в кармане и заколдованный диктофон. Маггловская техника, адаптированная к местам, пропитанным магией, любыми заклятьями и щупами определялась на нейтральный артефакт.

Три, два, — шептал Симус. — Один.

Третий удар колокола и шум в зале стих, словно на всех наложили Силенциум. В тишине было прекрасно слышны тяжелое дыхание Главы Совета, поднимавшегося на кафедру, и шелест его мантии. Шелк, машинально определила вид ткани Гермиона.

Что же, дамы и господа, — откашлялся лорд Керкион. — Начнём, пожалуй… .

В небольшом кабинете на втором этаже закрытого «на ремонт» ресторана оказалось даже уютно. Теодор опустил жалюзи на окнах и зажёг свет. Оказывается, от электрического света, отраженного множеством хрустальных подвесок в люстре, может быть тепло как от весеннего солнышка. Сначала Гермиона запаниковала, поняв что оказалась чуть ли не в центре маггловского мира, но тут же успокоилась. Вокруг были волшебники, на кабинете стояли многочисленные заглушающие и скрывающие чары. Чем не магическое место?

Драко развалился в кожаном кресле и наполнял большую хрустальную пепельницу окурками — успокаивал расшатанные нервы и «отдыхал душой» от волнений прошедшего дня.

Симус же трансфигурировал из своей запонки маленький флакон и начал наполнять его серебристо-туманными нитями воспоминаний.

Для лорда Арчибальда, — сказал он тихо, запечатывая склянку. — Потребует отчета.

Тебе помочь? — предложил Нотт, некоторое время наблюдавший за мучениями Гермионы.

Не надо, — прошипела волшебница, растирая лодыжки сквозь ткань мантии. — Просто ноги затекли.

Попрыгай, — посоветовал Малфой. — Скоро затекать перестанут. Это дело привычки.

Пять часов! — возмущённо зашипела Гермиона. — Не вставая! Как к этому можно привыкнуть?

Да, обсуждение немножко затянулось, — потягиваясь, согласился Симус. — Никогда не думал, что одну страницу текста можно обсуждать столько времени. Делать многословные доклады и устраивать скандал из-за каждой буквы.

Тебе не понравился мой доклад? — живо поинтересовался Драко.

Твой понравился. Другие нет. Мало смысла и много слов. И все крики сводятся к одному — «как вы могли»? Мерзкие малолетки покусились на самого Дамблдора!

Замахнулись на Хогвартс! — подхватил Теодор.

Нарушили традиции! — почти всхлипнул Драко. — Магглолюбцы!

Гермиона улыбалась, глядя на веселящихся «союзников». Хотя на самом заседании было вовсе не смешно. По крайней мере, первые два часа.

На одни только формальные процедуры приветствия и объявления ушло не меньше часа. Секретарь объявлял, кто присутствует на заседании, лорд Уайлдсмит выяснял у каждого названного время получения копии проекта.

После были названы целители с указанием номера лицензии каждого и представители магической прессы. Гермиона старалась не представлять, сколько уходило времени на приветствие, когда Совет Магов заседал в составе ста-ста двадцати магов.

Глава Совета объявил заседание открытым и предложил «младшему лорду семьи Малфой, Драко» пройти и объяснить всем, зачем он вообще решил пачкать пергамент.

Несмотря на то, что проект закона приняли к обсуждению, Драко предстояло объяснить всем, что вопрос о магическом образовании действительно важен для волшебного мира. Одно из формальных правил Совета Магов, но на общественность в лице журналистов, должно было оказать большое впечатление. В их затее вообще очень многое зависело от прессы, которая, в свою очередь, существенно влияла на мнение магического населения.

Гермиона по маггловской примете скрестила пальцы, когда Драко отправился к кафедре. Полная глупость, но вдруг поможет?

Поясните собравшимся волшебникам, с чем связано ваше желание внести на обсуждение проект закона «О магическом образовании»? — скучным голосом попросил Глава Совета. — Напоминаю, что ваше личное мнение не будет принято во внимание. Совету необходимы объективные причины.

