Жестокие клятвы

19

ПАУК

Шагая рядом со мной по ступеням, ведущим к алтарю, Деклан так часто поглядывает на меня краем глаза, что я начинаю раздражаться. Я стараюсь говорить как можно тише, потому что на меня пялятся четыреста чертовых людей.

— Прекрати это, черт возьми. Я в порядке.

Он проводит рукой по своему смокингу спереди и улыбается нашей аудитории. Женщина со стороны невесты у прохода впереди застенчиво улыбается в ответ и начинает обмахиваться свадебной программой.

Едва шевеля губами, он бормочет: — Да? Также в порядке, каким ты был вчера вечером за ужином, когда вел себя как немая горилла? Или ты также в порядке, каким был все утро, с таким лицом, словно у тебя свидание с расстрельной командой?

Сквозь стиснутые зубы я говорю: — Перестань беспокоиться обо мне.

— Я беспокоюсь не о тебе. Это твое кровяное давление. Ты подключен к Луне, и твоя голова вот-вот взорвется. Я не хочу, чтобы мозги были на моем смокинге.

С другой стороны от Деклана, Киран наклоняется и шепчет: — Ты действительно выглядишь немного устрашающе, парень. Как будто у тебя в штанах муравьи, которые грызут твою задницу.

- Спасибо. Засранец. — Органная музыка звучит жестянисто и скрежещет в моих ушах. Запах цветов и женских духов невыносим. Я вспотел в своем смокинге, на языке металлический привкус, и мне действительно не помешал бы глоток крепкого скотча, чтобы успокоить желудок.

Мне просто нужно пройти церемонию. Тогда станет лучше. Тогда я смогу перестать жалеть об этом чертовски ужасном решении и продолжить свою жизнь. Как и любой другой мужчина, который женился. Кроме Деклана. Он ни на секунду не жалеет об этом. Он женился бы на Слоан каждый день, если бы мог, сумасшедший ублюдок.

Она сидит в первом ряду со стороны жениха, красивая и сияющая, как одна из мадонн Рафаэля, по сравнению с которой все остальные женщины вокруг нее выглядят неряшливыми пенсионерками. Только Рейна могла затмить ее.

Рейна с ее алыми губами, едким языком и телом, за которое люди и боги с радостью отдали бы жизнь. Рейна с ее нежным сердцем и легкой ложью. Рейна, о которой я нихуя не думаю.

Выбрасывая мысли о ней из головы, я концентрируюсь на ряду витражных окон, расположенных вдоль одной стороны святилища. Это сразу заставляет меня вспомнить витражи в доме Рейны, поэтому я переключаю свое внимание на беспокойную толпу.

Мой взгляд останавливается на незнакомой женщине, сидящей в проходе примерно в полудюжине рядов позади. На ней темно-синее платье с рисунком из красивых цветов, которые в точности повторяют бледно-зеленовато-серый оттенок русалочьих глаз Рейны.

Я в полной заднице.

Когда музыка меняется на шествие невесты, я испытываю облегчение оттого, что отвлекаюсь. Мое облегчение длится около двух секунд, пока Деклан не говорит: — Почему они это играют? Это неправильная музыка. Предполагается, что почетная матрона должна быть сейчас перед выходом невесты.

Он прав. Вот как мы репетировали это прошлой ночью. Рейна должна пройти по проходу перед Лили и Джанни и занять свое место напротив жениха и свиты жениха на ступенях алтаря. Затем начинается “А вот и невеста”, что является сигналом всем встать. Затем невеста идет по проходу рука об руку со своим отцом.

Но Рейны нет. И Джанни нет. Вместо этого из притвора медленно выходит Лили. На ней красивое белое платье, в руках букет белых цветов. Длинная кружевная вуаль скрывает ее лицо.

Моя первая мысль — что с Рейной случилось что-то плохое. Я чертовски хорошо знаю, что она никогда бы не разочаровала Лили, не придя на свадьбу, так что, что бы ни случилось, это важно.

Моя нарастающая паника утихает, когда Киран в замешательстве шепчет: — Мне кажется, или крошка вырастила за ночь пару потрясающих дынь?

