Гермиона, первая леди Грейнджер

Глава 15

Мэтр Кваетус, подозрительный желчный старик, в самом деле «грел кости» в теплой Греции. Встреча прошла на нагретой солнцем террасе. Пока волшебник занимался какими-то сложными расчётами, Гермиона изнывала от жары. Она попыталась сотворить Охлаждающие чары, но хозяин скрипуче посоветовал «не заниматься ерундой» — колдовать на территории маленького поместья мог только сам мэтр.

Наконец, старый волшебник закончил рассматривать мудрёную формулу из цифр и саксонских рун и сказал, что Начертание Гермионы Грейнджер вещь относительно не сложная, и он рассчитает круг за несколько месяцев.

Дети осени, — буркнул мэтр. — Ярки как осиновый лист и просты как булыжник. Ничего особенного.

Гермиона даже не успела обидеться, потому что маг тут же снабдил её первым заданием. Для Начертания, в первую очередь, необходим был внешний круг из сильных камней. Морская галька с берегов трёх морей подходила для этой цели как нельзя лучше. Строгим условием сбора было то, что моря не должны иметь общих берегов и находиться в разных широтах, на трёх сторонах света.

Север, юг и восток, — решительно поставил точку в свитке мэтр. — Нос в карту и действуйте, девушка.

Колдунья так и поступила. И на следующее утро вылетела обратно в Лондон. Причем на том же самолёте, на котором прилетела. А уже из Хитроу отправилась в Ньюкасл, город-порт. Гермиона рассудила, что к гальке с берегов Северного моря не будет никаких претензий, а Ньюкасл расположен севернее городов Норвегии, куда рейсов из Греции не было.

Путешествие прошло довольно удачно. На берегу, неподалеку от набережной, Гермиона набрала фунтов шесть морской гальки, выбирая камни темного цвета без вкраплений. В глазах магглов собирательство даров моря не было чем-то странным. На берег часто приходили за дарами сурового моря — ракушками или плавником. Мало кто из обычных людей обратил внимание на молодую женщину, наполнявшую галькой плетёную сумочку.

Пожалуй, единственной неожиданностью в поездке, было то, что каким-то образом Гермиону нашли гоблины. Серокожие строители составили смету на ремонт особняка на площади Гриммо и желали показать её клиентке. И, разумеется, разъяснить всё непонятное.

В итоге Гермиона застряла в Ньюкасле почти на двое суток, потому что пропустила рейс. Она очень неосторожно поинтересовалась, какие материалы и инструменты собираются использовать почтенные гоблины. Естественно образчики материалов и инструментов тут же были предоставлены на рассмотрение… . Проигнорировать и в деталях не рассмотреть изделия, не потрогать и не понюхать, означало бы обидеть строителей.

Гоблины так обидчивы и имеют привычку хранить злые воспоминания столетиями.

Неплохо, весьма неплохо, — сказал мэтр Кваетус, и темно-серый камень упал обратно в сумочку. — Продолжайте в том же духе, и у вас всё получится.

Гермиона решила последовать совету старого мага и закончить сбор гальки как можно скорее. Она устроила себе туристическую поездку в жаркую мусульманскую страну, правительство которой никак не могла определиться с позицией — дать ли полный карт-бланш туристическому движению или обрядить легкомысленных иностранок, согласно Корану, в паранджу и закрытую обувь.

Паранджу Гермиона не одела, но на местном рынке обзавелась коллекцией больших шелковых платков, под которыми полагалось прятать волосы и шею. Кроме платков, коллекции легкомысленных бренчащих бус и большой коробки с благовониями, едва не свихнувшаяся от жары Гермиона привезла из путешествия небольшую груду гальки чистого белого цвета. Округлые камни оставляли на ладони пыльный след и были теплыми ещё очень долго.

С визитом к морю восточному девушка решила немного повременить. Следовало внимательно изучить карту и как следует продумать маршрут и действия. Ей уже порядком надоело импровизировать, пользоваться представившимся случаем и терпеть неудобства из-за поспешности. Время для обдумывания деталей у Гермионы было предостаточно.

В Хельсинки молодая волшебница вернулась, когда календарь показывал двадцать шестое октября. Она сошла с самолёта и очутилась… в зиме. Пока в Лондоне шли дожди и продавцы зонтиков и дождевиков считали прибыль, а в Греции собирали поздний виноград и вскрывали глиняные амфоры с молодым вином, Финляндию укрыл постоянный снег. Так что Гермиона, отправив чемоданы в Эспоо, побежала по магазинам — покупать себе что-то теплее лёгкой курточки и ботинок на тонкой подошве.

Пока она путешествовала все вопросы с суррогатными матерями, как-то решились сами собой. Доктор Валяйнен при постоянной финансовой подпитке и руководстве через всесильный Интернет, проявил просто небывалую прыть и смекалку. Когда срок пребывания в клинике подошел к концу врач лично перевёз молодых женщин в арендованный коттедж и оставил под надзором медсестры. Он же договорился о поставке здоровой еды, нанял приходящую домработницу, нашел инструктора по гимнастике для беременных женщин, забрал Косолапуса из службы передержки животных и решил ещё множество мелочей, которые должны были лечь на плечи Гермионы тяжким грузом.

Такое усердие заслуживало вознаграждения.

В сумке из драконьей кожи Гермиона везла бархатную коробочку с красивым золотым перстнем. Конечно, она уже перечислила насчет клиники более чем приличную сумму, но украшение было её благодарностью лично доктору Валяйнену. Тем самым «спасибо», что свяжет покрепче любого контракта.

Нет, она не собиралась слишком уж тратиться на этого врача. Нельзя раздавать старинные драгоценности направо и налево, как мятные конфеты. Кулон, скорее всего, будет предпоследним даром. Она «поблагодарит» врача за оказанные услуги ещё одним украшением и, наконец-то, перестанет тратиться.