Драко кивнул и… . запел. Нет, иначе это просто не назовёшь. Речь настолько продуманная и выглаженная, что не возникало сомнений, что её готовили не день или два. И даже не неделю. Может быть даже пару-тройку месяцев. Возможно, по ночам, когда в час волка на зодиакальных Близнецов нападает вдохновение. У Драко даже тембр голоса изменился — стал более низким и плавным.

Драко рассказал, что уровень образования волшебников напрямую влияет на благополучие всей магической Великобритании. Сдавшие экзамены Т.Р.И.Т.О.Н., имеющие на руках диплом школы чародейства и волшебства Хогвартс, волшебники — это своего рода элита их маленького мира. Но много ли толку от «элиты» если школьные знания оставляют желать лучшего, а необходимые навыки волшебники приобретают, либо самостоятельно, путём проб и ошибок, либо от старших родственников?

Какой толк в образовании, если далеко не все могут получить его. Драко рассказал о тех, кто не обучается в волшебной школе. Он воспользовался данными Министерства Магии, которое с шестидесятых годов вело учёт всех рождённых на территории страны волшебников и данными о студентах-первокурсниках Хогвартса. Приблизительно восьмая часть всех магов подходящего возраста так и не добралась до школьного порога. По разным причинам. Некоторых не отпускали родители, считающие Хогвартс «прибежищем недостойных». У других элементарно не было золота, чтобы оплатить самые примитивные школьные нужды — покупку волшебной палочки и мантий. Стипендий Попечительского Совета на всех не хватало.

Где эти маги сейчас? — громко вопрошал притихший зал Совета Драко. — Получили ли они волшебные палочки, непременный артефакт любого волшебника или украли? Знают ли чары, могущие помочь им в жизни? Согревающие чары, трансфигурацию одежды и предметов мебели? Умеют ли варить Перечное зелье, которое спасает от простуд и пневмонии? Или все их умения ограничиваются парой-тройкой заклятий, которым научили родители или знакомые? Где они работают? Продавцами? Уборщиками? А может стали пополнением в бандах Лютного переулка и служат пугалом для нашего мира? Или прямо сейчас обживают камеры Азкабана, потому что убили, обокрали или обманули другого волшебника, более благополучного? Кто из нас может ответить на этот вопрос?

Одна из самых главных проблем в волшебном мире — оплата обучения в Хогвартсе. Сто галеонов в семестр. Для некоторых семей это мелкая трата, но большинство начинают копить ещё до рождения детей. Гермиона помнила скупые объяснения миссис Уизли по поводу тяжести родительской доли. Правда, у рыжеволосой семьи была какая-то льгота от директора Хогвартса. Нужно рассказать об этом лорду Малфою, кстати.

Драко вогнал окружающих в ступор, когда начал сравнивать мир простецов и мир волшебников. Вот этого от чистокровного мага с соответствующей репутацией никто не ожидал. Тем более что сравнение вышло не в пользу колдунов.

Мы привыкли смотреть на магглов сверху вниз. На их муравьиную суету, странную культуру и мораль. Но существует несколько предметов, где обычные люди превзошли волшебников. И случилось это в одна тысяча восемьсот восьмидесятом году[11].

Из-за упоминания достижений магглов лорд Ковач обозвал Драко «оголтелым магглолюбцем». С этого дня рьяному стороннику Дамблдора предстояло с лёгкой руки журналистов прослыть чистокровным фанатиком.

Как выяснилось после именно на вспышку раздражения у главы сильной магической семьи «союзники» и рассчитывали.

Дед рассказал, что в сопливом болгарском детстве, Ковач посещал маггловское училище грамоты, — зло посмеивался Симус. — И настолько впечатлился, что даже боггарт у него до сих пор превращается в строгого маггла с линейкой в руках!

Драко самозабвенно вещал о том, что в мире магглов уже более века существует гарантированный всем британцам, без различия пола и возраста, минимум образования, который можно получить абсолютно бесплатно.

Одним из принципов, на котором «стоял» закон, предлагаемый Драко, была обязательность и доступность образования — так называемых «основ», указанных в Марсельском соглашении. Конечно, это не исключало платность обучения. Но её, как в самых лучших странах, оплату всегда можно было снизить или отсрочить до получения диплома.