Я пристальнее вглядываюсь в медленно приближающуюся фигуру. Он прав. Это не сиськи Лили. Это тоже не ее узкая талия и не ее широкие бедра. У Лили фигура девушки. У человека, идущего по проходу, полные, опасные изгибы женщины.

Мое сердце в последний раз болезненно сжимается в груди, а затем замирает.

— Святая Мать Мария, — говорит Деклан. — Похоже, планы изменились.

С итальянской стороны прохода раздается шепот. Люди начинают перешептываться, шурша своими нарядами, вытягивая шеи и глазея на проходящую мимо невесту, которая, как они явно могут сказать, не та. У всех на ирландской стороне растерянные взгляды, они пытаются понять, что происходит.

— Паук? Не хочешь рассказать мне, как мы собираемся с этим справиться?

Я бы ответил на вопрос Деклана, но не могу говорить. Я ошеломлен. В голове у меня полный сумбур, в ушах звенит, а моя центральная нервная система не может решить, отключится ли она совсем или израсходует пожизненные запасы адреналина в ближайшие десять секунд. Единственное, что работает — большой сюрприз — это мой член. Наблюдая, как Рейна идет ко мне по проходу в свадебном платье, я возбуждаюсь так сильно и так быстро, что это, должно быть, какой-то чертов рекорд эрекции.

Она грациозно проходит мимо первого ряда скамей, поднимается по ступеням алтаря и поворачивается ко мне лицом. Под вуалью она напряжена, не улыбчива и очень красива.

Единственное, что удается слететь с моих губ, — это хриплое.

— Какого хрена?

Она тихо говорит: — Ты хотел жену, Куинн. Ты ее получил.

Шепот гостей становится громче. Я чувствую, что ситуация становится еще более напряженной, чем сейчас. Поэтому я поворачиваюсь к Деклану и говорю: — Не позволяй никому двигаться. Я вернусь через две минуты. — Я хватаю Рейну за руку и тащу ее прочь.

Она позволяет мне это, не сопротивляясь и не говоря ни слова. Я прохожу мимо ошеломленного священника и пересекаю алтарь, направляясь к ризнице в глубине. Я рывком открываю дверь, втаскиваю Рейну внутрь и захлопываю ее за собой. Она отступает на несколько шагов, пока не упирается в стену и не может идти дальше. Окруженные стеллажами с облачениями священников в маленькой комнате, похожей на офис, мы смотрим друг на друга в напряженной тишине.

Я рычу: — Начинай говорить, гадюка. И что бы ни вылетело из твоего рта, лучше бы это была чертова правда.

Она нервно облизывает губы. Она вдыхает и ненадолго закрывает глаза. Затем открывает глаза и смотрит прямо в мои.

— Лили влюблена в парня по имени Хуан Пабло. Он приехал сюда, чтобы помешать свадьбе. Джанни застал их вместе в раздевалке и собирался убить их обоих.

Я пытаюсь разобраться в своих мыслях достаточно, чтобы составить предложение.

— Как это получилось, что ты в свадебном платье? — Она хмурит брови.

— Из-за сделки, которую ты заключила с Джанни. Какая другая женщина из Карузо, по-твоему, могла бы занять место Лили? Моя мать? — Когда я ничего не отвечаю, она тихо умоляет: — Пожалуйста, Куинн. Пожалуйста, не причиняй им вреда. Они хорошие дети. Они просто влюблены друг в друга.

Я издаю смешок, в котором отчасти удивление, отчасти гнев.

— Какого черта, ты думаешь, я причинил бы ей боль из-за того, что она влюблена?

Застигнутая этим врасплох, она моргает. Теперь я по-настоящему оскорблен.

— Ты действительно такого чертовски низкого мнения обо мне? — спрашиваю я.

— Я... я не знала, что и думать. Все произошло так быстро. Все, что я знала, это то, что Джанни собирался начать стрелять из своего пистолета, поэтому предложила альтернативу.

Мы снова смотрим друг на друга. Мы оба тяжело дышим. На всем ее теле написано беспокойство, я вот-вот задохнусь в своем чертовом галстуке-бабочке, а мой член болезненно натягивает молнию моих брюк, пульсируя от желания при одном взгляде на нее.