Гермиона всерьёз рассчитывала на то, что до рождения детей, то есть приблизительно до конца июня ей не придётся особо беспокоиться о делах на родной земле. Происходящее в Англии не требовало её присутствия. Боле того, по словам Люциуса Малфоя, неплохо бы ей убраться подальше хотя бы месяца на три-четыре. «Ради твоей же безопасности» — это весьма расплывчатая формулировка, но светловолосый маг, как обычно, не стал ничего объяснять.

У неё была надёжная связь с родной страной. Причем, сразу в три стороны — с навязанным патроном Люциусом Малфоем, управляющим в банке «Гринготтс» и финансистом Себастьяном Стеббинсом, который согласился передавать письма для Милисент Булстроуд. Но большего доказательства, чем слово от Гермионы Грейнджер не требовалось. Работа будет кипеть несколько месяцев и без её участия.

Когда девушка уезжала в Грецию во второй раз, гоблины-строители уже начинали восстановительные работы в особняке на площади. Чтобы составить смету, им потребовалось меньше недели. У колдуньи вообще сложилось впечатление, что капитальный ремонт бывшего дома семьи Блэк, был обдуман гоблинами давно. Они лишь ждали, когда его купят.

Итоговая сумма, к удивлению Гермионы, не была пугающе огромной. Шесть тысяч тринадцать галеонов, девять сиклей и четыре кната — гоблины всегда были пугающе точны в мелочах.

По словам главы строителей, ремонт займёт, как минимум, полгода.

Если госпожа колдунья желает строиться надолго, — сварливо уточнил гоблин.

Гермиона как раз собиралась.

Помимо полной реконструкции системы каминного отопления, необходимо было перебрать по камешку все внутренние стены и переложить их заново, построить крышу, заменить лестницу, окна, двери, полы и коммуникации.

Гоблины никогда не работали быстро в том, что касалось не денег и артефактов, но упрекнуть их в лени было нельзя. Они не применяли магию, как строители-маги. Никакой трансфигурации кирпичей из комков глины, заклятий Вечного Приклеивания вместо гвоздей и прочего специфического колдовства, делающего вещи фальшивыми. Нет, гоблины использовали физический труд.

Конечно, строительные растворы больше напоминали сложнейшие по составу зелья, а инструменты, вплоть до самого маленького скребка, были изготовлены из различных гоблинских сплавов. Но это не отменяло факта, что строители из клана Гринготтс работали руками. Как магглы.

Глава строителей, пожилой гоблин со странного вида медальоном, обещал сообщать ей через мистера Себастьяна Стеббинса о ходе работ.

С унаследованными предприятиями пока также всё шло удивительно гладко. Семья Хиггинз проиграла спор и сеть аптек «Слеза единорога» стала собственностью Гермионы Грейнджер на девяносто процентов. Чтобы выплатить в течение двух месяцев, согласно решению комиссии по финансовым спорам, четверть всей прибыли за пятнадцать лет, магам пришлось бы заложить не только имущество, но и души. Так что сейфы Гермионы в банке «Гринготтс» пополнились всего на три тысячи галеонов, но управление аптеками практически полностью перешло к магглорожденной ведьме. По словам Стеббинса дела в «Слезе единорога» были организованы на самом высоком уровне, и в кадровых перестановках нет нужды. Разве что стоит рассчитать управляющего, который всё равно ничем толковым не занимался и получал жалованье только из-за родственных связей с владельцами.

Совладельцы компании-мастерской «Голдштейн и Суссекс, производители мётел», поняв, что вскоре последуют за Хиггинзами, пошли на примирение и предложили график выплаты задолженности. Мистер Стеббинс как раз начинал тяжкий процесс по согласованию сроков выплаты галеонов.

Состояние, оставленное Беллатрикс Лестранж, постепенно таяло. После создания финансового ядра, покупки особняка на площади Гриммо и всех прочих затрат количество золотых монет в сейфах сократилось в четыре раза. И Гермиону это сильно обеспокоило. Ведь расходов предстоит ещё великое множество, а прибыль поступает медленно. Не лучше ли ей сократить траты? На счетах предостаточно маггловских денег, полученных от продажи всего двух украшений. Их и стоит тратить. Фунты и доллары, а не галеоны.

Из-за осторожности, которую иные назвали бы жадностью, Гермиона решила немного повременить с крупными покупками. В том числе и с покупкой доли в каком-нибудь магическом предприятии. Того, что у неё уже есть вполне достаточно.

Доктор Валяйнен встретил Гермиону в клинике и отвёз в Эспоо на своём личном автомобиле, невообразимо роскошном и внутри и снаружи. В уютном коттедже он торжественно представил её трём молодым женщинам, которых до этого волшебница видела лишь на фотографиях и в антураже операционного зала. Ксения, Ольга и Татьяна практически не говорили по-английски, поэтому поздоровались на своём родном языке. Гермиона решила, что не будет сообщать им о своём знании русского. Ещё одной гостьей коттеджа была пожилая женщина, представившаяся как Анна Куусела. Доктор Валяйнен сообщил, что она, несмотря на возраст, одна из самых лучших медсестёр его клиники. В России, откуда мадам Куусела эмигрировала пятнадцать лет назад, она была врачом-гинекологом, поэтому в её профессионализме сомневаться не приходилось.

После торжественного чаепития доктор Валяйнен попрощался, женщины разбрелись по своим комнатам, мадам Куусела отправилась в гостиную к телевизору с очень большим экраном, прихватив корзинку с вязанием, а Гермиона, наконец-то, могла разобраться с вещами.