Драко откровенно наслаждался, рассказывая о последствиях пренебрежения обучением юных волшебников, которые отразились не только на экономическом благополучии, но и на самом существовании страны. Такое удовольствие звучало в его голосе, когда он рассказывал, что кровавая гражданская война, последовавший за ней упадок и феодальная раздробленность магического Китая случились из-за разделения на «белую кость» и «черную кость». То есть на тех, кто мог заплатить за обучение в магической школе или ученичество у мастера и тех, кто не мог этого сделать. В качестве итога некогда великая держава, давшая миру множество магических гениев, распалась на пару десятков «княжеств», которые уже пятое десятилетие взаимно уничтожают друг друга.

Но Китай был слишком далеко и повествования о творящихся там безобразиях особой реакции не вызвали. Куда больше эмоций проявили лорды Совета Магов, а особенно сидящие на самом нижнем ряду журналисты, когда Драко ознакомил всех присутствующих с истинными причинами оккупации Скандинавского волшебного союза магами Гриндевальда.

Очень познавательный экскурс в историю, подумала в тот момент Гермиона, вспомнив, что она всего лишь раз упомянула о «тролльих детях» и «ремесленниках» — биче Скандинавского союза. Видимо, одной фразы было достаточно, чтобы младший Малфой раскопал эту проблему и озвучил на Совете Магов. Если он ещё и Волдеморта… .

Ни для кого не секрет, что группы волшебников, которые поддерживали тёмного волшебника лорда В. на половину состояли из представителей так называемого колдовского дна, оборотней, отверженных… .

А на вторую половину Пожиратели Смерти состояли из представителей почтенных чистокровных семейств, чуть было не фыркнула волшебница.

Появление «не пристроенных», как выразился Драко Малфой, волшебников, которые обеспечивали занятие аврорам Министерства Магии, а дементорам регулярное питание напрямую связано вовсе не с отсутствием рабочих мест. В мире волшебников всегда хватало работы. Другое дело, что далеко не все волшебники обучены востребованным магическим умениям.

Как бы потом ни кричали Ковач и Лонерган о безосновательных нападках, Хогвартс в речи Драко упомянут не был. Так же как и Дамблдор. Волшебник лишь вскользь прошелся по тому, как отрицательно сказывается на любом деле отсутствие конкуренции и как опасно складывать «все монеты в один карман». И вновь Скандинавия в качестве примера — единственная на три страны школа была закрыта из-за случайного пожара, уничтожившего главное здание и библиотеку. Всего-то.

Выступление было прекрасным. Исполнено с должным пафосом, трагизма и юмора в меру. А главное нельзя упрекнуть Драко в пустозвонстве — каждое слово и даже паузы в его речи наполнены смыслом.

В Совете Магов не принято аплодировать выступающему. В конце концов, это не маггловский театр. Но Гермиона с трудом удержалась, чтобы не похлопать замолчавшему Драко.

Если младшему Малфою удалось свой монолог подготовить, то возражали ему экспромтом. Словно противникам закона не хватило двух недель, чтобы придумать эффектную речь.

Лорд Кассиан Ковач поднялся со своего места даже раньше, чем Драко спустился с кафедры. Какая экспрессия была в его выступлении! Впрочем, чего можно было ожидать от человека, который до сих пор помнить строгого учителя с линейкой? Вот только ни одного серьёзного довода не было в его речи. Что толку кричать, если самое важное его возражение «нам это не нужно!»?

Куда более опасен был Лонерган, давший Совету Магов другое «обоснование» невозможности затеи Драко. Вот уж действительно настоящий гений, даром что целитель. По словам Лонергана у Великобритании нет потребности в нескольких волшебных школах. И не потому что не будет единообразия школьных систем, а потому что на все школы и академии просто не хватит детей.

При численности волшебного населения Великобритании в шесть тысяч семьсот человек, с учетом миграции магов в обе стороны границы, с учетом появления магглорожденных магов количество детей, годных к обучению составляет порядка пятидесяти человек в год. Это полный курс учащихся в Хогвартсе. Проблему обучения тех, кто не может оплатить обучение в Хогвартсе, можно было бы решить отдельным законом о предоставлении образовательных кредитов от Министерства Магии, например. «Раскидывание» учащихся по разным школам вполне естественно приведёт к тому, что содержание этих самых школ будет убыточным либо оплата за обучение вознесётся до небес. Последнее неизбежно повлечет то самое разделение на классы, которым «пугал нас юный лорд Малфой». Так не лучше ли озаботиться улучшением и охраной того, что есть, чем создавать новое с фундамента?