Смотрю на нее и думаю, Трахните меня, как сильно я хочу быть по самые яйца в ней.

Я облизываю губы и подхожу ближе.

— Так ты думала, я просто соглашусь на эту твою маленькую подмену? Ты думала, у меня не возникнет проблем с заменой тебя на Лили?

Она пристально смотрит на меня мгновение, затем откидывает вуаль на голову, открывая лицо. И ее грудь. И ложбинку между грудями. И ее плечи. И ее прелестную длинную шею, сбоку от которой беспорядочно пульсирует жилка. Господи, она чертовски великолепна. Я чуть не стону вслух от желания.

Изучая выражение моего лица, она говорит: — Да.

Поскольку я больше не полностью контролирую свое тело, подхожу ближе, пока нас не разделяет всего несколько дюймов, и смотрю в ее широко раскрытые красивые глаза, наблюдая, как она борется с желанием убежать.

— Прошлой ночью ты сказала мне, что даже угроза собственной смерти не заставит тебя снова пойти к алтарю.

— Именно угроза смерти Лили заставила меня передумать.

— Так это из-за Лили? И это все? — Когда она отводит взгляд, я беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня. — Пришло время говорить правду, помнишь?

Она на мгновение прикусывает нижнюю губу, колеблясь.

— Мне неудобно отвечать на этот вопрос.

— И мне неудобно брать жену, которая думает, что ей не придется спать со мной.

Она закрывает глаза и бормочет: — Господи Иисусе, Куинн, ты меня убиваешь.

Наклоняясь к ее уху, мое сердце бешено колотится, а член ноет, я шепчу: — Если я женюсь на тебе, Рейна, я смогу трахать тебя так сильно и так часто, как захочу.

— О Боже мой.

— Таков уговор, или сделки не будет.

— Нам стоит включить это в контракт? — саркастически спрашивает она.

Я отстраняюсь и смотрю на нее сверху вниз.

— Я хотел тебя с первой секунды, как увидел, когда ты пронзила меня до смерти своими глазами из окна спальни в твоем доме. Этот фальшивый брак включает в себя секс, иначе его не будет.

Она сердито смотрит на меня.

— Твое обаяние может сбить девушку с ног, ты знаешь это?

— Подожди, пока не увидишь мой член. Тогда ты действительно упадешь в обморок.

Все ее лицо становится красным, от шеи до линии волос. Она сжимает губы в тонкую линию. Я знаю, что это не отказ. Она не говорит "нет", что означает, что она говорит "да". Но она должна сказать это вслух.

— Итак? Ты согласна?

Она говорит так, словно готова засунуть свой букет мне в глотку: — Да, Куинн. Я согласна.

— Хорошо. Тогда давай, попроси меня.

— Просить тебя о чем?

— Жениться на тебе.

У нее отвисает челюсть. Мгновение она в шоке смотрит на меня, затем решительно говорит: — Ты шутишь.

Я показываю на свое лицо.

— Это не мое шутливое лицо. Попроси меня. И делай это красиво, иначе я могу сказать ”нет", потому что я беру свою собственную жизнь в свои руки.

— Каким образом?

Я ухмыляюсь ей.

— Любой мужчина, который женится на Черной вдове, должен спать с одним открытым глазом.

О, как же она ненавидит, когда я ухмыляюсь. Ее глаза сверкают гневом. Она говорит одеревеневшими губами: — Это очень умная идея. — Затем она выпрямляется во весь рост, смотрит на меня с испепеляющим презрением и выдавливает: — Мистер Куинн…ты женишься на мне?

Я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по ее щеке.

— Да, гадюка, — бормочу я, чувствуя, как моя кровь быстро и горячо бежит по венам. — Я женюсь на тебе. Но если ты решишь убить меня, подожди до завтра.

Она выгибает бровь.

— Потому что?

— Потому что мне нужно хотя бы раз почувствовать, как твои острые когти впиваются мне в спину, прежде чем я умру.

Я беру ее за руку и веду из комнаты обратно к алтарю.