Ещё до отъезда в Англию, Гермиона выбрала комнату, в которой будет жить. Просторная спальня на первом этаже, к которой примыкали чулан и тесная ванная комната. В ней хранились чемоданы и коробки с вещами Гермионы, которые раньше хранились на складе. К великому сожалению девушки они не могли там оставаться дольше. Оказалось, что вещи волшебников, независимо зачарованы они или нет, не могут храниться в маггловских складах и хранилищах. Один из малоизвестных законов Скандинавского волшебного союза, о нарушении которого Министерство Магии прислало ей уведомление. Кажется скандинавские волшебники «пасут» приезжих колдунов и ведьм куда тщательнее, чем ей казалось раньше.

Оказавшись в комнате, где из-за вещей трудно было повернуться, Гермиона вытащила волшебную палочку. Но тут же с вздохом убрала её обратно в карман. Магию нужно расходовать только на самые важные вещи. Незачем привлекать к этому дому внимание.

Закончила волшебница только поздним вечером. В результате её усилий книги оказались в шкафу и на полках, одежда в гардеробе на вешалках, а чемоданы и коробки с вещами, которые ей в ближайшие месяцы не понадобятся, в чулане.

Последней Гермиона распаковала коробку с компьютером, который купила незадолго до отъезда в Англию. Чудо современной техники мягко загудело, на плоском экране появилась фотография парковой аллеи осенью. Вздохнув, девушка отобрала компьютерную мышку у крайне заинтересованного тонким проводом Косолапуса и открыла текстовый файл. Глядя на клавиатуру, она медленно напечатала большими буквами слово…

«КОДЕКС».

С русскими девушками у Гермионы сложились ровные спокойные отношения, но без особого доверия. Колдунья вела себя как работодатель, а суррогатные матери, как послушные наемные работники. Она устанавливала правила, а они подчинялись и получали за это деньги.

В какой-то мере их совместное существование напоминало семейную жизнь. Три раза в день обитатели коттеджа собирались на уютной кухне на совместные трапезы. Первое время еду заказывали в ресторане на вынос, но вскоре обязанности по готовке добровольно приняла на себя мадам Куусела. Готовила она довольно неплохо, отдавая предпочтение традиционной русской кухне. Посиделки в гостиной у большого телевизора каждый вечер тоже вскоре стали нормой.

Суррогатные матери, конечно, не сидели на месте. Они совершали регулярные прогулки в расположенный неподалеку парк, где из-за какой-то хитрой системы горячих труб никогда не застывало небольшое озерцо. Или просто бродили по магазинам. Но скоре Гермиона стала замечать, что стоит кому-то из женщин покинуть дом, как её начинали терзать дурные предчувствия. Чудилось, что произойдёт автомобильная авария, наезд на пешеходном переходе, кто-то их них упадёт с лестницы, подвернув ногу, или просто столкнётся со спешащим прохожим. Конечно, вероятность подобного в действительности стремилась к нулю — русские не только беспрекословно следовали правилам об упражнениях и здоровом питании, но и сами предпринимали меры сохранности нерождённых детей — не носили обуви на каблуках, тепло одевали, осторожно ходили по лестницам.

Но Гермиона всё равно ничего не могла с собой поделать. Не помогали даже уверения доктора Валяйнена в том, что потеря детей довольно-таки проблематична в условиях абсолютной безопасности. И сбежать женщины не смогут — паспорт и визы находятся на хранении у финна, в его личном сейфе.

Женщины о причинах её нервозности догадались очень быстро и вскоре отлучки из дома почти прекратились. Даже на ежедневную прогулку они отправлялись не в парк, а на расчищенные от снега дорожки в саду.

Никто из суррогатных матерей не знал, что Гермиона прекрасно понимает русский язык и неплохо говорит на нём. Сама она никому об этом не сообщала и старательно делала равнодушное лицо, когда слышала тихие беседы на кухне и в гостиной.

Русские девушки и мадам Куусела вместе с ними считали Гермиону Грейнджер эксцентричной и немного пугались её попыток всё и всех контролировать. Но деньги, которые они должны были получить после рождения малышей, удерживали женщин от любых вопросов и проявления недовольства.

Сто тысяч американских долларов. На эту, по мнению Гермионы, не слишком большую сумму, в России можно было безбедно прожить несколько лет. Или погасить ипотеку за квартиру. Или купить небольшой загородный домик с земельным участком. Или оплатить операцию матери. Женщины надеялись получить их и одним махом решить множество своих проблем.

Гермиона не покидала Эспоо больше двух месяцев — вплоть до Нового года, наступление которого отмечалось в Финляндии раз в десять торжественнее, чем Рождество в Англии. Она занималась своим любимым делом — строила долгоиграющие планы, смакуя и обдумывая детали.

Два раза в неделю через Сквозное зеркальце с Гермионой связывался Себастьян Стеббинс и подробно рассказывал, как обстоят дела с унаследованным имуществом.

Журнал «Ведьм и колдуны» по-прежнему был на плаву и даже увеличил число подписчиком на четверть за каких-то два месяца. Немногочисленным читателям журнала понравилась идея лотерее, которую устраивали в каждом выпуске. К тому же теперь в непопулярном издании публиковали гороскоп, достаточно достоверный, за составление которого платили двести галеонов в одном серьёзном астрологическом агентстве. Когда-нибудь, Гермионе хотелось надеяться на это, все расходы окупятся.

Порядком запуганные Стеббинсом совладельцы радиостанции «Я — волшебник» подписали магическое обязательство выплатить всю удержанную прибыль в течение десяти месяцев. А это была немалая сумма — радиостанция была популярной среди волшебников. К удивлению Гермионы «Я — волшебник» получала доход не только от рекламы и волшебников, которые желали заказать песню. Слушатели также платили за само подключение к волне. Всего несколько сиклей. Но если собирать по три-четыре серебряных монеты в месяц с двух тысяч домов, то в итоге получается куча галеонов.