Скупо, без лишних эмоций, по существу и, к восторгу «союзников», на ту же тему — «Нам не нужны другие школы кроме Хогвартса».

Глупости, — ворчала Гермиона. — Зачем вообще обсуждать актуальность закона, если его в любом случае будут обсуждать?

Необходимое правило, — ответил Драко. — К тому же кое-что мы от этого и получили — главные игроки Дамблдора обозначили свою позицию. Им же хуже!

Думаю, таких продолжительных заседаний больше не будет, — вздохнул Теодор. — Необходимость закона обсудили, по поводу принципов поругались. Сбросили основную агрессию. Смирились. Пришли к общему знаменателю.

Ах, принципы! Драко явно был неравнодушен к маггловской теоретической юриспруденции, решив в первую очередь открыть волшебникам глаза на прописные истины, по которым давно уже живут простецы.

Правда, Драко пришлось во второй раз подняться на кафедру и, по требованию Главы Совета Магов, объяснить, что он подразумевает под «принципами» и зачем обзывать так первую статью своего проекта.

Принципы должны предопределять содержание закона и служить руководством для толкования и применения его норм в жизни. Основы, необходимые, чтобы «не сбиться с пути».

Чем подразумевать и полагаться, что «так принято», — важно говорил Драко. — Лучше лишний раз написать.

Невмешательство Министерства Магии, а также иных организаций волшебной Великобритании в образовательный процесс и в деятельность магической школы.

Учителя назначаются или увольняются школами по своему усмотрению. Требование к их квалификации, происхождению или возрасту, устанавливаются в Уставе школы. Министерство Магии не вмешивается.

В школьную программу входят те предметы, которые школа считает необходимыми для юных магов. С учетом Марсельского соглашения, естественно. Министерство Магии не вмешивается.

Размер оплаты за обучение, порядок её внесения, стипендии и прочее устанавливаются исключительно школой. Министерство Магии не вмешивается.

Если студент или его родители недовольны школой, то имеют полное право идти с иском в Визенгамот. Но Министерство Магии всё равно не вмешивается!

Это был единственный постулат, по которому у членов Совета Магов не возникло никаких возражений. Собственно нынешний Хогвартс как раз и существовал по этому принципу. Вот только в Визенгамот с жалобами никто не обращался. Но после сегодняшнего заседания всё может измениться.

Доступность обучения всем юным магам, в том числе тем, кто имеет примесь нечеловеческой крови. И зараженным ликантропией, но по усмотрению самой школы.

Обучать магии чистокровных, полукровок и магглорожденных, как британцев, так и выходцев из других стран, девочек и мальчиков, белых, черных, желтых, метисов, мулатов, альбиносов ещё, куда ни шло. Но ублюдков с примесью гоблинской, великанской или, не дай Мерлин, тролльей крови? Оборотней?

Вот именно это мы и будем обсуждать следующие пару лет, — пробормотал Симус. — Полукровок!

Лорду Керкиону пришлось успокаивать расшумевшихся магов и существ лично. Относительная тишина вернулась в зал только после третьего удара в большой медный колокол.

Принцип академической свободы в обучении юных волшебников, позволяющий школе ставить любые предметы сверх «минимальной» программы, оговоренной Марсельским соглашением и в рамках всех учебных дисциплин обсуждать любые вопросы и проблемы. Независимо от того считает ли общество или то же Министерство Магии эти вопросы и проблемы современными, необходимыми, интересными и соответствующими политическому курсу. Вторую магическую войну можно обсуждать с нескольких позиций, полностью игнорируя мнение «светлой стороны» и Министерства Магии.

Ответственность учебных заведений за жизнь и здоровье обучаемых. Половина всего проекта только этому и посвящена. В основном, так называемые «требования» к гигиене, безопасности, культуре и тому, что каким-либо образом может повлиять на умственное и физическое здоровье. Если закон Драко примут без поправок, то первое, что нужно будет сделать в Хогвартсе — это остановить все заколдованные лестницы и повысить перилла, самое малое, наполовину.