Стеббинс от имени Гермионы пообещал закрыть глаза на подделку документов, но это не означало, что о подобном забудут гоблины из банка «Гринготтс» и другие предприниматели-маги. Мошенников никто не любит. Репутация совладельцев радиостанции разрушена и в будущем их, скорее всего, ожидает отлучение от обслуживания в гоблинском банке.

Владельцы мастерской по изготовлению мётел начали выплату задолженности, проклиная, по-видимому, тот день, когда продали долю в своём бизнесе другой семье. «Голдштейн и Суссекс» принадлежали марки мётел «Комета» и «Нимбус», поэтому ручеёк золота в сейфы Гермионы будет более чем заметен, хоть и растянется на целых пять лет.

В начале декабря Грипух выслал через Исчезающую шкатулку отчет о состоянии сейфов, и Гермиона с радостью увидела, что приход галеонов, сиклей и кнатов покрыл все текущие расходы. Денежное состояние магглорожденной колдуньи Гермионы Грейнджер исчислялось суммой в пятьдесят три тысячи галеонов. Очень внушительно по меркам любого волшебника, хотя и недостаточно для так называемого «Списка двадцати». Существовал в волшебной Британии такой документ — единственный реестр, который гоблины сделали открытым. Список двадцати самых больших состояний страны. Гермиона совсем не удивилась, когда увидела в этом списке фамилию Уизли — на одиннадцатом месте. Семья Малфой занимала шестнадцатую позицию. Можно было поклясться на чём угодно, что лет десять назад они входили, по крайней мере, в первую десятку. А вот род Поттер был на третьем месте после Флемингов и О'Лири. Странно осознавать, что носивший безразмерную поношенную одежду Гарри Поттер в действительности был единственным наследником огромного магического состояния.

В магазине школьных принадлежностей Гермиона купила большую, в половину стены, географическую карту мира с подробными обозначениями. После пары часов, проведённых над нарисованной Европой, волшебница выбрала для сбора гальки Чёрное море. По нескольким причинам. Во-первых, она было расположено почти посредине между Северным и Красным морями, где она добывала камни до этого. Во-вторых, из всех доступных восточных морей Чёрное было самым близким и находилось практически в Азии.

Работники туристического агентства, возможно, недоумевали, зачем молодой женщине лететь в разгар зимних праздников в русский город, который был привлекателен для туристов лишь летом. Но Гермионе было искренне плевать на их недоумение. Она назначила поездку на второе января, и пока эта дата не наступила, занялась другими делами.

Составление кодекса будущей магической семьи, или «Основ рода», как называли его в хрониках, оказалось делом неимоверно сложным. К тому же, по какой-то причине Гермиона могла заниматься его составлением только вечером и ночью. Именно в это время суток на неё находило какое-то особое вдохновение. Дождавшись, когда другие обитатели коттеджа разойдутся по комнатам, она наливала себе чашку зелёного чая с жасмином и включала компьютер.

Её спальня, в которую без стука был допущен только Косолапус, была похожа на логово Безумного Книжника. Под стопками книг, десятками пергаментных свитков, журналов и альбомов была погребена вся мебель в комнате, кроме кровати и той части стола, где стояли ноутбук и принтер. Кроме магических книг в спальне нашли пристанище труды маггловских экономистов, врачей, психологов и историков. Гермиона заказывала книги на английском языке через интернет-сайты, и все обитатели коттеджа быстро привыкли к визитам курьеров с большими коробками в руках.

В первую очередь Гермиона досконально изучила все книги и пергаменты, переданные Милисент Булстроуд. Несколько толстых книг, составленных наподобие справочника. Личные дневники глав созданных семей, хроники и отдельные главы кодексов чужих семей. Некоторые записи приходилось перечитывать десятки раз, чтобы понять смысл — волшебники, писавшие в дневниках, жили в девятнадцатом веке и зачастую описывали самые простые вещи, словно воздушное кружево плели.

Положение кодекса семьи не только регламентировали каждый аспект жизни волшебников, связанных одной фамилией, но и во многом определял общую политику семьи в магическом обществе, их будущее положение. Это была настолько далёкая перспектива в будущее, что и представить страшно.

Гермиона навсегда запомнила, как первые две недели просто сидела перед экраном ноутбука, уставившись на одно-единственное напечатанное слово. Было очень сложно просто начать, перешагнуть через свой страх ошибки.

В первую очередь она начала составлять правила, касающиеся того, что в любой семье, и магической и маггловской, считается очень важным — дети, наследование имущества, распределение обязанностей в браке, семейные споры, образование. В этом Гермионе неосознанно следовала древней притче о больших камнях, гальке и песке[2], переиначивая её в подходящую ситуацию. И, в конце концов, такая тактика привело к самым положительным результатам.

В созданной семье… впрочем, в любой семье, колдовской или маггловской, центром всего были дети. Все вопросы рано или поздно сводились к появлению детей на свет, их разумному воспитанию, образованию, знакомству с подходящим человеком противоположного пола, организации брака, появлению детей, их разумному воспитанию и так далее. Замкнутый круг. Дети — своего рода стержень, на который нанизана такая маленькая общность, как семья. Нет стержня и то, что остается, вряд ли можно назвать таковым.

Большей частью это занятие напоминало составление закона. Что ж… . Гермиона когда-то всерьёз подумывала стать юристом. Вскоре она убедилась, что существует несколько правил, которых необходимо придерживаться.

Главным в составлении кодекса было избегать категоричности, насыщая каждое правило разнообразными «если», «когда», «за исключением», «при наступлении» и «в случае». И прописывать все ситуации, которые только могут возникнуть. Независимо от того вызваны они форс-мажорными обстоятельствами или человеческой глупостью. Адская работа.

Судя по заметкам колдунов из Совета крови те семьи, что требовали от магов жесточайше строгого соблюдения правил, не существовали дольше первого-второго поколений. Всегда появлялось какое-то препятствие к выполнению бескомпромиссного правила, возникало нарушение, и члены семьи начинали погибать один за другим, начиная с Главы. Чахленькая родовая магия не держалась долго при постоянном нарушении того, на чём она держалась.

И, конечно, необходимо было избегать ханжеской правильности. Как же, наверное, тяжко было магглорожденным магам времён строгой викторианской морали. Когда даже слово «брюки» произносить вслух считалось неприличным.

Каждое правило должно быть гибким со стороны морали. Маги созданной семьи не всегда будут поступать правильно. Они не застрахованы от ошибок, ибо человеческая природа есть человеческая природа. Иногда и её нужно ублажать.

Сочетание морали и разумности, совести и целесообразности. Мораль и совесть стремительно сдавали свои позиции, хотя первое время Гермионе приходилось прилагать большие усилия, чтобы заставить «голос правильной девочки Гермионы Грейнджер» замолкнуть.

Дети в первую очередь, естественно. Первый ребёнок, второй ребёнок… . Сколько угодно детей, пока физические возможности позволяют. Но никакого строго определённого количества детей и времени их рождения. Сколько семей погасло на этом правиле — не перечесть!

Также никакого разделения на первого ребёнка, как наследника власти в семье, и всех остальных. Намеренное выделение одного ребёнка среди его братьев и сестёр — это неправильно с точки зрения психологии. Поставить одного над другими и что вырастет?

Таким же неправильным было разделение детей по половому и внутрисемейному признаку, лишение игрушек, сладостей и прочих детских радостей. Гермиона помнила, что сама лет до десяти спала с плюшевым мишкой — большим и очень уютным зверем по имени Тедди. А известное родительское правило «сладости только по воскресеньям»? Гермиона лет пять привыкала к обильным школьным десертам и тому, что шоколадный торт можно есть каждый день!

Нет, определённо, детство должно быть лет хотя бы до десяти.

Гермиона перекопала множество маггловских книг по воспитанию различных вундеркиндов. Не удовлетворившись прочитанным, она заплатила за онлайн-консультанции у детского психолога, который посоветовала ей «думать как ребёнок».

Ценнейший совет и всего за пятьдесят евро!

В получившихся трёх главах общим количеством в шестьдесят страниц Гермиона воплотила то, что считала почти идеальным планом по воспитанию ребёнка. Не вундеркинда со способностями сразу ко всем наукам, не забитую послушную куклу, которая ходит у родителей по шелковой ленточке до конца дней. Просто — обычного ребёнка.

Собственная детская с семи лет или, по крайней мере, отдельная кровать за ширмой, ночник, игрушки, подарки на праздники… . Гермиона прописала и количество праздников, и тип подарков, которые должны быть подарены. Большие трудности возникли с дошкольным обучением. В волшебном мире не существует начальных школ. Вообще никаких школ кроме Хогвартса, куда поступают только в одиннадцать. Письму, чтению и прочим полезным вещам чистокровных магов учили либо родители, либо приглашённые гувернёры. Причем «набор» наук всегда отличался. Рон Уизли в одиннадцать лет читал по складам и писал с дикими ошибками. Его учила миссис Уизли. Но Парвати и Падму Патил тоже учили в семье — мать и тётка. И запас знаний у девушек был довольно внушительным. Драко Малфой, Теодор Нотт, Панси Паркинсон и многие другие чистокровные маги получили знания от частных репетиторов. Гермиона не раз слышала рассказы об издевательствах, которым подвергали домашних учителей чистокровные малолетние изверги.

Предполагая разные ситуации, Гермиона прописала домашнее обучение родителями или гувернёрами. В зависимости от ситуации. Как знать, может быть у неё или её потомков будет элементарно не хватать времени на обучение детей учебным премудростям.

Чтение, письмо, арифматический счет, история, основы биологии, географии и магических искусств. Всему этому следует учить маленьких волшебников. Но без всякого фанатизма и не раньше, чем при достижении ими пяти лет.

Приблизительно с этого же времени с детьми можно начинать путешествовать. Тёплое море, чистый песчаный пляж, свежие фрукты и самые положительные впечатления. Гермиона помнила себя в детстве — ежегодный отпуск в Европе приводил её в восторг. Южный берег Франции, Италия и Греция. Что может быть лучше для летнего отпуска?

Вот только волшебники не путешествовали без особого повода. Гермиона не знала причин, но предполагала что дело не только в консерватизме и привычке к обособленности, но и в ограниченном количестве средств передвижения. В самом деле — среднестатистическому волшебнику, не фанату квиддича, на метле не пролететь несколько тысяч миль. К тому же на палку с прутьями не возьмёшь пассажира.

Далеко не все рискуют аппарировать. Тем более что перемещение более, чем на пятьсот миль опасно, а сдвоенная и более аппарация чревата расщепом в пятидесяти процентах случаев.

Каминная сеть действовала только в пределах страны. Переместиться с помощью летучего пороха, предположим, в Испанию было невозможно.

Порталы среди волшебников не пользовались популярностью. Требовался высокий уровень мастерства и большое количество сил, чтобы заколдовать предмет на отправку человеческого тела в пространстве. Единицы колдунов и ведьм могли создать портал, просто прикоснувшись к чему-то волшебной палочкой, и большая их часть жила не в Великобритании. Министерство Магии довольно жестко контролировало создание порталов. Стоит ли рисковать свободой, чтобы погреть кожу на песчаном пляже?

Ещё Гермиона знала, что некоторые волшебники используют для поездок фестралов и гиппогрифов. Вот только из-за развития технического прогресса магглов этот вид полётов тоже обложили ограничениями. Да и кто в начале двадцать первого века держит конюшню?