На третьем часу заседания Гермионе начало казаться, что если она не потянется немедленно до хруста костей, то умрёт. Журналисты, сидящие напротив, выглядели откровенно несчастными, но по другой причине — у репортёров закончились чернила и сточились карандаши. Теперь магам осталось надеяться лишь на свою память и по выходу из подземного зала искать думосброс.

Ничего… как-то удалось пять часов перетерпеть. И даже похихикали тихонько, когда разозлённый лорд Ковач сорвался в своей тираде на откровенные оскорбления.

Кажется, лорд Уайлдсмит прекрасно понимал, что обсуждение такого полного и разностороннего закона затянется на годы, и он вполне может не дожить до конца этого срока. Поэтому старый маг предпринял попытку установить что-то вроде расписания — не более восьми заседаний на каждый вопрос, поставленный на обсуждение. Если никаких существенных поправок не внесли, положение закона принимается в том виде, в каком его представил создатель.

Например, на следующее заседание, символично назначенное на первое сентября, предполагалось обсуждать второй раздел с перечнем категорий юных магов, обучаемых в магических школах. Всем несогласным с лордом Драко Малфоем предлагалось представить доклады. Если в процессе выяснится, что необходимо создание комиссии по изучению чего-то непонятного, то создадут и комиссию.

Звон колокола, возвещающий окончание заседания, показался Гермионе, да и не только ей, самым прекрасным на свете звуком. И уходили они хоть и первыми, но особо не торопясь. К тому же вряд ли кто-то из других членов Совета Магов собирался навязать им своё общество. Слишком все устали десять часов подряд изображать напряженное внимание.

Правда, быстро идти не получалось. Гермиона совершенно не ощущала своих ног и боялась споткнуться. Лоуду пришлось поддерживать её за локоть пока «союзники» шли по коридору к услужливо распахнутым створкам лифта.

После необычно быстрого подъёма, через пустой в связи с поздним временем Атриум Министерства Магии к каминам. И вновь тройное перемещение через каминную сеть по маршруту «Атриум-паб-комната-комната», а затем аппарация на заваленной коробками подвальной лестнице в переулок и двести ярдов по полной темноте к двери, ведущей в здание, примыкающее к ресторану Теодора Нотта. И уже оттуда, через пролом в стене, замаскированный шкафом, в чулан со швабрами и коробками чистящего средства.

Маскировка и осторожность, не идущая ни в какое сравнение с той, что Гермиона практиковала раньше.

В кабинете закрытого ресторана им предстояло провести несколько часов до рассвета. И только после восхода солнца, через аппарацию к пабу «Дырявый котёл» и через каминную сеть разойтись по домам. К чему такие предосторожности?

Чтобы заклятья развеялись, — хмыкнул Симус.

А разве были? — удивилась Гермиона.

А разве нет?

Мистер Симус Флеминг щелкнул пальцами и показал светящуюся золотую нить, зажатую между большим и указательным пальцами.

Что…

Этому меня научила Катарина. А нить — какие-то следящие чары, которые ты подцепила около одиннадцати часов назад.

Уизли! — с ненавистью выплюнул Драко.

Нить Ариадны. Это довольно сложное заклинание, — возразил Симус. — Вряд ли он успел их наложить, пока с нами разговаривал. Для них умение нужно. Всех нужно проверить. Подставляйтесь!

Обрывки золотых нитей нашлись у всех «союзников»: у Драко на правом рукаве, у Теодора на мочке левого уха. Сам Симус стряхнул светящиеся искры с волос.

Каминная сеть и аппарация сбросили след в районе Дербишира. Так что можно не волноваться. Подождём пару часов и можно расходиться.

Интересно кто умудрился Нить Ариадны наложить. Симус, сделай доброе дело — посмотри в думосбросе, кто стоял рядом пока Уизли заглядывал Гермионе в глаза.

Обязательно.

Думаете, это по распоряжению Дамблдора? — с сомнением в голосе спросила волшебница.

Кроме него некому. Остальной части Совета Магов мы неинтересны.

Зачем ему… .

Гермиона, — Драко наклонился. Светло-серые глаза слегка светились. — Разве ты ещё не поняла? Нас просто хотят убить.