То есть желающим путешественникам оставались только транспортные сети простецов. И вот с этим возникали большие проблемы у самой Гермионы. После проведения Ритуала ей придётся сократить общение с маггловским миром до критического минимума. Пара-тройка непродолжительных контактов в год — не более. И нигде не объяснялось причины этого ограничения! Возможно, какой-то глупейший предрассудок. Вроде того, что магглы могут украсть магические силы, если общаться с ними слишком часто. Но кто поручится, что не существует другой причины? Очень серьёзной? Гермионе не хотелось это проверять.

Возможность путешествий, для отдыха, развлечения или работы, Гермиона предусмотрела. И, судя по всему, через пару лет ей придётся озаботиться покупкой или арендой дома для летнего отдыха. Пара месяцев вне родового поместья — подобное допускалось для созданных семей.

Единственное, что не позволяло назвать схему по воспитанию маленьких магов семьи Грейнджер безупречным, это два правила.

Первое — физические наказания. Гермионе очень хотелось бы рассказать, что любимые родители никогда не поднимали на неё руку, но это было не совсем так. Пара подзатыльников ей всё же досталась. Была ещё весьма чувствительная порка, когда восьмилетняя Гермиона, которой отказали в воскресном десерте, забралась в машину и самостоятельно включила зажигание. Новенький материнский «Пежо» отделался разбитым бампером, гаражные ворота были проломлены, а Гермиона получила синяк на лоб и, спустя несколько часов, десяток ударов ремнём по мягкому месту. За дело и совсем не больно было.

Так что, помня о собственной детской упёртости и глупости и, предполагая, что дети, возможно, будут похожи на неё, право на порку Гермиона будущим родителям оставляла. Но только как самый исключительный вид наказания и не чаще одного раза в два месяца. Проступки, заслуживающие ударов прутьями диаметром не толще пяти миллиметров, волшебница прописала с особой тщательностью. Получилось всего тринадцать пунктов.

А второе ограничение любой детский психолог назвал бы «вопиющим нарушением прав малолетних, которое приведёт к антисоциальному типу поведения ребёнка». Состояло оно в том, что дети семьи Грейнджер в возрасте до четырёх лет включительно не должны появляться в месте, где собралось более шесть человек, имеющих волшебные способности. И родители должны прилагать все усилия, чтобы подобного не произошло.

Исключение было предусмотрено лишь в случаях, если возникла угроза жизни и здоровью ребёнка (Гермиона на трёх страницах расписала что понимается под «угрозой» и какова должна быть степень опасности) и ему необходима помощь целителей; если перемещение произошло не по вине родителей, а в результате случайности или умысла третьих лиц (стихийный выброс магии, подброшенный портал, похищение, чья-то глупая шутка — волшебница старалась предусмотреть всё).

Гермиона приблизительно представляла, что будет происходить после того, как это правило вступит в силу. Первые годы своей жизни дети будут проводить практически взаперти. Её потомкам придётся постоянно следить, чтобы дети находились в комнате только с определённым количеством совершеннолетних магов. То есть они должны будут наблюдать за взрослыми. Если в семье Грейнджер будет больше, чем шесть совершеннолетних магов, то дети младше четырёх не смогут присутствовать на семейных трапезах, праздниках и родственников будут видеть по группам. В конце концов, это приведёт к устоявшемуся разделению на «взрослые» и «детские» комнаты, часы и трапезы.

Не самое приятное правило, но необходимое. Именно в возрасте до четырёх лет дети наиболее уязвимы для вредоносной магии. Они могут получить травму, даже если родственники не желают им вреда. Некоторые взрослые бывают очень неуклюжи. А взрослые с волшебной палочкой ещё и опасны.

Сокрытие маленьких детей в семьях волшебников было давно устоявшейся традицией. Даже самые либеральные колдуны и ведьмы осторожничали во всём, что касалось маленьких детей. Именно поэтому у волшебников не существовало такого явления как детский сад, игровая площадка или парк аттракционов. Гермиона лишь следовала общей традиции.

Замыкал раздел кодекса «О детях» список имён. В волшебных семьях, причем не только созданных, имена новорожденным давали, опираясь на какие-то традиции и правила. Считалось, и небезосновательно, что именно имя во многом определяет дальнейшую судьбу. Имена — ещё одна причина пренебрежительного отношения к магглорожденным. Ведь маггловские имена зачастую ничего не значили. У выходцев из семей простецов иногда даже не было вторых имён. Имя чистокровного волшебника звучало как предложение, крылатая фраза, наполненная особым смыслом. А имя магглорожденного мага было обрывком словосочетания. Например, сама Гермиона. «Посвящённая Гермесу»? Каково?

Как правило, списки имён в кодексах, которые скопировала Милисент Булстроуд, не превышали пятьдесят-шестьдесят пунктов. Но легко объяснить, считала Гермиона. Никто из магов начала двадцатого века не имел доступа к всемирной паутине «Интернет» начала двадцать первого столетия, где сотни и тысячи энтузиастов публиковали энциклопедии, справочники и толкователи имён со всего мира.

Гермиона перебрала тысячи имён, выбрав, в конце концов, лучшие английские имена и самые красивые иностранные. Получившийся список намного превышал тысячу пунктов. Испытывая злобное удовлетворение, волшебница проследила, что в перечне не было имён Молли, Артур, Рональд, Джиневра, Виржиния, Лаванда, Гарри, Гарольд, Альбус, Северус, Минерва, Фред, Джордж — тех, что неизменно напоминали ей о бывших друзьях.

Немного труднее было с правилами, посвященными заключению брака. Гермиона не стала изобретать велосипед и просто переписала требования к будущим супругам из других кодексов. В конце концов, в них содержались очень разумные мысли. Это правильно — проходить перед свадебной церемонией осмотр у целителя для подтверждения своей состоятельности. Милисент подтвердила, что это обычная практика среди волшебников. Равно как и составление брачного контракта. Ведь волшебники не разводятся и только в контракте можно обговорить все щекотливые вопросы, касающиеся конкретных измен, любовниц и бастардов.

Волшебница билась над составлением правил о приданом, которое в семью приносит невеста, целых три недели. Это только на первый взгляд кажется, что всё просто — количество имущество, передаваемого за невестой оговаривается в брачном контракте. Но на самом деле понятие «приданое» пронизано огромным количеством условностей и многовековых традиций. Всё начиналось с закона, установленного ещё до времён Основателей — «Седьмая часть всего отходит дочерям». И заканчивалось приметой — «что молодая жена под кров принесёт, такая жизнь и будет». Стоит только вспомнить о сундуках невест из семьи Блэк, о которых рассказывала Беллатрикс, в которых можно найти ковёр ручной работы, шелковые сорочки, фарфоровый сервиз, подсвечники и даже одежду для будущих детей. Исследователи из Совета крови называли такие сундуки «малым приданым» и уделяли им очень много внимания. Особой приметой было то, что вещи изготавливались практически без магии и, некоторые, самой невестой. И это только повышало их ценность. К тому же всё прочее имущество, отданное за невестой, становилось частью состояния семьи жениха. И только «малое приданое» оставалось личной собственностью невесты и могло быть передано по её выбору кому угодно.

От Милисент Булстроуд Гермиона получила подробное разъяснение насчёт содержания этой части приданого. Чистокровные волшебницы и колдуньи нечистых кровей, но получившие классическое образование, обучались рукоделию лет с пяти. Вышивание, шитьё одежды и плетение гобеленов было обычным досугом многих чистокровных ведьм. Изредка к ним добавляли вязание на спицах или искусство плетения кружев. Некоторые колдуньи умели расписывать фарфор.

Настоящее откровение с точки зрения Гермионы. Она никогда не предполагала, что волшебницы в свободное время занимаются физическим трудом, пусть даже и такого «женского» вида. Миссис Уизли неплохо вязала, но девушка считала, что это из-за нехватки денег — в семье не всегда хватало средств на покупку подарков, и Молли предпочитала дарить близким свитера и жилеты.

Теперь же… Возможно, миссис Уизли получила, как говорит Булстроуд, «классическое образование волшебницы». Но вот Джинни… . Она даже пуговицу на мантии не могла ровно пришить!

Помаявшись немного, Гермиона сделала пометку узнать о рукоделии в волшебном мире поподробнее. Что, как и кто может научить её дочь вышивать и шить. Сама колдунья почти не умела рукодельничать. В маггловской начальной школе домоводство было её самым нелюбимым предметом.

Перечень «малого приданого» Гермиона составила, и в нём не было ничего экстраординарного — ковёр, три хрустальных канделябра, сорочки из шелка, кружева и прочее. Список, скорее всего, будет корректироваться не раз и не два. Попутно волшебница решила сделать большой запас всего перечисленного. Просто на всякий случай. В конце концов, шелковая ткань под заклятьем консервации хранится лет двести.

Попутно с составлением правил о приданом, Гермиона узнала, что есть случаи, когда за юной колдуньей не только не дают никакого приданого, за исключением «малого», но и требуют выкуп от семьи жениха. Происходит это, когда невеста обладает какими-либо исключительными способностями, которые с большой долей вероятности будут переданы по наследству.

Волшебных семей, которые могут похвастаться безупречной родословной, без примеси маггловской или нечеловеческой крови в течение десяти-пятнадцати поколений, в Европе насчитывается приблизительно тысяча. От четырёх до двадцати веков, полных неустанного соблюдения традиций, слежки за собственной кровью, культивирования способностей к различным областям магии — всего этого вполне достаточно, чтобы у волшебников одной крови появилась магическая специализация.

Как правило, семьи хранили свою специализацию в тайне. Но иногда она выставлялась на всеобщее обозрение. Например, Лонгботтоны были известнейшими травниками. Читая «Тысячу магических трав и грибов» или «Всемирная магическая гербология» Гермиона то и дело натыкалась на фамилию своего сокурсника. Да и стоило только посмотреть на Невилла в теплицах — к его рукам даже ядовитая Тентакула ластилась. Родители его стали аврорами и потеряли разум в результате пыток. Но волшебница пару раз слышала разговоры, и даже до Азкабана, что постигшее Френка и Алису Лонгботон безумие, также как и малосильность их сына в некоторых областях магии, ничто иное как кара за нарушение традиции. Гермиона не знала стоит ли этому верить, но Беллатрикс Лестранж пару раз упоминала, что Лонгботтоны были слабыми аврорами.

Известна была специализация клана Ваблатски, исправно поставлявших магическому миру прорицателей. Правда, другой стороной ясновиденья было безумие и короткий срок жизни.

Керроу посвящали свою жизнь ритуалам. Они даже не учились различным церемониальным тонкостям — знание об этом было впаяно в их кровь.

Семейство Оливандер изготавливало волшебные палочки в течение многих лет. Представители его могли похвастаться не только абсолютной памятью, но и способностью «слышать и разговаривать» с волшебными предметами.

Уникальные магические преимущества делились на врождённые и приобретённые. К числу последних относилась анимагия и мастерство в магическом направлении. А к первым, помимо магической специализации, относились метаморфизм, змеязычие и прочие малоизученные способности. Мир магии весьма разнообразен, надо сказать.

В зависимости от способностей невесты её семья устанавливала размер и вид выкупа. Узаконенная работорговля, сморщила нос Гермиона. Однако чистокровных волшебников, следующих этому правилу, можно было понять. Если в семье Грейнджер когда-нибудь появится специализация или какая-то другая необычная способность, но они будут поступать так же. И покупать уникальных невест, если им их предложат. Впрочем, всё это будет не раньше чем через сто-двести лет.

Ещё труднее было с бастардами или ублюдками, как их ещё называли. Вот уж проблема из проблем! В магическом мире об этом не говорят, не объявляют и даже не шепчут. Хотя незаконнорожденные маги существовали. Ведь свадебная клятва не всегда не предполагала исключительную физическую верность. Не связанная таким обетам колдунья могла завести любовника, а маг любовницу или даже содержанку.

Понятие ублюдка в мире магическом существенно отличалось от понимания его в мире простецов. И значительно. Для волшебников бастард означал «ребёнок, рождённый в браке, но от незаконного родителя». Гермиона потратила много времени, пытаясь разобраться в этом. Милисент даже написала ей шестистраничное эссе, объясняя тонкости.

Положение бастардов большей частью регулировалось правилами людей, нежели магией. Если ребёнок зачат не в браке и ни один из его родителей не был связан брачными узами или магической помолвкой с другим волшебников, то новорожденный не получал статуса незаконнорожденного. Он был… просто ребёнок конкретной ведьмы или волшебника, если матерью его была маггла. И магически находился под покровительством более древней и сильной семьи. Но при этом юридически он считался ребёнком своей матери, носил её фамилию и имел право наследовать ей. Положение его не менялось, даже если отец официально и во всеуслышанье признавал его и женился на матери ребёнка.

Если же ребёнок был рождён магглой, а отец-волшебник не признавал его и не брал под опеку своей семьи, то законы волшебной Великобритании объявляли его магглорожденным со всеми соответствующими правами.

Если один из родителей состоял в браке на момент зачатия, то правила были другими. Если замужем была мать, то ребёнок считался лишь ребёнком ведьмы и отправлялся на воспитание в её родную семью. Какая-то магическая тонкость, связанная с сутью брачной клятвы, не давала незаконнорожденному подпасть под защиту магии той семьи, в которой находилась его мать после свадьбы. Ребёнок помещался под опеку, если некуда было отправлять.

Для самой ведьмы появление незаконного ребёнка, как правило, хорошо не заканчивалось. Равно как и для её любовника. Это было оскорбление чести, смываемое только кровью в поединке. Законный муж мог не только свободно вызвать «обидчика» на поединок, но даже убить его. И по сей день наказания за это не установили.

Если в браке состоял отец, а мать нет, то в подавляющем большинстве случаев ребёнок принадлежал его семье — по законам магии и правилам людей. Но по закону четырнадцатого века, утверждённому Советом Магов, ребёнок должен был до десяти лет воспитываться матерью, которая имела полное право требовать денег и помощи в его воспитании. Но если ребёнок был рождён метрессой, так в четырнадцатом веке именовали содержанку, практически официальную любовницу, отец мог забрать своего бастарда в любое время. Собственно зачастую маги брали содержанок как раз ради детей, желая иметь большее количество наследников.

Если оба родителя бастарда состояли в браке… . Впрочем, об этом мало было известно. При обнаружении незаконного ребёнка семьи старательно скрывали свой позор и старались решить проблему как можно тише. Из рук в руки переходили груды золота, а сам бастард… нередко он просто исчезал с лица земли.

Клятва физической верности — вот решение вопроса, — пробормотала Гермиона, делая необходимые пометки. — Или нет?

К счастью в созданных семьях вопроса о бастардах не стояло до конца испытательного срока. Если ведьма, не состоящая в браке, родит ребёнка от мага из созданного рода, то он будет принадлежать, и магически и юридически, её семье. Все дети, рождённые в браке, принадлежали семье мужа. Замужняя колдунья созданной семьи в принципе не может понести от любовника, если он у неё будет. Связано это не с магией Ритуала, а с особой свадебной клятвой, применяемой только в созданных семьях. Она не просто связывает супругов. Она… . Запечатлевает их друг на друге. Вот почему у созданных первые несколько поколений невозможно заключение второго брака, если первый, не дай Мерлин, окажется бесплодным или закончится смертью одного из супругов.

К ограничениям Ритуала добавилось ещё одно.

Гермиона почти полностью переписала свод правил из одного кодекса, посвященные положению любовниц и содержанок. Кто-то из магглорожденных магов не страдал скромностью — описал все виды отношений, вплоть до физиологических подробностей.

По словам Милисент, в волшебном мире вполне открыто существовала гильдия профессиональных любовниц. Гильдия шлюх сказала бы Гермиона.

А что тебя удивляет, Грейнджер? — удивилась волшебница, глядя на шокированное лицо бывшей сокурсницы. — Человеческое тело просит своего. К твоему сведению в Лютном и бордели есть. Правда, работают там маггловские девчонки, в основном. Вот только не надо вопить! Какое нарушение Статута Секретности? Они же там не колдуют, а трахаются. А член маггла, Грейнджер, от члена мага ничем не отличается. Как будто ты этого не знаешь.

Любой из потомков Гермионы Грейнджер может завести связь в стороне от супружеского ложа. Но только по достижению тридцати лет и после рождения первого ребёнка. Причины, оправдывающие измену, перечислялись. Болезнь или травма супруга, связанная с невозможностью исполнять супружеские обязанности, беременность, длительное, более года, отсутствие или… согласие второй половины. Честно говоря, волшебница с большим трудом могла представить ситуацию, когда муж свободно разрешает жене иметь любовника. Но…

Что угодно на свете может случиться, не так ли? Гермиона не могла гарантировать, что потомки её крови будут верными, благородными и любящими. Честно говоря, она ни в чем не была уверена. Особенно в благоприятном исходе Ритуала.

Кодекс будущей магической семьи Гермиона составляла на компьютере. Помимо очевидного удобства в этом была и тонкая насмешка — писать правила жизни волшебной семьи на продвинутой маггловской технике.

Вот только и осталось, что надсмехаться. Вскоре у неё и этого не останется.